Kitabı oku: «Служба мечты», sayfa 4
Глава 8.
Бертиль моментально успокоилась и заулыбалась. А я засомневалась. Если по анкетам отбирали, то мне тут точно делать нечего. Я же нацарапала, что попало после проверки сломанным артефактом в Негараме. Лучше уж с Мойрой буду заниматься, толку точно будет больше.
После трех месяцев учебы стали поощрять курсанток-отличниц увольнительными в город. Пришлось обзавестись выходным платьем, приличного покроя, практичного темно-зеленого цвета, со скромной вышивкой по вырезу и рукавам.
Бертиль отлично разбиралась в дамских товарах и помогла мне с выбором. Денег было ужасно жаль, но не выходить же в город в робе? Захотелось и земляничного мыла, и вкусно пахнущего ландышами одеколона, и нового качественного белья, и шелковистых гладких чулок. Жадность едва не заставила меня отказаться от покупок, но я все же потратила, по моим меркам, немыслимую кучу денег на одежду. Дома в Грамаме мы бы могли три месяца на них питаться.
Но… столица! Я вполне понимала Бертиль, которая наряжалась на выход. Столица! Из-за любого угла может твоя судьба выскочить, а ты в робе.
Бертиль, оказывается, была дочерью крупного торговца галантерей и тканями, могла свободно заменять его в лавке и на складе. Она и собиралась унаследовать отцовское дело, если бы не внезапная женитьбы отца на стерве и мерзавке, по словам Бертиль. Понадеялся, старый дурак, что молодая жена ему быстро наследника родит? А чем дочь не устраивает, неглупая, старательная, выросшая за прилавком? Сын то ли будет, то ли нет, его еще надо вырастить и выучить, а дочь вот она. Выдай замуж за толкового торгового партнера и радуйся!
Однако отец Бертиль так зациклился на мысли о наследнике, что и помер от непосильной нагрузки на теле молодой супруги. Та облегченно вздохнула, устроила подобающие похороны и стала с упоением растрачивать наследство. С Бертиль они жили, как кошка с собакой, Бертиль наотрез оказывалась признавать авторитет мачехи, ведь та была всего лишь на шесть лет ее старше! Легко ли видеть, как разбазаривается добро, в накоплении которого был вложен и твой труд? Устав от бесконечной войны дома, Бертиль подалась в Легион. Магии ее не учили, отец считал, что в торговом деле магия ни к чему.
Все это я узнала не за один раз, сведения постепенно просачивались от Бертиль и складывались в завершенную картину. Вот о себе я предпочитала не рассказывать. Сирота с несчастной любовью. Служила нянькой в эльфийской семье. Влюбилась в сына хозяйки, за что и пострадала. Бертиль сама уже давно все придумала, зачем трепать языком?
Оправдываться, что не было у меня никакой великой любви, у меня на нее ни времени, ни сил попросту не было? Да и осудят меня девчонки. Как же, бросила мать, бросила сестер и братьев, сбежала из дома. По их мнению, я должна была обожать маменьку и радоваться своей большой семье. Потому что семья – самое важное в жизни женщины!
С первого урока магии меня вызвали в канцелярию. Там ходил из угла в угол моложавый мужчина с седыми висками, одетый в добротный серый сюртук4 с белой гвоздикой в петлице.
– Вы Тордис Таррен? – Отрывисто спросил он, впиваясь в меня цепкими черными глазами.
– Да, – ответила, немного удивляясь такому интересу.
– Вам семнадцать лет, вы родом из Крейца?
– Не знаю, где я родилась, но в детстве с бабушкой мы жили, точно, в Крейце, – подтвердила я.
– Ваша уважаемая бабушка скончалась семь лет назад?
– Верно, – я все больше удивлялась.
– Поздравляю! – мужчина сел на стул и вытер лоб. – Ох, и побегал я за вами, лея Таррен!
Меня больше волновал начавшийся урок магии. Поэтому я осведомилась, могу ли я уже идти.
Мужчина выпучил глаза.
– Вы не хотите знать, зачем вас искали?
