Короче, мне было трудно уже во всём разобраться. Поэтому вахта действительно была для меня выходом.
Сидя на диване, я услышал, как зазвенел телефон, взял трубку. Это был звук сообщения: в личку мессенджера одну за другой слали фотографии. И слала их Кристина. Я посмотрел: это были фотографии из фитнес-зала, в котором, как я знал, она занималась. Звук, ещё звук – загрузился последний файл, и я их открыл, пролистал фото: вот она на тренажёрах в зале, вот – позирует рядом с атлетичного вида парнями, последнее – обтягивающие, телесного цвета лосины, Кристина, повернувшись, стоит рядом со снарядом, прислонившись к нему, смотрит на меня. Я быстро удалил все фотографии, отложил телефон.
А к вечеру она мне вновь писала, просила о встрече. Действительно, я не мог уехать, так с ней и не попрощавшись. Но решил сделать это поближе к отъезду, до этого времени полностью сконцентрироваться на работе.
Весна, ранняя весна, март. Капель, как прощальные слёзы, лилась с крыш на землю ручьём. Я возвращался из магазина. Мы списывались с ней, и она должна была сегодня прийти. Впереди у Кристины весенние каникулы, на которые она, я это точно знал, должна была уехать – на экскурсии, с классом. Я же не говорил, что уезжаю. Да, несколько вопросов по математике… впрочем, это её очередной нехитрый предлог, на который я теперь ведусь.
Я не видел её уже месяц. Кристине скоро 14, и она продолжает взрослеть. Но знаю, что этот день её рождения теперь с ней я уже точно не встречу. Она позвонила и сказала, что будет у меня ближе к двум – сразу после факультатива.
Звонок в дверь, и вот она у меня – красивая, нарядная, за это время, кажется, ещё каким-то чудом повзрослевшая девочка – стоит на пороге, проходит, улыбается.
– Привет, – застенчиво смотрит она на меня.
Она вешает свою куртку, кладёт на пол ранец, выходит из коридора, проходит, затем оборачивается – я захожу вслед за ней, – долго смотрит на меня.
Да, она изменилась, её запах – остановившись возле неё, я всё ещё ощущаю его шлейф, – он завораживает, притягивает. Хотя она и выглядит старше, её глаза, их пронзающий блеск вдруг почему-то возбуждают в моей памяти ребёнка – нет, не такую, какой она стала сейчас, а с играми, смехом, приставаниями.
Кристина смотрит, улыбается, потом отводит взгляд, вновь оборачивается. Да, мне кажется, она уже знает себе цену. Кристина выглядит красиво – она в юбке и кофте. Я отхожу от неё и подхожу к краю стола. В квартире тепло, даже окна приоткрыты. Кристина смотрит, идёт мне вслед. Подходит, отодвигает стул, расстёгивает кофту, вешая её на спинку. Но неожиданно вспоминает про ранец.
– Я сейчас… – говорит она.
– Подожди…
В этот момент Кристина вглядывается и будто спрашивает почему. Конечно, она ни о чём не догадывается.
– Кристин… – хочу объявить я…
Я обернулся к ней. Она продолжала стоять и смотреть.
– …Я уезжаю.
Она смотрит на меня ярко, немного загадочно, но следом недоумённо спрашивает:
– Уезжаешь? Куда?
– На север.
Теперь она смотрит на меня уже растерянно.
– Надолго?
– На год.
Я видел, как постепенно до неё доходит смысл моих слов. Кристина вдруг моргнула и опустила взгляд, потом вновь взглянула. И мне показалось, что с края её глаза капнула и скатилась по щеке невидимая слезинка. Она отвернулась, сделала два шага в сторону, затем обернулась – и вот на том месте, где мне до этого почудилось, действительно блеснула и капнула с её глаза небольшая прозрачная слеза.
Я видел в её взгляде отчаяние и обречённость.
