Качели

© Д. И. Золотаревская, 2022

* * *

Часть первая

Добрая лошадь

Самый запомнившийся день рождения был у меня, когда мне исполнилось пять лет. Мы с мамой были в эвакуации, в Чувашии. Идем мы с ней по городу (названия городка я не помню). Зимний солнечный день, воробьи весело чирикают. Кажется, что скоро наступит весна. Идем по проезжей части (так как тротуары не расчищены). Разговариваем о чем-то интересном. Вдруг откуда ни возьмись к нам сзади быстро приближаются нагруженные сани. Сани везет лошадь. Ее погоняет старичок в тулупе. Лошадь бежит так быстро, что мы не успеваем отскочить в сторону. В одну секунду я оказалась лежащей на снегу лицом вверх, и я вижу, как надо мной мелькают копыта. Маму повозка не задела. Когда сани проехали, мама в слезах подскакивает ко мне и начинает ощупывать.

– Диночка, ты цела? Что у тебя болит? – задыхаясь, говорит мама.

Я встаю на ноги. Удивленно оглядываюсь по сторонам.

– У меня ничего не болит. Все в порядке, – растерянно отвечаю я.

Мы идем вперед своей дорогой. Как будто ничего не случилось.

Позже я узнала, что лошади не наступают на упавших людей. Сани проехали надо мной, но я оказалась лежащей между полозьев. Такие вот дела…

Потолок

Шел 1943 год. Кате было шесть лет. Она вместе с мамой вернулась из эвакуации в Москву в свой дом.

Дом был деревянный, ветхий, одноэтажный, многоквартирный. Этот дом построили еще до Октябрьской революции 1917 года. Катя вместе с мамой Ниной и папой Димой жила в 16-метровой комнате коммунальной квартиры.

Справа от передней стены, в которой находилась входная дверь в комнату, была стена, вдоль которой стояла Катина кровать. Эта стена была наружной стеной дома. Слева от передней стены стоял диван. На диване ночью спали мама и папа.

Комнату отапливали печкой-голландкой. Печка, поедая холодными вечерами много-много дров, хорошо нагревала комнату. Но на всю ночь тепла не хватало. Зимними ночами стена рядом с Катиной кроватью промерзала насквозь. Несколько бревен внизу около ее кровати покрывались плотным белым инеем.

Потолок в комнате состоял из двух половин. Правая половина потолка была Катиной, а левая проходила над диваном. Эти две половины разделяла большая выпуклая бревенчатая балка.

Мама Нина работала в детском саду бухгалтером. Уходя по утрам на работу, она брала с собой дочку и отводила ее в старшую группу своего детского сада. В детском саду девочке нравилось. Она дружила с детьми из группы. Иногда Катя просила маму:

– Мамочка, оставь меня сегодня в ночной группе, хочется еще побыть со своими ребятами.

Мама не разрешала.

– Нет, Катя, вечером и ночью тебе надо быть у себя дома, – говорила она.

В один из теплых весенних вечеров Катя опять попросила:

– Мама, можно я останусь сегодня ночевать в группе с ребятами?

Неожиданно мама согласилась. Катя радостно захлопала в ладоши и поцеловала маму на прощанье.

* * *

Вечером Нина и Дима крепко заснули на диване. Вдруг среди ночи их разбудил страшный грохот. Открыли глаза и увидели: над головами с правой стороны комнаты за балкой в потолке зияет дыра, сквозь дыру видна крыша.

Половина потолка обрушилась на кровать, в которой должна была спать Катя. Потолок убил бы их дочку. Но Катя в эту ночь спокойно спала в детском саду!

* * *

Вы не верите в чудеса? А я верю!

День Победы

В мае 1945 года Надя училась в первом классе московской школы. Ей нравилось ходить в школу: каждый день на уроках Надя узнавала много нового и интересного.

Вечером 8-го мая Надя сложила в портфель все книжки, тетрадки, промокашки, карандаши и ручки, которые будут ей нужны завтра на уроках. Умылась, постелила постель, разделась, легла на кровать и быстро заснула.

