Kitabı oku: «Исторический калейдоскоп 1: Русь и Россия», sayfa 2
Зачем крестили умерших?
В 393 году на церковном соборе, который прошёл в Гиппоне-Регии, были приняты некоторые важные догматы христианского учения и утверждён библейский канон. Но хотелось бы особенно отметить четвёртый догмат, который был сформулирован так:
"Не следует ни давать мёртвым Евхаристии, ни совершать над ними крещения".
Это положение почему-то было так важно для христианских теологов, что четырьмя годами позже его подтвердили на Карфагенском соборе 397 года (26-е правило).
Иоанн Златоуст отмечал, что крещение умерших практиковали последователи Маркиона Синопского: если оглашенный умирал до крещения, то к его телу обращались с вопросом, желает ли он принять крещение, и кто-нибудь из собравшихся отвечал положительно, после чего его крестили вместо умершего. Маркионитов признали еретиками ещё в III веке н. э., однако же крещение умерших время от времени устраивали для особенных персон. Так, существует легенда о том, что римский папа Григорий I молился за душу императора Траяна, вспомнив о его милосердии, что некоторые средневековые авторы трактовали как крещение умершего. А король Дании, христианин Харальд I Синезубый, вроде бы как покрестил останки своего отца, язычника Горма Старого, чтобы иметь возможность похоронить его под полом христианской церкви в Еллинге.
В 1044 году великий князь Киевский Ярослав Владимирович распорядился достать из погребальных курганов останки двух князей, своих дядей, Ярополка Святославича и Олега Святославича, и покрестить их кости. Оба этих князя погибли до того, как их младший брат Владимир принял христианство. Мать Святослава Игоревича, княгиня Ольга, была христианкой. Но вряд ли бы она отважилась покрестить своих внуков, зная, как скептически относится к этой религии её сын. Известно, что Святослав Игоревич после смерти матери и церкви христианские разрушал, и христиан в своей дружине не терпел (в тексте мирного договора, заключенного в 971 году в Доростоле, Святослав клянётся лишь именами Перуна и Волоса, хотя в более ранних договорах с Византией часть дружинников русских князей клялась исполнять их положения в христианских церквях).
Но зачем Ярославу Мудрому потребовалось прибегать к столь странным действиям? В Киеве к тому моменту уже находился греческий митрополит Феопемпт, наверняка знакомый с постановлениями важнейших церковных соборов прошлых лет. Такое нарушение христианских канонов с последующим захоронением бывших язычников в Десятинной церкви, которую Феопемпт переосвятил в 1039 году, не могло совершаться без ведома митрополита. Значит, политическая необходимость перевешивала все остальные доводы.
В июне 1042 года в Византии взошёл на императорский престол Константин IX Мономах. Одним из тех, кто пострадал после смены власти в империи, стал варяжский гвардеец Харальд, которому пришлось вместе с дружиной бежать из Константинополя в Киев. Харальд служил Ярославу Владимировичу в 1031 – 1034 годах, так что на Руси его приняли очень тепло. Как только представилась возможность объявить войну Византии, Харальд вместе с сыном Ярослава Владимиром отправился в поход на Царьград. Вот только удача в тот раз была на стороне византийцев.
Возможно, крещение и захоронение останков князей Ярополка Святославича и Олега Святославича в Десятинной церкви было неким сигналом для императора Константина о готовности Руси к переговорам. Так сказать, пряником. Есть версия, что это также сопровождалось взятием Корсуни в 1044 году в качестве кнута. А варяг Харальд мог напомнить Ярославу о том, как Харальд I Синезубый когда-то крестил останки своего отца.
В то же время нельзя исключать вероятность того, что Ярослав проявлял уважение к памяти своих давно умерших родственников, желая исключить обвинения в убийстве родных братьев Бориса и Глеба. Междоусобица 1015 – 1019 годов была крайне жестокой, но время прошло, очевидцев событий становилось всё меньше, и можно было внедрять в массовое сознание более удобную для великого князя версию произошедшего (если он действительно был причастен к братоубийству).
Но это всё лишь предположения. Реально мы можем лишь отметить, что власть великого князя Киевского в середине XI века была столь велика, что он мог при необходимости нарушать церковные каноны и никто не смел ему возражать. Даже приехавший из Византии митрополит Феопемпт.
