Kitabı oku: «Легенды Сэнгоку. Под знаком тигра», sayfa 3
– Да учитель! -Торачиё почтительно поклонился. -Я запомнил всё что вы сказали, слово в слово!
– Вот и славно! -вечно мрачный Корисин позволил себе улыбнуться. -Иди умойся, урок закончен. А я приму у себя долгожданных гостей! -наигранно громко произнёс сэнсэй последнюю фразу и повернулся ко "входу" в додзё. -Добрый вечер Тамэкагэ-сан!
Князь Нагао, сообразив, что его заметили, вышел из своего укрытия и подошёл к старику. Корисин и вправду был старик, на вид ему было лет семьдесят, но его полные жизнью глаза, говорили обратное, от чего его возраст не мог определить никто. Тамэкагэ поравнялся с мастером и приветливо поклонился, оказалось, что старик не уступал в росте высокому князю.
– Давно я вас не навещал почтенный Корисин! -произнёс Тамэкагэ -Решил вот справиться о вашем здоровье перед отъездом. -слова князя столь явно содержали нотки не уверенности, что Корисин презрительно ухмыльнулся.
– Только не надо лукавить Тамэкагэ-сан, я вижу вас насквозь, словно прозрачную воду. -ответил сэнсэй. -Вы никогда не спрашивали о моём здоровье, а посещали меня лишь тогда, когда вам было что-то нужно. Только вот…-мастер недобро прищурился. -Я не разу не видел вас в столь неуверенном расположении духа. Вы стареете? Или может, задумали неладное?
– Да покарают меня ками если я приду к вам, почтенный, со злым умыслом! -воскликнул князь. -Но вы как всегда правы, я к вам по делу. -Тамэкагэ осмотрелся вокруг и убедившись, что все дети ушли умываться, тихо произнес. -Я хочу поговорить с вами о своём сыне.
– Что ж, тогда, я думаю, нам стоит продолжить нашу беседу в саду. -Корисин подался назад, пропуская гостя вперёд. -Там вы и изложите ваше дело ко мне, а Юри пока приготовит нам чаю.
Через некоторое время мастер и князь восседали, под накрытым соломой, навесом, на циновках друг напротив друга. Находились они в саду, за домом Корисина. Сад не примечательный и практически ничем не обустроенный, как это часто встречалось у любителей чайной церемонии. Кроме прохудившегося навеса здесь росли три сакуры, от которой сегодняшние посетители не могли оторвать глаз. Шли первые дни четвёртого месяца и прекрасные, белые с розовым оттенком, лепестки сакуры уже начали понемногу опадать. В это время, многие в стране отрывались от своих дел и предавались созерцанию прелестного растения. На некоторых находило блаженное вдохновение на написание стихов и песен. Опадающие лепестки нередко сравнивали с уходящей, в круг перерождений, жизнью, ведь цветение сакуры столь быстротечно, словно жизнь человека и порой даже не замечаешь, как она проходит.
Корисин не соблюдал этикета чайной церемонии, он просто любил пить чай и любоваться сакурой. Стихи он тоже не писал. Никто в Касугаяме не знал, где Тамэкагэ подобрал этого старика, откуда он родом и где обучался воинскому искусству. Знали лишь то, что шестнадцать лет назад князь Нагао вернулся из похода в Эттю, вместе с неизвестным стариком, в Касугаяму и устроил учебный бой, между ним и одним из лучших своих воинов, Иробэ Кацунагой. Иробэ проиграл. После этого, Тамэкагэ выделил ему место в своём замке и Корисин стал тренировать самураев князя и их детей.
Корисин оторвался от созерцания сакуры и перевёл взгляд на Тамэкагэ, показательно кашлянул, чтобы князь обратил на него внимание и начал свой разговор. Тот понял намёк и начал из далека:
– Как дела у моего сына? Подаёт ли он успехи в боевом искусстве?
Корисин хитро прищурился, поняв, что разговор пойдёт не об этом, но всё же ответил на вопрос князя.
– Мальчик бес сомнения талантлив и в будущем превзойдёт многих, но у него не хватает сосредоточенности. Жизнь в клане Нагао давит на него. Отношение к нему, остальных членов семьи его угнетает, а незаурядная внешность делает его предметом насмешек сверстников.