Надя спала крепко и не слышала, что происходило ночью. А ночью наступила Победа. Об этом громко и ликующе объявило радио. Надины мама и папа, как и все другие люди в Москве и по всей нашей стране, не спали всю ночь. Они выбегали на улицы, поздравляли друг друга, обнимались, целовались. Многие плакали от счастья.

Утром Надя проснулась в 8 часов.

– Мама, почему ты меня не разбудила? Ведь я могу опоздать в школу! Мне надо было встать раньше, – с обидой сказала Надя.

– Доченька, тебе не надо сегодня идти в школу! Сегодня у нас праздник – День Победы, – радостно объяснила ей мама.

Надя возразила:

– Мама, учительница нам не говорила вчера, что мы не будем сегодня учиться. Я пойду в школу!

Сколько мама ни объясняла дочке, Надя стояла на своем. Быстро встала, оделась, умылась, наспех съела бутерброд с маслом, взяла портфель и пошла на уроки.

По дороге в школу она не встретила никого из школьных знакомых, но продолжала упрямо идти вперед.

…А вот и школа. Вокруг – никого… Надя открыла входную дверь. Полная тишина в школе. В коридоре Надю встретила только одна женщина, подметавшая пол.

– Девочка, почему ты пришла в школу? – удивленно спросила она. – Разве ты не знаешь, что сегодня занятий не будет? У нас праздник!

Только после этих слов Надя поняла:

– Война окончилась! Сегодня – День Победы!

Надя вышла из школы.

– Победа! – весело захлопали молодые листья деревьев в школьном сквере. Доброе весеннее солнце ласково улыбнулось Наде и проводило ее до самого дома.

Праздничные бутерброды

Кончался апрель. Приближалось Первое Мая. Шел второй год после победы в Великой Отечественной войне. Вечером 30-го апреля женщины коммунальной квартиры большого старого московского деревянного дома вышли на кухню. Вдоль стен на кухне стояли четыре личные столика каждой из соседок. Хозяйки зажгли свои керосинки, керогазы, электроплитки и принялись готовить праздничные угощения. Варили холодец, салаты, жарили кур. Пекли сдобные сладкие пироги с яблоками и с вареньем. Они колдовали на кухне до самого позднего вечера для того, чтобы в праздничный день быть свободными от забот о закусках и отдыхать. Конечно, завтра в каждой комнате будут веселые семейные застолья. Все радовались, что тяжелые военные времена остались позади.

Лена жила вместе с мамой и папой в маленькой комнате этой квартиры. Она была уже большой девочкой: училась во втором классе. Худенькая, стройная, волосы по утрам заплетала в две косички. Ее большие карие глаза с длинными ресницами смотрели на мир радостно и доверчиво.

Утром 1-го мая мама сказала Лене:

– Леночка, хочется, чтобы на праздник у нас были бутерброды с красной икрой. Я дам тебе деньги, а ты купи, пожалуйста, бутерброды.

– Мама, куда мне пойти за ними? – спросила Лена. Мама рассказала дочке:

– Лучше всего за покупкой бутербродов пойти не в магазин, а на ближайшую трамвайную остановку. Трамвайная линия проходит вдоль Ярославского шоссе. По шоссе скоро будет идти первомайская демонстрация. На трамвайных остановках в праздники ставят переносные столики, на которые продавцы выкладывают жареные пирожки, бутерброды с икрой, а также с сыром и разными колбасами. На столиках бывает еще много других вкусных вещей: печенье, шоколад, конфеты, бутылки с лимонадом и другой газированной водой. В таких временных праздничных буфетах все продается дешевле, чем в магазинах.

Бутерброды с красной икрой раскупают быстро. Если ты пойдешь сейчас, то, наверно, еще успеешь купить для нас десять бутербродов. Купи и сразу же возвращайся домой.

Утро выдалось очень теплое и солнечное. Лена надела новое летнее синенькое в белый горошек шифоновое платье и новенькие красные кожаные туфельки. Взяла деньги, сумку и быстро пошла за покупкой.

Когда Лена пришла на трамвайную остановку, она увидела столики, на белоснежных скатертях которых лежало много вкусных вещей. За столиками стояли улыбающиеся продавщицы в белых халатах и с белыми шапочками на головах. Вокруг ходили празднично одетые веселые люди. Бутерброды с красной икрой на столиках тоже были. Лена купила бутерброды, положила их в чистый пакетик, пакетик положила в сумку и хотела уже возвращаться домой.

