Kitabı oku: «Когда я впущу тебя», sayfa 2

Глава 3

Би

– Всем привет, меня зовут Элеонора, и вот что я выставляю на конкурс «Моя Чертова Пятница»… – Элеонора сделала паузу для создания максимального драматического эффекта. Это у нее хорошо получалось с самого детства. – Мне пришлось сегодня поменять подгузники по крайней мере шестнадцать раз, и один из них я уронила себе на ногу. Дерьмо – в прямом смысле.

Ни Би, ни Карен не смогли сдержать смех, который отразился от стен маленького кафе. Би увидела, как двое посетителей оторвали головы от газет, словно женщины вели себя как шумные подростки в библиотеке. Она с трудом сдержалась, чтобы не показать мужчинам язык. Карен ежедневно напоминала ей, что они теперь взрослые, хотя, когда бы они ни собирались вместе, казалось, что последние пятнадцать лет испарились и они снова прячутся под кроватью у Элеоноры с бутылкой «Бешеного пса 20/20»⁴.

Элеонора скорчила гримасу и сделала глоток.

– Можете смеяться, сволочи. Не вам же пришлось смывать дерьмо с новых, таких практичных, что я готова себя убить за эту покупку, черт их возьми, туфель без каблуков. Вот такая я вся правильная. Предлагаю заслушать Карен.

Карен взяла стакан и подняла его, но Би заметила ее колебания. Они длились какую-то долю секунды, большинство людей не обратило бы внимания, но они и не знали Карен с первого школьного дня.

– Находиться вместе с вами здесь сегодня днем, в эту замечательную пятницу – настоящее удовольствие для меня. Спасибо за предложение выступить, Элеонора. Я выставляю на конкурс «Моя Чертова Пятница» следующее. Я так закрутилась на работе на прошедшей неделе, что пропустила визит к стоматологу, а также выступление известного психиатра, которого ждала несколько месяцев. Я просто забыла внести их в ежедневник.

Подруги Карен театрально застонали, и Элеонора уронила голову на лежавшую на столе руку.

– Ради всего святого, Карен Браунинг, ты могла бы, по крайней мере, что-нибудь придумать, если твоя жизнь так чертовски похожа на «Маленький домик в прериях»⁵, – пробормотала она в рукав, потом подняла голову. – Я в последнее время пропустила столько приемов у разных врачей, что, не сомневаюсь, они уже названивают в социальные службы. Би, твоя очередь. И это должно быть что-то похуже дерьма на ноге. Я не выдержу, если выиграю третью неделю подряд.

Би долила в свой стакан сок из кувшина, который стоял на безвкусной дешевой красно-белой скатерти, и собралась с силами.

– Всем привет, меня зовут Би.

– Привет, Би, – хором отозвались подруги.

Би подняла стакан и кивнула на Элеонору, которая нетерпеливо ждала продолжения.

– Благодарю Элеонору за предложение выступить. Я хочу выставить на конкурс «Моя Чертова Пятница» свою забывчивость. Я… – Она резко запнулась, вспомнив, что при Карен это нельзя говорить. Соображая на ходу, она перебирала в голове события на работе. – Я забыла записать одного из наших самых крупных клиентов на семинар для высшего руководства. Мой начальник, тот еще придурок, задал мне головомойку и назвал некомпетентной перед всем офисом.

– Как неприятно, – тихо произнесла Элеонора, протянула руку и погладила Би по плечу. Большим пальцем другой руки она прокручивала сообщение, которое только что получила. – О господи, Ной все еще спит. Он сегодня ночью вообще не сомкнет глаз, если мама позволит ему спать весь день.

Би на мгновение почувствовала раздражение, но в следующую секунду Элеонора исправилась и положила мобильный в свою открытую сумку, набитую до отказа.

– Не нужно об этом беспокоиться. Не стоит твой начальник таких переживаний.

Когда Элеонора взяла Би за руку, та не могла не заметить потускневшие следы от шариковой ручки на тыльной стороне ладони подруги – остатки какого-то напоминания или телефонного номера, которые не успел смыть полутораминутный душ. Телефон снова издал сигнал под столом, и надо отдать должное Элеоноре, она едва ли бросила на него взгляд.

– И Фрэн так сказала, – улыбнулась Би. – Только немного более красноречиво.

Карен вопросительно приподняла брови.

– Старшая сестра все еще готова, чуть что, примчаться тебе на помощь?