–И что можно сделать для того, чтобы мой сын вырос отважным воином и мудрым человеком? -спросил Тамэкагэ.
– Я вижу, что судьба четвёртого сына вам небезразлична. -заинтересованно проговорил мастер. -Или есть что-то, что знаете только вы?
– Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос, почтенный Корисин.
– Не извольте гневаться князь Нагао. -сэнсэй чуть склонил голову. Он понял, что у Тамэкагэ есть свои планы на счёт семилетнего Торачиё, который на первый взгляд оставался не удел в своём клане. Но Корисин не стал вдаваться в любопытные подробности и всё же задал ещё один вопрос -Прежде чем ответить могу я ещё кое о чём спросить?
– Спрашивайте. -Тамэкагэ одобрительно кивнул. В душе он осознал, что его окружают, сплошь и рядом, хитрецы и доверять каждому свои мысли не стоит. Даже если этот человек был давно ему знаком.
– Позвольте узнать, -начал сэнсэй. -есть ли кто-нибудь из вашей семьи или вассалов, кто хорошо относится к Торачиё? Кроме конечно сына Амакасу.
– Их совсем немного. -огорчённо заявил князь. -Его мать и родная сестра.
– Не дурно! -усмехнулся Корисин. -Женщины! Это самое худшее, что может повлиять на мужчину в этом мире! А если сын отдаст предпочтение матери, тогда это будет самой худшей ошибкой отца. Нередко матери настраивают своих сыновей против их отцов! Это очень печальный факт, который история знает не понаслышке. Хвала Будде что вы избежали этой участи, хотя…Ещё не всё потеряно.
– Корисин! -возмутился Тамэкагэ.-Ты забыл с кем разговариваешь?
Мастер немного склонился, будто извиняясь.
– Прошу в сотый раз меня извинить Тамэкагэ-сан, что говорю вам истину. -Корисин, заметив, как после этих слов князь нервно дёрнул щекой, переменил тему. -Так вот. Я считаю, что мальчику не место в вашем замке.
– Тогда где же? В столице? -предположил Тамэкагэ, хотя знал, что это глупый довод.
– Киото только развратит мальчика. -ответил сэнсэй. -Тем более, что сейчас пожары там случаются чаще чем в лесах в летнюю жару.
– Тогда может быть отдать его на усыновление, в другую семью. Мой вассал Наоэ Кагэцуна, по-прежнему, не имеет ни жены, ни детей? -продолжал строить наводящие догадки князь.
– Опять же, новая семья и потеря своего родового имени. -быстро ответил Корисин. -Это всё не годится. -он понял, что князь Нагао не зря докучает ему наводящими вопросами и что он давно принял решение, но что-то не давало ему в нём утвердиться. Возможно, ему было важно мнение мастера фехтования, как человека идущего по пути воина.
Корисин не стал долго раздумывать над ответом, тем более небо начало уж темнеть и день клонился к закату, а старику требуется больше отдыха.
– Отправьте мальчика в монастырь. Там его научат обладать собой и собственными мыслями.
Тамэкагэ замолчал. Второй человек за сегодня кто говорит ему послать Торачиё на обучение к монахам. Возможно, это действительно был единственный выход из сложившейся ситуации. Как не крути, но время на раздумья оставалось мало. Князя выводила из себя та мысль, что нужно так перестраховываться для того, чтобы оставить за собой хоть какую-то надежду, что клан Нагао не придёт в упадок во время его отсутствия. Кампания против икко-икки непременно затянется надолго, а это совсем не на руку князю.
Он распрощался с Корисином и поблагодарил за дельный совет. Выйдя из его дома, князь заметил, что на улице было уже темно. На деревянном помосте додзё, в тусклом свете бумажных фонарей, виднелась фигура мальчика. Он сидел, скрестив перед собой ноги с закрытыми глазами. Создавалось впечатление, будто он медитировал. Тамэкагэ искренне удивился, когда разглядел в нём своего сына Торачиё.
Сидящий, открыл глаза, словно почувствовал, что за ним наблюдают. Завидев отца, он тут же бросился к нему и распростёрся перед ним ниц.
– Отец простите меня! Клянусь, я больше не буду проигрывать Сангомару! -завопил мальчик.
– О чём ты? -спокойно произнёс Тамэкагэ, глядя на сына сверху вниз.
