Kitabı oku: «Кровь Святого Сотника. Книга 1. Мост через Оку. Часть 1», sayfa 5

Корабль и оружие также оставили северянам. Четверых раненых, включая вождя, приютили у Медведей до излечения. Загрузили судно продовольствием, отправили на все четыре стороны. Пообещали принять по-доброму на обратном пути, если борзеть не будут. Красавица Инга, родная дочь Рогнара Лодброка, по прозвищу «Кожаные штаны» (личность скорее мифическая, известная по сагам), бесхитростно попыталась меня поиметь. В ответ была скручена, отшлепана по упругому заднему месту, расцелована взасос (не дай Бог, жена узнает) и отпущена восвояси.

С Пашей все барахло поделили по-братски. Людей, коней, большинство оружия, меха, серебро, провиант – все отдал ему. Себе оставил золотишко, пару клинков и полсотни соболиных шкурок. На дорогу накидали мне в багажник еще десяток копченых осетров. И с тем я отбыл.

Выехал из тумана у ворот своей ВОХР-команды. Вспомнил пацана, который мне порез, полученный от Овтодея, простой черной ниткой зашивал. Взвалил на плечи самого большого осетра и стал давить на кнопку вызова начкара. Дежурный пришел через минуту, запустил меня в казарму, где все офуели от вида большой рыбки. Я скромно сказал: «На общак». И уехал домой.

На другой день у меня было очередное дежурство по графику, но тумана не было. И никуда я не ходил. Но вот Артур на меня насел конкретно. С Египтом он созвонился. От египетского родственника пришел человек. А я не сомневался, что будет быстрая реакция. А как же: Египет, Каир, Мечеть Хусейна, меч под стеклом, национальная реликвия. И вдруг из России приходит весточка, что есть некая железка, которая сама на себе пишет про родство с этим раритетом и демонстрирует ударную мощь, как пресс стотонный.

Человек был из Казани. Имам, немножко ювелир, немножко историк. Как только он увидел кинжал, с ним случился ступор. Цену он сразу вломил конкретную – десять зеленых лимонов! А когда он узнал, что владелец клинка рубит им все преграды на глубину в два метра, то вообще офигел. И, с огромным пиететом, попросил Арта организовать встречу со мной.

Я и пришел. С очередным осетром на одном плече и с большим свертком клинков – на другом. У Арта семья большая: жена умница, дочь красавица, зять нормальный, сын молодец. Пусть рыбка им в радость будет!

А имам смотрел на меня с недоверием. Только после того, как я прорубил белый силикатный кирпич вместе с обеденным столом, он сипло спросил:

– Ты правоверный?

– Нет.

– Но как?!

– Видно ты забыл, что Иса (Иисус) – один из пророков Всевышнего. Что же касается меня, то в последнее время я уверовал в то, что Бог один. Только в разное время Его называют по разному.. А клинок я не буду продавать.

– Клянусь Всевышним, цена достойная.

– Я знаю. И благодарен тебе за честность. Но дело в том, что сыны достойного рода Талибов хотят служить Ему и охранять Его.

Имам долго смотрел на меня, потом спросил:

– Неужели они истинные Талибы?

– Сомнений нет. Но если клинок, который они именуют Асхар, не признает их, я обещаю, что мы вернемся к этому разговору. А пока я предлагаю тебе посмотреть на другое оружие. Возможно, не такое могущественное, но такое же древнее.

Имам мельком глянул на клинки часть которых была из дамаска, а другая часть была украшена драгоценными камнями, и сказал:

– Миллион долларов за все.

– Согласен. И еще одно, уважаемый. Будь с нами честен. И как знать, возможно, тебе посчастливится увидеть кольчугу или копье Пророка. Мечей не обещаю…

– БисмилЛляхи Рахмани Рахим (С именем Аллаха Милостивого и Милосердного)

– Аминь.

– Деньги принесут сегодня. Моя дочь. Через два часа. Помогите ей загрузить клинки. Номер машины 009.

– Сделаем.

Имам ушел.

– Ничего не понимаю, – сказал Арт, – сабли, мечи, артефакты, деньги. Откуда все?

– Меньше знаешь, крепче спишь. Заберешь сегодня свои «полтонны», и забудь обо всем. До следующего раза. И еще одно – криминала здесь нет никакого. Слово даю.

Артур посмотрел на меня, вздохнул, и сказал: «Ладно!»

