Kitabı oku: «Общество с ограниченной ответственностью», sayfa 6
Охота
Они вчетвером шли по полю. Ломаной линией. Все с оружием, и все в черном, как передовой отряд эсэсовцев. Правда, шли они по своей земле. Ферма у дяди Миши было огромной. Сам он шел слева от Саши, держа в руках на изготовку вертикалку двенадцатого калибра. Слегка грузный, в годах, морщинки вокруг глаз, борода с проседью – если б не ружье, можно было подумать, что это добрый Дедушка Мороз вышел на прогулку. А так – батюшка какой или байкер. В следующее мгновение он бросил цепкий злой взгляд на Сашу и улыбнулся волчьим оскалом. Сразу стало понятно – бандит.
– Давай вперед, Сашок, не зевай.
Саша прибавил ходу. Он озирался по сторонам: должно было что-то вылететь, типа утки. Так ему сказали.
Справа, сбоку, метрах в пяти от него шел Гарик. Выглядел он как герой из боевиков. В полной военной экипировке. Высокий, крепкий, в армейских берцах, с патронташем, ножом на поясе, винтовку он закинул на плечо, меланхолично жевал жвачку и бодро шагал вперед.
Замыкал шествие Иван. Такой русский богатырь из сказок, квадратный, практически без шеи, с огромным рюкзаком за плечами и незаряженным ружьем.
– Я уж свое отстрелял, мужики, так, с вами у костерка посидеть иду.
Был чудесный осенний вечер. В воздухе пахло прохладой, где-то далеко загорелись первые звездочки. Степенно через поле к лесу мимо них пролетела ворона. Она даже каркнула пару раз, и тут же раздался выстрел. Птица полетела кубарем вниз, кувыркаясь, и шлепнулась на землю. В воздухе повисли перья. Подранок бился, катался по полю, пытаясь взмахнуть перебитыми крыльями. Грохнул второй выстрел практически в упор, и бедная птица затихла навсегда.
– Чтоб не каркала, – заржал Гарик, переломил ружье, меняя патроны. – С полем, братишка! – он подмигнул Саше и вогнал патроны в ствол.
– Добро, – крякнул дядя Миша, – добро. Ворона – птица вредная, сорная. За нее раньше патроны давали.
Он еще что-то говорил про вечернюю зорьку и вроде еще несколько раз сказал «добро». Говорил он на чисто русском языке, как простой мужик из колхоза. Надо же, как люди меняются.
Саша практически не слушал, он мысленно перенесся в тот роковой день и стал раскручивать цепь событий, которая привела его сюда, на это поле, к оружию и к этим людям.
В тот вечер встречи накидались они прилично. Артем вывернул душу наизнанку, правда, больше про миллионы не вспоминал, жаловался на жену, на безденежье, и даже про Олю забыл на время.
– Знаешь, житья нет, жена грызет и грызет, купи, говорит, шубу, вон же, говорю, висит, в том году покупал, а она: я ее, говорит, уже надевала.
– Жесть! Ну и жена у тебя, Тём. Может, проще развестись?
– Да я ж ее люблю, дуру такую меркантильную! Надевала, говорит, шубу-то! Что ж мне делать-то, Саш?
Как бы там ни было, как бы Артем ни любил свою меркантильную дуру-жену, ушел он с рокового дня встречи с Олей. Лена, как и обещала, убежала к детишкам, приставучая Нина нашла себе другую жертву, и Саша с чистым сердцем рванул домой. Все разбежались. Виталик только остался горячее доесть. Он сидел один за столом, как насосавшийся крови клоп, и икал. Не исключено, что он просто не смог встать.
Наутро Артем опять пришел к Саше, тот снова забыл закрыть дверь.
– Сань, караул, меня жена из дома выгнала! – Тёма показал мощный засос на шее. – Я ей, конечно, сказал, что это от пылесоса, но она не поверила. Можно я у тебя пока поживу? Хочешь, полы помою?
– Живи, конечно, полы можешь не мыть, а вот деньги не помешают.
– Где ж их взять-то, сам на мели, зарплата только в пятницу.
– Думай!