Нет, не хотела. Если меня и искали, то вряд ли по приятному поводу. Либо маменька желает вернуть няньку, прачку и кухарку домой, либо гер Термас жаждет выполнения договора, либо… а не померла ли маменька в родах и мне следует теперь весь выводок взять под опеку?! Ни за что!! Никогда и ни при каких условиях! Не признаюсь, что с ними знакома!
– Нет! – резко ответила я и встала.
– Впервые встречаю такую девушку! Но у меня приятные новости для вас, лея. Вам надлежит вступить в наследство, оставшееся от гера Адальберта Таррена, скончавшегося сего года пятнадцатого апреля в богоспасаемом городе Лойя. Три месяца назад.
– Но я не знала никакого гера Адальберта! С чего бы ему оставлять мне наследство? – не говоря уже о том, что я Варрен. Таррен я стала в Легионе, благодаря невнимательности леи Урры и доброте леи Агаты, выписавшей мне временные документы с моих слов. В столице их заменили на постоянные.
– Таково желание усопшего, лишившего близких родственников наследства. Он все оставил неизвестной троюродной племяннице, то есть – вам.
– А вы кто? Наследник?
– Ах, простите! – мужчина склонил голову. – Я поверенный в делах о наследстве гер Сатва́н.
– Хорошо. Что от меня нужно? – нетерпеливо спросила, мне было жаль каждой минуты, урок же идет! Которого я давно ждала!
Поверенный быстро объяснил, что выходов два: либо я принимаю наследство, либо не принимаю. У него заготовлены документы на любой случай.
– Вы станете богатой наследницей, желанной невестой для половины холостяков столицы! – продолжал завлекать поверенный.
– Вы уверены, что именно я? – насчет себя в роли невесты сомневаюсь, не знаю, где настоящая Тордис Таррен, есть ли у меня моральное право на чужое имущество, но… деньги!
Куча денег! Да даже сто виров – это огромные деньги, можно неплохо устроиться в столице. Возможность вытащить Гвеля, устроить его учиться, снять домик и даже нанять приходящую служанку! Не голодать, не мерзнуть! Да мне самой разве много надо? А если появится настоящая Тоди Таррен, я уступлю ей права, это будет справедливо! Я же не виновата, что меня приняли за нее!
Поверенный объяснил, что следует поспешить: если я не оформлю имущество на себя, имеются еще очень дальние родственники в Кутурии. Которые очень обрадуются нежданному подарку судьбы, как и власти, получающие налог с наследства. Радовать соседнее королевство непатриотично. Так что, согласившись, я сберегу наследство для той неизвестной Тордис Таррен, и моя совесть будет чиста, лишнего мне не надо. Домик – это справедливая цена за такую услугу.
– Хорошо. Вступаю в наследство, – решила я. – Полагаю, вам следует выплатить куртаж5?
На задаром же бегал этот пронырливый мужчина, чтобы просто меня осчастливить? Не верю в такую благотворительность. Поверенный улыбнулся.
– Я рад, что вы так практичны! Куртаж обычно составляет три-пять процента от сделки с недвижимостью.
– Пусть будет шесть, – решила я. Поверенный в делах – тварюшка полезная, надо прикормить. Советы дельного человека мне очень пригодятся.
– Благодарю вас, лея Таррен, – поклонился поверенный уже без всяких ухмылок.
Я быстро подписала бумаги: заявление о вступлении в наследство, доверенность на гера Сатвана на ведение моего дела.
– Это вам, – он умильно улыбнулся, протягивая еще несколько бумаг. – Список имущества гера Таррена. Я удивлен, что вы не пожелали сразу с ним ознакомиться.
Я быстро скрутила бумаги, сунула за ворот формы, торопливо попрощалась и побежала на урок.
Разумеется, половина уже прошла, и незнакомый пожилой гер в профессорской мантии недовольно нахмурился. Я извинилась и виновато поежилась. Я на его месте тоже была бы недовольна. Первое занятие по важнейшей дисциплине, а курсантка где-то бегает. Ненавижу опаздывать!
– Уровень и направленность магии у присутствующих мы уже определили, по всей видимости, вы все о себе знаете, так что приступайте к практическому упражнению, – ехидно заметил преподаватель. На стол шлепнулась тоненькая методичка.
