Kitabı oku: «Я никому не скажу», sayfa 3
Глава 9
Я помню свои ощущения, когда впервые увидела океан. Это страх. Мозгу сложно было принять и осознать эту бесконечность. Это как космос, только ты можешь коснуться необъятной материи и стать ее частью…
Очень долго я боялась ступить в воды океана, чем в очередной раз раздражала свою мать. Я наблюдала за ним издалека. Океан казался мне живым. И страх, медленно проникающий в душу, оживал вместе с волнами, бьющимися о мои сведенные судорогой ноги.
Мне было восемь лет.
Ровно через десять лет я встретила Клима. Мне понадобилось десятилетие, чтобы распаковать тот свой страх. Страх бесконечности. Страх обреченности. Страх перед тем, чего я никогда не пойму и не осознаю в полной мере.
Мужчина, сидящий передо мной, познал эту вечность. Любимая женщина навсегда покинула его. Ее нет. И никогда не будет.
Я разрывалась между острым желанием прижаться к мужским плотно сжатым губам с привкусом горечи и стремлением плотно зажмурить глаза и трусливо сделать вид, что я ничего не слышала.
Я не осмелилась на первое, но и на второе у меня не хватило духу.
Я должна была знать.
– Как это случилось? – ровно спросила я.
Пальцами я перебирала нагревшийся шелк платья, складками собравшийся на бедрах. Это успокаивало.
– Авария, – усмехнулся Клим, словно только что произнес самую забавную шутку, которую когда-либо слышал.
Я бы не удивилась, если бы ОН убил свою девушку. В порыве ярости, ревности, больного припадка…
Но то, что я услышала, заставило меня сжаться. Клим оказался пленником несчастного случая. У судьбы своеобразное чувство юмора.
– Ты успел с ней попрощаться?
Отчего-то мне важно было это знать.
Клим не ожидал подобного вопроса. Он резко поднял на меня глаза.
– Нет, – почти грубо ответил он, сжимая руками край стола.
Столько уязвимости было в его агрессии, что мне пришлось закрыть глаза.
Только моя ненависть не позволила мне содрогнуться. Я медленно открыла глаза. Убогая пыльная комната была залита прощальным вечерним светом.
– И ты будешь мстить за это мне?
Мои пальцы с гладкой ткани платья скользнули к коже. Она казалась шершавой и ненастоящей.
– Ты сделаешь то, что не успела она.
Клим казался спокойным. Только в его глазах полыхал непотухающий огонь.
– Что?
Мой вопрос остался без ответа. Клим резко встал из-за стола. Скупясь на лишние движения, он убрал со стола посуду. Я внимательно следила за крупными руками с прорисованными выпуклыми венами.
Чего молодая девушка могла не успеть сделать в своей жизни? Что было так важно для нее и для Клима?
Я медленно прикрыла веки. Мне было нетрудно представить, что вдруг не стало меня. Гораздо сложнее было вообразить любимого мужчину, оставшегося по эту сторону. Каково это умирать, зная, что родной тебе человек обречен на неутихающую боль?
Я упустила момент, когда Клим подошел ко мне сзади.
– Мне рассказали, что она умирала очень долго. Мозг и сердце боролись до последнего.
Вкрадчивый шепот проникал внутрь, заполняя отравляющим едким дымом. Я начала задыхаться. Панический иррациональный страх захлестнул с головой. Мне казалось, я разучилась дышать.
Тяжесть горячей руки придавила меня к стулу. Я чувствовала скольжение чужой кожи на своей. Учащенный стук сердца – моего или Клима? – отдавался гулким эхом в спине.
Клим наклонился совсем низко. Стул, на котором я сидела, жалобно скрипнул. Почувствовав губы на своих шейных позвонках, я вздрогнула.
– Когда я увидел тебя в кафе, подумал, что сошел с ума. Ты очень на нее похожа, – тихие слова сопровождались тягучими медленными поцелуями. – Те же короткие волосы, те же огромные широко распахнутые глаза, то же тонкое хрупкое тело…
Сильные руки крепко обхватили мои плечи, не позволяя убежать. Закрыв глаза, я безвольно принимала неторопливые ласки. Я не чувствовала ничего.
