Kitabı oku: «Тетрадь с гоблинами», sayfa 20

Эпилог. Подлинный урок магии

Дядя Витя присвоил себе особняк Шигира Рахта “для дела”. Чтобы обучать меня магии. Рахт не возражал, да и как тут возразишь, когда ты лишился могучего покровителя в лице Сени, а тут такой весь из себя дядя Витя. И против того, чтоб «Антима», помимо реконструкции Башни Печали⁴¹, занялась реконструкциями других древнеорвандских строений, больше не ввязывалась в магические авантюры, он тоже не возражал. Как и против того, чтоб обеспечить мне безлимитный поток гамбургеров.

– Не возражаю, – так он и сказал, прикрывая ладонью фингал.

Помню, как сейчас, наш первый разговор с дядей Витей перед практическими занятиями.

– Откуда я знаю то, чего знать не должен? – Спросил тогда я.

– Знания – они в воздухе летают. Есть, кстати, животны, оберегающие каждое произнесенное или написанное слово. Но тут другое. Знаниями тебя снабжает Шар. Как, блин, фабрика. А его снабжают все оброненные или записанные мысли. Магия у всех воплощается по-разному. Воплощению обучить нельзя. Хороший учитель находит свой подход к ученику.

– А вы хороший учитель?

– Я вообще не учитель. Никогда этим не занимался. Расскажи подробнее, как ты пробовал колдовать.

Я рассказал дяде Вите о неудачных попытках: в больнице, дома, во дворе. Он усмехнулся.

– Ты начал сосредотачиваться на чем-то, пускать в ход разные мысли, перемешивать эмоции – а они должны быть чистыми, направленными. Ты когда-нибудь автомобиль на механике водил?

– Нет.

– Там ты сцепление медленно отпускаешь, а газ нажимаешь. Баланс нужен, понял? Тут так же, только тоньше, в миллиард раз. Это искусство. – Дядя Витя понюхал дым от камина и медленно, будто приближаясь к злому коту, положил руку на огонь. – На стихиях и природе проще всего учиться. Смотри. – Маленькая струйка огня, подобно кузнечику, выскочила за пределы камина и облетела вокруг дяди Вити. – Манипуляции с огнем и с чем угодно еще – это, конечно, не все ведовство. Мыслей с помощью огня не почитаешь, грушу не создашь. Но для фокусов – пожалуйста.

Красивая, ярко-красная горячая струйка – точно почтальон – принесла мне бандероль с вдохновением. Огонек залетел во фляжку, дядя Витя глотнул, из его ушей вылетело сразу два новых язычка пламени, и заплясали в воздухе.

– Огонь, вода, звезды – неспроста говорят, что на них можно смотреть бесконечно. Многие в Старой Орвандии учились колдовать, глядя на стихии. Тебе ведь нравится смотреть на огонь? И всем людям нравится. Магия возникает сама по себе. Вот от стихов Маяковского не у всех возникает. А от огня – у всех. Смотришь, получаешь удовольствие – колдуешь. Все просто.

Дядя Витя улыбнулся. Было очевидно, что ему нравится ворожить, он делает это с таким вкусом и наслаждением, словно ест мороженое – пломбир в стаканчике. И я улыбнулся. Мне понравился его подход. Такой душевный и, вроде бы, простой.

– Можно я попробую?

* * *

Прошло два года. Я поступил в университет, меня все-таки взяли на специальность “фольклор”. Дела у родителей шли хорошо, мы даже переехали жить ближе к центру, и Ульфир вместе с нами. Мы любили вспоминать, как папа впервые увидел Ульфира:

– О, кошку занес? А, нет, обезьянку. Ты обезьянка? – Спросил он у Ульфира.

– Ульфир, – ответил Ульфир, и протянул к папе лапу.

– Ну, Ульфир так Ульфир. Подь суда.

Взгромоздил Ульфира на грудь и принялся гладить.

Следом в комнату вошла мама – и как заверещит!

– Брось! Брось! Что это за чертик?!

– Ульфир я…

В этот момент и до папы дошло, что существо мало того, что не кот и не обезьянка, так еще и разговаривает. Он вытянул Ульфира перед собой, широко открыв глаза.

