Kitabı oku: «Лионесс. Том 2. Зеленая жемчужина. Мэдук», sayfa 17

Из-за холма послышались мяуканье и хихиканье, внезапно смолкнувшие. Висбьюме ухом не повел. Развернувшись на месте, он направился, разматывая за собой красную нить, к двум молодым березам на краю поляны. У него из-за спины доносились шорохи, шепот, приглушенные восклицания. Висбьюме, казалось, ничего не слышал. Снова кто-то дернул его за плащ, но ученик чародея продолжал как ни в чем не бывало шагать по поляне, разматывая красную нить. Остановившись перед парой березок, он бросил значительно уменьшившийся моток красной пряжи вперед – так, чтобы тот прокатился между стволами. Затем, выполняя указания Тамурелло, он продел конец синей пряжи через отверстие в катушке, закрепил его узлом, бросил моток синей пряжи вслед за красным, подкинул катушку в воздух и прокричал: «Катись, катушка, куда катишься!»

Не забывая о предупреждениях Тамурелло, Висбьюме отвернулся и отбежал от берез, пританцовывая на длинных ногах. Полузакрыв глаза и блаженно улыбаясь, ученик чародея безмятежно взирал на солнечную поляну; тем временем откуда-то со стороны донесся пронзительный звенящий звук – словно кто-то провел шилом по натянутой проволоке.

Узкие плечи Висбьюме подергивались и ежились от любопытства, но страх преобладал – он наклонил голову, как виноватая собака; если бы у него был хвост, он поджал бы его.

– Только последний дурак не прислушивается к предостережениям! – увещевал он сам себя. – А я, несмотря на все мои недостатки, не дурак!

Кто-то тихонько пнул его в тощую щиколотку. Висбьюме не отреагировал. Пара пальцев больно ущипнула его за ягодицу, что заставило Висбьюме инстинктивно подпрыгнуть и вскрикнуть; в воздухе всколыхнулась волна тихого смеха.

Негодующие слова готовы были сорваться с языка Висбьюме – эльфы слишком много себе позволяли… Ученик чародея отошел шагов на десять и, полуобернувшись, покосился на Придурковатую поляну. Чудо из чудес! Сквозь яркий туман, клубящийся вокруг холма посреди поляны, проглядывало изысканно-волшебное сооружение из ярко-черного и молочно-белого стекла. Стройные колонны поддерживали купола и высокие арки, над ними другие купола и арки, еще и еще, выше и выше, ярус за ярусом, перемежавшиеся террасами и балконами, а на самом верху теснилась группа остроконечных башен, увенчанных развевающимися вымпелами и гирляндами. В тенистых залах за арочными окнами мерцали громадные люстры из бриллиантов и лунных камней, отливавшие пронзительными красными, синими, зелеными и лиловыми отблесками… По меньшей мере Висбьюме казалось, что он все это видит – как только он пытался присмотреться и разглядеть что-нибудь получше, эта деталь скрывалась за медленно наплывающим вихрем тумана.

Другие формы то появлялись, то исчезали, становясь то почти различимыми, то размытыми. Нить красной пряжи, протянутая через поляну, теперь превратилась в нечто вроде феерической мостовой из полированного красного порфира, окаймленной парой роскошных балюстрад. Эльфы и феи бегали по этому проспекту туда-сюда, проверяя качество покрытия и указывая друг другу то на путь, проложенный катушкой, то на обитель. Иные бегали, прыгали, кувыркались и выкидывали сумасшедшие трюки на балюстрадах – судя по всему, обитатели Придурковатой поляны одобряли чудесное нововведение. Ближе к Висбьюме феи собирались небольшими группами и в торжественном молчании созерцали невидимый ученику чародея портал, явно оказывавший на них чарующее воздействие. Краем глаза, почти невольно, Висбьюме ощущал присутствие какого-то необыкновенного объекта, грозившего приковать все его внимание, – любопытство начинало преодолевать опасения.

Прозвучал тонкий ясный голосок:

– Смерд! Смертный нахал! Зачем ты делаешь то, что сделал?