–Как!?-Торачиё поднял взгляд на родителя. Он был в недоумении и считал, что разозлил отца своей бездарностью. -Разве вы и сэнсэй говорили не обо мне?
–О тебе. -князь, жестом руки повелел сыну подняться и приказал следовать за ним.
Вдвоём они направились прочь из додзё Корисина и повернули в сторону замка. Какое-то время они шли молча. Торачиё не пытался завести разговор первым, до сих пор испытывая чувство вины перед отцом, он шел за ним, отставая на два шага, хотя легко мог идти с ним наравне.
–Ты заканчиваешь своё обучение. -внезапно сказал Тамэкагэ. Для мальчика эти слова прозвучали равносильно удару кинжалом в сердце. Он так хотел научиться боевому искусству и победить Сангомару, чтобы доказать отцу и родным, что он не зря родился в этом клане. Теперь его стремлениям пришёл конец. Князь продолжил -Ты отправишься в Ринсэндзи.
– Я стану монахом? -грустно спросил Торачиё, в очередной раз сознавая что он не удел.
– Почему же монахом? Ты едешь туда постигать военное искусство и дзэн. Там тебя научат как обладать собой, боевому искусству, грамоте, ну и конечно же мудрости Будды. До своего совершеннолетия ты будешь обучаться там, а потом, если конечно пожелаешь, вернёшься обратно.
– Но зачем мне ехать в монастырь? -переспросил Торачиё, всё же немного успокоившись. -Ведь не один из моих братьев не обучался у монахов. Разве сэнсэй Корисин не может научить меня тому же? Он ведь тоже монах, только мирской.
– Понимаешь, -Тамэкагэ начал подбирать в уме слова, чтобы получше объяснить всю суть своему сыну. -иногда семье, в клане, случаются такие вещи, которые скажем, дурно влияют на детей вроде тебя. Тебе ведь итак достаётся от наших семейных распрей, из-за которых ты чувствуешь себя неполноценным ребёнком.
Торачиё снова понурил голову, понимая, что отец говорит правду.
– Но даже несмотря на это, -Князь, поняв, что расстроил сына решил его немного приободрить. – вспомни-ка? Герой Ёшицунэ! Он обучался в монастыре с самого детства и стал после этого великим воином! А его друг Мусашибо Бэнкэй! Также обучался у монахов. -напомнил Тамэкагэ о героях древности. -Я знаю ещё много выдающихся людей которые прошли свой путь через священные обители. Князь Нагао взглянул на Торачиё. Мальчик и вправду приободрился.
– Когда я туда отправлюсь? -спросил он и сразу добавил. -Мне нужно завершить кое-какое дело.
–Ха! -вырвалось у князя. -Какое такое дело может быть у семилетнего ребёнка?
– Я должен победить Сангомару!-твердо, совсем по мужски ответил Торачиё.-Это будет позором если я уйду из додзё на долгий срок, побеждённым.-и снова он опустил голову и тихо, неуверенно прошептал.-Но мне нужно время, чтобы подготовиться. Сэнсэй научил меня как это сделать, и я хочу последовать его наставлению.
Тамэкагэ удивился. Сильно удивился, такому повороту событий. Ему невольно вспомнились предсказания Усами на счет Торачиё. Мальчик проявлял рвения к пути воина и князю, как полководцу и как отцу, понравились слова Торачиё. Он почувствовал себя гордым за мальчика, и не важно, было то, что он часто проигрывал, важны его намерения. Как говорится: -"Сначала намерение, потом просветление."
– Я ухожу в поход в конце этого месяца. -сказал Тамэкагэ. -Хочу, чтобы ты отправился в храм до этого. Даю тебе двадцать дней. Тебе хватит такого срока?
– Да отец! -радостно воскликнул Торачиё и благодарно поклонился. -Я не подведу, обещаю!
– Я знаю это. -тихо, с ноткой довольствия, произнёс Тамэкагэ. -А теперь ступай к матери, она, наверное, уже волнуется, ведь ночь как-никак.
Торачиё вновь поклонился отцу и словно молодой длинноногий олень рванул вверх по склону к домам знати. Князь Нагао проследил, как исчезла во тьме фигура мальчика, и направился в сторону замка. Там он договорился о вне гласного совета с Усами и Наоэ.
