«Окна (сборник)» kitabından alıntılar, sayfa 2
...мы с ней дальние родственники по собачьей линии..."Кошки в Иерусалиме"
Она поступила на химфак, но по натуре и по интересам так и осталась недоучившимся музыкантом."В Сан-Серге туман..."
(О морге)
...наступил момент, самый проклятый, самый страшный момент усталости и омертвения, когда ты вдруг захотел, чтобы сын наконец нашелся, хотя бы здесь, но только навсегда, окончательно – нашелся, оборвав это нечеловеческое ожидание ужаса..."В Сан-Серге туман..."
К нашему приезду карнавал уже созрел, как пунцовая гроздь винограда, настоялся на озорной и злой свободе, как хорошее вино..."Снег в Венеции"
Мне кажется, в ту ночь возвращения домой под невыразимо ужасным и невыразимо величественным небом я поняла несколько важных вещей.Что человек одинок.Что он несчастен всегда, даже если очень счастлив в данную минуту.Что для побега он способен открыть любое окно, кроме главного – недостижимого окна-просвета в другие миры…
Никогда не знаешь, что может понадобиться в дороге.
"- Знаете, что в вас отталкивает, тётя? Очень вы тверёзый человек. Без полёта, без отрыва в атмосферу и, что особенно омерзительно, - без страха перед серафимами..."
Вероятно, с возрастом вкусовые предпочтения дрейфуют от сладостей к более суровым пищевым выражениям."Кошки в Иерусалиме"
Как обычно, первыми подворачивались слова случайные, мутноватые, как осколки старого стекла, что выносят на берег волны. Точнее, как старая картина, что лет пятьдесят валялась где-то на чердаке у дальних родственников умершего художника. Но я знала: стоит смыть с холста нарост давней пыли, как проявятся более свежие краски. То же и на бумаге: снимая с неуклюжей, в застиранных лохмотьях фразы слой за слоем, дойдёшь до такой прозрачности смысла, что имена предметов и существ станут почти невидимы, а сквозь них воссияет море, жужжание бронзовых мух, чёрная собака, бегущая по кромке прибоя...
И я вычёркивала, писала поверх слов, опять вычёркивала, злясь на своё бессилие.
Мой подлинный, тайно лелеемый талант – упоенный рыночный торг. Виртуозный, партитурный, детально оркестрованный шутками, вздохами, стонами, воплями… торг до вылезания глаз из орбит. До бравурного пассажа в финале, до последнего аккорда – чашки кофе, сваренной лично хозяином лавки."Кошки в Иерусалиме"
