Kitabı oku: «Сны сбываются по пятницам», sayfa 2
Но ни одного шага Валентина не сделала: в нерешительности переминалась с ноги на ногу и просыпалась с ощущением неудовлетворенности своей нерешительностью. Когда она рассказала коллегам о своем сне, все отнеслись по-разному.
Елена Ивановна, которую Валя выделяла из коллег и порой доверяла незначительные секреты, объяснила этот сон так:
– Позвони детям, узнай, как они, – посоветовала Елена.
– Звонила. Все у них хорошо. Муж дважды снился в каком-то странном месте и звал меня.
– Ну тогда понятно, – рассмеялась Елена, – с этого бы и начала.
У Валентины не было подруг. В семье мужа категорически не позволялось приводить в дом друзей, ходить к кому-либо в гости, даже разговоры по телефону не приветствовались. Считалось, что всё это способствует «выносу мусора из избы».
Много лет проработав с Еленой Ивановной, Валентина считала ее своей подругой, иногда делилась своими мыслями и проблемами. В Елене привлекало её философское отношение к жизни, спокойствие в любых ситуациях, ироничность, всё, чего не хватало Валентине.
Кроме того, Елена Ивановна была очень начитана, разбиралась во многих вопросах и была очень интересной собеседницей. Ко всему прочему, она знала наизусть почти всю русскую поэзию, не понятно было многим, как она это всё помнит.
Все знали, что Валентина места себе не находит в разлуке с мужем. Постоянно нагоняет на себя каких-то страхов. А если он не звонил, что бывало частенько, то готова была обежать все морги и больницы, а то часами простаивая у окна и всматриваясь в тревожную ночную неизвестность.
– Нельзя так любить мужиков, – убеждала её Елена Ивановна.
Иногда, в отсутствие начальства, в отделе разгоралась полемика на эту тему.
– Мужчина должен любить женщину, а женщина должна позволять любить себя. Семьи, где женщина безумно любит мужчину, а он позволяет себя любить, как правило, не очень прочные, – считала умудрённая большим семейным опытом коллега.
– Вот ты всех в гроб и загнала раньше времени, – сказала Галина Федоровна.
В отделе, так уж получилось, работали две Поповы, причем не родственницы.
Тезки очень не любили друг друга, иногда между ними пробивалась искра такой ненависти, что неуютно становилось всем присутствующим.
– Как ты можешь общаться с этой безмозглой дамой, – возмущалась Елена Ивановна, заметив, как Валя беседует с Галей. – Это же бездушное, завистливое и злое существо.
Валентина не знала, кто кому перешел дорогу, но на чью-либо сторону вставать не хотела: общалась с обеими. Многие предполагали, что раз обеих женщин объединяет общая фамилия, то, скорее всего, когда-то они не поделили некоего Попова. А кто кому родня, выяснить было сложно.
Однажды, понаблюдав эту холодную войну, начальница вызвала их в кабинет и предложила одной из них написать заявление о переводе в другой отдел, но они отказались, пообещав на работе разборки не устраивать. Конечно, до драк дело не доходило, но испепеляющие взгляды, как лазерные лучи, пересекались от одной к другой.
– О чем ты с Ленкой говорила, обо мне сплетничали? Она – черная вдова, от нее подальше нужно держаться, говорят, заразно, – высказалась Галина Федоровна.
– Тебе-то чего опасаться, замужество тебе не грозит, если до сорока лет никто не взял, – отпарировала Елена.
Елена Ивановна на «черную вдову» не обиделась, она и сама себя так называла, просто любила, чтобы последнее слово было за ней. За свои неполные сорок лет она схоронила пятерых мужей.
– Вчера познакомилась на улице с мужичком, весь такой из себя, симпатичный. Тут же предложил руку и сердце, – не преминула похвастаться Елена Ивановна.
– Надеюсь, рассказала о себе? – подала голос Галина Федоровна.