Тут она увидела: с левой стороны шоссе в сторону центра города идет демонстрация. Шествие занимает все широкое Ярославское шоссе. Впереди каждой большой группы участников демонстрации идут руководители организации, в которой работают проходящие в колонне люди. Они несут транспаранты, на которых написано название организации и рассказано, какую работу выполняют ее сотрудники.

Люди в движущихся колоннах несут флаги, плакаты с праздничными призывами и лозунгами, цветы, портреты вождей. Лена увидела много больших портретов товарища Сталина.

Леночке было очень интересно все, что она увидела вокруг. Люди, движущиеся в колонне по шоссе, пели веселые песни, шутили, переговаривались друг с другом.

Около столиков с закусками на трамвайной остановке тоже было оживленно. Торговля шла бойко. Вдруг Лена увидела около одного из столиков знакомую девочку Наташу, которая училась во 2Б классе. Наташа купила несколько жареных пирожков, шоколадку «Аленка», лимонад. Как и Лена, она загляделась на проходящую мимо них демонстрацию.

– Наташа, как хорошо, что я тебя встретила! – обрадовалась Лена. Она предложила Наташе: – Давай пойдем вместе с демонстрацией. Хочется попасть на Красную площадь. Там на трибуне мавзолея стоит товарищ Сталин. Я очень хочу увидеть Сталина!

Наташа чуть-чуть задумалась, а потом поддержала Лену:

– Давай пойдем! Я никогда не видела Сталина. Хорошо бы пройти недалеко от него!

Девочки подбежали к демонстрантам и хотели включиться в колонну. Вначале их не пускали: каждый знал тех, кто идет рядом с ним, а посторонних брать с собой демонстрантам запретили. Но через некоторое время одна добрая молодая женщина взяла девочек за руки, и они пошли рядом с ней.

К праздничному буфету Лена подходила в 10 часов утра. А в 11 часов она вместе с Наташей шла с демонстрацией на Красную площадь. Солнышко поднималось над головами, становилось жарко.

Веселая демонстрация увлекла Лену. Про маму и папу, которые ждали ее дома, она совсем забыла. Радостно шагала вперед, осматриваясь вокруг.

Колонны демонстрантов двигались вперед очень медленно. То и дело они останавливались. При каждой остановке люди становились в большие круги, в центре каждого круга играли баянисты, начинались веселые пляски. Много людей танцевало парами вальсы и танго.

К 12 часам дня девочки уже устали. Наташа вспомнила, что ей надо бы вернуться домой.

– Дальше я не пойду. Давай вернемся назад, – сказала она Лене.

– Нет, Наташа, я обязательно дойду до Красной площади. Я так решила! Обязательно увижу Сталина, – ответила Лена.

Наташа ушла, а Лена упрямо продолжала идти вперед вместе с демонстрантами.

В два часа дня демонстрация в очередной раз остановилась и начались пляски под баян. До Красной площади было еще далеко. Леночка устала, ей стало грустно. Новые туфельки натерли ей ноги. Идти было трудно. Но возвращаться назад она и не думала.

Девочке хотелось есть. Она помнила, что в сумке несет бутерброды с икрой.

– Я обещала маме принести бутерброды домой, – объясняла себе Лена.

Лена приоткрыла пакет с бутербродами, лежавший в сумке. Она слизнула с одного бутерброда одну икринку, а потом снова закрыла пакет и сумку. Когда колонна двинулась, Лена пошла вперед вместе со всеми. К бутербродам она больше не притрагивалась.

К Красной площади демонстранты подошли только к 6 часам вечера. Солнышко уже перестало сильно греть. Поднялся ветер.

Долго стояли на Манежной площади, а потом их вдруг пустили идти вперед. Колонна, наконец, зашагала по Красной площади.

Радиорепродукторы, установленные на Красной площади, громко кричали:

– Слава советскому народу! Слава дорогому товарищу Сталину! Ура! Ура!!!

Демонстранты дружно подхватывали призывы, несущиеся из репродукторов. Лена поддерживала всех:

– Ура! Ура!!!