Висбьюме посмотрел по сторонам, притворяясь ошеломленным, и произнес, словно декламируя поэму облакам:

– Как странно ветер шумит в листве! Мне показалось, что со мной кто-то говорит! О голос ветра, говори со мной, расскажи о своих неведомых блужданиях! Ответь мне, ветер!

– Дурак! Ветер не разговаривает с людьми!

– И снова я слышал голос! Кто говорил со мной? Явись, не бойся! Я не могу беседовать с пустотой.

– Смотри же, смертный! Пусть тайное станет явным.

Туманы развеялись над холмом, обнажив во всем великолепии замок эльфов. Висбьюме окружили толпы полулюдей – одни сидели, другие выглядывали из травы. Шагах в двадцати стояли король Тробиус и королева Боссума, при всех регалиях. Чело Тробиуса увенчивала корона из сцелеона – хрупкого металла, выкованного из отражений лунного света в озерных водах. Изящные навершия короны заканчивались бледно-голубыми сапфирами. Синяя бархатная мантия Тробиуса была расшита ивовыми сережками; шлейф мантии стелился за королем фей – в десяти шагах у него за спиной его поддерживали шесть круглолицых косоглазых чертенят, шмыгавших морщинистыми носами. Одни волочили ноги, другие тянули мантию на себя, чтобы подстегнуть лентяев; время от времени они начинали шалить, изображая нечто вроде перетягивания каната, не забывая поглядывать на Тробиуса – тот, очевидно, не одобрял подобные забавы.

Одежды королевы Боссумы были сотканы из шафрана глубокого светло-желтого оттенка, блеском напоминавшего свежее сливочное масло, а ее корона сверкала призмами топазов. Шлейф Боссумы несли бесенята женского пола, чопорно дисциплинированные и с высокомерным неодобрением косившиеся на проделки пажей Тробиуса.

Перед королевской четой стоял герольд, эльф Бреан; он снова произнес пронзительно-ясным голосом:

– Смертный, знаешь ли ты, что вступил без разрешения на Придурковатую поляну? Перед тобой их королевские величества Тробиус и Боссума! Изволь объяснить в их августейшем присутствии и к сведению их благородных приближенных цель своего вторжения в наши неприкосновенные владения!

Висбьюме отвесил во все стороны шесть церемонных поклонов:

– Да будет известно их королевским величествам: меня наполняет гордостью и радостью тот факт, что они соблаговолили обратить внимание на мое скромное сооружение, представляющее собой, по сути дела, портал, ведущий в Хаи-Хао.

Герольд передал сообщение царственным особам; король Тробиус ответил, и герольд снова повернулся к ученику чародея:

– Их августейшие величества желают знать, как тебя зовут и каково твое положение в мире, чтобы они могли справедливо оценить твое поведение и определить меру наказания, соответствующую тяжести твоего проступка, – если они заключат, что ты совершил проступок.

– О каком проступке может быть речь? Я ни в чем не виноват! – звучным контральто возразил Висбьюме. – Разве это не Крушевой ¹⁶ погост, где я надеялся испытать свой портал?

– Смертный глупец! Ты усугубил свое прегрешение! Так нельзя выражаться в присутствии нетленных! Ты забыл о приличиях или не имеешь о них никакого представления! Кроме того, это вовсе не погост, а благословенная Придурковатая поляна – взгляни, перед тобой возвышается Щекотная обитель!

– А! Надо полагать, я ошибся – приношу глубочайшие извинения. Я слышал о Щекотной обители и ее достопримечательном племени! Разве не вы одарили королевскую семью Лионесса принцессой Мэдук?

Герольд Бреан в некотором замешательстве взглянул на Тробиуса. Король фей подал знак:

– Подойди, смертный! Зачем ты устроил портал на нашей поляне?

– Государь, по-видимому, я заблудился; портал – невзирая на множество его волшебных преимуществ – не следовало устраивать на Придурковатой поляне. Но меня интересует судьба принца, которого вы предусмотрительно приютили пять лет тому назад – что с ним теперь, где он? Я хотел бы с ним поговорить.