Записки охотника
Один человек на склоне лет решил поделиться своей мудростью с потомками, а заодно и рассказать о самых запоминающихся случаях из своей жизни. А поскольку он был страстным охотником, то не обошлось без рассказов об охоте.
Верхом на коне этот охотник за день делал по полторы сотни километров, причем такое было для него не редким подвигом, а обычным делом. Диких коней он ловил собственными руками, и счёт пойманным скакунам шёл на десятки. Ходил он на диких быков и попадал под сильнейшие удары их рогов. Его бодали олень и лось. Однажды этого охотника атаковал огромный дикий кабан и лишь отменная реакция помогла человеку отскочить в сторону. Но вепрь сорвал ему с бедра меч, что показывает, насколько реальной была смертельная угроза.
Охотился он и на медведей, но не пешим, а конным. И, разумеется, хозяин тайги сумел незаметно подкрасться и наброситься. Хорошо, что верный конь в последнее мгновение отскочил! Медведь прокусил войлок под седлом у самого колена охотника.
Был случай, когда на охотника напал некий "лютый" зверь и повалил и коня, и всадника, но человек остался невредимым. Вообще этому охотнику везло: он много раз падал с лошади, дважды разбивал себе голову, многократно травмировал руки и ноги, но никогда не получал серьёзных ранений. Берегла его судьба. Как-то он вместе с братом переплывал не очень широкую реку. Брат утонул, а вот охотник остался цел, хотя спасти своего ближайшего родича не смог.
Звали этого охотника Владимир Мономах, а истории его охотничьих похождений содержатся в "Поучении Владимира Мономаха". До нас этот интересный документ дошёл лишь благодаря тому, что его включили в Лаврентьевскую летопись.
Многих исследователей заинтриговал вопрос о том, кем был тот самый "лютый" зверь, который напал сбоку и повалил всадника вместе с конём. Одни считают, что это был леопард, поскольку его массы было бы достаточно для такого сильного удара, а слово леопард в русский язык пришло только в XV веке. А тигр или лев, по мнению этих исследователей, ведут себя иначе, предупреждая об атаке позой или грозным рыком.
Другие полагают, что фрагмент с "лютым зверем" является продолжением предыдущей фразу и нужно читать всё вместе: "медведь ми у колена подклада укусил, лютый зверь скочил ко мне на бедры, и конь со мною поверже".
И тогда получается, что "лютый зверь" – это крупный медведь. Если вспомнить точку зрения о том, что истинное название этого хищника у славян было запретным словом, и медведя именовали эвфемизмами, то подобная точка зрения имеет право на существование.
Историк-медиевист Дмитрий Сергеевич Лихачёв сначала считал, что "лютый зверь", это кто-то из больших кошачьих, но в 1978 году написал в книге "Памятники литературы Древней Руси XI – начала XII века":
"Что такое этот "лютый зверь" – неясно".
Дочь короля Гарольда, или Генеалогический казус
Последний англосаксонский король Англии Гарольд II Годвинсон погиб 14 октября 1066 года. Его сразили копья или стрелы нормандских воинов в ходе битвы при Гастингсе. Считается, что на месте смерти короля был воздвигнут алтарь главной церкви аббатства Баттл.
Но чаще всего в учебниках по истории не сообщается о том, что дочь Гарольда Гита, а также два его сына бежали во Фландрию, откуда потом добрались до своего родственника, короля Дании Свена Эстридсена. Мать Гарольда II, Гита Торкельсдоттир, как понятно из отчества, была дочерью Торкиля Стюрбьёрнссона, а король Свен был внуком этого датского вождя, так что в Дании английских беглецов встретили очень приветливо – всё-таки родственники. Через некоторое время одного из сыновей Гарольда устроили при дворе польского короля Болеслава на почётную и важную должность, а для Гиты нашли очень хорошего жениха: внука великого киевского князя Ярослава Владимировича и сына князя переяславского и ростовского Всеволода Ярославича Владимира. Владимир Всеволодович был молодым, сильным и смелым. И хоть правил Владимир на тот момент не самым большим и не самым важным княжеством, по юному витязю было хорошо заметно, что его ждёт славное будущее.