Клим целовал свою девушку, и вся его нежность была предназначена ей. Он ласкал губами мои шею и плечи. Обжигал тяжелым дыханием обостренную кожу. И представлял ее.
Наверное, они часто и подолгу любили друг друга. Что-то подсказывало мне, что в постели Клим был неутомимым и изобретательным любовником. И той девушке это нравилось. Но мне чужие касания были противны.
Клим потянул меня наверх, вынуждая подняться со стула. Обойдя его, он встал передо мной. Темные глаза горели, грудь тяжело вздымалась под футболкой. Клим жадно рассматривал меня всю – с горящей от поцелуев кожей, со сползшим с груди помятым платьем, с нервно сжатыми в кулаки пальцами.
– Я – не она.
Внутри меня поднималась волна протеста. Чувствуя, как каменеет мое тело, я выпрямилась в идеально ровную струну. Я не хотела насильно проживать чужую жизнь. Я не хотела, чтобы мой первый мужчина любил меня так, как привык любить другую… Я – это я!
– Я знаю, – взгляд Клима остановился на моем лице. Я увидела ненавистную холодную усмешку. – Она мертва.
Глава 10
Первые минуты пробуждения всегда были для меня самыми ненавистными. Эти мгновения я осознавала себя и чувствовала, как с каждым вдохом на меня наваливается серая тяжесть.
Я ощущала себя пустым сосудом. Новый день не наполнял меня энергией, он отнимал еще шестнадцать часов моей никчемной жизни. Вставая с кровати, я уже была древней старухой с потухшими глазами и истончившейся кожей.
Сегодняшнее утро было другим. Оно началось с обжигающей вены ненависти. Я распахнула глаза, чувствуя, как кровь стремительными толчками разносится по жилам.
Клим.
Он лежал рядом со мной на узкой кровати. Его рука крепко прижимала меня к твердому жилистому телу, не давая свалиться на пол.
Я осторожно подняла голову, вглядываясь в расслабленное лицо парня. С упавшими на лоб темно-русыми волосами, приоткрытыми красными губами, подрагивающими во сне ресницами он казался почти мальчишкой.
Но это впечатление было обманчивым.
Вчера после ужина в эту комнату меня привел взрослый, уставший от одиночества мужчина. Казалось, откровения о смерти любимой сделали его еще более раздражительным и угрюмым.
Оставляя синяки на моих запястьях, он завел меня в комнату. Потянувшись рукой, резко щелкнул выключателем. Тусклый желтый свет озарил помещение.
Я медленно оглядела обшарпанную комнатушку, ржавые решетки за окном, старое выцветшее постельное белье…
Я могла лишиться девственности с парнем из своей школы. Он мне нравился. Но именно поэтому я не подпускала его к себе. Я хотела, чтобы моя симпатия оставалась чистой и незамутненной похотью и пошлыми стонами на родительской кровати…
А теперь я смотрела на тесное пространство перед собой, на продавленную узкую кровать и четко осознавала – здесь я стану женщиной. Скорее всего, это произойдет быстро и грубо. Вряд ли Клим станет церемониться со мной. Возьмет силой, безжалостно врываясь в мое тело.
Как же я жалела, что моим первым мужчиной не стал парень, который мне нравился. Сейчас я могла бы закрыть глаза и представить его…
Но я сама лишила себя этой возможности.
Клим будет первым во всем.
Дрожащей рукой я поправила бретельки красного платья и обняла себя руками. Помедлив, безвольно опустила их вдоль тела. Прятаться бесполезно.
– Подойди.
Клим сел на кровать. Его тяжелый, какой-то воспаленный взгляд прошелся по моему телу. Я бесшумно приблизилась к мужчине.
– Сними всё.
Клим говорил медленно и неохотно, будто каждое слово усиливало его головную боль.
Я замерла, сверху вниз глядя в черные мерцающие глаза.
– Я не хочу, – дрожа всем телом, тихо сказала я.
Я словно смотрела на себя со стороны. Жалкая дрожащая девчонка.
Клим плавно встал с кровати, внушительной тенью нависнув надо мной. Он наклонился, и я почувствовала горячие ладони на своих бедрах.