– Какой еще принц? – поднял брови Тробиус. Боссума что-то прошептала ему на ухо, король кивнул: – А! Его с нами больше нет, он ушел в лес. Мы ничего о нем не знаем.

– Какая жалость! Я давно любопытствовал на этот счет.

Поодаль стоял эльф с телом мальчика и физиономией девочки; он все время чесался – то голову почешет, то живот, то ногу, то ягодицу, то нос, то локоть, то шею. Не переставая чесаться, эльф встрепенулся и воскликнул:

– Маленький фанфарон! У нас его звали Типпит. Но я проучил его как следует, мой сглаз ¹⁷ он запомнит до конца своих дней!

Король Тробиус обернулся:

– Где мой добрый длиннорукий Скип?

– Здесь, ваше величество!

– Нарежь розгу покрепче и выбей пыль из задницы Фалаэля! Три с половиной удара!

Фалаэль тут же взвыл:

– Где справедливость? Разве истина не должна торжествовать?

– Истину не следует провозглашать, руководствуясь злорадством и тщеславием! Твой сглаз заставил меня унизиться – меня! Научись вести себя как подобает.

– Но ваше величество! Я уже научился себя вести, во всем подражая вашей августейшей особе! Возможно, я даже научился слишком многому, в связи с чем мое нижайшее почтение к вашему величеству иногда может не проявляться должным образом под личиной показного хвастовства. Молю вас, отмените наказание! Скип, убери свои длинные руки!

По поляне пробежал задумчиво-одобрительный ропот – Тробиус не мог полностью игнорировать мнение большинства подданных:

– Ладно, красноречия тебе не занимать! Скип! Два с половиной удара!

– Премного благодарю, ваше величество! – воскликнул Фалаэль. – Лиха беда начало! Но конец, как известно, делу венец. Могу ли я продолжить?

– Я слышал достаточно.

– В таком случае, государь, я больше ничего не скажу – особенно в том случае, если у меня перестанет все чесаться.

– Невозможно! От чесотки ты не избавишься, потому что мы все устали от твоих злостных проделок.

– Ваше величество! – вмешался Висбьюме. – Позвольте мне побеседовать с Фалаэлем. Уверен, что мне удастся убедить его в необходимости раскаяния.

Король Тробиус пригладил красивую зеленую с золотым отливом бороду:

– Это было бы полезно и никому не повредит.

– Благодарю вас, ваше величество. – Висбьюме подал знак Фалаэлю: – Будь добр, подойди.

Яростно почесав левую подмышку, Фалаэль последовал за Висбьюме, отступившим на несколько шагов:

– Имей в виду, я не намерен выслушивать поучения, а если ты прикоснешься ко мне христианским крестом, я превращу твои зубы в усоногих раков!

Скип с надеждой повернулся к своему повелителю:

– Вот они стоят бок о бок, ваше величество! Можно я тихонько подкрадусь к ним сзади и хорошенько огрею одним ударом обоих?

По некотором размышлении король Тробиус отрицательно покачал головой:

– У тебя слишком короткая розга.

Висбьюме, слышавший этот разговор, старался стоять так, чтобы постоянно держать Скипа в поле зрения. Понизив голос, он обратился к Фалаэлю:

– Я попрошу его величество простить тебя, если ты удовлетворишь мое любопытство по поводу Типпита – хотя, конечно, не могу гарантировать, что король эльфов выполнит мою просьбу.

Фалаэль презрительно рассмеялся:

– Лучше проси, чтобы Тробиус простил тебя самого! Насколько я понимаю, он собирается превратить тебя в лягушку, непрерывно квакающую по ночам.

– Неправда! Уверен, что мне не грозит такая судьба. Расскажи мне о Типпите.

– А о чем тут рассказывать? Невыносимый тщеславный болван! Его выгнали в шею из обители главным образом благодаря мне.

– И куда он ушел?

– В лес, куда! Но этим дело не кончилось. Родион, повелитель всех фей и эльфов собственной персоной, допустил огромную несправедливость: снял с него мое заклятие и наделил девчонку Глинет способностью понимать язык зверей. А мне, за все хорошее, досталась чесотка!