Я села, зажала уши руками, чтоб посторонние звуки не мешали сосредоточиться и вчиталась в текст. Вроде ничего сложного. Ощутить внутреннее ядро (картинка со стрелкой, где искать), направить в руку и выпустить, представляя свою стихию. Гм, а я как раз этого и не знаю. Стихии считать воздух-огонь-земля-вода? Или по-кутурийски – металл-дерево-огонь-земля-вода? И вроде бы есть еще разум, это стихия, нет? Факультет такой точно есть. Менталисты, эмпаты, интуиты – очень редкие маги и до неприличия высокооплачиваемые. Их сразу на королевскую службу берут. Но как это вообразить? Нимбом вокруг головы? На картинке был нарисован красный шарик с язычком пламени, его и буду представлять. Кидаться огненными шарами – неплохое умение, считаю. Можно сэкономить на спичках и керосине.
Бертиль стояла с красным лицом и тяжело дышала, слегка шевеля разведенными руками. Тесса делала что-то похожее. Преподаватель стоял возле Орианы и что-то ей тихо втолковывал. Я решительно встала, заправила складки робы назад и закрыла глаза. Никогда не смотрела внутрь себя. Ориентироваться надо было на ощущение тепла, я очень быстро обнаружила внутри теплое и светящееся яблоко. Направить поток в руку? Да чего его направлять, вон уж побежала мерцающая струйка, руке стало горячо-горячо. Я сделала, как было написано в методичке, стряхивающее движение пальцами.
Что-то бахнуло, взвизгнула Бертиль, и я открыла глаза. И открыла рот. Посреди классной доски чернела обугленная дыра полуметром в диаметре. Это что, я сделала?!
Кряхтя и охая, преподаватель поднялся, отряхнул мантию, поправил закопченный рукав и флегматично объявил:
– Прекрасно, курсантка. Полагаю, следующее занятие проведем в защищенной аудитории. Я просчитался, решив, что для ознакомительного занятия хватит обычного класса. И позвольте вас спросить, почему вы не в академии? С таким-то потенциалом?
– Нет денег на обучение, – честно сказала я.
Не собиралась я ни в какую академию, что за глупости! Надо деньги зарабатывать, а не сидеть за партой, забивая голову сведениями, которые и в жизни-то не пригодятся ни разу! Это для богатых, для знатных, а мне выжить бы!
– Но, позвольте, – преподаватель снял очки и стал яростно их протирать. – Талантливым сиротам дают стипендию! И подъемные! Вы сирота?
– Нет, к сожалению, – вполне искренне ответила я. Надо же, кому-то просто так ежемесячно выдают деньги.
– Я подниму вопрос перед руководством Легиона! Вы обязаны учиться в академии! Сколько лет вы занимались с наставником?
Я недоумевающе вытаращилась на него.
– Ну, со скольки лет вы начали практиковаться? – поторопил меня с ответом преподаватель.
– Вот сейчас первый раз, – честно ответила я, не понимая, что не так. Я все сделала по методичке! Там предельно подробно все разжевано. А объяснять что-то он не стал, значит, за доску я не несу ответственности! С другой стороны, я опоздала, а он не обязан со мной нянчиться. Значит, лишат увольнения и назначат наряд по кухне. Или десять, смотря кто дежурит.
– Возмутительно! – завопил профессор и выбежал из класса.
– Так ты у нас, оказывается, звезда, – с непонятной интонацией сказала Ориана.
– Да ну вас, – обиделась я. И так за доску влетит, еще она прицепилась.
– То-о-ди, – пропела Бертиль. – А жахни еще разок?
К ней вдруг присоединились остальные, Дора, Джейн и Тесса.
– Девки, да вы сдурели, – пробормотала я. – Имущество же казенное…
Впрочем, доска все равно пропала.
Я прищурилась, прогнала ощущение тепла по руке и встряхнула кистью. Ба! Глазами смотреть было еще интереснее. От моей руки отделился полупрозрачный сгусток, отлетая дальше, приобрел яркость и засветился алым, распухая на глазах. Бах! Вторая дыра, чуть меньше первой, украсила доску.
Девчонки радостно завизжали и запрыгали. Ориана, независимо вздернув нос, вышла из аудитории. Что с ней-то не так?
– Завидует! – радостно выпалила Бертиль.