– Конечно, я честный человек, не стараюсь выглядеть лучше, чем есть, не то, что некоторые, – усмехнулась тёзка, заметив жгучую зависть коллеги.
– А он? – с ненавистью посмотрела на неё Галина.
– Безумный, как все влюбленные мужчины, – только вздохнула Елена. – Мне порой кажется, что их опасность возбуждает.
Елена Ивановна не лукавила, когда говорила, что мужики от нее без ума. Именно это сколько раз наблюдала Валентина. В любой компании, где бы ни появилась Лена, обязательно для нее находился кавалер, нежно упреждающий все возможные пожелания дамы.
Обидней всего было ярким уверенным в себе красавицам – только положишь глаз на какого-нибудь перспективного мужичка, наведешь справки о его состоянии, и на тебе, увели из-под носа. Понятно, если это была стоящая конкурентка, но вручить почти твое какой-то замухрышке, это не поддавалось объяснению.
Действительно, Елена Ивановна не обладала яркой внешностью, невысокая, светло-русые волосы, обычное среднестатистическое лицо россиянки. Пожалуй, необычными были только глаза, умные и настолько непонятного цвета, постоянно меняющие свою окраску в зависимости от настроения, от темно-вишневого до дымчато-серого, что хотелось их понять и погрузиться в их омут.
При этом специально Елена Ивановна ничего не делала, чтобы понравиться противоположному полу – не строила глазки, на внешность уделяла минимум внимания, косметичка отсутствовала за ненадобностью, лишь по великим праздникам позволяла себе красить губы, а из одежды предпочитала джинсы и свитер.
Свою фигуру она постоянно держала в жестких рамках, зарядка и ограничение в калорийных продуктах, оттого похожа была на мальчика-подростка.
Единственную роскошь, которую себе позволяла – отпуск проводить в разных странах. При тех сбережениях, что оставили ей мужья, можно было вообще не работать, учитывая библиотечную зарплату.
– Бизнесом я не умею заниматься, а тупо сидеть дома не хочу, – однажды она поделилась с Валентиной, почему не оставит работу.
– С жиру некоторые бесятся, – сгорала от зависти Галина Федоровна. – Я бы минуты не стала работать, будь у меня такие деньжищи.
– Ну, насчет жиру это не ко мне, – тут же среагировала Елена Ивановна. Иногда создавалось впечатление, что деньги не играют для нее никакого значения, во всяком случае, по ней это было незаметно.
– Одни сто раз замуж сходят, а другие ни разу, одним все, другим – ничего. Где справедливость? – возмущалась Галина Федоровна.
Где тут не согласиться. К своим сорока двум годам она, что только не предпринимала, чтобы окольцевать хоть кого-нибудь. Но столько от нее исходило агрессии, решимости, что мужики боялись подойти к ней на пушечный выстрел.
Однажды в компании Галина решила положить конец своему одиночеству и, присмотрев подходящего кандидата, стала его охмурять. То ли девушка была не в его вкусе, но вскоре он, пользуясь тем, что она отошла «попудрить носик», пригласил на танец женщину, на которую тайно пялился весь вечер.
Когда Галя вышла из туалетной комнаты и увидела довольную парочку, ее гневу не было предела. Она тут же отшвырнула их друг от друга и поволокла сопротивляющегося мужчину подальше от недоумевающей партнерши.
Этот конфликт очень развеселил скучающую к концу вечера публику. Но в коллективе, глядя на ее пусть неправильные попытки устроить свою судьбу, в основном, жалели.
– Галя, ну нельзя же так откровенно, – пыталась наставить ее Валентина.
– Ага, жди потом, когда на тебя позарятся. Скоро климакс наступит, я ни разу замужем не была. Тебе легко говорить – муж есть.
Глава 3
С двумя Поповыми Валентина проработала достаточно, и сколько помнит Галю, это лихорадочное желание обзавестись супругом ни к чему не приводило.