Глава 3
Холм двух сакур
Весь сад женской усадьбы был наполнен звонким, детским смехом. Хотя зачинщиками сего веселья, были всего два мальчика, которые носились сломя голову то в одну, то в другую сторону, разыгрывая сценку полюбившейся им легенды. Наконец они остановились на деревянном мостике, который соединял разделённый на две части, искусственным прудом, сад. Встав друг против друга, они выставили перед собой деревянное оружие, приняв боевые стойки, словно взрослые воины. У одного в руке был деревянный меч, а у того, что повыше, с головой, закутанной в белый монашеский капюшон, держал длинный бамбуковый шест.
– Сдавайся монах! -Кричал маленький, с деревянным мечом.
– Я не монах Тароноскэ! -обиженно заявил длинноногий мальчик в капюшоне.
– Какой ты скучный Торачиё! -Тароноскэ безнадёжно покачал головой, опустив меч. -Мы же договорились, что я Минамото Ёшицунэ, а ты Бэнкэй.
– Прости. -виновато ответил Торачиё. -Я просто ещё не свыкся с той мыслью, что меня отправляют в монастырь.
– Но ты же сам говорил, что монахом ты не будешь, а просто едешь учиться. -Попытался успокоить друга Тароноскэ. -Тебе не о чем волноваться. Давай продолжим?
– Хорошо! -Приободрившись кивнул Торачиё и снова встал в стойку.
Они обменялись ударами, а потом Тароноскэ начал прыгать в разные стороны, подражая легендарному Ёшицунэ, который в сказаниях умел высоко взмывать в воздух. Через некоторое время они вновь начали бой. У Тароноскэ уже прослеживалась какая-то техника ведения боя, чего нельзя было сказать о Торачиё. Он неуклюже махал шестом, пытаясь задеть им своего друга, но тот моментально отражал удар и стремительно атаковал приятеля. Торачиё получил несколько тычков в живот и нервно отбросил шест.
– Не получается у меня обращаться с копьём! -Мальчик сел на мост и уныло опустил голову. -Так дерутся только монахи. Самурай должен владеть мечом. Почему Бэнкэй не может быть с мечом, а? -Обратился он к другу.
– Потому что! Когда они встретились с Ёшицунэ у Бэнкэя было копьё, а у Ёшицунэ-меч! -Весело объяснил ему Тароноскэ, ничуть не расстроившись на негодования Торачиё.
– Тогда давай я буду Минамото,а ты Бэнкэем.-Предложил Торачиё.
– Нет! -замотал головой Тароноскэ. -Как ты можешь быть Ёшицунэ, если ты на голову выше меня.
Спору бы не было конца, если бы Тора не вмешалась. Она сидела чуть поодаль от мостика на небольшом лужке и расчёсывала волосы Айе. Увидев, что затевается ссора, она позвала детей к себе. Торачиё услышав голос матери, скинул с себя капюшон и бросился к ней. Тароноскэ поспешно последовал за ним.
– Ты звала матушка? -мальчик сел перед женщиной на колени, ожидая, что она скажет.
– Почему вы спорите Торачиё? -Спокойно спросила она. Голос её был нежным и ласковым. По её лицу вообще нельзя было сказать, что она когда-либо злилась. Тора дождалась, когда Тароноскэ сел рядом со своим другом и продолжила. -Я немного слышала ваш спор и с удовольствием помогу вам решить его.
– Прошу тебя матушка, иначе мы можем и всерьёз подраться! -в надежде заявил Торачиё.
– Да, госпожа Тора-Доно, пожалуйста помогите нам? -вежливо согласился мальчик.
Она закончила причёсывать Айю, девочка села рядом, весело улыбаясь своему брату, и доброжелательно глянув на детей сказала:
– Тароноскэ прав насчет Бэнкэя, он действительно был выше Ёшицунэ в росте. Но, как мне известно, Мусашибо Бэнкэй любил пользоваться нагинатой, как и всякий монах, но во время встречи с Ёшицуне он обнажил свой огромный меч и вступил с ним в сражение.
– Вот! Я же говорил, что он может быть с мечом! -Радостно воскликнул Торачиё.
– Не торопись. -Тора опустила руку на колено своему сыну, дабы успокоить его. -Я хочу, чтобы вы были на равных и не оставить в обиде Тароноскэ.
Торачиё вновь состроил виноватую мину и стал слушать мать.