Глава 19. Инга и ее тараканы

Мой дед – Сигурд Ринг, по прозвищу Кольцо, король Ютландии. Мой отец – Рогнар Лодброк (личность полумифическая), датский конунг и великий воин, победивший франкского короля Карла Лысого, внука Карла Великого, и захватившего славный город Париж (845 год от Р.Х.) Моя мать – великая воительница Лагерта, с которой отец познакомился во время битвы со шведским королем Фро, и потом долго добивался ее руки.

До 15 лет я жила в Хедебю, стольном городе данов. Отец все время проводил в походах. Поэтому воспитывала меня мать, как и брата Фридлейва и сестру Илву (согласно легендам у Лодброка от первой жены был сын и две дочери). Мама научила меня готовить еду, вести хозяйство, закрывать раны мужчинам. Она научила меня метать стрелы и держать меч. Конечно, мне было далеко до мастерства воинов, бравших на меч города франков. Но своих сверстников я била учебными палками до синяков. Глядя на это, многие старики качали головами и говорили, что мне надлежало родиться воином.

После славного похода в земли франков и получения огромного выкупа за отказ от разрушения Парижа (по некоторым данным до 7 тысяч фунтов золота и серебра) отец на время вернулся в Хедебю и попытался угомониться, занимаясь своей землей. За это время я научилась быть дочерью правителя. Научилась держать спину ровно. Потом дружина стала роптать, что жиром заплыла. Да и сам отец вздыхал, вспоминая соленый ветер в лицо. И я сказала ему, что негоже славным клинкам ржаветь в ножнах.

Отец воспрянул духом, немедля стал готовиться в дальний поход. Мать даже не думала препятствовать, когда я заявила, что отправляюсь вместе с ним. Папаша стал орать и топать ногами, но тогда я сумела настоять на своем. И вот уже пять лет, с небольшими перерывами, хожу на своем драккаре в обществе с большими бородатыми дядьками. Иногда с отцом, иногда сама по себе.

Это было славное время. Мы мерзли во фьордах Исландии, и ели виноград на Сицилии. Брали на меч замки фраков и бились с сарацинскими пиратами. Я благополучно пережила период влюбленности половины нашей дружины и сватовство многих достойных мужей Ютландии и Швеции. Со временем все это стало мне надоедать.

Но однажды, будучи в Новагороде (датой основания Великого Новгорода считается 859 г., когда он впервые упоминается в летописи в связи со смертью своего градоуправителя, по факту поселение существовало гораздо раньше), услышали мы разговор двух купцов, что у слияния двух больших рек, одна из которых именуется Итиль, появилось новое большое мордовское племя. Именуют они себя Медведями. А сила их прирастает от того, что покровительствует им сын какого-то местного божества. Приходит он редко, во время большой беды. Появляется из речного тумана и уходит в туман. Иногда наделяет Медведей вещами божественной природы. И если те вещицы у Медведей сторговать, то при перепродаже можно получить большую выгоду. О чем купцы и сговаривались.

Брат Фридлейв, по воле отца возглавивший наш поход, решил найти это племя. Возможно из любопытства. Возможно в поисках славы. Только прямого пути нам никто не указал. Те, кто бывал в тех местах, свято веровали, что Посланник Богов существует. А потому опасались его гнева.

Долго ли, коротко ли, но прознали мы дорогу к неведомому до преж того племени. Но Посланец Бога уже ждал нас. Когда драккар пристал к берегу и мы бросились к ограде, надеясь с ходу захватить селение, место которого выпытали у каких-то ладейщиков, то у ворот нас ждал Он. Мы тогда еще не знали, что это был Он. Просто сидели на торжище два высоких мужика весьма зрелых лет в странной одежде и бражничали. За спиной у них стояли два сосунка, но с хорошим оружием. Еще были всякие люди. Местные трэли, купец сарацинского вида. Весь этот сброд обычно разбегался при нашем появлении, мы даже не успевали обнажить свои клинки.