– Галина Фёдоровна, – однажды подошла к ней председатель профсоюза, – предлагаем Вам путевку на курорт, здесь Вас все знают, может быть, там найдете свое счастье.
Конечно, сказано было профсоюзным деятелем от чистого сердца, но прозвучало, как только что в рассказанном анекдоте Елены Ивановны:
– Приходит Сара и жалуется Абраму: «Абрам, я ходила на рынок, а меня там назвали нехорошим словом, что мне делать? – Я тебе всегда говорил, Сарочка, не ходи туда, где тебя хорошо знают.»
Все просто со смеху попадали, когда за Галиной и председателем профсоюза закрылась дверь.
Конечно, на курорте Галина Фёдоровна отвела душеньку, но как всегда безрезультатно. Она не пропустила ни одной дискотеки, везде проникала в места скопления мужчин, но все срывались с крючка.
– Представь, – жаловалась она Валентине, – мне всего тридцать пять, красавица, и никого. Как ослепли! Какие-то швабры пятидесятилетние – смотреть не на что, а отхватили себе по мужику, одна я как дура проходила, даже пенсионеры шестидесятилетние не клюнули.
Рассказывают, первые агрессивные попытки выйти замуж Галя начала лет с двадцати двух. Однажды она принесла в библиотеку мужские рубашки, на вопрос, кому же ты купила эти рубашки, та ответила бесхитростно:
– Мужу.
А далее по уже отработанному сценарию:
– Мужа нет, но скоро будет и кто он, пока не знаю.
На разумный вопрос, а откуда ты знаешь, какого он будет размера, Галя находчиво ответила:
– Размер не знаю, поэтому набрала рубашки от сорок четвертого до пятьдесят второго размера.
Порой хотелось спустя время поинтересоваться судьбой рубашек, но никто не рискнул.
Поэтому Валентина всегда заступалась за Галю:
– Невезучая она, оттого и злится.
– У нее слишком завышенная самооценка, – не соглашалась Елена Ивановна. – «Я самая красивая!» – передразнила она тезку. – Хоть бы в зеркало посмотрела, или у человека вообще эстетический вкус отсутствует: неряха, обжора, больше похожа на Нуф-Нуфа, чем на молодую женщину. Согласись, мы ровесницы, а она мне за мамашу сойдет. Какая к черту красота-нос картошкой, глазки поросячьи, еще волосы в черти какой цвет красит-Сеньор Помидор. Я пробовала ей объяснить, но все бесполезно, стала врагом, «который ей завидует».
В чем-то не согласиться с Еленой Ивановной было нельзя. Действительно, красавицей Галину Фёдоровну мог назвать лишь слепой. Но все равно и она имела право на простое бабское счастье.
Галя своей тягой к созданию семейного очага и выходками в связи с этим уже никого не удивляла. Странным было, когда она прекращала суету, связанную с замужеством. В такие редкие моменты Галя становилась отрешенной от всего мира, ни с кем не общалась, даже не реагировала на Елену Ивановну. В такой депрессии Галина Федоровна находилась совсем недолго, пока не показывался на горизонте очередной принц её грёз:
– Вот всегда так! – ныла Галина, – только познакомишься, а надеть нечего.
– Меньше ешь, не придется часто одежду менять, чтобы в размер попасть, – ехидно посоветовала её худенькая тёзка.
Странно, но Галина Федоровна в этот раз даже не обиделась:
– Сегодня у меня свидание: с мужиком одним познакомилась. Взяла ключи от квартиры у подруги, пока она в командировке, – поделилась радостью Галина Фёдоровна.
В свою она привести не могла, так как проживала со своей матерью.
– А почему не у него, бесквартирный что ли? – поинтересовалась другая Лена.
– Есть у него квартира, только там жена живет! – объяснила Галина Фёдоровна.
– В смысле, – разошлись? – уточнила Елена Ивановна.