– Глинет, значит… И что же потом?

– Откуда я знаю? Мне своих неприятностей хватает! Если тебе так не терпится, чтобы кто-нибудь про него рассказывал, найди девчонку Глинет и приставай к ней со своими расспросами!

– А кто был отец Типпита? Кто его мать?

– Дровосеки, крестьяне, быдло! Отстань, я больше ничего не знаю! – Фалаэль собрался было уйти, но его задержала необходимость почесаться в паху.

– Где он теперь? – возбужденно спрашивал Висбьюме. – Как его теперь зовут?

– Какое мне дело? Надеюсь, больше никогда его не увижу, потому что, если мы встретимся, я обязательно устрою ему такой подвох, что мне придумают еще какое-нибудь наказание. А теперь иди, вступись за меня, как обещал. Если у тебя ничего не получится, я на тебя порчу напущу, так и знай!

– Сделаю все, что могу. – Висбьюме вернулся к королю Тробиусу. – Ваше величество, эльф Фалаэль, по существу, безвредный шалун. Напустить сглаз, послуживший причиной его опалы, Фалаэля подговорили приятели. В качестве незаинтересованной стороны, прежде чем я удалю портал и проспект с балюстрадами из ваших владений, я хотел бы настоятельно просить ваше величество в данном случае смягчить справедливость милосердием.

– Ты слишком многого хочешь, – обронил Тробиус.

– Это правда, но в связи с тем, что Фалаэль чистосердечно раскаивается, дальнейшая демонстрация вашего царственного гнева бесполезна.

– Услуга за услугу! – заявил король эльфов. – Я прощу Фалаэля, а ты за это оставишь этот обворожительный портал на Придурковатой поляне.

Висбьюме низко поклонился:

– Воля короля – закон. У меня нет возражений.

Толпа фей и эльфов разразилась радостным щебетом – как легко проницательный король Тробиус одурачил простофилю-смертного! Эльфы вспархивали над травой, кувыркаясь и щелкая каблуками в воздухе, а феи кружились маленькими хороводами.

Висбьюме снова отвесил глубокий поклон:

– Ваше величество, хотя мне пришлось поступиться своим ценным порталом, это было сделано с благими намерениями – я ни о чем не сожалею и теперь прошу вашего разрешения удалиться.

– Всему свое время, – возразил король Тробиус. – Осталось обсудить еще один вопрос. Скип, всыпь-ка Фалаэлю по первое число, как приказано – три с половиной удара минус один!

– Ваше величество! – воскликнул потрясенный ученик чародея. – Вы только что согласились простить беднягу Фалаэля!

– Совершенно верно! Я согласился его простить – и прощаю, полностью и безоговорочно. А порку он заслужил за множество других проделок, ускользнувших от моего внимания. Будь уверен, Фалаэль заработал хорошую взбучку, так или иначе!

– Но разве ваше прощение не распространяется на любую его вину, остаточную или дополнительную?

– Может быть и так, но власть сопряжена с определенными неудобствами – мне приходится поддерживать репутацию. Я приказал всыпать два с половиной удара – значит, кто-то должен получить два с половиной удара! Если не Фалаэль, кто еще? Похоже на то, что, исходя из логики сложившейся ситуации, розгу придется проверить на твоей смертной шкуре. Данго, Пьюм, Твизер! Быстренько, спустите штаны с этого нахала, чтобы мы все полюбовались его задницей! Давай-ка, Скип, покажи, как ты управляешься с розгой!

– Ай-ай-ай! – закричал Висбьюме.

– Один!

– Ай-и-и-и-ха!

– Два!

– Ой-ох! Ох-ха-а! Заппир цуг муйг ленкха! Гроагха тека! ¹⁸ Полудара больнее двух полных!

– Да, такова иногда подспудная природа вещей, – согласился король Тробиус. – Не важно! Ты своего добился, и Фалаэль избежал порки, хотя я вовсе не уверен в его раскаянии. Смотри – вон он уселся на ветке и ухмыляется до ушей!