– Ты сказал, что самурай должен владеть мечом, это не совсем правильно. Во времена Ёшицунэ и Бэнкэя, главным искусством самурая был лук и конь. Мечом владели все, но не так часто применяли его в сражении. Самурай должен постичь не только искусство войны, но и многое другое. Например, поэзию, каллиграфию или любую другую науку. Путь воина во многом схож со многими другими путями. Поэтому не стоит вам думать, что воин зациклен лишь на искусстве поединка.
Дети завороженно смотрели на Тору. Их поражало то, что женщина объясняла им о пути самурая. Мастер Корисин, напротив, утверждал, что женщины не сведущи ни в чём кроме хозяйственных дел и нужны лишь для продолжения рода.
– Мама, -вдруг подал голос Торачиё. -а бывают женщины-самураи? Сэнсэй Корисин говорит, что женщины не умеют сражаться. Он говорит, что они вообще ничего не умеют.
– Не могу согласиться с мастером Корисином. -Спокойно ответила Тора. -У двоюродного брата Ёшицунэ, Кисо Ёшинаки была жена и одна из его полководцев, -великая женщина и прекрасная воительница. Звали её Томоэ Годзэн. Вы что, невнимательно читали легенду?
– Мы не читали!!-Разом ответили мальчики. -Нам рассказывал её сэнсэй Корисин.
– Ну тогда понятно почему вы не слышали о Томоэ! -Нахмурилась Тора, не одобряя в душе способы воспитание Корисина.
–А вы умеете сражаться госпожа Тора? -заинтересовался Тароноскэ.
– Ах мальчики! -грустно вздохнула она. -В наше смутное время, я считаю, что каждая женщина должна научиться держать в руках оружие.
– А Айя? -Спросил Торачиё поглядывая на сестру.
– Айя, -мать погладила дочь по длинным, шелковистым волосам. -с десяти лет берёт уроки владения нагинатой у монаха, который приходит в замок из Ринсэндзи.
– О-Ого! -В раз удивились друзья и с уважением посмотрели на сидящую рядом, с Торой, девочку.
В следующий момент на энгаве появилась служанка Торы. Не сходя в сад, она поклонилась хозяйке.
– Госпожа Тора! -Окликнула её Ясу. -У нас высокопоставленный гость, господин Усами Садамицу.
Тора Годзэн поспешила встретить гостя, но тот опередил её. Садамицу оказался на энгаве ещё до того, как Ясу закончила доклад. Его сопровождала девочка, ровесница Торачиё и Тароноскэ. На ней было голубое косодэ. Симпатичное, кругленькое личико ещё не касались пудра и белила, а волосы были аккуратно убраны и схвачены белой лентой. Она стояла чуть позади от Усами. Когда советник поклонился, поприветствовав Тору, девочка последовала его примеру.
– Господин Усами! -Улыбнулась Тора. -Чем я, простая женщина, удостоилась внимания такого высокого господина, как вы?
– Будет вам госпожа! -Отмахнулся Садамицу. -По статусу вы находитесь выше меня. Ведь вы жена князя Тамэкагэ. Значит наоборот, это я удостоился лицезреть вас. -Усами поклонился ещё раз.
Тора Годзэн одобрительно улыбнулась. Из всех вассалов своего мужа она больше всех уважала именно Усами, так как, он всегда был вежлив и обходителен, не позволял себе лишних слов или несносного поведения. К тому же он больше благоволил её детям, чем отпрыскам первой жены князя.
– Прошу извинить меня за столь грубое вторжение, но, к сожалению, у меня много дел и я хотел бы по быстрее оказаться подле князя Тамэкагэ, хотя ваше общество мне не менее приятно. Поэтому, сразу перейду к делу. -Выпалил Усами, не сходя с места. -Хочу представить вам свою единственную дочь Нами. Я хочу попросить вас…Не обременитесь ли вы присмотреть за ней во время нашего похода в Кагу? Я думаю, что она найдет общий язык с молодым господином и с сыном господина Амакасу. Да и Айя, надеюсь, не откажет ей во внимании.
– Вы можете не беспокоиться за свою дочь господин Усами! -Радостно ответила Тора. -Мы только будем рады, тому, что наша компания прибавится в лице Нами! Можете быть спокойны.