Головы всех проходящих по площади людей были повернуты вправо, в сторону мавзолея. Лена тоже смотрела направо. К сожалению, ее колонна проходила по Красной площади вдали от мавзолея, ближе к ГУМу. Поэтому вожди на трибуне мавзолея выглядели маленькими, их лица были видны плохо. Да и вождей к этому времени на трибуне осталось мало. Товарища Сталина среди них не было…

Лена расстроилась, на ее глаза наворачивались слезы: ее мечта не сбылась.

Колонна, в которой шла Лена, довольно быстро прошла по Красной площади, подошла к Васильевскому спуску. На Васильевском спуске люди стали расходиться в разные стороны. Девочка вдруг поняла, что осталась одна. Она чуть не плакала:

– Куда идти? Я теперь так далеко от дома и не знаю, как добраться домой…

Лена спустилась на набережную. Там стояло много грузовых машин. Эти машины должны были забрать участвовавших в демонстрации людей из организаций, направивших утром своих сотрудников на Красную площадь. Люди находили свои машины и по лесенке каждый забирался в кузов своей машины.

Лена растерянно оглядывалась по сторонам, не зная, что же делать дальше.

Вдруг ее увидела молодая женщина, рядом с которой Лена шла в колонне.

– Да это же та девочка, которая шла вместе с нами, – объяснила эта женщина своим друзьям. – Ее зовут Леной.

Женщина окликнула Лену:

– Леночка, почему ты здесь стоишь? Давай, залезай в машину, мы подвезем тебя до твоего дома.

Лена обрадовалась, она не заставила себя долго ждать, быстро оказалась в кузове машины и села рядом со своими попутчиками. Когда все собрались, машина тронулась.

… Вот, наконец, и Ярославское шоссе. А вот и трамвайная остановка, от которой Лена отправилась в свое путешествие. Около этой трамвайной остановки Лена попросила остановить машину. Поблагодарила своих спасителей, попрощалась с ними и вышла из машины на тротуар. Было уже почти 8 часов вечера.

Дорога в сторону дома до родного переулка была не очень длинной. Но уставшая девочка с натертыми новыми туфельками ногами шла еле-еле.

Когда Лена подошла близко к своему дому, ее заметила девушка, которая жила с Леной в одной квартире.

– Лена, наконец-то ты пришла! Иди скорей домой! Твоя мама ищет тебя с самого утра. Она очень беспокоится, ходила в милицию: заявила, что у нее пропала дочь.

Только теперь Лена поняла, что натворила. Она испугалась, что дома ее сильно накажут родители, может быть, даже бить ремнем будут.

Испуганная девочка вошла в комнату. В комнате были мама и папа.

Мама кинулась к Лене, обняла ее, стала целовать:

– Доченька, родная, как я рада, что ты нашлась!

– Мамочка, я принесла домой все бутерброды с красной икрой, которые ты мне велела купить. Ни одного бутерброда я не съела.

– Леночка, надо было поесть бутерброды, зачем же было мучиться? – сказала мама. – Иди скорей кушай, ведь ты сильно проголодалась за целый день!

Мама накормила дочку вкусными праздничными закусками. А бутерброды, которые принесла Лена, совсем засохли за целый день…

Пока Лена сидела за столом, мама рассказала ей, что ходила в милицию, плакала там, рассказывала милиционерам, что дочка с утра ушла и не вернулась домой. Мама просила, чтобы милиция начала разыскивать ее дочку.

– Ваша дочь ушла из дому во время демонстрации? – спросил дежурный милиционер.

– Да, – ответила мама.

Милиционер успокоил маму:

– Гражданочка, ваша дочка вернется домой после окончания демонстрации. Это ведь не первый случай, когда дети уходят вместе с демонстрацией. Не беспокойтесь, все будет в порядке. А если не придет домой поздно вечером, тогда уж начнем искать…

Мама поверила милиционеру, пошла домой. Милиционер оказался прав…

Мама пошла к телефону-автомату, позвонила в милицию:

– Дочка пришла, – сказала успокоившаяся мама.

Качели

Верочка жила в небольшом переулке на окраине Москвы. Переулок почему-то назывался Средним, хотя переулков других размеров вблизи не было. Рядом шумело Ярославское шоссе: неслись автомобили, звенели трамваи, шли переполненные пассажирами автобусы и троллейбусы.