Но Артем ничего не мог придумать. Тогда Саша ему подсказал. Идея лежала на поверхности: можно было дотянуться до денег Славы через дядю Мишу с компанией.
Артем обалдел. Он даже не помнил, как все разболтал (язык мой – враг мой), и посоветовал все это поскорей забыть. Но как-то не забывалось.
– А как ты вообще узнал, что будет такая крупная сделка? И число даже знаешь? – Саша, если честно, не до конца еще верил в правдивость рассказа Артема. Мало ли что можно наговорить по пьянке, тем более он перед Олей выпендривался.
– Да я видел, что какая-то канитель началась, Слава что-то к нам в офис зачастил, раньше и не заглядывал совсем, а тут через день, считай, а потом Светка, секретарша, протокол печатала о намерениях, ну по сделке этой, а я рядом стоял, а потом она вообще в туалет ушла, я сто раз его прочитал, делать особо-то нечего было! Вот, думаю, люди широко шагают! Но нам это не надо с тобой, Саш! Лучше давай забудем об этом, зря я тогда сказал, конечно.
Но Саша твердил, как пономарь, что идея-то хорошая, что можно ведь просто поехать, посоветоваться, так сказать, с профессионалами, с дядей Мишей, за спрос ведь, как известно, денег не берут, что ж в этом такого, в самом деле.
Артем говорил, что это плохая идея, что он не в своем уме, что их обязательно посадят или убьют.
Саша же рассуждал здраво. Конечно, их не посадят, ведь они ж пока ничего не сделали, а система работает только со свершившимся фактом, вот если они кого ограбят, то тогда да, а сейчас-то и бояться нечего, просто пустой разговор.
Артем пошел на крайние меры: он пригрозил уйти и рассказать все Михаилу Александровичу, если Саша не успокоится. Тут он, конечно, лукавил. Осторожный Михаил Александрович тут же выгнал бы его без выходного пособия, если б узнал, что Артем знает о сделке, да еще и болтает направо и налево. А заодно бы и беззаботную секретаршу, которая печатала протокол о намерениях прямо на глазах болтающегося рядом Тёмы.
Пресловутый человеческий фактор портил всю малину.
Саша прямо сказал ему об этом и распечатал ящик Пандоры. Поехал к дяде Мише.
Как ни странно, дядя Миша воспринял эту идею весьма скептически: «Времена нынче не те, тут надо крепко подумать». Думал он неделю, почти каждый день Саша мотался к нему в колхоз уточнять детали. Началась страда, но страдал кто угодно, только не дядя Миша. Он думал. В конце концов он сказал, что сделать теоретически можно, но нужно согласие Артема: «Нам нужен там свой человек, надо его перетянуть на нашу сторону, пообещать кучу денег ну или что там ему надо. Но обещать – это, конечно, не значит жениться, и обещанного три года ждут».
Фактически Саша подставлял друга. Вряд ли он что-то получит, кроме геморроя. Всю сумму договорились разделить на четверых. Деньги большие – стоило рискнуть.
Артем к тому времени вернулся к жене, но и об Оле не забывал. Это было на руку.
Тёму обрабатывали долго, обещания давали не скупясь. Накрывали столы, водили в рестораны, Саша отдал все долги и еще сверху насыпал: хорошему человеку ничего не жалко. Гарик назвал его братом, Саша испытал укол ревности.
– Вы с Сашком с первого класса вместе, братишка, да и мы всегда рядом были, кто, если не мы, Тём, ты нам поможешь – мы тебе, вопрос-то решенный уже.
Артем долго колебался. Самое главное, что делать-то ничего не надо было. Просто по возможности контролировать ситуацию изнутри. Если что-то не так, дать знать. Только и всего. Все просто. Может быть, в другой ситуации Артем бы и сдал назад, но сейчас деньги действительно были очень нужны: у него за спиной мощным заградотрядом стояла семья во главе с меркантильной женой и ее шубой и алчная Оля. Скрепя сердце Тёма согласился. Правда, добавил, что ему идея не нравится, но это была уже лирика.
Маховик был запущен, для них началась игра по-крупному.