– Тогда, прошу извинить меня ещё раз госпожа Тора, за то, что и так злоупотребил вашим гостеприимством. Я удаляюсь. – Садамицу присел на одно колено перед Нами, что-то шепнул ей, поцеловал в лоб и поспешно вышел через ту-же веранду. Ясу поспешила его проводить, но безуспешно, старый воин появлялся и исчезал практически бесшумно и очень быстро, что у многих вызывало недоумения. Как ему это удаётся?
Всё это короткое время, за которое произошла встреча Усами Садамицу и Торы Годзэн, мальчики сидели бесшумно и потупившись внимали высокопарным речам взрослых.
– Неужели нам тоже нужно будет так разговаривать? -Тихо спросил Тароноскэ у приятеля. -Ведь непонятно же ничего.
– А мне кажется красиво! -Мечтательно вздохнул Торачиё.
– Ладно! -Тароноскэ хлопнул его по плечу. -Пойдём, познакомимся с девчонкой, мне она кажется немного скромной…как ты!
Торачиё не обратил внимания на подначки друга, однако поднялся на ноги и пошёл за ним. Нами продолжала стоять на энгаве, скромно понурив голову, не смея взглянуть на новых знакомых.
– Ну-же, не стесняйся! -Подошедшая к девочке Айя, взяла её за руку и потянула на лужайку. -Пойдём к нам! Познакомлю тебя с братишкой и его другом.
Нами послушно пошла за Айей. Подойдя к Торе, она низко поклонилась, но не проронила ни слова.
– Какая скромница. -С доброй улыбкой на лице проговорила Тора. -Наверное характер матери. -Предположила она. -Потому-что господин Усами, хоть и воспитанный человек, но скромностью не блещет. -Женщина пригласила девочку сесть. Та повиновалась и Тора, жестом руки, усадила всех остальных вокруг себя. -Знакомься Нами. -Она обвела рукой своих детей, -Это мой сын Торачиё, а это моя дочь Айя, -потом она показала на Тароноскэ. -а этот молодой человек, сын Амакасу Ясушигэ, имя ему Тароноскэ.
– Для меня большая честь познакомиться с вами. -Пролепетала Нами, в поклоне. -Прошу меня простить за мою робость, -Еле слышно произнесла девочка. Тора в это время с любопытством наблюдала за ней. Нами продолжала -Я впервые нахожусь в таком большом окружении и немного стесняюсь.
– Бедняжка! -Жалостливо произнесла Тора. -Усами держал тебя в затворничестве?
– Нет! Что вы! -Поспешила объясниться Нами. -Мой отец наоборот даёт мне слишком много воли. Просто в нашем замке очень мало людей, в основном одни старики, а детей и вовсе нет. В деревне, что находится при замке, я не гуляю, далеко для моего возраста, поэтому моим другом является лишь отец.
– А она не такая скромная, как кажется на первый взгляд. -Вмешался повеселевший Тароноскэ. -А господин Садамицу научил тебя биться на нагинатах?
– Тароноскэ. -Тора с упрёком посмотрела на мальчика. -Где твоя вежливость? Попроси прощенья у Нами. Немедленно.
– Простите меня госпожа Тора-Доно! -Тароноскэ с виноватым видом поклонился в сторону женщины, потом девочки. -Прости меня Нами, я непозволительно груб сегодня. Наверное, это из-за нашей с Торачиё игры, она нас раззадорила.
Тора одобрительно кивнула, удивившись, как Тароноскэ может извиняться, в полной мере.
– И всё-таки, Нами? -Женщина снова обратилась к девочке. -Чему научил тебя господин Усами?
– Я умею читать и писать, могу завязывать доспехи отцу…
– Почему ты замолчала? -Ласково спросила Тора. -Не стесняйся. Обещаю, когда ты немного расскажешь о себе, мы поделимся с тобой тем же.
– Ещё я немного играю на флейте.
– Вот как! Пожалуйста, сыграй нам? Хотя-бы чуть-чуть. -Попросила Тора.