Натянув штаны, Висбьюме снова поклонился:

– Ваше величество, надеюсь, мой портал вас не разочарует.

– Можешь идти. Мне нужно познакомиться поближе с этим любопытнейшим сооружением…

Время от времени оглядываясь, Висбьюме стал отходить к лесу. Король Тробиус медленно приближался к порталу, встал прямо перед ним, сделал шаг вперед, второй… Висбьюме отвернулся и больше не смотрел назад, пока не оказался под прикрытием деревьев.

Придурковатая поляна выглядела так, какой она была сначала. На пологом холмике кривился чахлый дуб. Между березами висела спутанная сетка красных и синих нитей, дергавшаяся, прыгавшая, сплетавшаяся во что-то вроде плотного кокона… Дрожащими пальцами Висбьюме отвязал лошадь и поскорее уехал.

5

Вернувшись в Лионесс, Висбьюме тут же направился в Хайдион. На этот раз его встретил собственной персоной королевский сенешаль, сэр Мунго. Ученика чародея провели на террасу перед королевской спальней, где король Казмир колол и поедал грецкие орехи.

По знаку короля сэр Мунго надменно поставил стул, предназначенный для Висбьюме, а тот придвинул его ближе к столу. Положив очередной орех в пасть щелкунчика, Казмир обратил на Висбьюме мягкий голубой взор, выражавший любопытство с примесью отвращения:

– Вы только что прибыли?

– Едва успел соскочить с седла, ваше величество! Спешу доложить о моих успехах.

Король бросил через плечо стоявшему поодаль лакею:

– Принеси нам по кружке эля. От орехов мне хочется пить, а Висбьюме явно не прочь промочить горло после пыльной дороги. – Слуга удалился. – Сэр Мунго, я не нуждаюсь в ваших услугах… А теперь, Висбьюме, рассказывайте!

Висбьюме пододвинулся еще ближе:

– Благодаря исключительной сметливости мне удалось выудить сведения из существ, которым ничто не доставляет больше удовольствия, как возможность надуть смертного недоумка! Но я их одурачил, и они сообщили следующее: малолетнего принца – эльфы называли его Типпит – изгнали из обители уже довольно давно, после чего он стал компаньоном некой девчонки по имени Глинет. По существу, это все, что они знают.

Лакей принес две кружки, наполненные пенистым пивом, и блюдо с сухариками. Не дожидаясь приглашения короля, Висбьюме схватил одну из кружек и залпом наполовину опустошил ее.

– Очень любопытно! – заметил Казмир.

Наклонившись вперед, Висбьюме облокотился на стол:

– Кто же в таком случае Глинет? Может ли это быть тройская принцесса Глинет, занимающая двусмысленное положение при дворе в Миральдре? Не следует забывать, что Эйирме, Грайта и Уайну – а все они так или иначе связаны с мальчиком Типпитом – перевезли в Тройсинет, где они теперь благоденствуют. Все эти факты взаимосвязаны и подтверждают друг друга!

– Судя по всему, ваши выводы обоснованы. – Казмир отпил немного эля из кружки, после чего смахнул на пол скорлупки грецких орехов, чтобы освободить место для локтя. – Теперь принцу должно быть около пяти лет ¹⁹. Надо полагать, он тоже в Тройсинете. Но где? Под опекой Эйирме?

– В доме Эйирме нет такого ребенка – за это я могу поручиться.

– Как насчет Грайта и Уайны?

– Я наблюдал за ними несколько дней. Они живут вдвоем.

Отчасти для того, чтобы избавиться от заговорщической близости шпиона, король Казмир поднялся на ноги и встал у балюстрады, откуда перед ним открывался широкий вид на крыши Лионесса, пестревшие землистыми оттенками, на гавань и на морской простор пролива Лир. Король обернулся к Висбьюме:

– Существует по меньшей мере одна возможность продолжения розысков.

Подойдя к балюстраде вслед за королем, ученик чародея с сомнением воззрился на волны пролива:

– Вы имеете в виду принцессу Глинет?