– Сын? – Тихо позвал меня папа.

– Папа?

– Это… Кто?

– Пап… Да Ульфир…

– А он это… Руками работать умеет? Молотком?

– Научим, – усмехнулся я. – Пойду маме воды налью.

А Мелкий так и вовсе подумал, что Ульфир – игрушка, которую ему купили, и спали они с тех пор на одной кровати, мама из-за этого до сих пор ругается. Мелкий, кстати, пошел в школу, и хвастался всем, что его брат – Дима Каноничкин, легендарный выпускник.

Рома встречается с Медузой Горгоной. Правда, я перестал ее так называть. Не потому, что Рома попросил, а мне самому, когда я увидел, как она его изменила, превратив из зануды в… чуть меньшего зануду, Таня стала нравится. Хорошая они пара.

Однажды дядя Витя заявил, что настало время для последнего урока. У меня уже, так-то, получалось очень хорошо – дай дорогу! И мы снова сидели у камина в бывшем особняке Рахта. А дядя Витя, теперь уже опытный учитель, говорил тихим вдохновляющим голосом:

– Все, что находится за пределами разума и смекалки, – твоя сила, твоя магия, это область богов. Любое светлое или темное воспоминание, вспышка гнева. Любое чувство – все источник магии. Чем глубже чувство – тем сложнее магия. Чем труднее тебе объяснить, что ты испытываешь, тем лучше для твоих заклинаний. Посмотри на огонь. Уйди в себя. Не из дома! А в себя. Получи от него удовольствие.

Я посмотрел в камин. Пламя горело, как ни в чем не бывало – словно и не сидели здесь странный дядька из позапрошлого тысячелетия и студент в красной рубашке. Пахло костром. Походом в лес. Древесина трещала. Трещала – словно смеялась: ха-ха-ха. Рома всегда говорит “трещать”, а не “смеяться”.

– Думай об огне, чувствуй огонь. Любая иная мысль и чувство собьют магию Шара, – прошептал дядя Витя.

Я снова посмотрел на огонь. И правда красиво. Точно так же на огонь смотрел Бильбо Бэггинс, когда ходил с гномами в поход к Одинокой горе. И Риси Вранг, когда ночевал в пещере с десятью пантерами.

– Не отвлекайся! Только огонь!

Я вспомнил: как-то раз в субботнее утро пришел папа и объявил: надо ехать. Я не понял, что происходит, да и мама, кажется, не поняла. Куда ехать? Отчего спешка? Мы сели в машину и ехали долго. Я хотел спать и задремал. А когда открыл глаза, то увидел, что машина припаркована на берегу озера Мрауви. Краем глаза я вдруг увидел, что пламя в камине приобрело другой цвет. Оно стало зеленоватым и вышло за пределы решетки. До полудня далеко, солнце еще не пробило легкий туман над кристальной, чистой, как минералка, поверхностью озера. Пели птицы, а я слушал их трескотню, вытащив один наушник. Язычки пламени цвета водорослей подлетели к моим рукам, и раздался тихий смех; “Твори, твори, Каноничкин!” – повторял чей-то мягкий, добрый шепот, и это был не дядя Витя, это был зеленый огонь, маленькое созданье, дар которого – надежда. Папа предложил сыграть в “Твистер”, мама сказала, что только через ее труп, но потом согласилась. Спустя пару часов папа разжег костер и вытащил из багажника кастрюлю с маринадом…

Огонь полетел по всей комнате. И однажды, понял я, мы снова поедем к озеру Мрауви. И будем играть в “Твистер” и есть шашлык из говядины. Огонек стал обычным, обычно-прекрасным, и вернулся в камин.

– Ты вспомнил о чем-то, да? – спросил дядя Витя через пару минут.

– Да.

Он помолчал еще немного.

– Это чудесная магия – та, что ты сотворил. Чудесная. Цени то, что есть в тебе.

– А что есть во мне?

– Добро. Его и цени. Понятно ведь, что ты, хоть и вредный – да, вредный – тем не менее, любишь все, что вокруг тебя. Воспоминания – твоя непобедимая армия. Любимое место богов. Для них это курорт на берегу Орвандского моря. Боги купаются в воспоминаниях, чтобы стать сильнее.