О жизни Гиты на Руси почти не сохранилось информации. Есть лишь косвенные данные, из которых некоторые историки делают выводы о том, что именно под влиянием супруги Владимир Мономах написал своё знаменитое "Поучение". Кстати, в нём есть такая фраза: "Жену свою любите, но не давайте им власти над собой". А ещё некоторые исследователи находят параллели в русских летописях и в англосаксонских хрониках. Есть даже версия о том, что норманнская теория о призвании варягов, якобы заложивших основы русской государственности, была лишь калькой из английских хроник, привезённых Гитой, и в конце XI века упоминание о призвании варягов на Русь должно было утвердить первенство тех потомков Рюрика, которые продолжали сохранять родственные связи с королевскими династиями скандинавского происхождения. То есть, в первую очередь, возвысить сыновей Владимира Мономаха от Гиты.
У Гиты и Владимира было много детей. Старший, Мстислав Владимирович, вырос таким же страстным поклонником охоты, как и его отец. За это он чуть было не поплатился жизнью: громадный медведь распорол своими жуткими когтями живот Мстислава так, что даже внутренности князя-охотника вывалились наружу. Но Мстислав каким-то чудом выжил и в 1125 году сделался великим князем киевским.
Потомки Мстислава Владимировича стали предками многих коронованных особ Европы. В их числе – английский король Эдуард III и его жена Филиппа Геннегау. Таким образом, получается, что Гарольд II, погибнув на холме Сенлак, остался, тем не менее, одним из предков Елизаветы II и Карла III. К такому генеалогическому казусу привело замужество Гиты Уэссекской.
Один из первых белокаменных храмов Северо-Восточной Руси
В 4 км к востоку от Суздаля стоит село Кидекша. Сейчас это довольно мелкий населённый пункт, в котором проживает чуть более сотни человек. Но когда-то это поселение имело очень важное значение.
Возле Кидекши река Каменка впадает в реку Нерль. На холмах к северу от устья Каменки ещё в VII веке до н. э. появилось городище дьяковской культуры. Дьяковцев, скорее всего, сменили здесь меряне (меря). Топоним Кидекша, по наиболее правдоподобным объяснениям, имеет финно-угорское происхождение. В современном финском языке суффикс "йокси" обозначает реку, связанную с озером. Славяне оконечное "и" заменяли на "а". Так появились названия рек Вёкса, Мокса, Кибокса, Илекса, Тордокса, Тордокс, Шомокса, Надокса, Верекса, Ворокса, Востракса, Узакса, Мякса. Финское "кса" у славян зачастую переходило в "кша", породив топонимы Шокша, Колокша, Сорокша, Вижегша, Молокша, Шилекша, Шелекша, Кидекша, Рёкша, Крокша.
Возможно, что когда на берега Кидекши пришли славяне, они оценили удобство местности и подчинили себе поселение, позволявшее контролировать торговый путь по реке Нерль. Скорее всего, название реки и поселения у мерян совпадали, а позднее река получила чисто славянское имя Каменка, тогда как город остался Кидекшей. Данные раскопок, произведённых в 2001 – 2012 годах, дают основания полагать, что поселение на этом месте появилось в IX веке или даже чуть ранее, во второй половине X века оно было заброшено и потом почти век никак не использовалось. И лишь в XI столетии здесь снова начали распахивать землю.
Василий Никитич Татищев утверждал, что в 982 году князь Владимир Святославич "иде в Поле, и покорил землю Польскую, град Суздаль утвердил". Под "землёй Польской" и "Полем" имелось в виду Владимирское Ополье. Вероятно, что именно после того самого рейда князя Владимира пра-Кидекша и была покинута мерянами. И лишь после похода Ярослава Мудрого в Суздальскую землю в XI веке туда стали возвращаться хлебопашцы.
В годы княжения Юрия Долгорукого про Кидекшу снова вспомнили: ведь она прикрывала Суздаль с востока, с самого опасного направления, откуда могли напасть волжские булгары, а также позволяла князьям собрать пошлины со всех товаров, перевозимых по Нерли. В 1152 году на пахотном поле, на высоком берегу Нерли, поставили белокаменную церковь Бориса и Глеба. Возможно, тогда же Кидекшу и новую церковь обнесли земляными валами. Есть гипотеза, что где-нибудь неподалёку стоял и княжеский дворец. Но пока что археологам не удалось его найти. По мнению академика Сергея Вольфганговича Заграевского, Кидекша во второй половине XII века сделалась одним из крупнейших городов Северо-Восточной Руси, уступая по размерам только Владимиру. Хотя, это может быть слишком оптимистичной оценкой энтузиаста отечественной истории.