– О, оставь ее в покое, Карен, – добродушно ответила Би. – Фрэн всегда меня поддерживала. Ты просто никогда не давала ей шанса. Очень приятно наконец иметь сестру, с которой я могу поговорить. Знаешь ли, такой связи, какая бывает между сестрами, с другими людьми возникнуть не может. – Она быстро закрыла рукой рот, вспомнив, что случилось с сестрой, которая когда-то была у Карен. – Проклятье! Прости, дорогая.

Карен улыбнулась, но ее губы вытянулись в тонкую линию так, что получилась скорее гримаса.

– Все в порядке, ты не должна извиняться за то, что любишь сестру. Честное слово, я рада, что ваши отношения с Фрэн стали лучше.

На этот раз она по-настоящему улыбнулась и подняла свой стакан.

– Итак, на этой неделе побеждает Элеонора. Давайте выпьем за твою дерьмовую жизнь.

Би последовала ее примеру, подняла свой стакан с соком и чокнулась с Карен. Элеонора вздохнула со стаканом в руке.

– За мою дерьмовую жизнь.

* * *

– Фитнес-мамочка говорит работающей мамочке: «О нет, я просто удивлена, что у тебя есть время…» – Она запнулась, посмотрела на Би, перевела взгляд на Карен, потом снова на Би. – О боже, я вас достала, да? Вам скучно? – Она закрыла лицо руками. – Можете уйти, если хотите. Я отвернусь, а вы просто выскользните из кафе.

Би рассмеялась.

– Нет, серьезно, я на самом деле хочу узнать, что фитнес-мамочка сказала второй… мамочке-веганке?

– Хорошо, хорошо, – простонала Элеонора. – Но вы должны знать, что обычно те шестнадцать минут, которые я жду сына у школы, – это моя единственная возможность пообщаться со взрослыми людьми. Я не сижу в офисе, сплетничая о том, кто у кого украл бутерброд с индейкой, и не вправляю людям мозги. У меня есть только мамаши с их спорами и враждой.

– Ты думала о возвращении на работу? Когда собираешься? – Би увидела печаль на лице подруги и тут же пожалела, что задала этот вопрос.

– Адам считает, мне следует подольше посидеть дома. До тех пор, пока Ной не пойдет в школу. Детские сады обходятся очень дорого. По его мнению, лучше будет, если я сама останусь с мальчиками, пока они еще маленькие. Мы можем позволить себе жить на его зарплату.

– А сама ты что думаешь? – решила ненавязчиво прощупать почву Карен.

Элеонора снова вздохнула.

– Я думаю, что не должна вести себя как скотина из среднего класса, которая стонет из-за того, что у нее есть возможность самой растить своих детей, в то время как у стольких женщин вообще нет выбора, им нужно возвращаться на работу, и они готовы убить, только бы оказаться в моем положении.

– Хорошо-о-о, – протянула Би, вонзая вилку в морковный пирог, оставшийся на тарелке Карен. – А если твои подруги плевать хотели на то, что ты скотина из среднего класса?

– Я думаю, что сойду с ума, если не буду заниматься тем, что даст мне снова почувствовать себя самой собой. Я слишком эгоистична, чтобы посвящать каждую минуту бодрствования исполнению роли чьей-то матери или чьей-то жены.

– Ты могла бы начать свое собственное дело, – предложила Карен. – Тогда ты будешь и мамой, и супербизнес-леди. Ной походит в ясли пару дней в неделю по утрам, ему только на пользу пойдет общение с другими детьми, а ты обзаведешься новыми знакомыми. У меня есть телефоны молодых мам, которые так и сделали, я могу познакомить вас.

Судя по виду Элеоноры, она вертела эту мысль в голове, проверяя с разных сторон, чтобы найти в ней дыры.

– Не знаю, – наконец ответила подруга, но Би видела, что под этими словами скрывается искра интереса, которую она не замечала в Элеоноре с тех пор, как та ушла в декретный отпуск из рекламной компании, где работала. – То есть я хочу сказать, что во «Фреше» у меня была стабильная клиентская база, а свое дело надо начинать с нуля. А это много работы… Я подумаю. Мне страшно возвращаться на прежнее место и бегать там в туалет для инвалидов, чтобы сцедить молоко.

– Я думала, что ты перестала кормить грудью, или нет?

– На самом деле да, но эти твари – прости, Карен, – не прекращают наливаться. Я каждое утро просыпаюсь в луже молока.

– Фу, – скорчила гримасу Би.

– О, Би, однажды… когда у тебя будут дети…

Би наигранно содрогнулась.

– Господи Иисусе, я не могу иметь детей. Во-первых, у меня диван кремового цвета.

Элеонора рассмеялась.