– Кристина…
– Что? – всхлипнула она.
Я подошёл к ней, остановился и замолчал – стоял, всматриваясь в неё. На память вдруг почему-то мне пришли её слёзы – когда она прибегала, узнав про отца, – нет, не эти, а те, сказочные, немного притворные слёзы, когда она, повиснув у меня на груди, плакала, обнимая меня. Сейчас из этого не было ничего, теперь здесь были настоящие слёзы – слёзы любви, отчаяния и непонимания. К её щекам подступил румянец.
– Почему ты так делаешь, ты это специально? – с досадой спросила она.
– Нет…
– А что тогда?
Какой вариант прощания – взрослый мужчина и 13-летняя девочка! Мне сложно описать все свои чувства. Передо мной стоял ребёнок. Ребёнок – были её слёзы, которые удивительно украшали её в тот момент. Но она была уже не дитя. Передо мной стояла красивая юная 13-летняя девушка. Я подвинулся к ней ближе. Её глаза приоткрыты – гляжу в них. Её волосы – они льются и ниспадают с плеч. Её немного размазанные ресницы – под ними ещё скрываются и вот-вот хотят упасть бусинки слёз… Секунда, она моргнула – и вот с края её глаза покатилась очередная некрупная слеза, застывшая на её щеке. Мой взгляд вдруг упал на её груди, но не на этом акцент, внимание.
Я слегка притронулся к её плечу. Её глаза… их немного наивный взгляд, сейчас – будто вопросительный. Её под силой эмоций чуть вспухшие, налитые краской губы – смотрю в них. Вдруг страстно захотелось их поцеловать. Я приближаю своё лицо и вижу, как закрываются её глаза. Не думая больше ни о чём, я прикасаюсь к её губам, всей своей силой внимая их аромат. И теперь ощущаю её всю: её руки обвиваются вокруг моей шеи. Потом отрываюсь – вновь вижу её лицо, смотрю на губы – на них застыла прозрачная слеза, затем гляжу в её глаза – и в них два бурных водопада.
Да, это был настоящий поцелуй, который длился несколько секунд. Как ни странно, но в тот момент я не испытывал никакого угрызения совести и ничего не боялся, не было чувства неловкости или чего-то подобного. Всё преобразилось, было прекрасно в том миге, и не было никаких сомнений.
Рывок – и вот она опять у меня на груди, вновь целует, обнимает…
Далее были: «я тебя люблю», «не уезжай», «не могу без тебя жить», попытка неловких ухаживаний…
Я попросил её умыться, и мы расстались – я проводил её, она ушла.
Потом она ещё писала мне в мессенджере, звонила, но на звонки я уже не отвечал.
Я уехал в середине марта.
Глава 10
Всё случилось даже лучше, чем я ожидал. Север севером, а Сургут, о котором я раньше почти не знал или знал понаслышке, оказался весьма гостеприимным городом. Из нашего региона нас ехало десять человек. По приезде всех сразу разместили в гостинице. Пару дней, пока руководство занималось оформлением документов, мы в ней жили, таким образом, нам дали время пообвыкнуть и отдохнуть, а уже после всех расселили по общежитиям и далее распределили по объектам.
Марина мне писала мало. Вообще со своей малой родины в течение всего времени писем я практически не получал, конечно, не считая того, что мне писала Кристина. Её день рождения случился фактически в день моего отъезда. Сначала она слала мне слёзные письма с мольбой, просьбой поскорее возвращаться (в кратких ответах я писал, что не могу этого сделать), потом она уже писала про свою учёбу, про то, как у неё обстоят дела, что по-прежнему ждёт меня, высылала она свои сообщения, слала фото всё так же, исключительно по мессенджеру. В самом разгаре у них была весна, и не проходило и недели, чтобы Кристина не присылала фотографии: вот она с одноклассниками – стоит на набережной, вот – у фонтана, а вот – в каком-то парке.