В XII веке строить что-либо из камня было дорого, особенно в местах, находящихся далеко от каменоломен. Возле Владимира и Суздаля нет старых выработок известняка. Анализ состава камня, из которого сложена церковь Бориса и Глеба, показал, что, скорее всего, его добывали в мячковском горизонте. Известняки мячковского горизонта выходят на поверхность вблизи рек Москва и Пахра к востоку и югу от современной Москвы. Это значит, что строительный материал для церкви Бориса и Глеба везли по воде почти пятьсот километров. По прикидкам историков архитектуры, стоимость транспортировки составляла до 80% стоимости всех работ.
Тем не менее, Юрий Долгорукий сознательно пошёл на такие огромные расходы, и церковь в Кидекше построил из белого камня, а не из относительно недорогой плинфы, как делали византийцы и киевляне. Вероятно, соображения престижа перевешивали все экономические аспекты. Как писал академик Заграевский, "белый камень для Древней Руси имел колоссальное историческое значение. Он был не просто строительным материалом, он был выражением государственной мощи и имперской идеологии. И все огромные сложности добычи и обработки белого камня с лихвой окупались исключительным значением белокаменного строительства для государственного престижа Древней Руси".
Хотя есть версия, что Юрию Долгорукому было проще пригласить каменщиков из Европы и тратиться на перевозку известняка по рекам, чем зазывать плинфотворителей из враждебного к нему Киевского или Черниговского княжества. А наладить собственное производство плифы хорошего качества, так, чтобы в разных партиях после обжига получались кирпичи с одинаковыми свойствами, на северо-востоке Руси в XII – XIII веках ещё не сумели.
Но уже сын Юрия Долгорукого Андрей основал в 1158 году новый город, Боголюбово. Там же он построил свой дворец. Чуть восточнее этого места Нерль впадает в Клязьму, так что с точки зрения контроля водных торговых путей, Боголюбово оказалось более удобным пунктом сбора пошлин, чем Кидекша. К тому же Кидекша досталась в удел Борису Юрьевичу, младшему брату Андрея. На тот момент пять больших (по меркам XII – XIII веков) городов (Владимир, Суздаль, Боголюбово, Кидекша, Юрьев-Польский) оказались очень близко друг от друга. Как считал академик Заграевский, столько городов слабое сельское хозяйство на северо-востоке Руси того времени и не слишком большое население прокормить не могли. И потому Кидекша начала постепенно приходить в упадок. А довершило этот процесс монголо-татарское нашествие. В 1238 году город был разграблен и разрушен. И хотя церковь Бориса и Глеба восстановили уже на следующий год, в "Списке русских городов дальних и ближних" Кидекша не значится.
Древняя белокаменная церковь сохранилась до наших дней. Но в XVI – начале XVII веков обрушились оригинальная глава и часть сводов, так что первоначальный облик храма искажён ремонтом, который делали в 1660-х годах.
По мнению архитекторов Юлия Юльевича Савицкого и Н. А. Егорова, первоначально церковь Бориса и Глеба выглядела так:
Внутри местами сохранились подлинные фрески XII века, а также остатки двух усыпальниц того же времени. Так, к примеру, фреска на фотографии ниже изображает святых жён среди райского сада. Перед ней находилась могила княгини Марии, жены князя Кидекши Бориса Юрьевича.
С противоположной стороны есть другая фреска того же периода. Перед ней находилась могила князя Бориса Юрьевича.
Маленькие фрагменты фресок XII века сохранились на стенах церкви.
И совсем крошечные фрагменты фресок XII века были найдены после раскопок в нижней части центральной апсиды.
На одной из стен хорошо видно древнее граффити ("Голова Адама").
Общее впечатление от церкви Бориса и Глеба в Кидекше я могу описать так: показалось, что мне позволили заглянуть через замочную скважину в прошлое на восемь с половиной веков назад. Атмосфера – просто невероятная!
Как Долгорукий и Боголюбский с Новгородом воевали
Вражда новгородцев с суздальцами и владимирцами в домонгольский период была обусловлена географическим положением этих земель. Значительная часть торговых путей, по которым Великий Новгород снабжался хлебом, находилась в зоне досягаемости Ростово-Суздальских, а позднее и Владимиро-Суздальских князей. И те регулярно пользовались возможностью перехватить эти важнейшие коммуникации, чтобы вынудить новгородцев пойти на те или иные политические уступки.