– Она с пяти лет тренировалась, чтоб ядро раскачать, – тихо объяснила Дора. – А все равно еле-еле наскребла, чтоб в Легион взяли.
Продолжила Джейн:
– В колледж она не могла пойти, аристократка все-таки, ей унизительно бытовкой заниматься. А до академии не дотягивает.
Чушь какая-то. Глупости, было бы чему завидовать! Какая от этого умения польза, кроме разжигания печи да отпугивания собак? Если они из-за порчи доски такое устраивают, то что будет, когда о наследстве узнают? Пожалуй, никому не скажу, а список позже почитаю. Когда все угомонятся и разбредутся по своим клетушкам.
Глава 9.
Однако вечером почитать не удалось – пришла Мойра, тактично поскреблась о косяк. Какая-то поникшая и грустная.
– Что случилось? – не могла не спросить я.
– Что у тебя с гером Норрисом? – спросила она и закусила губу, уставившись на меня с напряженным ожиданием.
– Да что у меня с ним может быть? Он ведет строевую подготовку, ты отлично знаешь…
Мойра досадливо поморщилась. Оказывается, сегодня Мойра (совершенно случайно) проходила мимо преподавательской, и видела, как туда забежал закопченный профессор с обгорелым рукавом.
Мне стало так интересно, что я даже села в кровати.
– И что?
Там был гер Норрис и они стали с профессором ужасно ссориться. «Нет, ни за что», – кричал гер Норрис. За это Мойра ручается.
– Но почему ты решила, что речь обо мне? Мало ли из-за чего поцапались преподаватели?
– Так твою фамилию я четко услышала, – обиделась моему недоверию Мойра. – Норрис крикнул «Я вам ее не отдам»!
Я снова опустилась на подушку.
– Расскажи еще раз, пожалуйста, что-то я ничего не пойму, – попросила ее.
Мойра рассказала. У второй группы было задание подсмотреть или подслушать какую-то тайну. И не попасться, само собой. За самые интересные сведения – килограмм шоколадных конфет и увольнительная в город. Мойра шпионила за гером Норрисом. Тут она густо покраснела, и я понимающе кивнула. Если половина курсанток были влюблены в Сельмунда, то вторая половина – в Норриса. Если Сельмунда в излишнем внимании к курсанткам не замечали, то гер Норрис обожал флиртовать, смущать девушек, нашептывать комплименты или невзначай обнимать. Некоторых даже приглашал в кондитерскую, а с кем-то из счастливиц даже сходил в Оперу. Мойра общее увлечение разделяла целиком и полностью.
– Втрескалась? – прошептала я.
Мойра грустно кивнула. Подруге можно было лишь посочувствовать.
Если от красавца гера Сельмунда достаточно было просто держаться подальше, то гер Норрис искушал, дразнил, заигрывал и обольщал. Мне же его черная блестящая коса напоминала аспида, папашу Дины, и меня при его приближении охватывало отвращение. Но Мойра сама шла в силок, с доверчиво открытыми глазами и трепещущим сердцем. И у нее с гером Норрисом все было. Что «было», я и так поняла. Любовь, как же!
Поэтому Мойра, полная подозрений и ревности, следила за гером Норрисом неустанно и неусыпно, намереваясь выдрать волосы и исцарапать лицо следующей претендентке. И не случайно она сидела у преподавательской, а целенаправленно. И не в коридоре, а в комнате отдыха, там тонкая дощатая стенка позволяла слышать все, о чем говорят в преподавательской. Ну и пусть под столом, прикрытом длинной скатертью, кого это волнует?
– Мойра, клянусь, мне гер Норрис не нужен, как и я ему! – горячо заверила подругу. – Просто я сломала доску на занятии, и профессор наверняка требовал меня наказать. Пробирки мыть у него на кафедре. Или полы. А гер Норрис против таких наказаний, нас же не в поломойки готовят! Ты же знаешь!
Действительно, гер Норис предпочитал назначать дополнительные тренировки, пробежки, спарринги, в лучшем случае – оружие полировать в оружейной.
– Хм, ну разве что, – с сомнением протянула Мойра. – А кто к тебе приходил?
– Поверенный, – призналась я. Скрыть факт не удастся, его многие видели. – Дядюшка умер, оставил одни долги. Я его и не знала совсем.