У Верочки были любимые мама и папа. Она была уже большой девочкой. Зимой ей исполнилось целых десять лет. А сейчас в разгаре было лето. Занятия в школе давно закончились, можно было читать много интересных книжек. Еще можно было ходить гулять.

Недалеко от дома Веры находился Останкинский парк. Мама уже разрешала ей самой ездить в этот любимый парк. Иногда Верочка ездила туда с подругой, иногда одна.

В июльское воскресенье Верочка одна приехала в Останкино. Прошла по родным зеленым аллеям, подошла к детскому городку. Там было раздолье. Дети кружились на веселой карусели, девочки и мальчики с родителями и без них осматривали окрестности, сидя в кабинках большого колеса обозрения, которое медленно поднимало всех вверх и так же медленно постепенно опускало вниз.

Рядом на детской площадке ребята взмывали вверх, а потом опускались вниз на качелях-лодочках.

– Сейчас я тоже покатаюсь на этих качелях, – решила Верочка. Она подошла к кассе. Когда наступила ее очередь, купила билет и, отдав билет работнику, следившему за качелями, вошла в освободившуюся лодочку. Работник подтолкнул лодочку. Лодочка сдвинулась с места. Работник отошел в сторону.

Вера была одна, поэтому раскачивать лодочку ей надо было самой. Это у нее хорошо получилось, и Вера начала качаться. Она крепко держалась двумя руками за поручни, и, отталкиваясь ногами от дна лодочки, радовалась тому, как хорошо у нее все получается и как замечательно вокруг. Рядом с ней качались в лодочке два мальчика.

– Как же высоко они поднимаются, почти до самой верхней перекладины! – с завистью подумала Вера. – Надо и мне так попробовать!

Вера оттолкнулась посильнее.

– Здорово как! – обрадовалась она.

Подол легкого шелкового Верочкиного платья от ветра вдруг поднялся вверх, приоткрыв ее ножки и трусики.

– Ах, как стыдно! – смутилась Верочка. Она неожиданно отпустила левую руку от поручня и прихлопнула взвившийся вверх колоколом подол платья. Одной правой рукой Вера не смогла удержаться на качелях. Через мгновение девочка оказалась лежащей лицом вниз на земле рядом с качелями.

Со всех сторон к упавшей Вере сбежался гулявший в парке народ. Люди окружили ее плотным кольцом.

– Девочка разбилась! – испуганно заговорили вокруг. – Надо вызвать скорую помощь!

Верочка открыла глаза. Поняла, что лежит на земле. Быстро вскочила на ноги и огляделась вокруг.

Люди, стоявшие вокруг Веры, очень удивились, увидев, что девочка жива.

– Что с тобой? Что у тебя болит? – стали наперебой спрашивать ее.

Вера с недоумением посмотрела на окруживших ее людей. Она смутилась. Ничего не ответила, протиснулась сквозь толпу и убежала. Люди постояли еще немного, обсуждая удивительный случай. Покачали головами. Постепенно все разошлись…

Верочка приехала домой. Даже маме ни о чем не рассказала. У нее ничего не болело. Правда, несколько дней немного кружилась голова.

Помощница

У Дарьи Дмитриевны были две дочки. Старшей дочери Любе недавно исполнилось 10 лет, а младшей Асе – два года. Муж Дарьи Дмитриевны – отец Любы и Аси – уехал в длительную командировку на дальний север – хотел заработать для семьи побольше денег. Дарья Дмитриевна, или просто Даша, осталась с девочками одна. Даша работала бухгалтером в детском саду. Любочка училась в школе, во втором классе. Ася ходила в ясельную группу того же детского сада, в котором работала ее мама.

В феврале Ася сильно заболела. У нее поднялась температура, начался сильный кашель. Дарья Дмитриевна вызвала врача на дом. Врач осмотрела и прослушала малышку.

– У Аси сильный бронхит, может начаться воспаление легких, – сказала врач. – Я выпишу для Вашей дочки лекарства. Вам я дам больничный лист.