– Кого еще? Вам придется вернуться в Тройсинет и разузнать все, что ей известно. Глинет – привлекательная и воспитанная девушка, достаточно дружелюбная и, насколько мне известно, скрытностью не отличается.

– В этом отношении ни о чем не беспокойтесь! Она все расскажет, до малейших подробностей! А если попытается что-нибудь скрывать, тем лучше. Мне нравится уговаривать девушек и принуждать их к повиновению. Никогда не откажусь сочетать приятное с полезным!

Король неприязненно покосился на шпиона. Время от времени Казмир удовлетворял свои прихоти; по большей части, однако, он избегал необузданных излишеств, оживлявших придворную жизнь короля Одри в Аваллоне:

– Надеюсь, что пристрастие к подобным развлечениям не заставит вас забыть об основной цели предприятия.

– Ни в коем случае! Изобретательность Висбьюме преодолеет любые преграды! Где нынче находится принцесса Глинет?

– В Миральдре, надо полагать, или в родовом поместье короля, в Родниковой Сени.

6

Висбьюме снова остановился в «Четырех мальвах». Он поужинал поскорее, вышел на площадь и уселся на ту же скамью, что и раньше. Но этим вечером Тамурелло не пришел ни в виде тучного мавра, ни в каком-либо ином обличье.

Ученик чародея наблюдал за тем, как небо смеркалось над пустынным заливом. Вечерний бриз поднял частые крутые волны с белыми барашками – содрогнувшись, Висбьюме отвернулся. Если бы Тамурелло действительно хотел ему помочь, он предоставил бы Висбьюме какие-нибудь средства быстрого перемещения, позволявшие путешествовать, не страдая от бортовой и килевой качки, от тошнотворного ощущения скольжения в пропасть, от докучливых ускорений, тянущих то в одну, то в другую сторону… Равномерная поступь виляющей задом белой кобылы была немногим лучше.

Висбьюме вспомнил о тайнике в Даоте, где он спрятал магическую аппаратуру. Он понимал функционирование некоторых простейших артефактов. Другие – такие как «Альманах Твиттена» – могли оказаться полезными, если бы он изучил их подробнее. Многие, однако, оставались за пределами его возможностей. Хотя – кто знает? Может быть, среди этих устройств и редкостей было что-нибудь, что помогло бы легко и быстро перемещаться. Ученик чародея страстно не желал подвергаться опасностям и невзгодам.

Висбьюме принял решение. С утра, вместо того чтобы взойти на борт судна, отплывавшего в Тройсинет (что соответствовало бы пожеланиям короля Казмира), он поехал по Сфер-Аркту на север, повернул на Старую дорогу, а с нее – на Икнильдский путь. Продолжая продвигаться на север, он миновал Помпероль и углубился в Даот. В окрестностях села Серебристая Ива он выкопал из тайника большой сундук, окованный медью – в нем было имущество, вывезенное им из Мауля.

Заплатив вперед за три дня, Висбьюме снял частную квартиру на верхнем этаже трактира «Знак мандрагоры» и занялся сортировкой содержимого сундука. Когда он наконец вернулся по Икнильдскому пути, у него за пазухой была большая котомка из желтой кожи, куда он сложил предметы, которыми надеялся воспользоваться; кроме того, он захватил еще несколько многообещающих магических артефактов – в том числе «Альманах Твиттена». Ученик чародея не нашел никаких устройств или методов, позволявших быстро оказаться в Тройсинете или в каком-нибудь другом месте, в связи с чем ему пришлось снова довольствоваться мерной поступью белой кобылы. В Слют-Скиме он продал кобылу и с тяжелым сердцем взошел на борт неуклюжего грузового судна, следовавшего в Домрейс.

Еще три дня осторожных расспросов позволили ему установить, что в отсутствие принца Друна, совершавшего церемониальный визит в Дассинет, принцесса Глинет уединилась в Родниковой Сени.