– О! Как жалко, – отреагировала Мойра. – Но у тебя с Норрисом?
– Мойра! Никогда ничего не было, нет и не будет у меня с Норрисом!
– Ты просто бесчувственная, – вдруг упрекнула меня Мойра. – Он такой!
Какой? Самый лучший, честный, добрый, умный? Красивый до невозможности? Я грустно посмотрела на влюбленную дурочку. Знаю я, какой он. Самовлюбленный павлин, бабник, беспринципный негодяй, эгоист, врун, хвастун и подлец. Это вижу я, но не видит она, розовые очки все застят. А ведь Мойра очень неглупа и наблюдательна. Как же можно такое не видеть? Не замечать? Мне не поверит, обидится и мы поссоримся, если я стану раскрывать ей глаза. И не помочь ничем. Да, любовь страшная штука! Не дай боги влюбиться в подобную сволочь!
Я поманила ее пальчиком. Мойра наклонилась.
– Ты у лекаря противозачаточное попросила? – шепнула я.
Для меня не было секретом, что некоторые девушки очень даже пользовались аптечкой гарнизонного целителя. Замуж нельзя, но плотских радостей никто не отменял. А за радостями, как известно, идут гадости.
Уж не знаю, что в этом обмене жидкостями находят хорошего, лично я даже пробовать не хочу, но и осуждать девочек не стану, каждый устраивается в жизни, как может. Если через это место, то так тому и быть. Каждому свое. Их жизнь, их проблемы, не мне их детей качать.
Мойра испуганно вздрогнула, покраснела, приложила ладонь к животу, подскочила и тут же умчалась, сверкая пятками.
Из-за этого дурацкого разговора прочитать бумаги не удалось, глаза слипались, спать хотелось страшно, а вставать-то снова в шесть утра на пробежку!
Добралась до бумаг только на следующий день к вечеру, на самоподготовке. Огляделась вокруг, все смотрели в свои конспекты, листали учебники, решили задачки или тихо бубнили уроки наизусть. Развернула лист. И протерла глаза. Не может быть! Но четкие, черные круглые буквы на чуть желтоватой плотной бумаге складывались в понятные слова. Дом в Лойе, в два этажа, каменное основание, деревянная надстройка, с земельным участком в шесть с половиной арпанов. Дом в столице, кирпичный, три этажа, с обстановкой, хозяйственными постройками, при нем садовый участок и пруд. Доли в следующих предприятиях. Купеческий дом «Максиме́н и Вастра», торговля тканями и пряностями. Ювелирный дом «Сива́рна и Кару́до». Медеплавильный завод в Смилта́ре. Грузовое пароходство. Каретный дом. Сотни арпанов виноградников в Драксе и Вайне. Фруктовые сады в Рандле́е.
Слова были понятные. Не понятно было, что делать. Да чтоб его, этого дядюшку, не мог поменьше интересов иметь? Я же в жизни с этим не разберусь! Меня, как пить дать, обманут, обокрадут, облапошат ушлые приказчики, прожженные управляющие и хитрые садоводы. Я от ужаса даже дышать перестала, глядя на листки бумаги, как на ядовитого скорпиона.
Дальше шли цифры. Себестоимость, доход, прибыль, расход, рентабельность, какие-то проценты, налоги, и жирной строкой внизу сумма прописью. Я быстро сложила листок и затравленно огляделась. Никто не заметил? Никто не мог заглянуть?
Теперь я поняла пропавшую Тордис Таррен. Я бы не ее месте тоже сбежала, куда глаза глядят, с собаками бы не догнали. У нас куда за меньшее убивали.
Вот Ра́нтул, наш сосед через три дома, убил тестя из-за полоски поля. Он хотел в одно поле соединить, купил землю слева и справа, а тесть продал кусочек как раз посередине. Назло зятю. Рантул и приголубил его топором, одного удара хватило.