Дарья Дмитриевна стала ухаживать за младшей дочкой. Старшая дочка во всем помогала маме. Дарья Дмитриевна посылала Любочку в магазин за молоком и за другими продуктами.

– Ты моя добытчица, – говорила она Любе. – Без тебя я бы не справилась.

Любочка гордилась тем, что мама называет ее добытчицей. Ей были приятны мамины похвалы.

Сотрудница из детского сада позвонила Даше, поинтересовалась самочувствием Аси и сказала, что можно будет получать из детского сада на дом для Аси обеды, которые полагались ей в детском саду. Дарья Дмитриевна решила, что будет посылать в детский сад за обедами Любу. Люба училась в школе во вторую смену, поэтому перед тем, как пойти в школу, могла сходить в детский сад за едой для Аси.

Дарья Дмитриевна положила в сумку Любы посуду для еды из детского сада и сказала дочке:

– Любочка, перед тем, как пойти на уроки в школу, сходи, пожалуйста, в детский сад. Получи для Аси обед.

– Хорошо, мама, – ответила Люба.

В час дня Люба взяла сумку с посудой для обеда и пошла в детский сад. В детском саду за обедами для больных детей стояла очередь из трех человек, поэтому Люба получила еду позже, чем надеялась. Быстро пошла домой, отдала сумку с обедом маме, взяла портфель и почти побежала в школу.

К своему классу Люба подошла в то время, когда урок уже начался. Оказывается, она опоздала на целых десять минут. Люба постучала в дверь класса, и, приоткрыв дверь, робко попросила учительницу:

– Зоя Федоровна, разрешите мне, пожалуйста, войти в класс.

– Как ты смела так сильно опоздать на урок! Закрой дверь, уходи домой! На следующий день без мамы в школу не приходи! – грубо прикрикнула на Любу Зоя Федоровна.

Зоя Федоровна была еще не старой женщиной. Она была худощавой, ее бледное лицо выглядело унылым, казалось, что она обижена жизнью. Прямые светлые волосы, стянутые в лежавший почти у самой шеи небольшой пучочек, казались сухими и неприглядными. Дети в классе чувствовали, что работа с ними – неприятная нагрузка для Зои Федоровны.

Любочка хотела объяснить учительнице, что опоздала на урок потому, что ходила в детский сад за обедом для больной сестренки, а в детском саду пришлось стоять за обедом в очереди. Но Зоя Федоровна не стала слушать Любу, встала из-за стола, подошла к двери и захлопнула ее.

Люба чуть не заплакала и медленно побрела домой. Она долго-долго шла по улице, не решаясь вернуться домой.

Люба всегда знала, что дома ее любят, что мама хвалит ее, называет своей помощницей и добытчицей. Да и в школе Люба училась на одни пятерки, чувствовала, что ее уважают. А тут вдруг такое грубое отношение!

Дома Люба ничего не хотела говорить маме.

«Зачем я буду огорчать маму! Ей и так тяжело живется», – подумала девочка.

Но Дарья Дмитриевна сразу поняла, что у дочки произошло что-то неприятное, да и домой она вернулась из школы слишком рано.

– Что с тобой, Любочка? – встревоженно спросила Даша.

Люба долго молчала. Потом она твердо сказала:

– Мама! Я больше никогда не пойду в школу.

Больше Люба ничего не стала говорить. На следующий день Люба, как вчера, принесла из детского сада обед для Аси. Раздела пальто, молча села на диван.

– Любочка! Почему ты сидишь? Тебе ведь пора идти в школу! – сказала Даша.

– Мама! Я больше никогда не пойду в школу, – как и вчера ответила Люба.

Так продолжалось еще два дня. В конце концов Люба рассказала маме обо всем, что произошло в школе. Даша поняла переживания дочки. Она пошла в школу, поговорила с Зоей Федоровной. Учительница выслушала Дарью Дмитриевну, но по-прежнему не хотела простить Любе ее поведение.

– Зоя Федоровна! Люба очень ранимый человек. Прошу вас, относитесь к ней помягче, – сказала Дарья Дмитриевна.

Зоя Федоровна прислушалась к словам Даши. Она зашла домой к Дарье Дмитриевне, побеседовала с Любой. На следующий день Любочка вернулась в свой класс.