– Будут у тебя дети. Ты знаешь, что будут. Я знала одну женщину, которая…

– Элеонора, прекрати! Я серьезно, – перебила ее Би. – Если ты еще раз расскажешь мне про Мойру с твоей работы, которая родила первого ребенка в сорок два года, меня стошнит.

На лице Элеоноры на секунду появилось обиженное выражение, но затем она расплылась в улыбке.

– Да, родила! Так что никогда не поздно.

– Конечно. Я прямо сейчас займусь этим вопросом. А следующему парню, с которым буду спать, я для начала вручу опросник об истории его семьи. Знаешь, типа таких, которые заполняешь у врача. «Простите, сэр, но перед тем, как снять трусы, не будете ли вы так любезны сказать мне, не было ли у кого-то в вашей семье проблем с сердцем? Нет? Фантастика! А теперь, если вы готовы, будьте добры, суньте свой член вот в эту пробирочку».

Она изобразила, будто крутит между пальцев пробирку.

– Вульгарно, Би, – покачала головой Карен. – Кстати о птичках. Как дела на любовном фронте?

– Счет! – закричала Би, поворачиваясь к официантке и изображая отчаяние. – Можно счет? Пожалуйста!

Би единственная из трех подруг ни с кем не встречалась и поэтому должна была в красках расписывать свою личную жизнь. Подруги жадно внимали каждому ее слову, вместе с ней заново переживая те дни, когда ходили на свидания. Только они не знали и никогда не узнают, что это все была бравада и ложь, она рисовалась для них, чтобы подруги о ней не беспокоились. Би много лет ни с кем не встречалась и сходила на несколько символических свиданий только для того, чтобы Карен от нее отстала. У мужчин просто не было никакого реального шанса.

Пока женщины ждали озадаченную официантку, которая должна была принести счет, Карен повернулась к Би.

– Послушай, у меня на работе есть один парень. Он холост…

Би театрально застонала.

– Пожалуйста, Карен, больше никаких свиданий «вслепую»! Я тебя люблю, но те типы, которых ты для меня находила в прошлом… Ну, давай просто скажем, что среди них мне не удалось найти прекрасного принца.

Карен улыбнулась.

– Я знаю, что Крис в общем-то зануда, а Шон…

– Полный придурок, – закончила за нее фразу Би. – Серьезно, Карен, я не знаю, как эти мужчины стали психиатрами, когда у них самих столько гребаных фрейдистских комплексов.

– Этот не такой, – запротестовала Карен. – Он не психиатр. Он работает в ИТ-сфере.

– О, ради всего святого! Можно подумать, что это лучше.

Элеонора рассмеялась.

– Что-то ты стала больно капризная, Би. По крайней мере, если он окажется дерьмом в кровати, он сможет апгрейдить твой ноутбук, которому уже двадцать лет.

– Черт. – Би улыбнулась Карен. – Дай ему мой номер. Лучше б ему не оказаться вторым Шоном.

– Обещаю. Неудивительно, что ты не можешь найти приличного мужчину, с твоим-то языком. По крайней мере, старайся говорить как леди.

– Ложная реклама. – Би кивнула Элеоноре. – Вроде бы она незаконна, Элс?

Подошла официантка со счетом, и Карен, как всегда, вручила ей свою карту. Би раздраженно посмотрела на Элеонору, которая почти незаметно покачала головой. Они обе пытались заплатить несчетное количество раз, но в конце концов оказывалось проще позволить Карен это сделать.

– Мне нужно бежать назад на работу, – сказала Карен. – У меня на вторую половину дня записан пациент, а после сеанса нужно сразу уйти. Майкл уезжает на выходные, я хочу успеть попрощаться с ним.

– В какое-то приятное место?

Карен скорчила гримасу.

– Вроде в Донкастер. Я люблю вас обеих.

Она забрала свою карту у официантки, и подруги обняли ее на прощание.

– Мне тоже пора идти. – Элеонора притворилась, будто смотрит на часы, но Би знала, что та просто отчаянно хочет вернуться к сыну. – Удачи на работе. Звони, если захочешь с кем-то поделиться.

Би скорчила гримасу.

– Спасибо, дорогая, позвоню. Передай Траляля и Труляля, как я их люблю.

Элеонора улыбнулась.

– Я передам Тоби и Ною, что их старая чудаковатая тетя Би передавала привет. Они понятия не имеют, кто такие Траляля и Труляля.

– Чему сейчас детей учат в школе? Подмигнула.

– Знаешь, когда-нибудь ты на самом деле научишься подмигивать и научишься быть веселой.

– Хорошо, коровка ты моя молочная. Ничего, если я к тебе заскочу вечером после спортзала с анкетами для паспорта?