– Это платье было ее любимым… – прошептал Клим, обжигая дыханием мою шею.
Его руки скользнули вверх, задирая ткань. Мое белье осталось в ванной, и мужские ладони не встретили никакой преграды.
Клим потянул платье вверх, касаясь моей груди, стянул его и отбросил в сторону.
Я закрыла глаза.
Стук сердца отсчитывал секунды. Десять-двадцать-тридцать…
Ничего не происходило.
Я чувствовала жар мужского тела, стоящего совсем рядом. Мышцы свело от напряжения.
– Ты считаешь себя некрасивой? – резко спросил Клим.
Длинными пальцами он уверенно пробежался по моим сутулым плечам, выступающему позвоночнику, худосочным ягодицам. Как настройщик музыкального инструмента.
Я вздрогнула всем телом, но не издала ни звука, лишь сильнее сжала губы.
Ответ очевиден. Я была серой и невыразительной.
– Ты считаешь, что секс – это грязно и неприятно? – продолжал допытываться Клим.
Он положил руку мне на талию и притянул к себе ближе. Судорожно вздохнув, я почувствовала запах табака и терпкого мужского одеколона.
Я продолжала молчать, упершись застывшим взглядом в широкую грудь, обтянутую черной футболкой.
Зачем он растягивает эту пытку? Я хотела, чтобы всё быстрее закончилось. Тогда я смогла бы остаться одна. И представить себя другим человеком. Например, счастливой девушкой, которая с предвкушением ждет нового дня и у которой есть любимый мужчина. По-настоящему любимый, а не насильно…
Я смогу убаюкать свою боль, я переживу унижение. Только пусть это закончится быстрее…
– Это всего лишь секс, – шепнул Клим, касаясь губами моего уха. – Всё самое важное происходит здесь.
Обхватив мою ладошку, он приложил ее к своей груди с левой стороны.
Я дернулась, как от ожога. Резко убрав руку, я вскинула глаза.
– Тебе мало моего тела? – с отчаянием прошептала я.
Клим усмехнулся и, прикрыв глаза, устало опустил голову.
– Пойдем спать, – просто сказал он, выпуская меня из рук.
Шагнув к двери, парень выключил свет. Я стояла в темноте, полностью обнаженная и скованная страхом. Я слышала, как скрипнула кровать под весом мужского тела.
– Ты так и будешь там стоять, принцесса-недотрога? – раздраженно проговорил Клим.
Я неуверенно шагнула к кровати. Клим молча подвинулся к стене. Медленно, словно боясь разбудить дикого зверя, я легла спиной к парню.
Я видела, каким желанием горели темные глаза минуту назад, и догадывалась, что в своих фантазиях Клим уже давно сделал со мной всё, что мог бы сделать мужчина с женщиной. Но я не знала, случится ли это сейчас или он отложит пытку.
– Как же с тобой, блять, сложно… – с досадой выдохнул Клим, прижимая меня к себе.
Я окаменела. Мне было непривычно находиться без одежды рядом с мужчиной. Я не двигалась и практически не дышала.
– Да расслабься уже, – пробормотал Клим, утыкаясь лицом мне в плечо. – Сегодня я тебя не трону.
– Тогда уходи в свою комнату, – прошептала я.
Мне была невыносима мысль, что всю ночь он будет рядом.
Клим тихо рассмеялся, заставляя поёжиться от неприятных мурашек на коже.
– Я давно не просыпался с девушкой. Хочу вспомнить.
Медленно выдохнув, я прикрыла веки. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не впиться ногтями в руку, обнимающую меня. Клим хочет превратить меня в свою зверушку?! Неужели это мучение будет повторяться каждую ночь?
– А ты не боишься, что я придушу тебя во сне? – хрипло выдавила я.
– Если решишься, то действуй до конца. Потому что наказание последует сразу, – тихо проговорил Клим, и я почувствовала, как кожу пробирает озноб.
Он не шутил.
Глава 11
Я чувствовала, как начинаю сходить с ума в замкнутом пространстве. Я провела в этом доме всего одну ночь, но мне казалось, что прошла целая вечность. Я не могла вспомнить ни лиц девочек-официанток, с которыми работала, ни вид из окна своей съемной комнаты.