– Нет, не разошлись. Жена – не стена, пододвинется, – захихикала разлучница.
– А если б тебя кто-нибудь пододвинул? – возмутилась аморальным поведением коллеги сторонница устойчивого брака Валентина.
– Ее не пододвинут, разве только Олимпийская чемпионка по поднятию тяжести, – поддакнула Елена.
Но этими колкостями с намеченной цели Галину Фёдоровну сдвинуть было невозможно.
– Мужчина-то хоть симпатичный? – вмешалась Валентина, чтобы разрядить обстановку.
– Да так себе, чмо-чмом, – дала оценку своему новому ухажеру Галина Фёдоровна.
– Тогда зачем он тебе? – удивилась Елена Ивановна, – только семью разрушишь.
– На вред. Пусть и мне завидуют, – захихикала разрушительница семейного очага.
– Это уже паранойя, – определила Елена Ивановна.
– Я бы вам и не рассказала, но помощь нужна, – как ни в чем не бывало продолжала искусительница. – Нижнего белья подходящего нет, не могу же на свидание в чем попало предстать.
– От нас-то что нужно? Мое, например, только на мизинец натянешь, – съязвила Елена.
– До получки занять. Я присмотрела в секс-шопе обалденный комплект, но денег не хватило, в обед смотаюсь, – сменила свой раздражённый тон Галина Федоровна.
– Хоть бы инфаркт партнера не хватил, вдруг так обалдеет от увиденного, – сказала Елена Ивановна.
На другой день Галина Федоровна, мало того, что опоздала на работу, так еще явилась с опухшим от слез лицом.
– Ты чего, Галя? Случилось что-то? – спросила Валентина.
– Случилось! Понесла в магазин комплект, а они не принимают, и деньги не возвращают, – возмутилась поведением работников секс-шопа покупательница.
– Так это же нижнее белье, конечно, его не примут, радуйся, вдруг еще пригодится, – попыталась объяснить ей Елена Ивановна.
– Не пригодится, – буркнула Галина.
– Что поссорилась с принцем? – поинтересовалась Елена Ивановна.
– Нет, вовсе не ссорились, он просто из окна на кобылу запрыгнул и ускакал, – разрыдалась Галина. – Ну почему мне так не везёт. Видно, правда, на мне венец безбрачия.
Валя захлопала ресницами:
– Как это? Что случилось, расскажи, может быть, ничего страшного, а ты больше, как обычно, додумываешь, – успокаивала она несчастную женщину.
Оказывается, Галина Федоровна накрыла на стол и, пока нервничала, незаметно съела все выставленные деликатесы, потому что когда она нервничала, ее аппетиту не было границ.
Однажды не заметила, как одна оприходовала десятилитровую кастрюлю лапши, приготовленную на поминки не очень близкого родственника. Хорошо хоть, у нее отсутствовала жажда, иначе бутылка молдавского вина не дождалась бы предмета галиной страсти в этот раз.
Наконец, раздался звонок. На пороге с чахлым букетиком из сорванных, похоже, у подъезда ромашек, стоял принц, больше напоминавший загнанного коня.
– Вот, – волнуясь, желанный гость протянул женщине изрядно помятый букетик и бутылку водки.
Видя замешательство мужика, Галя взяла быка за рога:
– Открывайте, – протянула бутылку вина.
– А может, водочки? – неуверенно предложил потенциальный любовник.
– Водку не пью и Вам не советую, – твердо сказала соблазнительница.
Мужичок скис, не зная, что делать: вино он не любил. Это была его первая ходка «налево», поэтому в пиджаке была припасена вторая бутылка сорокаградусной жидкости. Глядя на красавицу, мужик грустно думал: здесь даже двумя бутылками не обойдешься.
Галина приняла противозачаточную пилюлю, действие которой заканчивалось через час. Поэтому на всякие антимонии времени не было. Решительным движением она распахнула халатик.