Иван снял квартиру напротив свечки: за Славой наблюдали, вели. Обычная жизнь обычного бизнесмена, встречи, разъезды. Стало понятно, как он работает. Люди какие-то крутились вокруг него, но о них не думали. Им же с ними не в десны целоваться. «Дело сделаем и уйдем в туман, – так рассуждал дядя Миша. – Конечно, если он наймет инкассацию, то тогда мы просто отскочим, против лома нет приема. Если поедет один на сделку с деньгами, заблокируем со всех сторон, под стволы поставим – сам все отдаст».
«Он себе еще заработает, – со смехом говорил Гарик, – нам нужнее».
Но скорее всего, Слава поедет на сделку с кем-то. Вряд ли он наймет инкассацию, но, наверное, возьмет друзей. Вот тут вопрос оставался открытым: кто это будет и сколько?
Решили действовать по обстоятельствам (на деле бог ума прибавит).
Две машины с левыми номерами, оружие – все было готово.
Оставался день до часа икс. Дядя Миша объя вил общий сбор. А заодно и поохотиться – утку пострелять.
Минут через десять они вышли к озеру. Кровожадный Гарик тут же застрелил чайку непонятно зачем. За чайку вроде патронов не давали.
Детектор правды
– Если они скажут, почему мы раньше молчали о деньгах, что мы говорим, Слав? – спросила Лера учительским тоном и посмотрела на Вячеслава. Она готовилась к обороне. Как профессиональный шахматист, прорабатывала все варианты.
Слава молча смотрел в окно. Лера включила поворотник и пошла на обгон. Белая Ауди вылетела на встречку, обогнала несколько фур и вернулась обратно.
– Слав, ты чего молчишь-то? Мы же это обговаривали.
– Да помню я все, отстань. Перед смертью не надышишься.
– Да почему перед смертью-то? Все нормально будет, я уверена.
– Нормально будет? С чего это? Ты ж с ними не разговаривала, когда они агрессивные. Со Степанычем вообще говорить невозможно. Я ему: «я считаю» – «а ты не считай», я ему: «я думаю» – «а ты не думай». Олег вон вообще сразу в рожу бьет, так что ты эти свои варианты можешь знаешь куда засунуть. Мне даже интересно будет посмотреть, как ловко ты будешь выкручиваться.
– Слав, ну… – Лера даже не знала, что сказать. – Ну, соберись ты, в самом деле, как-то, ты же у нас мужчина, что, все я да я.
Но Слава вместо ответа нервно щелкнул по магнитоле. Заиграла какая-то жизнеутверждающая мелодия, Слава тут же переключил канал, зазвучала известная композиция, но Слава опять переключил и потом снова и снова. Какое-то время он щелкал с канала на канал, заметно нервничая.
– Да оставь ты где-нибудь уже, успокойся! – Лера вздохнула. Ну что за мужик достался, истеричка.
Слава остановился на какой-то болтовне.
– Итак, у нас есть дозвонившийся, – зазвучал из колонок приятный голос ведущей, – в эфире. Слушаем вас.
– А-а-а-а-алле. Это «Дорожное радиво»? – раздался противный старушечий голос. – Это я куды попала-то?
– Да, это «Дорожное радио», да, вы в эфире, говорите.
– Дорогое «Дорожное радиво», хочу передать привет деду своему, Семену Яковлевичу Петренко. Сема, привет! – бабка затараторила как по написанному. – сестренке своей, Клавдии Ивановне Сидоровой. Клава, привет!
Слава прислушался.
– Лер, а как ты думаешь, сколько этой бабке лет?
– Какой еще бабке?
– Да вот этой, из магнитолы.
– Да не знаю. Судя по голосу, лет сто, – Лера улыбнулась. Слава потихоньку приходил в себя.
– А деду ее сколько ж тогда? Сто пятьдесят, что ли? Она вон деду привет передает.
Лера тяжело вздохнула и промолчала.
А бабка все тараторила, старательно перечисляя всю свою родню до седьмого колена, после каждого вставляя «привет». Было ощущение, что она на «Поле чудес» перед Якубовичем, сейчас начнет на барабан банку с вареньем выставлять. Ведущая пыталась ее прервать, но получалось плохо. Вдруг неожиданно бабушка сама замолчала.
– Господи, вот люди живут, какие-то приветы передают, на радио звонят, им заняться, что ли, нечем?