Да если бы кто-то знал, что девушке такое богатство обломится, ее бы попросту убили! Я похолодела. А что если и правда – убили? И кто-то точно знает, что ее нет в живых, а я самозванка. Меня тем более тогда нужно убить. В крайнем случае, посадить в тюрьму за мошенничество. Это же мошенничество, выдавать себя за другого человека с целью завладеть наследством? Еще меня и обвинят в смерти настоящей наследницы! Всеединый, каторгой не отделаюсь, казнят сразу! А с другой стороны, не зря же говорят, укради булку – попадешь на виселицу, укради миллион – попадешь в Сенат. Если есть, чем делиться, то казнить не должны. А если казнят, то все денежки тю-тю в Кутурию. Это же не государственное преступление, чтоб конфисковать все в пользу короны.
Из-за этих мыслей я сама была не своя и плохо понимала, что происходит вокруг, посещала занятия и выполняла все совершенно бездумно. Листки я в тот же день сожгла.
А через два дня Мойру отчислили. Нарушение пункта договора 6.13. Беременность. И дотянула ведь до того, что поздно принимать меры!
Бертиль открыто плакала. Остальные стояли в строю, хмуро насупившись.
Моя неприязнь к геру Норрису возросла до небес. Он же ходил, как ни в чем не бывало, смеялся, шутил, сыпал комплиментами. Его нисколько не волновало, как будет жить Мойра, где, на что содержать ребенка. Ее просто выставили за дверь гарнизона с тем же саквояжем, с которым она приехала.
Глава 10.
– Пойдешь в город? – спросила Тесс. Мы обе умывались и смотрелись в одно зеркало умывальной комнаты. Выходной и увольнение, что может быть прекрасней?
Право я имела, но не собиралась им воспользоваться. Отговорилась необходимостью учить геральдику. Я вообще теперь боялась выйти из гарнизонного городка. Неужели все богачи так боятся за свою жизнь? И какой тогда смысл в эдаком богатстве?
Тесс понимающе улыбнулась.
– Ты права, зачем идти, если оно все уже здесь? – она игриво подняла груди и подмигнула.
– В смысле?
– Ой, с тобой в последнее время каши не сваришь, – махнула рукой Тесс. – Скажешь, не знаешь, что с маневров вернулись гвардейцы? Ты что, думаешь, что это все отстроили ради нас?
– Ну да, наверное, – я как-то не задумывалась. Действительно, ради жалкой горстки девчонок не станут отстраивать такой огромный полигон с разными отделениями, с защитным куполом, стрельбища (куда мы и не заглядывали), залы для борьбы и фехтования. В столовой едва пятую часть столов накрывали.
– О Всеединый! – до меня дошло, и я сильно потерла лицо ладонями. – Так тут будет куча мужиков?
– Да! – с восторгом подтвердила Тесс. – Уже! И каких мужиков! Отборных!
В гвардию попасть довольно сложно и отбор там жесткий, нужный рост, нужный вес, высокий уровень дара, и даже приятная внешность. Королевская семья не желала видеть в своем окружении уродливых лиц со шрамами или следами болезни. Так что Тесс была права.
– Какой кошмар, – пробормотала я.
Теперь покоя не будет! Мы превратимся в загнанную дичь. Будем ежедневно сталкиваться с молодыми, веселыми, голодными до женской ласки парнями. Никакие предупреждения и запреты не спасут, в броне достанут, никакие огрехи внешности не заметят.
Надо было идти трудницей в храм. Но кто же знал? Четыре месяца все было просто замечательно! Я столько нового узнала!
Тесс весело щебетала, что теперь-то каждая из нас обзаведется поклонником, а то и не одним, кто знает.
– Удачи, – пожелала я совершенно неискренне.
Какая удача спасет от мужика, если он решит добиться своего? Разве что сразу бить на поражение? И на каком гвардейце мне сделают замечание? Вряд ли тут есть лишние, убийства которых не заметят. А куда девать трупы? Гвардейцы, они рослые, высокие ребята, закапывать трудно, я же не двужильная.
Чем больше я буду отличаться от других девушек, и сопротивляться новым знакомствам, тем больше будут доставать. Недотрога – это же предмет повышенного интереса, споров, пари и ставок.
Значит, что? Для собственного спокойствия надо найти самого безобидного и сделать вид, что у нас «отношения». Не умру от пары поцелуев, зато отстанут и девчонки, и возможные ухажеры. Одного держать на расстоянии намного проще, чем целую свору. Пожалуй, так я и обучение закончу благополучно. Выпуск у нас в сентябре, пару месяцев будет испытательный срок. А уж в каком из королевских замков будет проводить осень принцесса, никому неизвестно. Может быть, в Самудра́ме, у моря, а может, в Парвата́ре, в горах. Главное, чтоб подальше от столицы.