От того что мужик увидел, он рухнул в обморок, успев схватить мысль: «Первый раз решил согрешить, да и то не понять с кем». Огромная грудь плавно переходила в два торчащих мужских достоинства, а ниже пупка торчал еще один, который и поверг мужика к потере сознания: такого он и в бане не видел.
Не ведая, что с ним собираются здесь делать, организм не справился и уложил хозяина на пол, сохранив тем самым психику. Пока любовница бегала за водой, чтобы привести ухажера в чувство, тот пришел в сознание и сиганул из окна.
Если бы внизу, и правда, стоял конь, то он бы умер от смеха, успев поржать остаток жизни над седоком. Предмет эротических грёз позорно капитулировал с поля любви. Весь вечер Галя рыдала, а теперь еще ненужное белье – прозрачные стринги и такой же невидимый бюстгальтер с эротическими причиндалами.
Но эта история имела продолжение. Примерно через неделю на пороге отдела появилась женщина с добрым простым лицом:
– Здравствуйте, это Вы – Попова? – почему-то из всех присутствующих она безошибочно выбрала Галину Фёдоровну.
– Здесь две Поповы, Вам которая нужна? – дала о себе знать Елена Ивановна.
– Нет, это Вы. Ваня правильно Вас описал. Вот Вам, – женщина подала ей флакон дешевых духов, – возьмите, от всей души.
– За что? – опешила Галина. Подарки ей мало кто дарил, а чтоб от всей души, так это вообще редкость.
– Мой все рассказал, как Вы его напугали, он первый раз пошел на… как поприличней выразиться, – женщина долго не могла подобрать подходящее слово, обозначающее то, на что отважился ее муж.
– Адюльтер, – подсказала Елена Ивановна.
– А-а, – протянула женщина, видимо, не понимая, что это значит. – Короче, как его, – секс на стороне, не хотелось бы Вас обидеть, – вдруг нашла она приличное слово. – Теперь уж точно по бабам шастать не будет, пусть и мне не достанется, но и другим Ваньки не видать. Тяжело Вам, наверное, не все понимают, если уж мой так перепугался. К врачу водила, как его…сексопаталогоанатом, – с трудом выговорила трудное слово женщина. – Даже к психическому врачу. «Всё, – говорит, – не лечится».
– Почему тяжело ей? – поинтересовалась Елена Ивановна, выделив из многих фраз, сказанных обманутой женой, именно эту, очень заинтересовавшую её.
– Ну, как же! – стала объяснять непонятливой женщина, – вон Памела Андерсон сиськи себе накачала, и то народ не понимает, а тут члены пришить! Как вы на такое решились, стать трансвеститом? Я всем про Вас рассказываю, хоть, говорю, не понять кто, а все же моего от гулянок отвадило. Ничего, у нас в деревне тоже Ваня-Маня жил, но он такой родился…
Увидев, что лицо Гали наливается кровью, женщина ретировалась:
– Ой, что-то я у Вас заболталась, – счастливая женщина бочком стала пробиваться к двери, напоследок добавив с заискивающей улыбкой:
– Хорошо, что Вы, а то попалась бы какая-нибудь наподобие этой, и она ткнула пальцем в другую Попову, – и всё, увела бы из семьи. А после Вас он уже не ходок по этой части. Сроду так хорошо не жили, пылинки с меня сдувает, боится, что брошу.
Такого унижения Галина Федоровна еще не испытывала. Со злостью она швырнула флакон духов с мусорную корзину.
Вера Семеновна, ещё одна работница отдела, устроилась в библиотеку относительно недавно по сравнению с другими. И все эти события пропустила потому, как находилась на больничном, вроде как с гриппом, но коллеги догадывались, что без мужа не обошлось. Она была очень красивой: яркая брюнетка с огромными глазами чайного цвета. К тому же хорошая хозяйка, оттого и не понятно, что она нашла особенного в своей негаснущей любви-деградировавшем алкоголике, с которым кочует из города в город в течение семнадцати лет совместной жизни.