Однако летом всё вроде затихло, сообщения прекратились, куда-то исчезли – она будто куда-то пропала. Кристине шёл уже 15-й год. Потом позже я узнавал, что на каникулы она уезжала отдыхать.
Впрочем, выглядело всё это довольно странно. Раньше, когда она также была на отдыхе, когда я даже этого не знал, она не переставала писать. Осенью сообщения возобновились, однако, что показалось мне весьма подозрительным (ведь я уже порядком изучил Кристину) и что самое интересное, им перестал быть присущ тот самый неуловимый интимный характер, который я так хорошо чувствовал и знал, присутствовали фото, однако их оказалось уже довольно мало, продолжалось всё это недолго.
Моя работа занимала слишком много времени. Холодает довольно рано в тех краях, и август, особенно в его конце, можно уже смело считать вполне осенним месяцем. Время же всё, особенно осень, если отвлечься от работы, прошло для меня будто в какой-то спячке, незаметно наступила зима…
За этот период из Марининого семейства мне никто уже не писал. Впрочем, на Новый год в соцсети я всё-таки получил поздравление от своей подруги в виде штамповой фотографии, в ответ я отослал ей подобный файл.
Вернулся я домой, как и планировал, весной. Весь же этот год, что я провёл на вахте, всё это время прошло для меня на удивление быстро – казалось, я только успел адаптироваться к новым условиям… Кристина с конца осени мне уже ничего не присылала. Но Марина в последний месяц всё же позвонила – узнавала, что я и как.
Уезжал – в Сургуте ещё лежал снег. Приехал – у нас всё таяло. Три дня отдыха, обычная гулянка с друзьями, проверил банковский счёт.
Вечером четвёртого дня мне написала Марина (за несколько дней до моего отъезда я предупредил её, что приезжаю) – узнавала, добрался ли я, и приглашала в гости. В ответ я отписался.
Конечно же, я хотел их всех увидеть – Марину, Андрея. Кристина… ощущения были двоякие. В глубине души, конечно, я тоже хотел с ней повидаться, увидеть, какая она сейчас.
Побывал я у них на этих же выходных. За время же, проведённое дома, я уже успел порядком отдохнуть, но на работу, на которую планировал вернуться, ещё не оформлялся.
Пришёл днём. Позвонил в домофон. Дверь мне открыла Марина – на пороге с улыбкой она встречала меня. Поздоровались, обнялись, прошли в комнату. На диване сидел Андрей. В комнате был уже раздвинут стол. Недолго думая, сели. Я много говорил о работе, впрочем, не только о ней, о других делах. Про Кристину я поначалу не спрашивал. Конечно, зачем? Хотя Марина за разговором позже всё же обмолвилась о ней сама, рассказала, как учится, какой стала, фото, правда, мне её не было предъявлено.
Так часто случается: начинаешь разговаривать о работе – в итоге говоришь обо всём, о прочих вещах, говорили и обо мне. В их семейные взаимоотношения я особо не влезал, но по обоим было видно, что всё у них замечательно.
…Находился я у них уже порядочное время и ушёл ближе к пяти, Кристину так и не застав.
Было ещё светло, когда я, попрощавшись, вышел на улицу. Хотя солнце только клонилось к закату, его уже не было видно – оно скрывалось за крышами соседних домов. К вечеру, казалось, ещё больше потеплело. Я шёл в расстегнутой куртке.
Я вышел из подъезда и завернул за угол дома, когда вдруг услышал знакомый оклик со спины. Обернувшись, я увидел Кристину. Я пригляделся – она стояла в нескольких метрах от меня. Да, ошибиться я не мог, это была именно она. Хотя в бликах заходящего вечернего солнца, которое вдруг вышло из-за здания, я с трудом смог её разглядеть: луч света, внезапно вышедший из-под его кромки, вдруг резанул в глаза. И я скорее не увидел, а почувствовал её.