Не буду ничего рассказывать про сражение возле Суздаля в 1097 году, но новгородцы хорошо помнили его, и в 1216 году, перед Второй Липицкой битвой, ратники с берегов Волхова будто бы заявили:
"Мы не хочем измрети на коних, но отцы наши билися на Колакши пѣши".
Князь Всеволод Мстиславич, старший внук Владимира Мономаха, был посажен отцом в Новгороде в 1117 году. В его княжение в 1134 году был предпринят поход на Суздаль, чей князь обложил продовольствие для северных земель слишком большими пошлинами. Однако же сначала Всеволоду Мстиславичу не удалось собрать достаточно большое войско, чтобы это мероприятие имело хоть какой-то смысл. А когда же к концу года нужное количество ратников оказалось под его знамёнами и добралось до Жданой горы, от которой до главного вражеского города оставалось 3 дневных перехода, там их уже поджидали суздальцы и ростовцы.
26 января 1135 года произошло сражение, в котором новгородцы были разбиты. Погиб и посадник Иванко Павлович, и его предшественник Петрила Микульчич, и много других видных новгородцев. Сам же князь Всеволод Мстиславич бежал с поля битвы одним из первых.
Новгородцы этого не забыли. 28 мая 1136 года Всеволода Мстиславича и всю его семью заточили в епископском дворце. Пленников круглосуточно сторожили по три десятка вооружённых добровольцев. Князя судили. Перечень обвинений сохранился:
1. Не блюдет смердов;
2. Почему хотел уйти княжить в Переяслав?
3. Почему с битвы (при Ждане горе) бежал первым?
4. Зачем, пытаясь примирить киевлян с черниговцами, то приказывал помогать черниговскому князю Всеволоду Ольговичу, а то отступал от первоначальных приказаний?
5 (сомнительно). Възлюби играти и утѣшатися… а людей не судяше и не управляаше.
15 июля 1136 года Всеволода Мстиславича и всех его людей изгнали из Новгорода.
Воспользовавшись неоднозначной ситуацией и конфликтами между сторонниками и противниками новых приглашённых князей, в 1138 году ростово-суздальский князь Юрий Владимирович оставил новгородцев без хлеба, задержав всех купцов, направлявшихся на север. Напуганные новгородцы пригласили к себе весной князем сына Юрия Ростислава. Но как только в Киеве сменился великий князь, хитроумные негоцианты с берегов Волхова начали плести интриги, направленные против Юрия Владимировича. Так что в следующем году Ростислав Юрьевич бежал из Новгорода, а его отец, в отместку, захватил Торжок.
Без этого важного пункта на торговых путях новгородцам пришлось несладко. Так что уже в 1141 году они отправили к Юрию Владимировичу посольство, призывая князя:
"Оже к нам не пустит Олговичь Святополка, а мы Олговича не хочем, а любо к нам сам поиди, любо сына пусти".
Отправив Ростислава Юрьевича снова княжить на севере, Юрий Долгорукий вернул местным и Торжок. Но уже весной 1142 года политическая ситуация изменилась: великий князь Киевский Всеволод Ольгович захотел отправить князем в Новгород Святополка Мстиславича. Новгородцы, узнав об этом, заточили Ростислава в епископском дворце и держали его там вплоть до прибытия нового князя, а потом выслали к отцу в Суздаль.
Разумеется, такое Юрий Долгорукий забыть не мог. Но случай отомстить представился только после смерти Всеволода Ольговича. Отбив в 1146 году нападение рязанцев во главе с Ростиславом Ярославичем, в следующем году Юрий Владимирович снова захватил Торжок.
Новгородцы, в свою очередь, участвовали в походе Мстиславичей в Северо-Восточную Русь в 1149 году.
После смерти Юрия Владимировича великим князем во Владимире стал его сын Андрей. Разумеется, изменение персоналий никак не могло повлиять на экономические и геграфические реалии того времени. Уже в 1168 году новгородцы призвали к себе князем Романа Мстиславича, который сразу же организовал поход против полоцких князей, союзников Андрея Юрьевича, а после этого напал на Торопецкое княжество, других союзников Боголюбского.