И совсем забыла, каково это – не вздрагивать от любого громкого звука.
– Блять, ты с утра всегда такая не спокойная? – рыкнул Клим, когда я попыталась скатиться с кровати, выскользнув из-под тяжелой руки.
Я замерла, опираясь ногой о пол. Всё мое тело онемело. Мне хотелось вытянуться в полный рост и размять затекшие мышцы. Но так как я всё еще была без одежды, то предпочла сжаться. При свете утреннего солнца моя нагота была особенно вызывающей.
Я соскользнула с кровати и подобрала с пола красное мятое платье. Отвернувшись, я быстро натянула его на себя.
– Ночью ты хотела сбежать? – раздался за спиной насмешливый голос.
Скрипнув зубами, я расправила плечи. Я не спешила поворачиваться к Климу лицом. Я не могла без содрогания смотреть в эти безумные, подернутые льдом глаза. Как та умершая девушка могла любить этого мужчину?!
Я задрала голову, чтобы по лицу не потекли слезы отчаяния.
А может, и не было никакой девушки? И всё это лишь больные фантазии Клима? Может, я уже не первая наложница, которая участвует в этих жутких играх?
Интересно, если бы у меня был пистолет, смогла бы я выстрелить в человека? Всё чаще я задавалась этим вопросом. Как в детстве, я мысленно брала себя на «слабо». А если я успею добежать до кухни и схватить нож, смогу ли я воткнуть его в живот Клима? Глядя ему в глаза, навалиться на деревянную рукоятку всем телом, чтобы вонзить лезвие как можно глубже? Слабо?..
Я медленно повернулась. Сердце билось где-то в горле. Мне было страшно от своих мыслей, но где-то глубоко внутри я испытывала странное возбуждение. Я могла переиграть Клима. Я могла стать свободной. Я чувствовала, как сила и энергия бурлили в моих венах.
Я уже не была жертвой. Я могла стать охотником.
Клим, вытянувшись, лежал на кровати. Закинув руки за голову, он смотрел на меня. В его глазах вспыхнул азартный огонек удовольствия. Он знал. Он всё знал. И в деталях видел сцену своего убийства, которую я так тщательно нарисовала в своем воображении.
Его ноздри затрепетали, словно он почуял запах собственной крови. Его зрачки расширились, будто он только что увидел что-то необыкновенно прекрасное. Больной ублюдок!
– Наконец-то, я вижу, какая ты, – хрипло проговорил Клим, впиваясь в меня взглядом. Он возбудился. И восхищался мной, как мужчина восхищается красивой женщиной.
Я закрыла глаза. Я убью его. Или окончательно сойду с ума сама…
***
Мы ехали в машине. Со стороны нас можно было принять за парочку, уставшую друг от друга. Прижав колени к груди, я хмуро уставилась в окно. Леса сменялись однообразными полями, поля сменялись разрозненными постройками. Мы ехали в город.
Клим, нацепив солнечные очки, подпевал какой-то англоязычной песне по радио. У парня было хорошее настроение, а мне хотелось влепить ему хлесткую пощечину. Но я не знала – развеселит ли это его еще больше или приведет в бешенство.
– Куда мы едем? – спросила я.
Этот вопрос я задавала не в первый раз и даже не в десятый. Но ответа я так и не получила.
После душа и завтрака, прошедшего в гробовой тишине, Клим принес мне чужую одежду и сказал, что мы уезжаем.
– Где мои джинсы? – резко спросила я, когда увидела очередное платье.
На этот раз одежда была более целомудренной, но я не могла избавиться от ощущения, что она насквозь пропиталась чужими духами и слезами.
Клим ничего не ответил и вышел из комнаты.
Я не могла видеть себя в зеркало, но мне на удивление понравилось то, как я ощущала себя в этом черном слегка расклешенном платье с длинными рукавами и закрытым воротом. Оно было коротким и не скрывало моих тощих бледных ног, но мне было уже всё равно. Ночь, проведенная с Климом в одной постели, уничтожила весь стыд. В этом странном заброшенном доме рамки приличия исказились до неузнаваемости, приобретя уродливые формы.