– А как же “жить настоящим”?

– Так живи! Но тебе нужна сила. Нужны чувства. Воспоминания хороши, когда они обогащают тебя сейчас. А теперь я должен еще кое-что сказать тебе, сынок.

– Что? Очередной урок?

– Нет. Твоя Тетрадь не лгала обо мне. Я был жестоким, за это я и получил свое проклятие. Но теперь… – его глаза вдруг сделалась голубыми-голубыми, как небо. И мечтательными. – Мне не место здесь. Мне пора уходить, на встречу с богами, в объятия к моей Синто.

– Дядя Витя…

– Я слышу зов твоего друга, того, что был Любимцем Шара когда-то. Это великолепный звук, он похож на прибой у моря, которое существует только для меня… Больше никто никому не причинит вреда в порыве бездумной ярости. И я – в том числе.

– Нет, дядя Витя… Вы и так… не уходите…

– Мне пора, парень. Ты будешь великим Ригори. А я – что ж. Я достаточно побыл дядей Витей. Пора становиться историей.

И он растворился в воздухе. И остался только я. И моя жизнь. И мои друзья. И мой Ульфир. И мои мама, папа и брат. И, конечно, мой Шар.

Мне написала Аннет. Черт возьми, я опять опоздал на свидание!.. Я схватил рюкзак и выбежал из дома на улицу, глотая воздух, глотая радость, все еще проживая эту фантастическую историю, которая могла произойти только со мной. В какой-то момент мои ноги оторвались от асфальта, и я воспарил над Бьенфордом, а где-то вдалеке маячил всеми своими крылышками птиц.

Чертовщина началась в конце мая, когда над городом загорелся Шар, а я – видный одиннадцатиклассник – наконец-то определился в жизни. Я больше не опущу рук и не дам подчинить свое тело давным-давно заведенным порядкам. Я сделаю все, чтобы Шар горел.

И, если будет надо, я загорюсь сам.

Дима Каноничкин.

Словарь Димы Каноничкина

Я вообще не люблю словари, за всю жизнь открыл только один, чтобы посмотреть слово «пожулькать» (так и не понял, что это значит), но, думаю, моя история станет удобнее, если вам будет, куда заглядывать. Собственно, вот:

Аннет. Рыжая девушка, которая безумно в меня влюблена, но почему-то тщательно это скрывает. С Аннет у меня связан один забавный эпизод, когда я пришел в школу в полшестого утра, чтобы пораньше ее увидеть, а потом вспомнил, что в этот день начался карантин из-за гриппа.

Асглисианэ. На языке корфов – сонный паралич. Отстойная штука, не рекомендую. Хотя никто у вас спрашивать не будет. Считается, что во время Сонного Паралича с человеком говорят сами Безымянные.

Башня печали. Древнеорвандское сооружение, находится рядом с моей школой. Мрачное место. Когда узнаешь его историю (а вы отчасти узнаете, когда прочитаете книгу), становится понятно, почему оно такое.

Безымянные. Так я и не понял на сто процентов, кто они такие. Не то – обратная сторона людей, не то, загадочные исконные жители мира. Не то – байка, придуманная корфами. Такое должно оставаться тайной.

Боги. В Древней Орвандии боги покровительствовали чувствам. Вот те, о которых я знаю:

Бог добросердечности Леони. Такой весь из себя в белом одеянии, любит тех, кто подкармливает бездомных животных. Выглядывает за нами из-за облачков.

Богиня созерцания Фа. Как нота, ха-ха. Знакома с каждой из звезд вселенной, потому что наблюдает за ними бесконечно.

Бог страха Сиамон. Древние Орвандцы верили, что именно он помогает людям в экстремальных ситуациях. Сегодня бы его назвали Адреналином.

Богиня любви Синто. Любит путешествовать по миру на огромном кролике по имени Ли-ти-вик. Дядя Витя ее обожает.

Бог ненависти Код. Мрачный такой, родной брат Синто, но младше ее на секунду.

Богов еще много – если вам будет интересно, напишу как-нибудь о них в соцсетях. Может, даже пару рассказиков о них придумаю. Если честно, у меня есть версия, что боги – те же Минувшие, только самые могущественные.