Нами поклонилась, достала из-за оби лакированную шкатулочку, сделанную из бука, аккуратно открыла крышечку и достала оттуда бамбуковую флейту. Она бережно положила шкатулку перед собой и взглянула на окружающих, как бы спрашивая разрешения. Тора кивнула. Тогда Нами приложила флейту к губам и начала играть, аккуратно и ритмично, переставляя тонкие пальцы по отверстиям на инструменте. Музыка её казалось грустной, но в тоже время такой мелодичной и пронизывающей самое сердце, что даже птицы замолчали, словно прислушались к игре. Грустная мелодия разнеслась весенним ветром по горе Касуга. Торачиё был так очарован игрой Нами, что ему невольно представилось его любимое место на Касугаяме, -небольшой, каменистый холмик за главной башней, по обе стороны которого росли две сакуры. Он любил приходить туда по вечерам и любоваться закатом. Под мягкий аккорд музыки ему почудилось, что сакура снова зацвела, будто только началась весенняя пора.
Нами закончила играть, и Торачиё тут же очнулся от своих мечтаний. Ещё он почувствовал, как его толкает локтем в бок Тароноскэ.
– Я знаю кем она будет. -Прошептал мальчик на ухо Торачиё.
–Кем?
– Она будет Шидзукой, женой Ёшицуне…
* * *
Так прошла неделя. Торачиё продолжал оттачивать свои навыки владения мечом не только в додзё, но и дома, на заднем дворе усадьбы. Он так же проводил время с Тароноскэ и их новой подругой Нами. Мальчики изображали из себя легендарных героев и защищали Нами от других мальчишек, сражаясь с ними на деревянных мечах. А после, когда герои побеждали, Нами, которую они Шидзукой, играла им на флейте. Прошло несколько дней, и Тароноскэ стал уделять дочери Усами всё больше внимания, что вызывало ревность Торачиё, который так же сильно привязался к девочке. Он, в отличии от своего друга, не показывал своих чувств и молча держал их в себе, позволяя Тароноскэ ухаживать за Нами. Но, вскоре он не вытерпел. Когда друзья распрощались, вечером, после очередной игры, Торачиё и Нами пошли до дома вдвоём.
– Нами. -Еле слышно, пересилив свою скромность, произнёс Торчиё. Девочка, которая до этого шла чуть впереди, повернулась к нему и вопросительно взглянула. Сын князя даже покраснел от смущения. Он не мог понять. Почему, наконец-то оставшись наедине, все слова застряли в глотке? Он затоптался на месте, переминаясь с ноги на ногу.
– Ты что-то хотел сказать Торачиё? -Спросила наконец девочка. И тут мальчик вспомнил слова Корисина и свои ежедневные тренировки. Он закрыл глаза, постарался отбросить все одолевающие его в этот момент мысли, сделал глубокий выдох и почувствовав, что разыгравшиеся чувства немного успокоились, выдавил. Но, почему-то совсем не то, что хотел сказать.
– Ты стала мне близкой подругой Нами. И… Я хочу показать тебе одно место.
– Что это за место? -с любопытством спросила девочка. -Только не говори, что это ещё одна из ваших дурацких игр. Мне конечно весело с вами, но ежедневная беготня -это точно не для девочек.
– Не-нет! -Поспешил уговорить её Торачиё. -Это место предназначено только для меня и моей сестры. И я хочу показать его тебе. -Он вдруг посмотрел на небо, потом резко на Нами. – Пойдём! Сейчас самое время. Если тебе не понравится, мы тут же уйдём.
– Ну хорошо. -Согласилась девочка. -Показывай своё место.
– Пойдём! -Воскликнул радостно Торачиё, и схватив подругу за руку, потянул за собой. -Только быстрее, солнце уже садиться! -И что с того-о-о! -Только и успела выговорить Нами, как мальчик увлёк её за собой.
Они пробежали мимо домов знати, мимо замка Касуга и начали взбираться на холм. Он был не очень крутым, но Нами, уставшая бегать целый день с бесившимися мальчишками, подвернула ногу и упала. Торачиё тут же опустился к ней и не дав ей сказать и слова, поднял на руки и понёс её выше по холму. Девочка даже удивилась такому внезапному порыву Торачиё, который постоянно ходил как бука и редко разговаривал.