На следующий день учебный корпус превратился в рассадник любви. Атмосфера была… какого-то радостного предвкушения. Будто на праздник Весны. Девушки прихорошились, (насколько это было возможно в форме), кое-кто украдкой накрасил ресницы и губы. Кокетливые локоны как бы невзначай выскользнули из строгих причесок. Вместо того, чтоб смотреть на доску, все пялились в окна. Хихикали и толкали друг друга локтями. Я тоже посмотрела с интересом, надо же себе выбрать будущую жертву моей неприступности.
А на полосе препятствий была выставка мускулатуры! Думаю, эти заразы специально стали тренироваться без рубашек, узнав про набор курсанток в Легион. Показывали товар лицом. Каждый кульбит и удачный соскок вызывал восторженные вздохи. Обозленный преподаватель тут же назначил контрольную и написал на доске пять зубодробительных задач. Целых пять! Да мы и четыре редко успевали решить! Боюсь, что результаты контрольной будут весьма неутешительными.
Хорошо, что окна лекционного зала выходили не на плац, а на глухую стену склада. Но все равно по залу ходили шепотки – все делились впечатлениями.
– Тоди, тебе кто-то приглянулся? – Шепотом спросила Дора.
– Даже двое, – продемонстрировала я заинтересованность. – Тот эльф, у которого заплетено две косы, и еще один брюнет, у него такие плечи!
– С эльфом – дохлый номер, – тут же сообщила Джейн. – Он уже обручен, у него браслет!
Я сделала огорченное лицо и уткнулась в тетрадь. Как-будто я не знаю, что обручение и брак для мужчины вообще не повод в чем-то себя ограничивать! Папашу Дины это не остановило, хотя считается, что наги – верные мужья. Это так же верно, как и то, что эльфы трясутся над детьми. Может, и трясутся над одаренными и чистокровными. Что нашей маменьке было на нас плевать, что папаше Ким и Брюн плевать на дочерей. А ведь двойня для эльфов – почти чудо! Во всяком случае, очень большая редкость.
– А мне понравился котик, – воздохнула Дора.
– Да, он неплох, – ответила я рассеянно, хотя никакого котика не заметила.
Надо быстрее выбрать своего, а то расхватают более-менее приличных. И конечно, не эльфа. К оборотням я равнодушна. Нагов откровенно боюсь. Ни орков, ни троллей я не заметила, но их трудно не заметить, значит, в гвардии их попросту нет, как и гномов. Рядом с гномом я буду смотреться смешно. Да и я для них непривлекательна, высокий рост и худоба у женщины для гномов серьезные недостатки. Вот если рост равен обхвату талии, это настоящая красота! Значит, буду искать человека. Надеяться встретить в гвардии такие редкие расы, как драконы или фениксы, наверное, бесполезно. Впрочем, какая мне разница? Все равно мой роман будет для отвода глаз.
– Бертиль, мне нужна твоя помощь, – обратилась я к подруге. – Как подойти к парню и сказать, что он мне нравится?
Бертиль посмотрела с большим интересом на меня и заулыбалась:
– Я же говорила, что ты еще встретишь свою любовь! Время лечит!
Я чуть зубами не заскрипела от расхожей фразочки. Ничего оно не лечит! Просто притупляет боль. Я по-прежнему ненавижу маменьку, курица тупая, бесполезная! Распутней мартовской кошки. Мечтаю никогда не увидеть гадкую мелкую поросль. Только о Гвеле немного беспокоюсь. Но он парень толковый, справится.
– Ну, так как действовать? – вернулась к обсуждению. – Если я ему так прямо скажу, то он ответит «А ты мне нет» и на этом все закончится.
– Да, ты права. Нельзя так в лоб, еще на смех поднимут. Но вдруг ты ему тоже нравишься? А кто он? Как зовут?
– Да я еще и сама не знаю, – попыталась я отвертеться. Но Бертиль схватила меня за руку и потащила на улицу, с упорством, достойным лучшего применения.