Гоблины. Низжая каста корфов. Безмозглые, агрессивные существа, задача которых – бить, лупить, кромсать.

Гирко. Минувшие. Живут в сложных механизмах.

Дядя Витя. Ригори из Древней Орвандии. Настоящее имя – Альберкинуда Вит. Был служителем храма богини любви Синто, защищал закон, причем делал это зачастую жестко. Любовь – она такая, да. Аннет не даст соврать.

Дружба. То, что безусловно существует, но с такими экземплярами, как Рома и Сеня, это что-то крайне сложное. Со мной вот дружить просто.

Корфы. Если люди – создания богов, то корфы – создания Безымянных. В моей Тетради поселилось 10 корфов, плюс одного я нарисовал, и тем самым призвал в наш мир, в школьном туалете. Сколько их существует всего – мне неведомо.

Лин. Минувший. «Обитатель мест, где было совершено жестокое преступление. Смысл его существования – искоренить напоминания о страшных событиях». Так мне объяснил Джек. Привожу цитату.

Маэстро Альтернатив. Минувший, обитающий в альтернативах. Представляет из себя двух пушистых зверьков, Зеленого и Бордового. Знает все о том, что могло бы произойти с любым из нас. Даже с вами. Он знает, что было бы с вами, не открой вы эту книгу, где вы там ее открыли Спойлер: ничего хорошего (шучу).

Минувшие. Дядя Витя называет их просто: животные. Обитают в нематериальных реалиях: во времени, в альтернативах, в дежа вю, в аромате абрикоса. Внешность у них разная. Кто-то невидимый, кто-то пушистый и милый, кто-то смахивает на демона.

Орвандия. Восточноевропейская страна со столицей в Бьенфорде. Моя родина.

Птиц. Минувший. Невидим. Обитает рядом с каменными изваяниями. Умерев, превращается в новое каменное изваяние, становясь при этом видимым. Недавно в юго-западной части Орвандии раскопали остатки древнего храма, буквально усеянного статуями существ с шестью крыльями.

Ражд. На языке корфов так называется Лунатизм. Когда человек «лунатит», его глазами за миром наблюдают Безымянные. Не контролируя его, а просто будто кино смотрят.

Ригори. Волшебники Древней Орвандии. Колдуют с помощью чувств. Непредсказуемы, ибо трудно заставить себя испытывать определенную эмоцию, а значит, и предугадать конечный итог заклинания.

Вот некоторые знаменитые Ригори, о которых я узнал:

Вальян Оракул. Был способен менять цвет огня и предсказывать будущее каждый раз, когда у него рождался очередной внук. На радостях.

Исар Вэ. Определял звуки музыки на вкус, в прямом смысле, когда ел утку.

Сапора Гми. Болела всеми возможными фобиями, поэтому вокруг нее вечно происходил какой-то кавардак.

Я думаю, что в чувствах тоже живут Минувшие. И именно они помогают Ригори творить магию. Но это гипотеза. Дядя Витя ее, к слову, ненавидит.

Тень. Некоторые ошибочно называют так Безымянных. На самом деле, Тень – это такой росчерк на полотне нашего мира, у которого вечная связь с миром Безымянных. Если вы начинаете бояться своей тени, эта связь становится сильнее.

Убийца богов. Храмовникам в Древней Орвандии о его пришествии нашептал Шар. Только забыл упомянуть, кто это и каковы его цели. А если вы залезли в словарь до того, как прочли книгу, то вот что я вам скажу: прочтите книгу.

Фелишок. Минувший. Обитает в стенах домов с богатой историей.

Хозяин Башни Печали. Ригори из Древней Орвандии. Обожал ночь, творил свою магию под покровом тьмы.

Шар. На языке корфов – Рэбиоши. Главное Чудо света. Висит в центре Бьенфорда. С недавних пор светится. Именно благодаря Шару оживают Минувшие и магия Ригори. Как его построили (и построили ли, вроде как он и сам по себе мог возникнуть, так говорят легенды) – до сих пор остается загадкой. В мифах Шар – место обиталище богов, наш местный, Орвандский Олимп.