Через недолгое время они оказались на вершине холма, который, как оказалось, находился даже выше замковой крыши. Это было самое высокое место на Касугаяме, почва здесь была ровная, как будто кто-то специально спланировал её для будущей постройки, но небольшой клочок высокой травы в центре плато, говорил о том, что это дело рук природы. Торачиё посадил Нами на траву. Девочка огляделась вокруг и увидела, что с обеих сторон на склоне холма росли две сакуры. Они очень походили на священные тории, а сам холм создавал образ дороги, проходящей сквозь них. Отсюда открывался прекрасный вид на провинцию Этиго. Была видна и деревня у подножья горы, и обширная цепь гор Ёнэяма, зелёные леса и долины. На востоке, вдоль горизонта можно было разглядеть крыши замков, принадлежащим вассалам Нагао. Нами никогда ещё не видела такой красоты. Она невольно почувствовала себя птицей, парящей высоко над Этиго. Тут Торачиё отвлёк её от созерцания природы родной провинции и указал в сторону запада. Девочка ахнула от неожиданности, а потом от чарующего великолепия. Там, за крутым, обрывистым склоном горы, за густыми хвойными деревьями, за песчаным берегом, раскинулось чернеющее в вечернем сумраке, едва ли освещаемое уходящим солнцем, море. А заходящее солнце придавало этому особый оттенок, хотя и немного грустный.
Вместе они благоговейно глядели на заходящий, за водную гладь, красный диск. Торачиё сел рядом с Нами и девочка несознательно взяла его за руку.
– Как красиво Торачиё! -Восхищённо выдохнула она. -Живя у себя в замке, я даже представить не могла, что в мире есть такие прекрасные вещи! -Она изливала свои чувства, не отрывая глаз от заката, а Торачиё внимательно слушал, порадовавшись в душе, что подарил Нами нечто большее чем глупые комплименты и ухаживания. Некоторое время они сидели молча. Когда солнце опустилась до середины, Нами промолвила:
– Почему тебе нравится смотреть именно на закат?
– Я не могу этого объяснить. -Ответил мальчик, опустив голову. -Я прихожу сюда с четырёх лет почти каждый день. Иногда, ко мне присоединяется Айя. -Немного подумав, Торачиё продолжил – Здесь спокойно, красиво. Здесь нет взрослых, нет шумных мальчишек, нет стражи.
– Ты любишь одиночество? -Грустно спросила Нами.
– Иногда. Тут можно подумать о многом, успокоить дух. Сейчас мне это особенно нужно чтобы победить Сангомару.
Нами положила ему руку на плечо и уверенно произнесла:
– Ты обязательно победишь! Пусть ты не блещешь такими навыками как Тароноскэ, но ты другой. Ты сильный! Ты даже поднял меня на руки, не прикладывая особых усилий!
Торачиё немного засмущался. Он так торопился посмотреть на закат, что не заметил даже как взял Нами на руки.
– Нами. Пока солнце еще не совсем зашло, сыграй ещё раз ту мелодию, которую ты играла в день нашего знакомства? -Произнёс он.
Нами довольно кивнула. Она достала свою флейту, с которой она никогда не расставалась и начала играть. Торачиё вновь посмотрел на закат, внимая грустную мелодию. В эту минуту ему показалось, что заходящее солнце, сопровождаемое звуками флейты, имеет какое-то значение. Возможно даже знак, который изменит жизнь Торачиё.
* * *
Прошло несколько дней, с того момента, как Торачиё показал Нами "Холм двух сакур". Мальчик продолжал ежедневно тренироваться, причём делал это везде где только можно; дома, в саду, на своём холме и на улице, сражаясь с другими ребятами. Иногда он брал с собой Нами смотреть на закат, когда Айя не могла составить ему компанию. В дружбе с дочерью Усами Садамицу, Торачиё начал понемногу забывать о своих внутренних обидах и частенько просил девочку сыграть на флейте. При звучании этой грустной мелодии он успокаивался, закрывал глаза и представлял себе, как под дуновением ветра, вместе с листьями сакуры, он отрывается от земли и начинает парить над горами и лесами Этиго. Когда музыка прекращалась, он вновь, с неохотой, опускался на землю и начинал хвалить Нами за столь незабываемые фантазии, которые он рассказывал в подробностях. Нами тоже была очень рада, что весьма способствовала обучению Торачиё, ведь он перестал думать о посторонних вещах и сосредотачивался лишь на музыке. Это же состояние он применял в тренировках с мечом. Мальчик представлял себя опадающим лепестком, который, ведомый порывом ветра, отправляется в путь, и как не стараться, обратно на ветку ему не вернуться. Значит, нужно двигаться вперёд, повинуясь потоку ветра, крутясь и огибая преграды на своём пути.