– Успокойся, – Лера выключила радио, съехала с основной трассы и минут через десять заехала на базу.
Рядом с лексусом-570 Степаныча мирно дремал БМВ Олега. Лера встала неподалеку и отстегнула ремень безопасности.
– Ну что, пошли, Слав, с богом, – она сжала его руку, – все хорошо будет.
– Надеюсь, – Слава кисло улыбнулся.
Они вышли и направились к ресторану, как на расстрел.
Но все сразу пошло не по плану.
Мгновенно активизировалась Наташа, заранее поставленная как ловушка на их пути.
– Ой, привет, ребят! Лер, помоги, пожалуйста, на стол накрыть, а мальчики пока поговорят.
– Не до тебя сейчас, потом помогу.
Но Наташа по-дружески взяла ее под руки и повела в сторону. Мгновенно между ней и Славой втиснулся Макс, а справа к Славе подошел Олег и положил ему руку на плечо. Они их настигли откуда-то сзади.
– Пошли вот туда, Слав, – Олег стал уводить его в сторону и тут же кивнул Лере: – У нас мужской разговор, Лер, не для твоих ушей.
– Серьезно, помоги Наташе, она не справляется, – Макс тут же подключился.
В итоге с Лерой вместо Славы рядом в ресторане оказалась Наташа, а Макс, Олег и Слава свернули в соседний домик.
– Давай, Лер, помогай, вон бери тарелки.
– Сама не справишься? – Она язвительно усмехнулась, развернулась и вышла.
Наташа обалдела. Но что было делать, не драться же с ней, честное слово.
Лера быстрым шагом пошла к домику, куда увели Вячеслава, она даже увидела, как парни заходили в него, но догнать их не могла.
Слава растерялся от этого напора. Подхваченный с двух сторон Олегом с Максом, он входил в коттедж, как загнанный зверь в клетку.
Дверь закрылась, отсекая путь к свободе, Олег еще демонстративно повернул замок. Щелк.
В центре комнаты стоял квадратный Степаныч, перед ним лежала раскрытая знакомая тетрадь с цифрами, датами и его подписью.
Все молчали и смотрели на Славу.
Наверное, если бы был жив Константин Петрович, он мог поиздеваться, разыграть целый спектакль. Начал, например, напряженно нюхать воздух, а потом сказал что-нибудь типа: «А не кажется ли вам, господа, что здесь пахнет крысой?» – что-нибудь в этом роде.
Но Александр Степанович был проще и прямей.
– Узнаёшь? – рявкнул он и кивнул на тетрадь.
Слава молча кивнул и побледнел.
– Где деньги?
– Давайте я вам все объясню. Вас просто не было, вы же исчезли, – Слава заплетающимся голосом стал путано что-то объяснять. Ведь Лера говорила, как надо, вообще она должна была говорить. Где вот она, эта Лера, долбаное милейшее создание?
Лера стояла снаружи, не решаясь войти, и прекрасно слышала, как Слава скомканно начал оправдываться.
Наконец она собралась, дернула дверь, но было закрыто.
«Да возьми ты себя в руки, тряпка!» – Слава собрал волю в кулак и честным открытым взглядом посмотрел на Александра Степановича.
– Деньги лежат в ячейке, в банке, вас дожидаются, давно хотел вам об этом сказать, просто вас не было, вы же на Кипре отдыхали.
– Я уже две недели здесь – что, пять минут не нашел?!
– Моя вина, закрутился, прошу прощения.
– То есть мы можем поехать и забрать их?
– Можете.
– А я вот слышал, что они заряжены на сделку, и вряд ли мы их заберем без согласия продавца. Да? Ты же на наши деньги долю в торговом центре купил!
Слава обалдел.
– Ну что, не ожидал? Сделка в понедельник!
– Откуда вы…
– Откуда я знаю? Да я много что знаю, Слав. Знаю, например, что ты деньги у нас воруешь, на откатах работаешь! Ты чего покраснел то, скажи что нибудь!
Слава судорожно сглотнул и пошел пятнами.
– Ну! Куда язык-то засунул? – Олег не выдержал. – Помочь тебе?