В этот раз все пошло иначе. Брат мой, шедший первым, как и положено доблестному вождю, поймал в лицо здоровую корчагу с каким-то хмельным напитком и на время потерял разум. Второй человек стал на нас поносить, как безродных. Полное бесстрашие двух старейшин перед лицом большой дружины было столь непривычным, что мы все замерли в изумлении. Сарацинский купец переводил такие слова, которых я не понимала, но осознавала, что они весьма обидны для воинов, посвятивших себя Одину. Воины тоже это понимали. Наш берсерк, Харальд Тяжелый, известный тем, что при взятии Парижа порубал своим знаменитым топором сотню воинов, вылез было вперед. Но пригожая девка, первой прибежавшая к старикам на подмогу, подняла какую-то палку и создала треск, похожий на шум ломающихся весел при абордажной драке. И наш берсерк упал! Я помню, как его десять раз копьем ткнули, и он дальше дрался. А сейчас он упал! Странно, что местные нас не боялись, они бежали к месту драки со всех сторон. Мужики с топорами, девы с луками и колчанами, полными стрел, дети с копьями. Мы сбили строй, готовясь к схватке. Но наш хулитель поднял руку и два раза создал гром. И мои земляки, стоявшие крайними в строю с двух сторон, упали наземь, ровно также, как и Тяжелый. Вот тут мы и поняли, что НЕ люди встали супротив нас.

Напарник Его поднял руку и что-то сказал. Сарацин перевел его слова. Короче, нам предлагали сдаться. В любом другом случае мы бились бы до смерти. Ибо нет для викинга лучшей доли, чес смерть с мечом в руке! Но как драться с теми, кто повелевает громом! И я попросила достойной смерти. А Он сказал странные слова: «все будет нормуль».

Я шагнула вперед и сняла свой шлем. Брови Его удивленно приподнялись. Он подошел, внимательно посмотрел мне в лицо, и поцеловал мне руку! НА МЕНЯ УПАЛО НЕБО! Я видела, как франки целуют руки своим принцессам. И считала, что это нежности телят, которые скачут вокруг коров. Настоящий воин должен шлепнуть подругу ниже спины и усадить ее на колени. Ну а дальше, как Фрея (богиня любви в скандинавской мифологии) захочет. Или поцелуем наградят, или по морде дадут. Вот Фрея и захотела. Чтобы я свое сердце тут оставила.

Стал Он мне разные вопросы задавать – куда идем, какой груз имеем. А Сам на меня смотрит ласково, и руку мою не отпускает. А запах от него! И я поплыла, словно дурочка малолетняя – и дрожу, и заикаюсь, и сердце из груди выпрыгивает. Но как только речь дошла до трех римских рабов, что у нас на драккаре были, так Он резко изменился. Построжел. Прямо дунуло от Него властностью, как северным ветром в лицо. Велел привести трэлей. Привели их. Сказал Он что-то оборванцам, стукнул себя кулаком в плечо. А они вдруг выпрямились и что-то заорали в ответ. Что-то про «империю». Один даже заплакал. Стоял, вытирал сопли и слезы обоими руками, но не переставал улыбаться. Словно увидел Отца своего, Повелителя души и тела.

Отпустило нас племя Медведей по воле Его. Отобрали у нас всю добычу, которую мы раньше взяли на меч, но оружие оставили. Брата моего с пробитой головой , Харальда Тяжелого и других раненых взяли к себе на лечение. Загрузили много еды и отправили восвояси, сказали, что будут рады нас видеть, если придем с добром. А мне уезжать никак не хочется. Заворожил меня Он! Подстерегла я его внутри городища, около дома, где добычу с драккара складывали и показала, как я Его хочу. Только Он из объятий моих выскользнул хитрым образом, по заднице меня шлепнул. А потом поцеловал крепко-крепко, до крови.

Все, я пропала! Но клянусь вороном Одина, я еще вернусь!

Глава 20. Продаются осетры

Я не рыбак и не охотник. О том, как я в армии зверушек стрелял, написано было ранее. То же самое было и с рыбалкой. Вышел из бункера, бросил взрывпакет в ближайшее озерцо, и уха сама к тебе всплывает. А тут осетры. Их в Оке и Волге сто лет не видели. А у меня еще девять штук осталось. Длиной от одного метра до полутора. Ну растащил я трояк по ближней родне и друзьям. Жена меня чуть не сгрызла: «откуда такое чудо?»

А другие-то куда девать? Вспомнил, что у Арта младший брат есть. Раздолбай, но повар хороший. Постоянно кочует из ресторана в ресторан, где больше заплатят. Ну и договорился я с ним о встрече. Пришел он чуток поддатый, но как эти поленья увидел, так сразу и протрезвел:

– Серый, ты хоть знаешь, сколько лет браконьерам дают? Сейчас за черную икру можно срок огрести, а за рыбу тем более.