На улицу я спустилась в сопровождении Клима. Остановившись возле машины, я задрала голову и уставилась на окна второго этажа. Где-то там должен быть Антон. Но я не заметила ни одного признака того, что в доме находился еще один живой человек. Грязные стекла взирали равнодушно, и даже небо не отражалось в них. Где же Антон?..
В машине я не сдержалась.
– Антон еще здесь? – спросила я, упираясь взглядом в загорелую руку, лежащую на руле.
– Да, – коротко ответил Клим.
Я вскинула на парня удивленный взгляд. Он нечасто баловал меня ответами. Но рано я радовалась…
– Его жизнь сейчас зависит от тебя.
Клим переключил радиостанцию и, поймав композицию Армстронга «What a wonderful world», сверкнул белозубой улыбкой. Как эта мальчишеская расслабленная улыбка не вязалась с его словами…
Я напряженно молчала. Я никогда не была многословной, но рядом с Климом познала истинную цену словам. Каждый вопрос должен быть точным и метким. От этого зависело слишком многое.
Я сглотнула и медленно, тормозя после каждого слова, спросила:
– Что я должна сделать?
Клим снял очки и посмотрел мне в глаза. Мне показалось, что я смотрюсь в бесконечный зеркальный лабиринт. В нем так легко потерять себя…
– Я познакомлю тебя с одним человеком. Ты будешь ходить к нему домой. Если попытаешься сбежать или сообщить в полицию, я убью Антона. А потом его сестру. Ей шестнадцать. Если тебе интересно, она милая и добрая. Скорее всего, она даже не будет сопротивляться.
Кровь заледенела в моих жилах.
– Ее ты тоже похитил?
Я с трудом шевелила помертвевшими губами.
– Нет, она до сих пор с папочкой. Ходит в школу. Отец приставил к ней охрану, но он не знает, какую слабость питает его девочка к плохим парням…
В сердце плеснуло кислотой. Резко хватая ртом воздух, я согнулась пополам.
– Ты чудовище, – задыхаясь, прошептала я.
Я не могла разогнуться. Внутренности скрутила адская боль. На глазах выступили злые слезы. Сейчас мне было не «слабо». Я бы, не задумываясь, схватила нож…
Перехватив мой воспаленный взгляд, Клим подмигнул и снова надел солнечные очки.
– Не я один, милая…
Глава 12
Мы заехали во двор многоэтажного дома. Над детской площадкой, озаренной ярким солнцем, звенели детские голоса и смех. Дворник поливал из шланга клумбы с нежными цветами. Несколько мальчишек, громко хохоча, крутились вокруг и уговаривали облить их. Молодые мамочки с колясками недовольно цыкали на возмутителей спокойствия.
Всё это казалось мне какой-то нереальной глянцевой картинкой. Слишком безмятежно. Слишком умиротворённо. Как эти мамаши могут быть спокойными, когда такой человек, как Клим, запросто заезжает во двор и улыбается их детям?!
Неужели никто не видит его больного взгляда? Никому не кажется подозрительной его нарочитая расслабленность? Нет. Все видели только обаятельного симпатичного парня, с любовью взирающего на свою спутницу. Если бы они знали, что на самом деле скрывается за этим пристальным сияющим взглядом…
Всякий раз, когда Клим смотрел в мою сторону, я чувствовала, как по коже проводят кончиком острого лезвия – болезненно и неприятно. Мне хотелось бежать. Бежать не глядя, пока воздух не закончится в легких, пока сердце не разорвется от бешеной пульсации.
Лучше так, чем от удушья в его безжалостных ласковых руках.
– Сашенька, – нежно протянул Клим, обнимая меня сзади, когда я слишком далеко отошла от машины.
Всё мое тело свело судорогой. Я жалела, что назвала Климу свое настоящее имя. Из его уст оно звучало противоестественно и жутко.
– Ты же не сбежишь от меня? – прошептал Клим, касаясь губами моего уха. – Я всегда буду рядом. Ты чувствуешь, как мы подходим друг другу?
Бархатистый успокаивающий голос пробирал до костей. Мне хотелось зажать уши ладонями и рухнуть на колени прямо здесь, на асфальтовой дорожке, под удивленные взгляды детей.