Он шагнул вперед и быстрым поставленным ударом разбил ему нос. Никакие голоса ему ничего не говорили в этот раз. Просто очень захотелось, давно мечтал, а тут случай подвернулся.
Слава отшатнулся и чуть не упал. Какая-то струна лопнула внутри, кровь потекла, и вдруг его прорвало:
– Не трогай меня! Уберите его! Это все Лера, Лера придумала!! Где вот она?! Это она придумала вас обмануть, я бы никогда, да я, я…
Лера вздрогнула за дверью. Слава верещал так, как будто его резали.
– Она сказала, что вы ничего не поймете, что вы, что вы… – Но он запнулся на полуслове.
– Ну что я?! – рявкнул Александр Степанович.
– Она придумала этот торговый центр купить, все время говорила, что вы в жизни не разберетесь, а я говорил «не надо», а она, она… Давайте ее позовем, пусть расскажет! Пусть расскажет, как все было, вы сами все узнаете.
– А ты чего за юбку-то спрятался?! «Лера, Лера». Это твой человек, ты ее привел, мы до тебя ее и знать не знали, а значит, ты и отвечать будешь. Вы на двоих всё оформляете?
Слава замолчал и съежился.
– Ну мы ж завтра документы посмотрим, Слав!
– На меня одного, – Слава повесил голову, – но это потому, что Михаил Александрович так захотел.
– Ну конечно, Михаил Александрович во всем виноват, – Александр Степанович обвел взглядом присутствующих. – Ну вот, что и требовалось доказать. Давай коротко расклад по центру.
Лера развернулась и пошла. Больше ей здесь делать было нечего.
Наташа вышла на крыльцо и с тревогой смотрела на бредущую Леру. Она как будто стала меньше ростом.
– Лер, что происходит? Что случилось, можешь объяснить?
– Максим тебе все расскажет. Пошли, что я должна сделать? Колбасу порезать?
– Да не надо ничего, отдыхай.
– Значит так, – Александр Степанович, как опытный полководец, подводил итоги встречи, – Слава хоть и путано, но все объяснил. Центр мы себе заберем, тема рабочая, вместо тебя завтра нас введут в учредители.
– Он не согласится, вы что.
– А ты сделай, так чтоб согласился! – рявкнул Александр Степанович. Стало холодно.
– Вы просто его плохо знаете, – Слава робко стал оправдываться, но съежился под колючим взглядом Александра Степановича и замолчал.
– Завтра в полдесятого у меня общий сбор. Ты у меня побудешь, – Александр Степанович ткнул пальцем в Славу, – а то еще сквозанешь куда-нибудь. Постелю вон тебе на коврике, гы-гы-гы-гы! – шеф заржал, как полковая лошадь.
Славу передернуло, никогда раньше он не видел, чтобы Александр Степанович смеялся. Это было ужасно.
Макс с Олегом тоже в изумлении переглянулись.
– Отставить! – в следующее мгновение скомандовал сам себе Степаныч и стал серьезным. – Десять минут! Пошлите перекусим, и по коням. Зря, что ли, девчонки старались.
* * *
Лера заканчивала резать салат, когда дверь распахнулась и мальчики, как их ласково назвала Наташа, толпой вошли в помещение ресторана.
Слава шел последним, высоко задрав голову, чтоб кровь не текла. Лера молча поставила салат на стол и отвернулась.
– Максим, можно тебя на минуточку? Давай прогуляемся, – Наташа взяла мужа под руку и вывела на улицу.
Они медленно пошли по тротуару.
– Что происходит, ты чего Славе нос разбил?
– Я?! Да ты с ума сошла! Он просто упал, бытовая травма.
– Олег? Ну конечно Олег! Кто еще на такую гадость способен?!
– Я разве сказал, что это Олег?
– Максим, не смей мне врать, слышишь! Говори как на исповеди!
Макс молчал, собираясь с духом, и медленно шел по тропинке в глубь базы. Наташа шагала рядом, заглядывала в глаза, лезла под кожу.
Максим вздохнул и начал рассказывать. Все равно ведь она не отстанет.
Начал он издалека, с истоков:
– Когда Константин Петрович умер…
– Господи, бедный Константин Петрович! – заголосила Наташа. – И не напоминай, до сих пор слезы лью, царствие ему небесное!