Её Иванович когда-то пел в ресторане, чем и взял, а потом спился, нигде не работал и жили на то, что приносила домой Вера Семёновна.
При этом мужа она искренне считала главой семьи и без одобрения супруга ничего не делалось. В любой его дурости она видела проблеск юмора, который оценить по достоинству могли лишь они вдвоём.
– Мой Иванович рассказывает: «Вчера домой торопился. С друзьями на стадионе так хорошо посидели, я говорю, домой надо, жена ждет». И бегом побежал: «Бегу, бегу, а до выхода далеко, бежал, пока не упал. Чуть не загнал себя. Потом лежу и соображаю: дорожка-то круговая», – стала смеяться Вера Семёновна, вытирая от смеха слезы.
– Да-а, – протянула Елена Ивановна, – очень смешно, бред пьяного дурака.
Вера Семеновна обиделась:
– Юмор не понимаете.
Лишь однажды Вера Семёновна в сердцах высказалась про Ивановича:
– Я не знаю, что ему еще надо: накормлен, напоен, обстиран, не упрекаю ни в чем, живет, как хочет, ублажаю во всем, а всё равно-хуже меня нет никого, и поэтому с горя пьет. Нет, он прав, если бы не я, у него бы все сложилось, как нужно, – тут же изменила свою точку зрения Вера Семёновна, началось бурное самобичевание.
Когда Вера Семеновна сняла темные очки, во весь глаз красовалось фиолетовое пятно.
– «У бедного кузнечика вывихнуто плечико, не прыгает, не скачет он, а громко-громко плачет он», – процитировала Галя. – Да гони ты его!
– Хорошо советовать, когда у самой и такого нету, – огрызнулась Вера Семеновна.
Задетая за живое, Галина замолчала.
– А знаешь, Галка права, – вдруг проявила солидарность её тёзка, что было крайне редко. – Гони его. Смотрю на тебя и диву даюсь: такая роскошная женщина и со своим плюгавеньким мужичком разобраться не можешь. Давно бы уже нормального нашла, сколько можно перевоспитывать.
– Вот переедем куда-нибудь, там он от своих друзей-алкашей отойдет, – мечтательно произнесла Вера Семёновна.
– Сколько раз ты с ним переезжала? Раз десять? И что – бросил пить? Свинья всегда грязи найдет, так и он. Глаза раскрой-с кем ты живешь. Горбатого могила исправит. Ты для себя ни минуты не жила. Жизнь человеку дана один раз, а ты ее потратила на это ничтожество, – продолжала нотации Елена Ивановна.
– Не нужна мне без него жизнь, – разрыдалась Вера Семеновна. – Ничего вы не понимаете. Любит он меня, как я могу предать, бросить зависящего от меня человека.
– Странная любовь какая-то. Да он не от тебя, а от бутылки зависит. Я бы ему звезданула один раз сковородкой и присмирел, – поделилась своими размышлениями по поводу семейного счастья Галя.
– Вот если появится, своего и бей, – разозлилась Вера Семеновна.
– Вера Семеновна, сколько можно позволять издеваться над собой? – внезапно, как ангел возмездия, возникла Александра Петровна. – Считаю необходимым нанести визит вашему мужу и объяснить, что нельзя так вести себя с женщиной.
Вера Семеновна заморгала от неожиданности – не в правилах начальницы вмешиваться в дела подчиненных.
После работы всем коллективом отправились домой к Вере Семеновне. Естественно, час пик, и вот уже третий переполненный автобус пришлось пропустить. Больше всего возмущало то, что некоторые пассажиры неслись в автобус, разбрасывая в стороны остальных, менее уверенных граждан. Александра Петровна пропускала всех беспрепятственно.
