Kitabı oku: «Служба мечты», sayfa 5

Зато один раз позвали в храм. Жениться. Я с удивлением посмотрела на гвардейца с соломенными волосами, когда мне он такое ляпнул. Неужели начнет в любви объясняться? Нет, парень из зажиточной крестьянской семьи такими глупостями не страдал. Ему отец приказал найти порядочную девушку с высоким уровнем дара, чтоб детки пошли в магическую школу. Очень ему хотелось гордиться будущими внуками.

Парень подошел к делу со всей ответственностью. Про порядочность узнал у лекаря. Медосмотр выявил мою невинность, а за противозачаточным я не обращалась, значит, точно порядочная. А уровень дара и вовсе секретом не был, любой маг его видел собственными глазами. Внешность моя его тоже устраивала, а что тоща, так откормить можно!

Парень с надеждой посмотрел на меня.

– Нельзя замуж, – отказала я ему. – Договор подписала. Хочу доучиться и нижний чин получить, если год прослужу, буду иметь право на пенсион.

Этот аргумент ему был понятен, он и сам служил с расчетом на выслугу и пенсию. А две пенсии всяко лучше, чем одна. Видит, что я девушка серьезная, а не финтифлюшка, и уверен, что папа одобрит. Сказал, что через год подойдет, а если замуж соберусь, так он первый.

Немного помявшись, предложил пока обручиться, но сейчас у него кольца нет, на словах договориться вполне достаточно, он не балабол какой.

Еще и жадный, кольца ему жалко!

Впрочем, крестьяне народ прижимистый. Нет, он что, правда думал, что осчастливил меня тем, что собирается со мной делать детей? Да я ни за какие коврижки не соглашусь! Нет, я видела счастливые сияющие глаза девчонок и смутно догадывалась, что что-то я недопонимаю. Упускаю. И маменьку от делания детей было за уши не оттащить. Но уж кому-кому, а ей уподобляться я не собиралась.

Глава 11.

Уже прошло три недели, а я все еще не определилась с выбором.

Долго выбираю, переживала я. Мне же не замуж, надо брать того, кто просто подвернется под руку, чтоб не слишком противный был, и достаточно. Вдруг с ним придется в людном месте оказаться, обняться, или там липким поцелуйчиком обменяться. Критерии от «не тошнит» до «и так сойдет», разве я много хочу?

Ан нет, только я намеревалась познакомиться с симпатичным гвардейцем, ноги отказывались приближаться. Ладони потели, сердце подпрыгивало к горлу, а язык становился огромным и неповоротливым настолько, что простые слова застревали и не хотели выговариваться. Я боялась. Безумно боялась мужчин и того, что они могут сделать. Играючи сломать жизнь беззащитной одинокой девушке. Пришлось признаться себе в своем страхе, но легче моя задача не стала.

Помогла Бертиль. Когда я мялась у канцелярии, раздумывая, пойти гулять или остаться в лагере, Бертиль подошла с двумя гвардейцами. Быстро познакомила нас, а когда мы оказались за воротами, отпихнула меня в сторону, подмигнула и удалилась со своим кавалером под ручку. Поставив перед фактом. То есть, перед сероглазым блондином, который стоял постукивая носком сапога по мостовой, с независимым видом заложив большие пальцы за ремень.

– В погребок по стаканчику за знакомство или в кафе? – осведомился остроухий гвардеец.

Рамиэль. Я же просила Бертиль – никаких эльфов! Да у этого и имя коротковато для чистокровного, но расовые признаки налицо. Уши, чуть раскосые глаза, точеные скулы. Красивый мужчина всегда вызывает зависть и желание его отбить или хотя бы попользоваться. Мне бы пострашнее кого.

– Не пью, – сухо ответила. – И не голодна.

– В ювелирный приглашать считаю преждевременным, – показал острые зубы Рамиэль.

– Мне ничего от тебя не нужно! – ответ прозвучал резко. Так же резко я развернулась и пошла прочь вверх по улице.

– Постой! Ну, куда ты? Пойдем вместе, видишь, мой друг закрутил с Бертиль, а одному скучно, – догнал меня остроухий.

– Угу, – ответила я. Нашел клоуна, веселить его.

– Бертиль не говорила, что у нее подруга такая бука, – рассмеялся эльф. Смех у него оказался очень приятный, мелкий, рассыпчатый и очень добродушный. К которому хочется присоединиться, даже если смеются над тобой. Обаятельный, зараза, и отлично знает об этом. Впрочем, изображать интерес к такому мужчине будет совсем не трудно. Он примет это, как должное. Я захлопала ресницами и застенчиво улыбнулась.