Это вызвало ответные меры. В следующем году коалиция князей под руководством Андрея Юрьевича, Ростиславичей и Ольговичей взяла штурмом Киев, а потом два или три дня грабила стольный город, не щадя ни церквей, ни домов простого люда. После этого дружинники Боголюбского попытались взять контроль над территориями в Заволочье, на берегах Северной Двины, с населения которых новгородцы взымали дань. Но удача оказалась на стороне ратников с берегов Волхова: в летописи указано, что "пособи богъ новгородцемъ". Люди Даньслава Лазутинича и суздальцев разбили, и положенную дань с чуди собрали, и даже лихо собрали дань с суздальских земель возле Белоозера.
Это сильно разозлило Андрея Юрьевича. К зиме собрали войска. Объединённые силы владимирского, смоленского, рязанского, муромского и полоцкого князей под руководством Мстислава Андреевича, сына Боголюбского, отправились в поход. 22 февраля 1170 года эта армия обложила Новгород, а на четвёртый день осады союзники начали штурм городских стен, которые местные жители незадолго до этого в авральном порядке возвели.
Но что-то пошло не так. Новгородцы не только сумели отбить этот штурм, но и предприняли успешную вылазку, закончившуюся разгромом суздальцев. В летописи об этом сообщается так:
"къ вечеру побѣди я князь Романъ съ новгородьци, силою крестьною и святою богородицею и молитвами благовѣрнаго владыкы Илие".
В более позднем "Сказании о битве новгородцев с суздальцами" упоминается, что полки нападающих покрыла тьма, а на ратников Боголюбского и его союзников "напал трепет и ужас, и ослепли все, и начали биться меж собой". Но можно ли доверять подобному свидетельству? Сомнительно. Напрашивается версия, что на помощь новгородцам пришли воины от чуди или от корелы (вместе с которыми новгородцы впоследствии громили шведов) и ударили нападавшим в спину. Но никаких упоминаний об этом в дошедших до нас письменных источниках нет.
Пленных вражеских ратников оказалось так много, что в Новгороде их продавали по 2 ногаты за человека.
С этой победой новгородцев традиционно связывают икону Знамения Пресвятой Богородицы, которая тогда хранилась в церкви Спаса Преображения на Ильине улице. Позднее новгородское духовенство начало рассказывать о божественном вмешательстве, обратившем врагов в бегство после крестного хода с данной иконой. А сюжет "Чудо от иконы Знамение (Битва новгородцев с суздальцами)" был очень популярен в России в XV – XVII веках.
Икона середины XV века из церкви Святого Димитрия в Кожевниках, изображающая битву новгородцев и суздальцев в 1170 году.
Икона XV века из Успенской церкви села Курицко на озере Ильмень, изображающая битву новгородцев и суздальцев в 1170 году.
Но грозный и злопамятный Андрей Юрьевич никуда не делся. Он перестал пропускать на север купцов с хлебом, так что вскоре новгородский летописец записал:
"Бысть дорогъвь Новегородѣ: и купляху кадь ръжи по 4 гривнѣ, а хлѣбъ по 2 ногатѣ, а медъ по 10 кунъ пудъ".
"Кадь ръжи" – это чуть более 229 кг. 4 гривны – это 80 ногат, т. е. за ногату можно было купить 2.86 кг ржи. А каравай хлеба стоил столько же, сколько в конце февраля давали за пленного суздальца.
Так что чудесная победа новгородцев не привела ни к каким значимым политическим последствиям. Пришлось им "показаша путь князю Роману, а сами послашеся къ Андрѣеви на миръ: "на всеи воли нашеи и даи же намъ князь".
Боголюбский сначала отправил в Новгород Рюрика Ростиславича, а через год, когда изменилась политическая ситуация, послал на берега Волхова своего малолетнего сына Юрия.
Андрея Юрьевича убили в ночь с 28 на 29 июня 1174 года. Когда в Северо-Восточной Руси началась борьба за власть, новгородцы выждали, кто в этой борьбе побеждает, а потом прогнали юного Юрия Андреевича. С 1175 по 1182 годы в Новгороде сменилось десять князей. На берегах Волхова не успевали реагировать на перипетии политической борьбы в Северо-Восточной Руси.
Всеволод Юрьевич захватывал Торжок в 1178 и в 1181 годах. Это заставило новгородцев признать своим князем его ставленника, Ярослава Владимировича. Но это уже совсем другая история.