А я чего? Я, как говорится, ничего. Врать не охота, правде не поверит.

– Алик, ты продай. Или коронное блюдо сделай у себя на работе. Примани клиентов, стань известным. Деньги пополам.

– А еще сможешь?

– Смогу. Но не регулярно.

– А чего Артур задумчивый ходит?

– А ты не думай над чужими проблемами, Ты со своими разбирайся.

Вот зря я с ним связался. Чую, что грузить он меня будет.

Глава 21. Откровения брата Витмара

(Открове́ние, в христианстве – разнообразное открытие Богом себя самого и своей воли людям. Откровение может исходить как непосредственно от Бога, так и через посредников.)

Я – брат Витмар, инок монастыря Новый Корвей на реке Везер (реальная личность, составитель жизнеописания Святого Ансгария), основанного в 816 году Людовиком Первым Благочестивым – королем Аквитании, королем франков, императором Запада (778-840 гг). Промысел Божий свел меня в сей обители с благочестивым братом Ансгарием (801-865 гг, в православии признан равноапостольным святителем). Благодаря этому знаменательному событию в жизни моей произошли поистине необычайные события. Однако, скажу обо всем по порядку.

В 829 г. послы шведского короля попросили направить к ним миссионеров. В 826 г. Ансгарий уже проповедовал в Дании, после того, как король данов Харальд был крещен при дворе императора Запада. Поэтому ему предложили отправиться в Швецию, а он, в свою очередь, предложил мне отплыть с ним в Балтийское море. Невзирая на все напасти, включая нападение пиратов, мы добрались до города Бирка, где сумели обратить в истинную веру многих жителей. Тогда нам позволили основать первую в Скандинавии церковь.

В 831 г. Ансгарий был рукоположен в сан архиепископа новой Скандинавской епархии с кафедрой в Гамбурге. Несмотря на полученный церковный чин Ансгарий оставался подвижником. Расточая все свое состояние, он основывал странноприимные дома, кормил бедных, выкупал пленников у пиратов, построил собор в Гамбурге.

В 845 г. для северных миссий наступили тяжелые времена. Викинги захватили Гамбург и устроили там резню. Христианских проповедников изгнали из Швеции. Только в 848 г. мы смогли организовать новую миссию в Данию. Там наши пути разошлись. Господь послал мне испытания по вере моей. Я попал в плен к пиратам и вот уже три года несу свой крест среди разбойников конунга Лодброка, того самого, который в 845 г. ограбил Париж.

В последний год мне повезло, если можно так сказать. Старшая дочь Лодброка вытребовала меня на свой корабль. Там я познакомился еще с двумя несчастными.

Первым был воин, потомок легендарного Гая Муция Сцевола, по прозвищу Левша (историческая личность, известен тем, что во время осады Рима этрусками в 509 г. до н.э. неудачно пытался убить предводителя осаждавших Ларса Порсену, после чего был схвачен. Во время подготовки к пыткам демонстративно сжег себе правую руку, чтобы доказать врагу бесстрашие римских воинов, после чего с почетом был отпущен домой). У него было длинное имя, с упоминанием всех родов своих предков. Но сам он называл себя Сцевола, и все звали его так же.

Вторым был строитель, грек из Вероны по имени Фотий. Он занимался постройками на территории древнего аббатства Святого Маврикия в Сен-Морисе (древнейший монастырь в Европе, основан в 515 году, место хранения мощей многих святых, в том числе православных). В 840 г. банды нечестивых мавров, расплодившихся в Южной Италии, прошли через Альпы, захватили и разграбили монастырь. Так Фотий попал в рабство, много раз был перепродан разным хозяевам, и в результате попал на корабль Инги.

Три года мы плавали с датскими разбойниками. Иногда викинги использовали нас в соответствии с нашими прошлыми навыками: я составлял разные договоры и вел переписку с резиденцией в Хедебю, Сцевола периодически командовал местными пленными, которых заставляли строить осадные машины, Фотий занимался постройкой временных укрепленных лагерей. Но, в основном, мы были гребцами. Мои попытки проповедовать среди этих дикарей закончились тем, что Инга ударила меня мечом по лицу. Удар пришелся плашмя, но двух зубов у меня не стало. Со временем мной овладела такая тоска, что мысли о самоубийстве стали посещать меня ежедневно. И только молитвы, да поддержка товарищей по несчастью удерживали меня от последнего шага.