– Так намного лучше, – покровительственно заметил эльф. – Ты очень хорошенькая, когда улыбаешься.

Дело на мази! Он уже считает себя вправе давать советы и высказывать свое суждение. Такому легко подыгрывать, надо только его заставить говорить о себе и вставлять восхищенные междометия. И классику «вы такой умный», «вы столько знаете», «ах, как интересно!».

Но мне даже притворяться не пришлось.

Рамиэль оказался уроженцем Алакара́ны и знал такие места, в которые приезжие не попадут даже с картой. Знал проходные дворы, узкие кривые переулочки, неожиданные арки и изящные мостики через каналы.

Возле нашего гарнизона были домики бедные и невзрачные, через четыре квартала они стали побольше и поаккуратнее, а через полчаса мы дошли до потрясающе красивых особняков, не похожих один на другой. Столица! Сразу видно! Кружевные, будто вырезанные ножницами, а не вытесанные из белого камня виллы, строгие лаконичные серые дома, но с неожиданно круглыми окнами, устремляющиеся вверх угловатые черные башни и красная черепица особняков прошлого царствования радовали взор.

Я не могла насмотреться на зелень скверов, прозрачные струи фонтанов и яркие клумбы площадей, выложенных разноцветной плиткой, нарядную публику в выходных нарядах, гувернанток с детьми, и даже блестящие лакированные магомобили, или попросту мобили, появившиеся совсем недавно. Мне даже немного стало неловко из-за моего платья, уж очень оно было простенькое, не соответствующее духу столицы. И никто не спешил, никто не бежал сломя голову, даже мобили ездили плавно и неторопливо, сверкая блестящими выпуклыми боками.

– Как красиво! – вздохнула я очередной раз, когда Рамиэль, хитро улыбаясь провел меня через арку большого доходного дома и вывел во двор, где совершенно неожиданно за кованной решеткой стоял дом необыкновенной прелести. Совсем крошечный по сравнению с нависающей громадой доходного дома. Выложенная плиткой дорожка вела к белым двустворчатым дверям. Два узких полукруглых окна с частым переплетом справа и слева от двери составляли весь фасад. Узкие пилястры обрамляли вход и шли до карниза, где своими кудрявыми капителями встраивались в лепнину фронтона. Над дверью на втором этаже располагался балкон с затейливой решеткой, по обе стороны которого были высокие двойные окна.

«Наверняка там очень солнечно и светло», – подумала я. – Хотя комнат вряд ли больше четырех-пяти, и те не слишком большие».

Круглые окошки в декоративном фронтоне с волютами на крыше свидетельствовало о наличии комнат на чердаке. Высокая четырехскатная крыша с флюгером довершала облик здания. Вокруг на заросшем травой газоне цвели розы.

– Не мешало бы подстричь газон, – заметил я, с сожалением отрываясь от решетки ограды. – Малость запущен дом, а так словно игрушечка.

– Хозяин умер, а у нового руки не дошли, – пояснил Рамиэль. – Позади дома сад и пруд есть.

– Красивый домик, сразу видно, хозяин его очень любил.

Я посмотрела на ограду с табличкой в кованной рамке с растительным узором. «Кипарисовая,15».

– Почему Кипарисовая? – удивилась я. Кипарисов в столице я еще не встречала. Рамиэль указал рукой вправо. Действительно, между домами темнел ряд мохнатых кипарисов.

– Они так нравились предыдущему владельцу, что он добился от короля запрета на вырубку и строительство рядом. Единственный дом, который успели построить, вот этот. А сразу за ним разбили Цветочный бульвар. Отличное место! И не скажешь, что через три дома шумная главная площадь, остановка дилижансов и летние рестораны с полосатыми тентами.

Я облизнула пересохшие губы. Но Рамиэль повел меня куда-то вниз по довольно неудобным высоким ступенькам. Уже в подвальчике, пропитанном запахом печеного мяса, над тарелкой я вспомнила, где видела этот адрес. В бумажке, которую сожгла. Это мой дом!

Мой будущий дом! Я так счастливо улыбнулась, что Рамиэль закашлялся, приняв на свой счет.

– Сказала бы раньше, что проголодалась, – смущенно пробормотал он. – Никогда не видел, чтоб девушка так радовались еде!

– Ты такой заботливый и чуткий, – тут же похлопала глазами я. Мужчины же любят, когда их хвалят.