– Это да, – легко согласился Макс. – Так вот, прежде чем умереть, он отобрал все у своей жены.
– Отобрал! Все?! У жены?! Ты гляди, подлец какой! Это как так можно-то было? Она ему лучшие годы отдала. Гореть ему в аду за такие вещи на веки вечные!
– Хорошо, – опять легко согласился Макс на такую ужасную перспективу, – но дело-то не в этом.
– А в чем?
– Так ты мне сказать-то не даешь, Наташ. Можешь помолчать пять минут?
– Молчу-молчу, могила! – Наташа перекрестила рот и сделала символический жест, словно она заперла рот на замок, а ключ выбросила.
– Отобрал и все продал, а деньги передал на хранение Славе с Лерой. – Макс посмотрел на жену, ожидая взрыва эмоций, но Наташа молчала, только таращила глаза. – Перед смертью, – добавил он и тяжело вздохнул. – Хотел забрать потом, наверное, да не смог.
Жена только кивнула.
– А Лера со Славой это скрыли, спрятали деньги и никому не сказали.
Наташа хрюкнула и подпрыгнула, видно было, что ее разрывают эмоции, но она молчала: наверное, работали магические чары замка и выброшенного ключа.
– А потом вообще взяли и купили на эти деньги для себя торговый центр!
– Офигеть! – чары разлетелись вдребезги, Таша больше не могла молчать. – На чужие деньги, обманом, как так можно, где у людей совесть-то?! Тут работаешь, работаешь своим горбом за копейки!
Макс внутренне улыбался. Он уже собирался доставать козырного туза из рукава, но Наташа своей болтовней мешала ему это сделать.
– Правильно ему по носу щелкнули, за такие вещи мало дали. Креста на них нет.
– Наташ, Наташ, успокойся, ты мне дашь сказать-то? А то сейчас, как в детстве, помнишь? Ехали цыгане, кошку потеряли…
– Кошка сдохла, хвост ее облез? Да? Это, что ли? – Наташа засмеялась.
– Ага. Кто промолвит слово, тот ее и съест!
Возникла неловкая пауза.
– Короче, Наташ, мы с Олегом…
– Ты съел кошку.
– Да хрен с ней, с кошкой, съел и съел. Мы с Олегом все у него заберем, и Олег пообещал нам половину.
– Половину от чего?
– Да от этих денег или от центра этого. Но там есть еще владелец, бо́льшая часть его, наверное, а остальное Степаныча с Олегом, и половина от половины Олега – наша.
Макс внутренне улыбнулся: наконец-то она оценит их дружбу с Олегом.
– Я ничего не поняла. Вечно этот Олег что-то крутит-вертит, не нравится мне все это.
– Да мы разбогатеем, Наташ! Неужели ты этого не понимаешь?
– Максим, да зачем нам все это? Не жили богато – нечего и начинать.
– Ну ты даешь! Только что жаловалась: «За копейки спину гнем», а сейчас опять не так.
– Да неправильно это все как-то, не по-людски.
Максим даже не знал, что сказать. Совсем Таша одичала в этой глуши.
– А может, жене все обратно вернуть? Это было бы честно! – Наташа умоляюще посмотрела на Макса.
– Да, наверное. Но ведь они на это не пойдут.
– Они да. А ты?
– Я? – Макс замолчал, задумался. – Да, мы так и сделаем. Если получится с центром, часть дохода буду ей отдавать, но против Олега со Степанычем я не пойду. Так, тихонечко, чтоб никто не знал, поддерживать ее – так я готов.
Они дошли до забора, база кончилась. Метрах в трехстах от нее белела полуразрушенная церковь. Классическая трехуровневая колокольня, увенчанная золотым куполом, стояла в строительных лесах. Рядом постройка из красного кирпича и деревянный дом, в котором проводились службы. Макс с Наташей по мере сил помогали местному батюшке деньгами.
– А на часть денег можно церковь достроить, тебе шубу купить, – вяло процитировал друга Максим. Он уже и сам сомневался, надо ли ему все это.
– Сколько там денег-то?