Она подошла и поздоровалась:
– Привет.
– Привет…
Улыбкой засияло её лицо. Я присмотрелся. Я не видел её больше года. И сразу было заметно, как Кристина за это время повзрослела, изменилась. Она была всё так же миловидна, однако черты знакомого прежде лица, казалось, приобрели какой-то новый оттенок, характер. Теперь передо мной стояла привлекательная, стройная, обвораживающая своей красотой симпатичная молодая девушка.
Не знаю, какой у меня был вид, но она вдруг рассмеялась:
– Ты что, не узнал меня?
– Ну что ты… – Я всматривался в её глаза.
Вдруг вмиг пролетели годы: вот ей 10, 11, вот 12 – и я у неё на дне рождения, а вот 13 – и она висит у меня на груди, плачет и обнимает.
– Знаешь, а ты совсем не изменился.
– Да?
– Я сразу узнала тебя. Мама мне говорила, что ты приехал. Ты был у нас?
– Только иду от вас.
На какое-то время мы замолчали. Я стоял, всё так же её изучая. Я всматривался в её лицо, смотрел на её фигуру, причёску, волосы – внезапно их колыхнул весенний ветерок…
Она отвернулась, но потом взглянула. Искорка смеха вдруг пробежала по её глазам, нет, не того смеха, который у неё был в 12, когда она смеялась и отворачивалась. И вдруг спросила:
– Скажи, ты из-за меня тогда уехал?
Я не ответил.
Она посмотрела.
– Знаешь, я тогда не обманывала, я правда очень любила тебя и даже сама не знаю, зачем это сделала.
– Давай не будем об этом… Летом ты перестала писать…
– Поначалу я сильно по тебе скучала, но потом, знаешь, – она на секунду замолчала, – теперь… у меня есть парень.
– Парень?
– Да. И у меня с ним всё было.
Мне кажется, на какое-то время я испытал некоторый шок.
– Мама знает? – спросил я.
Она рассмеялась.
– Ну конечно, знает. Но тот поцелуй, знаешь, я его никогда не забуду, я не сказала о нём никому и никогда не скажу, даже своему парню.
Мы продолжали стоять. Я не переставал её изучать, смотря ей в глаза, но кажется, смотрел на неё теперь по-новому. Мне показалось, ей стало неловко.
– Что ты собираешься сейчас делать? – спросила она.
– Сейчас… не знаю… думаю, как правильно распорядиться деньгами.
– Купишь машину?
– Наверное, посмотрю, как правильно вложить капитал.
– А где будешь жить?
– Где? Там же.
– Понятно. А где будешь работать?
– Восстановлюсь на прежнем месте.
– Тебя возьмут?
Я посмотрел на неё. Странно было разговаривать с ней, как со взрослой.
– Конечно. Почему меня не должны взять? Со следующей недели начну оформляться.
Она на короткое время замолчала, потом отвела глаза, но затем вновь взглянула, на этот раз немного лукаво:
– Теперь я тебя к нам не зазываю…
Я улыбнулся:
– Хорошо.
– Но ты всё равно заходи, – сказала она. – Ладно, рада была тебя увидеть.
– Я тоже.
– Ты сейчас к себе?
Я уже разворачивался…
Я сделал шаг. Кристина провожала меня. Вместе мы обошли с ней край дома и зашли за угол. Немного пройдя, остановились. Тут не было никого. Я повернулся и посмотрел на неё. Я понял, что смогу её обнять.
– Пока, Кристин, – сказал я, чуть приобняв её за плечи.
– Пока, – ответила она, приподнялась и поцеловала меня в щёку.
Я развернулся и пошёл по направлению к своему дому. Прошёл несколько шагов, но затем вдруг встал, обернулся и посмотрел назад, туда, где мы с ней прощались, – Кристина стояла и смотрела на меня.
Январь 2018 года – февраль 2019-го, г. Барнаул