Поверенный сказал, что я могу вступить в наследство только через три месяца, от которых осталось два с хвостиком. Как раз успею закончить учебу и пройти практику. От этого домика я точно не откажусь! Недвижимость в Алакаране, да я о таком и мечтать не могла!

Меня прокатили на колесе обозрения и угостили сахарной ватой. Я так благодарила Рамиэля, что он покраснел и смутился. Но ведь именно благодаря ему я узнала, где буду жить после учебы. Когда бы я смогла еще попасть в это место? Проводник по столице очень нужен, и я ласково улыбнулась эльфу при прощании.

– Ну как? – подлетела Бертиль.

– Потрясающе, мы в таких местах побывали! Я пожалела, что в платье, Рамиэль сказал, что весь центральный район можно пройти поверху по крышам, и виды оттуда изумительные.

Бертиль нахмурилась.

– Вы что, просто гуляли? – с ужасом спросила она. – Дал же Всеединый такую дуру в подруги! Рам тебе что, не понравился?

– Очень понравился! – вскинулась возмущенно. Да он просто идеальный! Целоваться не лез, за руки не хватал, в декольте не косил, вкусно накормил, ни одного пошлого анекдота не рассказал.

– Когда парень очень нравится, с ним идут в гостиницу! – наставительно сказала Бертиль. – Тут по кладовкам ютиться неудобно!

– Прям так сразу в гостиницу как-то… – засомневалась я.

– Ой, да ладно тебе, будто ты благородная, живем один раз, зачем время терять?

– Так может, я ему не слишком приглянулась?

– Чтоб нельзя было завалиться в постель в законное увольнение? Тут и рябая, и косая, и хромая сгодится! – засмеялась Бертиль.

– Ну, спасибо! – прошипела я, хватая подушку. – Значит, я хуже рябой и косой?

Подруга взвизгнула, схватила вторую подушку, и несколько минут мы гонялись друг за другом, мутузя подушками.

– Дура, – Бертиль, запыхавшись, легла на спину. – Он знаешь, сколько за мной бегал, упрашивал познакомить?

– Он что, сам не мог подойти?

– Неприли-и-и-ично! Надо, чтоб его представили! Он не из простых, хоть и смесок. Заморочки воспитания. И знаешь, – Бертиль посмотрела серьезно. – Он не женится. Его семья не примет человека. Хоть какой ты мощный мог, а не примет. У них же расовые предрассудки. Традиции рода и все такое.

Об эльфийском высокомерии в иным расам даже пятилетний Тим знал, только у моей маменьки было не высокомерие, а неразборчивость.

Но это же хорошо, что не женится! Мне замуж совсем неохота, у меня жизнь только начинается! Для встреч он отлично подходит, не занудный, с ним легко. Красивый, опять же. А потом, когда мы расстанемся, я так буду страдать! И вообще, помнить его до конца жизни! Это очень благородно и возвышенно. О, я так буду страдать, что никогда не выйду замуж и не заведу детей! Замуж еще куда ни шло, вдруг захочется? Но детей – точно ни за что!

Ура! Решено, отныне Рамиэль – мой возлюбленный. Надо побыстрее ему в любви объяснится, чтоб быстрее бросил. Они обычно очень боятся, когда им в любви объясняются. Серьезные чувства их пугают. Несерьезных для наслаждения жизнью вполне достаточно.

Глава 12.

На следующий день прибежал жених. Тот самый, с соломой вместо волос. Его имя как-то вылетело у меня из головы.

– Я думал, ты скромная, верная девушка! – трагически воскликнул он.

Я вытирала полотенцем волосы после душа и напряженно вспоминала, что я такого вчера сделала нескромного? Мы даже ни разу не поцеловались!

– Ты же мне обещала! – взвыл он.

– Обещала, – согласилась я.

– А сама шляешься с этим бабником Рамиэлем!

– Не шляюсь, а гуляю! Сам бы пригласил девушку пройтись, – отгрызнулась я.

Рамиэль, стало быть, бабник. Ценное сведение! Следует ждать разъяренных брошенных соперниц и устраивать склоки. Не хочется, а что поделаешь, надо. Иначе кто мне поверит?

– Зачем? – Жених вытаращил глаза. Красивые, голубые. Как стеклянные прозрачные пуговицы на моей кофте, из которой я давно выросла. Теперь ее по очереди близняшки носят. Дина все норовит их облизать, очень уж на леденцы похожи.

По-моему, это был какой-то неправильный вопрос. Я запуталась. Зачем гулять? Непостижимая мужская логика.