И вот однажды мы пришли в город кривичей и других славян, который расположен на берегах реки, именуемой Волхов (Новгород). И там, во время утренней молитвы во избавление меня и других страдальцев от тяжкого бремени, я вдруг явно услышал: «Жди». Никого не было вокруг меня в то раннее туманное утро. Но еще дважды я услышал ласковый удаляющийся ввысь голос: «Жди».

Не ведомо было мне, чего следовало ожидать. Но уныние покинуло меня. Сцевола и Фотий удивлялись переменам в моем поведении. А я лишь говорил им, что скоро в нашей судьбе наступят перемены к лучшему. Я даже конунгу Фридлейву сказал об этом. И за эту дерзость я получил всего лишь легкий подзатыльник.

И вот этот чудесный день настал! С утра наш драккар пристал к берегу возле места слияния двух великих рек. Оставив с нами двух караульных, остальные даны кинулись вверх по деревянным ступеням, ведущим к большому поселению местных жителей. Через короткое время наверху раздались какие-то громкие непонятные звуки. А потом к нам спустился один из викингов, имевший очень угрюмый вид и повел нас наверх.

И там, на пыльной торговой площади перед бревенчатой оградой большой деревни, я увидел Его. Впрочем, сначала я увидел большую толпу местных жителей. Бородатые мужи с топорами, молодые женщины с охотничьими луками, подростки к короткими копьями. И викинги, оружие которых лежало на земле. А еще на земле лежали предводитель Фридлейв, берсерк Тяжелый, и еще двое воинов. Судя по тому, что вокруг них суетились пожилые женщины, которые пытались остановить им кровь, наши хозяева были живы. Выходит, викингов пленили! Но как такое возможно?

Я стал приглядываться к местным жителям и заметил чужих. Троица, выделяющаяся из толпы. Красивая юная дева, одетая ярко и непривычно. В синих штанах! Дева в штанах! Мало того, в узких штанах! Которые облегали ее стройные ноги, словно вторая кожа. Выглядело все это весьма постыдно, но очень завлекательно.

Стояла дева за спиной двух пожилых мужей. Лица их были гладко выбриты, как у ромеев. Волосы у них были седыми, но на древних старцев они явно не походили. Оба были одеты в странные пятнистые одежды. Только у одного пятна на одежде были зеленые и коричневые, а у другого – черные и серые. И я вдруг понял, что это – воины. В такой одежде первый легко спрячется в лесу, а второй – среди камней. У первого воина около горла виднелась странная исподняя рубаха с продольными синими и белыми полосками. А у второго в разрезе у ворота я увидел крест. КРЕСТ! Христианин! Брат во Христе! Откуда он здесь? Ведь Ансгарий добрался только до Швеции. И мне не ведомо, чтобы другие святители шли в северные земли вдоль великих рек. Впрочем, пока я был в рабстве, многое могло измениться. Надеюсь, здесь я получу ответы на многие вопросы.

Между тем, воины внимательно нас разглядывали. И вдруг тот, что был сером, стукнул себя в грудь и приветствовал нас на подзабытой латыни: «Империя превыше всего!» Самые сильные чувства после этих слов испытал наш Сцевола. Я ни разу не видел, чтобы опытный воин, пусть даже проведший в рабстве несколько лет, плакал подобно малому ребенку. Он успел крикнуть: «Да здравствует Империя!» – а потом глотал слезы и кусал губы до крови, чтобы не рыдать в голос. И мы с Фотием, глядя на такую необычную картину, без понуканий вернули римский салют и слова приветствия. Потом нас отвели в жилище к первому воину. Умыли, накормили, уложили спать.

А утром сестра хозяина с печалью сказала деве в синих штанах: «Лонгин ушел и опять со мной не попрощался».

Лонгин? СВЯТОЙ ЛОНГИН?!

Глава 22. Паша, XII легион, Святой Лонгин Сотник и не только

Этот брат Витмар зае… достал уже всех. После того, как он узнал, что Серегу здесь все зовут Лонгин, он стал похож на буйно помешанного. Сначала он девчонок у меня в доме напугал. Постоянно хватал за руки то Ашаву, то Машку, и постоянно трендел чего-то на старонемецком, через раз упоминая «Лонгин… Лонгин… Лонгин». Девочки не выдержали и позвали меня. У меня на истерики терпения тоже не хватает. В общем, из положения вышли, призвав на помощь Саида.