– Александра Петровна, так мы никогда не уедем! – возмутилась Галя и, разбросав самых активных, стала продвигаться к входной двери.
– Обнаглела! – кричал тот самый парень, что не так давно оттолкнул женщин и нырнул в автобус.
Поводив своим телом, как откормленная змейка, Галина Федоровна так его прижала, что он вынужден был выскочить из автобуса, боясь оказаться раздавленным. Следом за ним выскочила сопровождающая его компания.
– Эй, заходите быстрее, – крикнула она слишком интеллигентным коллегам.
Но на этом приключение не закончилось. Александра Петровна категорически отказалась ехать в лифте и стала подниматься по лестнице на шестой этаж.
– Вот поэтому она на десять лет моложе выглядит, как сайгак по лестнице скачет, – заметила Елена Ивановна.
К лифту подбежал, хорошо под хмельком, веселенький мужичок:
– Дамы-вперед! Не обращайте внимание – получил зарплату, – и он пробежался пальцами по карману, – сообразим на четверых?
– Конечно, – вцепилась в мужика хваткой белой акулы Галина Федоровна.
Внезапно заморгала в лифте лампочка.
– Что это? – заволновался мужик.
– Сейчас свет погаснет, и пробежимся по чемоданам, вернее, по карманам, – загробным голосом проворковала Елена Ивановна.
В это время Вера Семеновна сняла темные очки и загадочно подмигнула лиловым глазом.
Едва лифт остановился, мужик вприпрыжку ринулся подальше от каких-то ненормальных баб. Но как оказалось, они направлялись в ту же дверь.
– Видно, новый корефан моего Ивановича, – догадалась Вера Семеновна.
Мужик рисковать не стал и притаился у подоконника в подъезде.
Иванович, похоже, его и ждал, потому что тут же открыл дверь, едва заслышав шуршание у входа. Но увидев жену и ее коллег, занервничал:
– Предупреждать надо, припёрлись нежданно негаданно, – любезно отозвался о гостях хозяин.
– Мы ненадолго, – сказала начальница.
– Вот и хорошо, – выразил Иванович готовность выпроводить гостей пораньше.
– Мы пришли к Вам, Николай Иванович, чтобы серьезно поговорить. Долго вы будете издеваться над женой? – строго произнесла глава стихийно возникшего движения местных феминисток.
– А Ваше какое дело?! – возмутился Иванович, – я муж, что хочу, то и делаю. А она у меня пожалуется, еще получит!
И агрессивный тип кинулся к жене. Но не успел он замахнуться, как оказался на полу. Иванович не понял, что произошло, оттого решил продолжить начатое и вновь замахнулся.
Но тут же последовала подсечка, и Иванович с вывернутой назад рукой валялся, взывая о пощаде. Вошедший в это время товарищ, сопровождающий дам в лифте, тут же с ужасом на лице ретировался.
Коллеги замерли одновременно в испуге и восхищении. Все эти выкрутасы с Ивановичем поделывала их начальница, «божий одуванчик».
– Что это было? – ахнула Елена Ивановна.
– Самбо, – гордо ответила Александра Петровна, – когда-то занимала призовые места на соревнованиях, плюс практика дружинника.
Иванович в испуге забился в угол.
– Вы, Николай Иванович, все учли? – лесной кошкой кружила вокруг него чемпионка.
– Да, понял, – потирая ушибленные конечности, пробубнил не любитель спортивных состязаний.
– Вы клянетесь, что никогда не поднимете руку на свою жену? – не унимался ангел возмездия в лице Александры Петровны.
– Не поднимал и не подниму, – как зомби, соглашался со всем домашний тиран.
Неделю Иванович не мог прийти в себя – женщины его не били ни разу, а потому шок был такой силы, что в глотку водка не лезла.
С того момента начальницу зауважал сильно, и авторитет был настолько велик, что стоило припугнуть, что Александра Петровна уже на подходе, как тут же успокаивался.