– Да я даже и не знаю, много, наверное.
Наташа как-то странно посмотрела на него.
– Ты даже не спросил?
– Да как-то времени не было, – Максим посмотрел в сторону, в поле.
Между церковью и Волгой клубился туман. Там был пруд с чистейшей прозрачной водой. Какая-то природная аномалия. Мутная тяжелая вода в Волге, а здесь чистая, как стекло. В ранние осенние морозы это озеро первое схватывалось льдом. Волга еще жила, гудела. По ней еще шли последние баржи, заканчивая навигацию. А Макс уже ходил по тонкому льду озера у берега и смотрел на мелькающих под ногами рыбок.
Наташа проследила его взгляд и вздохнула.
– Озеро слез, Максим.
– В смысле?
– Ну, местные так его называют, ты разве не слышал?
– Неа, а почему слез-то?
– Так здесь ведь до революции женский монастырь был, и вот молодые монахини, чтоб скрыть прегрешения, топили в пруду своих новорожденных детей. Поэтому и вода там такая прозрачная: от детских слез.
Макс от души рассмеялся. Таша так серьезно это говорила.
– Ты не веришь? – жена смотрела на него испуганно во все глаза.
– Да нет, конечно, байки это все.
– А почему вода тогда такая прозрачная?
– Да не знаю, может, родник какой-нибудь внизу бьет. А как бы они живот-то скрыли друг от друга?
– Так они ж в рясе всегда, под ней не видно.
– А еще местные говорят, что церковь бомбежкой разрушили, типа бомба в нее попала и все такое, а здесь и войны-то не было. Не верь никому, Наташ, брехня все это.
– А я верю, я очень-очень верю, – как-то по-детски сказала Наташа и прижалась к нему. – Это ж как надо любить человека, чтоб на такой грех пойти, знать, что нельзя, и пойти.
Максима просто накрыла волна нежности. «Какая она все-таки наивная у меня, простодушная».
Он ласково обнял ее и поцеловал в макушку.
– Веришь в любовь?
Таша активно закивала, уткнувшись ему в грудь.
– Я верю, ага, очень-преочень верю.
– Какая ты у меня доверчивая, Ташуль. – Макс опять поцеловал ее.
– Я тебя очень люблю, Максим. Ты меня прости, пожалуйста, – вдруг сказала она неожиданно и всхлипнула, – я плохая была, ругалась.
– Да за что прощать-то, Наташ?
– Олега твоего ругала, ты прости, он же друг твой, я больше так не буду.
Она слегка отстранилась и посмотрела снизу вверх на него испуганными глазами.
У нее периодически случались приступы нежности. Она могла даже заплакать, но быстро успокаивалась. Гормоны, наверное. Черт его знает, как у женщин организм устроен.
– Ладно, прощаю, – Макс улыбнулся, – берем, значит, миллионы-то Олега?
– Как скажешь, – она опять уткнулась ему в грудь. Такая покорная.
– Нам надо съездить в город, договор подписать.
– Сейчас прямо?
– Ну да, сейчас. Они покушают и стартуем.
– Ой, а ты ведь не поел у меня, голодный! – Наташа всплеснула руками и закачала головой. – Вот я дура, отвлекла тебя, поешь быстренько, подождут они, ничего страшного.
Неожиданно сзади у ресторана взревели форсированные двигатели мощных джипов: народ насытился и рвался в город.
Тут же у Макса зазвенел телефон, он отстранился и взял трубку.
– Макс, ну ты где? – раздраженно закричал Олег. – По коням. Стартуем уже.
– Да бегу. – Макс опять поцеловал жену и быстрым шагом пошел обратно.
– Ой, Максим, куда ж ты голодный, – Наташа побежала следом, – давай я тебе с собой положу, в дороге покушаешь.
– Да перекушу я где-нибудь, Ташуль, некогда, завтра вечером отметим это дело, готовь праздничный ужин! – Он засмеялся, остановился на мгновение и ласково поцеловал жену в макушку. – Ну все, побежал? Или давай еще куда-нибудь тебя поцелую?
– Ну вот еще, телячьи нежности, беги уже, ждут тебя. – Наташа опять превращалась в сварливую жену-хозяйку.