– Сейчас мы с ним познакомимся! Покажи, который?
Я скептически посмотрела на группу парней, шедших мимо нас после полосы препятствий.
Потные, грязные, раскрасневшиеся… пахнут мужиками! Сногсшибательно пахнут! Нахальные, так и сверкают зубами, подмигивают. Мне очень сильно захотелось сбежать в свою комнатку, на меня еще никогда таким оценивающими взглядами не пялилась толпа мужиков. Спасибо старшему группы, он многозначительно кашлянул, едва один открыл рот. Им, наверное, тоже сделали внушение насчет нас. А то Легион не досчитается двадцати курсанток, всех на тряпочки порвут.
– Нет его тут, – обреченно заявила я. Кажется, у меня ниже спины ожоги от взглядов образовались.
– Ничего, найдем! – уверенно заявила Бертиль.
Я не разделяла ее энтузиазма, меня, наоборот, отчаяние охватило. Мы тут все в ловушке! Как овцы в вольере рандлейских пантер! Нам некуда деться, и везде хищники! Они же это специально сделали!
– Не волнуйся так, ты даже побледнела, – заботливо поправила мой ремень Бертиль. – Никуда он от нас не денется.
Всю дорогу до нижнего зала, где теперь у нас проходили уроки магии, она меня утешала и уговаривала не переживать. Все-таки отзывчивая она девушка, чуткая, в отличие от меня, хладнокровной гадины.
Мне на уроке делать особо было нечего, было время подумать. В нашей группе до сих пор не все внутренним зрением овладели, не говоря уже о направленном воздействии. Бертиль пыхтела, Ориана скрипела зубами, сестры Дора и Джейн тоже не выглядели особенно счастливыми. А Тесс на занятие не пришла.
Профессор ко мне не подошел ни разу за все занятие. От скуки я выжигала в деревянном щите крохотные дырочки, складывая их в затейливый вензель. Мелкие шарики было создавать труднее, чем большие шары, и я так увлеклась, что по сторонам не смотрела.
– Ого! Р… так его имя на Р? – раздался голос Орианы. – Ричард, Рамон, Расмус, Рональд?
От неожиданности я потеряла контроль и жахнула так, что вся доска закоптилась, а в центре образовалась отверстие.
– О, как жалко, столько трудов пропало, – ехидно пропела Ориана и отвернулась.
– А говорила, что не знаешь имени, – обиделась Бертиль. – Почему ты такая скрытная?
Потому что кругом враги! А у девчонок разжижение мозгов от густого мужского аромата, забивающего ноздри. То одна, то другая после отбоя прокрадывалась на цыпочках к выходу из нашего барака. Под утро возвращались с шальными глазами, растрепанные, с распухшими губами.
За увольнительные стали биться насмерть! Поскольку ночью куролесили, получать хорошие оценки стало труднее. Но показаться кавалеру нарядной девушкой, накрашенной, в платье, а не в коричневой робе, хотелось всем. Да и пройтись по столице с кавалером куда приятнее, чем с подругой.
Краситься я не умела, косметики у меня не было, а платье всего одно, и вовсе не такое, в каком следует охмурять кавалера. Если так пойдет дальше, то мне просто не останется шанса выбрать парня, останутся только скучные или нищие. Нет, откровенных уродов там нет, но рыться среди худших разве правильно?
Я была уверена, что гвардейцы цепляются абсолютно ко всем, не глядя на рост, внешность и комплекцию. Разве в здравом уме можно было пригласить Геро в гномью шашлычную, о которой она потом взахлеб рассказывала? Да еще и прокатилась на колесе обозрения. На мой взгляд, оно должно было застрять в нижней точке и никуда не двинуться под ее весом.
Прокатиться на колесе хотелось. Вот прямо очень-очень!
Мы и были-то с Бертиль всего три раза в городе, в основном по лавкам, а потом я не выходила. Группой в театр – это совсем не то.
Меня тоже приглашали. В кафе, в парк, на ярмарку, прокатиться на лодке по реке. Но было видно, что приглашают из спортивного интереса, кто первая из девушек согласится, и совершенно не важно, какая. Это меня задевало, и не позволяло согласиться. Я не какая-нибудь легкодоступная оборотница!