– Только не когда мы укладываемся спать, Би. Ты обычно появляешься как раз тогда, когда нам пора в кровать, и Тоби потом не успокоить.

– Обещаю: не перед сном.

Глава 4

Карен

Напряжение за столом ощущалось физически, но не из-за предчувствия плохих новостей – о таком никогда не говорили на общих собраниях, здесь была другая политика. Плохие новости сообщали за закрытыми дверьми, так тихо, как только возможно, без спешки и суеты. Нет, все младшие психиатры, шесть человек, если считать Карен, беспокоились по другой причине, общей для всех. Из-за этого она нетерпеливо покачивала ногой и все время поглядывала на дверь – с тех самых пор, как их собрали в зале заседаний.

Была пятница, и все надеялись ускользнуть пораньше и отдохнуть. Майкл уезжал сегодня вечером, и Карен отчаянно хотела вернуться домой, чтобы увидеться с ним до отъезда. Она всегда по-особому относилась к его поездкам – словно он мог больше никогда не вернуться. На самом деле каждый раз, прощаясь с дорогим ей человеком, Карен относилась к расставанию так, словно это их последняя встреча. Если она не увидит Майкла, то все выходные ее будут преследовать навязчивые мысли о том, что он попал в аварию или произошел какой-то несчастный случай, а последними словами, которые она ему сказала, будут: «О, ты можешь вынести мусор до девяти?»

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь в зал заседаний открылась и вошли два старших партнера, Роберт и Джонатан. Оба совершенно не обращали внимания на то, что сейчас конец недели, а их сотрудники выглядят как группа унылых подростков под стражей.

– Спасибо всем, что пришли. – Джонатан обвел взглядом присутствующих и остановил его на Карен, которая сидела в пальто. – Мы вас задерживаем, Карен?

Она смутилась из-за того, что ее выделили; у нее покраснели щеки, но ей не было стыдно. Она всегда чувствовала, что не особо нравится Джонатану. Он был ублюдком-сексистом, а неодобрительные замечания этого женоненавистника всегда предназначались ей или еще одной женщине из младших психиатров.

– Ничего срочного, что не может подождать, пока мы закончим, – ответила она, встречаясь с ним взглядом.

Она подозревала, Джонатан всегда втайне надеялся, что она забеременеет, а ребенок мгновенно переключит ее мозг, и она превратится из увлеченной карьерой женщины в мамочку. На самом деле она была предана работе в сто раз больше, чем ее коллеги мужского пола, и никто из них не мог с этим спорить или ставить под вопрос ее целеустремленность. Бедный Джонатан не знал, что Карен никогда не собиралась иметь детей. Временами она испытывала искушение сказать ему это, разрушить его мечту, но тогда пришлось бы объяснять причины, а этого сделать она не могла.

Роберт уловил напряжение между ними и откашлялся.

– Мы не будем вас долго задерживать. Причина, по которой мы собрали вас всех, – это предстоящий выход на пенсию Кена Уильямса. Как вы знаете, он уходит от нас летом.

«Как вы знаете» – это было еще слабо сказано. Они не просто знали о выходе Кена на пенсию, эта новость поселилась в каждом кабинете с тех пор, как он два месяца назад объявил о своих планах. Она будто незримо наблюдала за ними во время сеансов и нашептывала им что-то, когда они заполняли истории болезни и готовили другие документы. Они стали делать более подробные записи, направления текли, как шампанское в особняке «Плейбоя». Уход Кена оставит дыру в инфраструктуре верхнего этажа, и каждый из них отчаянно хотел эту дыру заполнить.

Карен уже знала, кем заткнут дыру, и на самом деле с таким же успехом они могли просто замазать ее навозом. Судя по выражению лица этого куска дерьма, который сидел за тем же столом, он тоже это знал. Трэвис Япп был воплощением каждого нехорошего слова, которое когда-либо произносила Би. Какое слово лучше всего подходит мужчине, который до сих пор использует гель для волос – в его-то возрасте! – и говорит о своей машине как о женщине? Карен отметила про себя, что надо спросить у Би.

Карен знала, что Роберт не любит Трэвиса, но она знала и о том, что Трэвис произвел впечатление на нужных людей, говорил и делал все, что от него ожидали. Карен не нравился намек на то, что она не соответствовала ожиданиям. Да, она не всегда была так дипломатична, как могла бы; она не всегда бросалась выполнять приказы по первому требованию, но всегда надеялась, что если дойдет до кризисной ситуации, то Роберт сделает все, чтобы помочь ей. Но он сказал, что Карен сделала недостаточно, а потом добавил так, словно поставил на ней клеймо младшего психиатра до конца жизни:

– В любом случае тебе будет плохо на верхнем этаже: слишком много политики, мало работы с пациентами. Ты задохнешься.