– Мы же уже договорились, – растерянно сказал недожених. – Зачем тратить время на бесполезную ходьбу, если можно отдохнуть или сделать что-то полезное?

Я не знала, что ему ответить. С одной стороны, вроде он прав. С другой – а что полезного можно сделать, сидя в казарме? Дора отлично рисует, но назвать ее рисунки полезными язык не повернется. Одна девушка вышивает, это хотя бы имеет смысл, шарфик вышить или украсить платье. Но мужики не вышивают! И ругаться не хочется. Это раньше я срывалась и орала на детей. Просто от усталости и безнадежности. А сейчас я – само спокойствие, взращенное хорошим сном и полноценным питанием.

– Вот, – жених протянул на ладони шкатулочку из чего-то деревянного. Кажется, из щепы. Или лыка? Удивительно легкая, пузатенькая, с выжженными узорами на крышке.

– О, – растроганно протянула руки к шкатулочке. – Это так мило…

– На ярманке такая коробень стоит от вира до пяти, как сторгуешься, – деловито сообщил жених и спрятал шкатулку в карман.

– Я думала, это мне подарок.

– Подарки заслужить надо! Ты меня даже не поцеловала! Ни разу!

– Рамиэля я тоже не поцеловала ни разу, – уточнила просто для справедливости. – А он меня на колесе прокатил и накормил.

– Да чем он лучше меня? Я честный брак предлагаю. Добро наживать. И детишки, обязательно. Чтоб порожняя не ходила! А то у брата родила одного и с тех пор пять лет ни одного дитенка! – возмущенно сообщил жених.

– Брат старший или младший? – решила уточнить на радость собравшимся зрителям.

– Старший!

– Так что ж ты, окаянный, меня зря смущаешь? Жена младшего брата – это ж прислуга и бабке, и свекрови, и старшей невестке, нянька всем детям, повариха, прачка и кухарка! Ни почета, ни уважения! Всем должна! И при наследстве последняя доля! Да ни за что! – завопила я в сердцах.

Младшая невестка – это даже хуже старшей дочери в многодетной семье! Потому что ребенка можно заткнуть, отвлечь, наконец, дать оплеуху, а свекрови? Она же сдачи даст! И ее тогда не заткнешь ничем и никогда.

– Дык батю попросить, мабуть, отделит двор… – почесал затылок жених. – Но как-то не по-людски, семья – это сила!

– Когда отделит, тогда и приходи! Я в своем доме хозяйкой хочу быть! – топнула ногой для убедительности.

К этому времени коридор был полон девушек, напряженно следящих за драмой, разыгрывающейся на их глазах.

– Будет, будет тебе свой двор и свой дом! Поди, магичка в семье того стоит! – пробасила Геро.

– Пф, нужно ей больно, она выше метит, – фыркнула Ориана. – С эльфом крутит!

– С каким эльфом? – побледнела одна из девиц. – С моим Ленувиэлем?

– Девочки, расходимся, драки не будет, – развернулась спиной орчанка с нежным именем Жаклин.

Я облегченно вздохнула. Все, жених обозначен, соперник есть, все в порядке. Я не изгой, не особняком, а как все нормальные девушки. Еще бы понять, что они находят в обжимании с парнями. Спрашивала, глупо хихикают или мямлят что-то невразумительное. Ладно, если холодно, в обнимку теплее, мы зимой все вместе спали, но сейчас лето!

Гер Норрис как-то притих после появления гвардейцев, говорят, несколько девушек уже отказались с ним время проводить из-за Мойры. Выбор есть, не один он теперь королем ходит. А гера Сельмунда не видно, его во дворец отозвали, то-то поди, рада лея Агата!

Гер Уланд меня в группу фехтовальщиц не взял.

Я нисколько не обиделась, не тот навык, которому можно заучиться за оставшиеся два месяца. Тут годами надо мастерство оттачивать. Да и то, бесполезная штука в мире магии. Конечно, красиво, но тратить годы на постановку рук-ног бессмысленно. Все равно девушка в схватке уступит мужчине. А нагуливать плечи, равные плечам гера Сельмунда, долго и трудно, и не пойдут они мне.

Бертиль тоже не взяли. Она не расстроилась, сказала, что пока шпага ножны покинет, она уже огненным шаром поджарит противника. Ну, и засапожник никуда не денется, как и привесной нож за воротником. Я не Геро, чтоб открыто переть на противника. Мы как-нибудь из-за угла или сзади. Подло? А благородные первыми помирают.