Саид чего-то почирикал то ли на датском, то ли на шведском, то ли на суржике викингском. Потом они с Витмаром помахали руками, потом опять почирикали. Потом в разговор полезли Сцевола с Фотием. В общем, получилась следующая картина маслом.

Витмар, как кадровый боец религиозного фронта, на досуге почитывал Жития Святых. Особенно воодушевлял его сюжет про святого сотника Лонгина. Якобы сей отважный воин, будучи однажды на горе, именуемой Голгофа, увидел Человека, распятого на кресте. В порыве сострадания к несчастному он уколол его своим копьем между 4 и 5 ребрами, чтобы прекратить нечеловеческие мучения. Человек умер, загремел гром с молниями, пошел ливень, приключилось землетрясение. Лонгин имел какую-то глазную болезнь, но капли крови этого Человека попали сотнику на лицо и он исцелился. После сего чуда, он уверовал, что убиенный им является Божественной сущностью. О чем везде и всем рассказывал. За что ему отрубили голову и выбросили ее на помойку. Потом случилось чудесное обретение этой головы с очередным излечением незрячих. В общем, Лонгин стал Святой Лонгин Сотник, его копье стало волшебным (Копье Судьбы), деревянная плошка с кровью, накапавшей с копья, стала одаривать удачей и вечной жизнью (Святой Грааль).

Фотий добавил, что в монастыре Святого Маврикия, откуда его умыкнули сарацины, действительно хранилось копье, которое называли «Копьем судьбы». Монастырь очень старый, чуть не самый древний в Европе, построен на том самом месте, где Маврикия и подчиненный ему египетский христианский легион в составе 6000 человек пустили под нож по приказу языческого римского императора Максимиана. Фиванский легион пригнали в Европу с Ближнего Востока в начале 4 века. Так что насчет копья, как говорится, все может быть. Но поскольку монастырь недавно разграбили, то и копье пропало.

В заключение свои три копейки добавил Сцевола. С позиций представителя древнего рода еще той, старой Империи, он подтвердил эту историю. Якобы Гай Кассий Лонгин, который в 44 году до н.э. участвовал в коллективном убийстве Гая Юлия Цезаря, действительно имел внука с тем же родовым именем, и этот Гай Кассий Лонгин – младший служил в XII легионе Фульмината, что означает «Отмеченный молнией». А в 33 году уже нашей эры некоторые когорты этого легиона были расквартированы в Иерусалиме. А сколько лет было Христу, когда он взошел на Голгофу?

И вот сижу я на лавочке и вслух увязываю между собой всякие разные мелочи, которые обществу неизвестны, либо на них внимания не обратили. А общество, в составе Маши, Ашавы, Саида и трех очень любопытных франков постепенно выпадает в осадок.

Итак, 12 легион Фульмината, не в смысле «Молниеносный – Быстрый», а в смысле «Отмеченный молнией – Отмеченный Богом». Кто придумал такое прозвище неизвестно, но очень показательно. То есть была когда-то богоизбранная воинская часть. Стало быть, служили в ней богоизбранные солдаты. Или один солдат. И вот этот богоизбранный солдат милосердно добивает то ли Сына Божьего, то ли Бога-Сына во второй Его ипостаси. То есть Бог решил частично самоубиться, глядя на грехи наши. В общем, без водки или без вина в иудейских скрижалях никак не разобраться. Да это и не важно. Важно то, что все это сопровождается громом и молниями. А в Серегу, то есть Лонгина, тоже молния попала. И Саид свидетель, что вокруг него громыхает по разным другим поводам, например при обещании вернуть кинжал. То есть наш Лонгин, тоже избранный.

Народ, в лице Ашавы сказал, что он и так это знает, но только прислали Лонгина местные Боги. Витмар вылез с опровержениями. Сцевола поинтересовался, что за кинжал. Саид спросил, что за копье. Тут до меня дошло, что Серый может «включить» сакральные вещи из двух религиозных течений. Что делает Копье в руках у Сереги я сам видел, на что способен Кинжал мне тоже рассказали. А на что они в паре способны? Короче, башка у меня заболела и я всех выгнал. Сказал, что завтра с каждым по отдельности поговорю.