Роберт заявил, что Трэвис, наоборот, прекрасно подходил – наверху хотят видеть такого умеющего проводить нужную политику придурка. «А ты тогда кто?» – чуть не спросила она, но тот все еще оставался ее начальником. И в любом случае ей не хотелось, чтобы он знал, как она расстроилась, не получив место.

Теперь говорил Джонатан – это была длинная речь об опыте Кена, приобретенном за годы работы, о том, что они лишаются такого квалифицированного сотрудника, и о том, сколько он сам перенял у коллеги. Вероятно, Карен нахмурилась в ожидании коронации Трэвиса, потому что Роберт неотрывно смотрел на нее и спросил одними губами:

– Ты в порядке?

Она опустила глаза и уставилась на свои колени, игнорируя его озабоченность. Она знала, что ведет себя очень по-детски, но весь этот цирк вызывал у нее нарастающую тревогу и раздражение. Ей придется сидеть здесь и поздравлять Яппа, улыбаться и говорить, что он лучше всех подходит на это место, но она не обязана облегчать задачу Роберту после того, как он показал себя таким трусом. Карен не верила в «стеклянный потолок»⁶, когда училась в университете, но теперь у нее начинали закрадываться сомнения.

– …и поэтому мы очень рады пригласить Карен присоединиться к нашей группе старших консультантов. Что скажешь, Карен?

Карен слегка тряхнула головой в полной уверенности, что услышала неправильно.

– Простите, что?

Роберт рассмеялся, спасая ее из неловкой ситуации, пока остальные члены группы оценивали реакции друг друга. Было очевидно, что все ожидали коронации Трэвиса.

– Я полагаю, шок и неверие не хуже других реакций, – улыбнулся Роберт. – Уверен, вы все присоединитесь ко мне и поздравите Карен – конечно, при условии, что она сама хочет получить эту должность?

Карен взяла себя в руки, улыбнулась и вежливо кивнула.

– Конечно, я в восторге и считаю, что это честь для меня. Спасибо вам обоим за предоставленную возможность. Надеюсь оправдать ваши ожидания.

Коллеги пришли в себя так же быстро, как и она сама, включая Трэвиса Яппа, который повесил на лицо белозубую улыбку, как у парня с рекламного плаката, и поднял невидимый бокал в ее честь.

– Поздравляю, Карен. Наверное, это очень приятно – видеть, как окупается вся твоя усердная работа.

* * *

– «Поздравляю, Карен. Наверное, это очень приятно – видеть, как окупается вся твоя усердная работа», – спародировала его Карен детским голосом. – Ну и… какой же он… – Она подыскивала подходящее слово и вспомнила креативный подход Би к английскому языку, свидетельницей которого была всего пару часов назад. – Петух в одеяле.

Роберт так спонтанно и искренне рассмеялся, что Карен не могла не улыбнуться, несмотря на свою злость.

– Не знаю, почему ты смеешься, – укоризненно заметила она, пока ее злость рассеивалась. – Ты понимаешь, на что он намекал? Что я спала с тобой для продвижения по карьерной лестнице?

– Это классический сексизм – если мужчина получает повышение по службе, то это потому, что он упорно работал и заслужил его. Если получает женщина, значит, с кем-то переспала. Этому учат в первый день на курсах под названием «Разве вы не рады, что у вас есть пенис».

– Хм-м, а ты феминист, да? – Карен посмотрела на часы. – Мне на самом деле нужно домой. Я просто хотела поймать тебя и поблагодарить за эту возможность. Я не подведу.

– Я знаю, что не подведешь, – улыбнулся Роберт. – Добро пожаловать в карьеру вашей мечты, доктор Браунинг.

* * *

Карен спустилась с крыльца здания, в котором находился институт имени Сесила Бакстера. У нее кружилась голова. Партнер. Все, ради чего она работала, все, чего она хотела, теперь находилось в пределах досягаемости. Может, у нее нет семьи, на которую она надеялась, когда была ребенком, но, по крайней мере, есть карьера – наконец все ее решения оправдались.

Направляясь к машине, она посмотрела в обе стороны перед тем, как перейти улицу, и увиденное заставило ее резко остановиться у края тротуара. Справа от нее, не более чем в ста ярдах⁷, был припаркован серебристый «Фиат», словно водитель кого-то ждал. Человек, сидящий за рулем, наблюдал за ней, несмотря на то, что утренний сеанс закончился много часов назад. Это была ее новая пациентка Джессика Гамильтон.