В нашей группе все, наконец, разглядели свой внутренний источник, и профессор показал дальше, как направлять поток в руки, как формировать плетения, как сочетать движения пальцев с мысленным произнесением заклинания. То Ориана, то Дора застывали после занятий в коридоре и шевелили пальцами, шепча слова заклинаний, по большей части в виде нескладных стишков. Типа «Мыть не буду я посуду, потому что верю в чудо!», «Станет чистым это место, как сорочка у невесты!», или «Пусть окутается дом ярким светом и теплом».

Профессор сказал, что эти заклинания придумала знаменитая Олеантри́на Канти́с, магистр бытовой магии. Ну, я ее могу понять, уборка кого хочешь доведет до ручки, магистр ты или не магистр. У великой Олеантрины были стишки на все случаи жизни, и мне кажется, она посмеивалась, когда их сочиняла. А может, и смеялась в голос.

Запоминались они хорошо, и наши комнаты были самыми чистыми в казарме. Знала бы я все это раньше, когда убивалась с уборкой, разрываясь между детьми, плитой и корытом.

Мне не показалось сложным создавать плетения – кто вязал крючком или спицами, тот поймет. Петель-то – прямая и обратная, остальное навороты, крючком и того проще. Так что я вязала быстро, и ошибки в чужих плетениях видела моментально. Профессор из себя выходил, почему остальные не могут. А потом стукнул себя по лбу и выругался. Привык к сильным студентам, а ему тут слабосилков набрали! Им и не суждено увидеть. Уровня не хватает. Остается только тренировать координацию и мелкую моторику. При известном опыте вязать можно, не глядя на вязание, но где же его взять, тот опыт, все-таки не лицевая гладь. Дора и Джейн восприняли это спокойно, и часто просили помочь, а что мне, трудно взглянуть? И даже их руками поуправлять, чтоб поняли, где шевельнуть надо, где затянуть, где сбросить петлю.

Ориана бесилась. Бытовые заклинания по силе были ей доступны, но и все на этом. А ей хотелось боевых! Ее косые и кривые плетения разваливались, не дожидаясь окончания упражнения. От помощи она отказалась в крайне недружелюбных выражениях. Мучилась, сидела часами, и бормотала зло, что все силы нищей бродяжке достались, а она, законная дочь благородного рода, осталась почти без дара.

Почему люди часто хотят того, что никак и никогда им не дастся в руки?

Надо же соизмерять возможности и желания. К чему мечтать о несбыточном? С кривыми ногами в танцовщицы не возьмут. Я не злорадствовала, мне ее было очень жаль. Моей заслуги в большом даре нет. Чем тут кичиться? Девчонки даже пытали меня, не потоптался ли в нашем роду сильный маг, не согрешила ли бабушка или маменька.

Не знаю насчет бабушки, а маменька запросто могла и не такое учудить. Мне и самой стало любопытно. Ведь ничего особо сложного нет – если отец посылал деньги, а они возвращались, то в журнале на почте должны быть записи. Адрес известен, фамилия получателя, примерные даты тоже, адрес отправителя узнает любой подручный. Это меня Бертиль надоумила, купеческая дочка все-таки. Мне бы и в голову не пришло, что можно дать агенту подобное поручение.

Зато появился еще один повод зайти в комиссионную контору. Один агент отправится в Крейц, по старому бабушкиному адресу. А второй в Грамам, домой. С особым поручением и письмом. Да чтоб письмо в руки никому не попало, кроме Гвеля. И над текстом пришлось посидеть и подумать, чтоб Гвель понял, в чем дело, а чужой любопытный нос не догадался. И деньги, чтоб братику хватило добраться до столицы, мне же все время жалованье шло, я и потратила совсем немного. Хватит уже снять комнату на первое время. Приедет с шиком, и на дилижанс, и на ночлег, и на еду хватит! Заодно велела брата подстричь, отмыть и переодеть, знаю я, как на нем одежда горит. Сильно ли он изменился за эти четыре месяца?

Вместе дождемся вступления в наследство, а там посмотрим, как все сложится. Смогу устроить его в коммерческое училище, а захочет, так в военное или мореходное. Но лучше в коммерческое, имущества же ужас сколько! Управлять надо. Вряд ли Гвель захочет просиживать штаны над горой пыльных учебников в академии, даже если у него магия обнаружится в крови. У меня же нашлась!

Так сладко было после утомительных тренировок ночью лежать в постели и мечтать, как славно мы с Гвелем заживем вдвоем. У нас все будет! Может, на мобиль замахнуться? Денег наверняка хватит.