Утром Висбьюме отправился в путь по прибрежной дороге. Ревущий ураганный ветер и безжалостный ливень, однако, заставили его искать убежища в Ведьминой гавани под Туманным мысом, где он и остановился на ночлег в первой попавшейся гостинице под наименованием «Три миноги». Вечером, чтобы не слишком скучать, он занялся чтением «Альманаха Твиттена» – и возможности, внезапно открывшиеся его воображению, настолько захватили его, что он провел в той же гостинице еще целый день, за ним второй, и третий, и четвертый, несмотря на то что уже давно установилась прекрасная погода.

Тем временем жизнь в «Трех миногах» оказалась удобной и приятной. Висбьюме хорошо кормили, он пил доброе вино и подолгу сидел, греясь на солнце и обдумывая замечательные расчеты Твиттена, а также не менее многообещающие способы преобразования теории в действительность. Приказав подать чернила, перо и пергамент, Висбьюме попытался самостоятельно делать сходные расчеты, тем самым вызывая пристальное любопытство других постояльцев; в конце концов окружающие решили, что перед ними астролог, вычисляющий взаимное расположение, влияние и обратные движения нескольких планет. Этот вывод льстил самомнению Висбьюме, и он не пытался разубедить обывателей.

Висбьюме развлекался и другими способами. Подремав на солнышке, он совершал не слишком продолжительные прогулки по морскому берегу, каждый раз пытаясь уговорить одну из девушек-служанок сопровождать его. Его особенно интересовала белобрысая молочница, чье тело, несмотря на юный возраст, уже начинало приобретать ряд привлекательных свойств.

Заинтересованность Висбьюме в этих свойствах была настолько неприкрытой, что хозяин гостиницы отважился сделать ему выговор:

– Сударь, я вынужден попросить вас следить за своим поведением! Девушки не знают, как избавиться от ваших приставаний. Я посоветовал им окатить вас ведром холодной воды, если вы снова распустите руки.

Висбьюме возмутился:

– Любезнейший! Вы забываетесь и слишком много себе позволяете!

– Вполне возможно. Так или иначе, я не хочу больше слышать о ваших скабрезных шуточках, пронырливых пальцах и предложениях уединиться на берегу.

– Неслыханно! – бушевал Висбьюме. – Предупреждаю вас – я готов переехать в другое заведение!

– Как вам угодно. В «Трех миногах» о вашем отсутствии сокрушаться не будут. Честно говоря, ваша привычка непрерывно постукивать пальцами по столу и каблуками по полу начинает тревожить регулярных постояльцев – они считают, что у вас не все дома, да и я склоняюсь к тому же мнению. Закон позволяет мне вас выгнать, если вы будете нарушать покой окружающих – а до этого уже недалеко! Намотайте себе на ус.

– Подумать только! – Воплощение оскорбленной невинности, ученик чародея воздел руки к небу. – Какой-то трактирщик читает мне нравоучения! Девушкам нравятся мои бесхитростные заигрывания; если бы это было не так, разве стали бы они строить глазки и сновать вокруг да около, покачивая бедрами?

– Неужели? Вот нальют вам ледяной водицы за шиворот – узнáете, как им все это нравится! А пока что попрошу вас расплатиться за постой, и немедленно. Того и гляди, ночью вам придет в голову смыться.

– Остерегитесь! Так не разговаривают с благородными людьми!

– Само собой. С благородными людьми я никогда так не разговариваю.

– Вы меня оскорбили! – отрезал Висбьюме. – Я заплачу по счету и немедленно покину ваше заведение. Можете не рассчитывать на чаевые.

Висбьюме переехал в гостиницу «Коралловый букет», по другую сторону гавани, где провел еще три дня, продолжая изучение «Альманаха». Наконец результаты вычислений побудили его сняться с места. Он приобрел двуколку, запряженную грациозным маленьким пони, бодро стучавшим по мостовой мелькающими, словно лакированными, копытцами. Висбьюме нарочно проехал мимо гостиницы «Три миноги», важно развалившись на сиденье двуколки, после чего повернул вверх по долине Каскадной реки. Речная дорога привела его к перевалу Лешего, откуда он спустился на равнину Сеальда.