Что он делает со мной?! Почему я чувствую, как с каждым часом, проведенным вместе, власть Клима надо мной крепнет? Я уже не различала где черное, где белое. Где добро, где зло. Весь мир перевернулся с ног на голову. Я казалась сама себе потерянной злой девочкой, способной на убийство. И меня не покидало ощущение, что Клим ясно видит мои изменения. И это заводит его сильнее, чем секс.
Я противилась изо всех сил. Я должна остаться прежней. Не знаю, чем всё это закончится, выживу ли я. Но, если мое тело останется целым, я бы хотела, чтобы моя душа осталась нетронутой. Я не доставлю Климу удовольствия – я не стану такой же, как он…
Движением плеча я скинула с себя мужские руки и шагнула в сторону детской площадки. На людях я могла себе это позволить. Он мне ничего не сделает. Пока.
Клим тихо проговорил мне в спину.
– Я говорил, как тебе идут платья?
Я почти физически почувствовала ласкающий взгляд на каждом изгибе своего тела. Нервным движением я натянула длинные рукава до самых кончиков пальцев. Я ненавидела себя за то, что мне понравилось быть в этом платье. Будто я предала сама себя.
Я замерла, жадно вглядываясь в чужих людей, не обращающих на меня внимания. Улыбающиеся, хмурящиеся, равнодушные. Как же я хотела оказаться среди них. Я никогда не ценила возможность быть обычной, мне всегда хотелось чего-то другого. Я была странной, и мне это нравилось. Нравилось думать не так, как все, вести себя несуразно, избегать людей.
Дура! Какая же я дура!
Нет ничего прекраснее – быть человеком! Обычным, блять, человеком, который злится, влюбляется, плачет, кричит… Чего я добилась своей чудаковатой молчаливостью? Только того, что больной психопат посчитал меня особенной.
Мне хотелось грязно ругаться матом. Какая же я дура!
– Пойдем, милая, – позвал меня Клим, направляясь к двери подъезда.
Я продолжала смотреть на людей. Если я побегу прямо сейчас, если я закричу? Успеет ли кто-нибудь среагировать? Но что они смогут сделать? В лучшем случае вызовут полицию. Но Клим уже успеет догнать меня и засунуть в машину. А что будет потом – страшно подумать…
– Не испытывай мое терпение, – тихо проговорил Клим, повернув ко мне голову.
Расслабленность и жизнерадостность сползали с него, как старая облупившаяся краска. Я знала, что за поясом джинс у Клима пистолет. И меня вдруг обожгла мысль, что он может достать его прямо сейчас. В многолюдном дворе, где полно детей.
Я торопливо шагнула к Климу. Он взял мою ладонь в свою и посмотрел в глаза.
– Помни про Антона и его сестру…
Я думала о них постоянно. И только это сдерживало меня от необдуманных поступков.
На лифте мы поднялись на девятый этаж. Клим не сводил с меня задумчивого взгляда. А я не переставала беспокойно кусать губы. Вопросы кружили вокруг и жалили меня.
К кому мы идем? Зачем?
Вдруг в этой квартире живет такое же чудовище…
Клим медленно поднял руку и осторожно коснулся кончиками пальцев моих губ.
– У тебя кровь, – прошептал он.
В тесном пространстве лифта этот шепот казался оглушительным.
Уклонившись от мужской руки, я облизала обветренные губы. Металлический привкус крови осел на языке. Мне даже понравилось. Это отрезвляло.
Выйдя из лифта, мы подошли к квартире и остановились. Гулкий стук сердца отдавался в горле. Мигающая подъездная лампочка обжигала сетчатку глаза и казалась ослепительно яркой. Хотелось прикрыть веки и потереть виски пальцами.
Клим не торопился, и я готова была поклясться, что и его сердце не на месте. Мы смотрели друг на друга, чувствуя, как сбивается с ритма наше дыхание. Что за черт!
Я резко вскинула руку и позвонила в дверь. Короткая трель вскрыла вены. Что я творю?!
Я почти испуганно посмотрела на Клима. Неожиданно он улыбнулся мне. Услышав звук открывающейся двери, я медленно повернула голову. Я не была готова к тому, что увижу.
