Kitabı oku: «Игры наследников», sayfa 5

Глава 16

Ноги у Нэша были длинные, и потому, хотя сам он шел по коридору неспешно, мне приходилось чуть ли не бежать, чтобы не сильно отставать. По пути я заглядывала в каждую встречную комнату, но успевала различить только вычурную архитектуру, картины на стенах, потоки дневного света, пробивавшиеся в окно. Мы дошли до самого конца длинного коридора, и Нэш распахнул дверь. Я уже приготовилась наблюдать шумную ссору. Но вместо этого увидела Грэйсона и Джеймсона. Они стояли на расстоянии друг от друга посреди библиотеки, которая до того меня поразила, что аж перехватило дыхание.

Это была просторная круглая комната. У стен громоздились прочные деревянные полки футов по пятнадцать, а то и по двадцать в высоту, до отказа забитые книгами в твердом переплете. Еще я насчитала четыре винтовые лестницы, ведущие к верхним стеллажам и расположенные на равном расстоянии друг от друга, точно буквы, обозначающие стороны света, на компасе. В самом центре комнаты виднелся мощный обрубок дерева – диаметром футов в десять, если не больше. Даже издалека я заметила на дереве кольца, говорившие о его почтенном возрасте.

Я не сразу поняла, что обрубок заменяет собой стол.

Вот бы запереться тут на целую вечность! – подумала я. – И никуда уже не выходить!

– Ну так что, кому первому надрать задницу? – поинтересовался Нэш, обведя братьев невозмутимым взглядом.

Грэйсон оторвал взгляд от книги, которую держал в руках.

– А что, без рукоприкладства уже никак, да?

– Кажется, у нас доброволец! – заметил Нэш и перевел оценивающий взгляд на Джеймсона, прислонившегося к одной из винтовых кованых лестниц. – А второй что скажет?

Джеймсон фыркнул.

– Что, не смог остаться в стороне, а, старший братец?

– И бросить Эйвери наедине с вами, олухами? – съязвил Нэш. Пока в комнате не прозвучало мое имя, ни Джеймсон, ни Грэйсон, казалось, в упор не замечали моего присутствия, но теперь невидимость рассеялась, точно по щелчку пальцев.

– Не стал бы слишком уж сильно переживать за мисс Грэмбс, – сказал Грэйсон, пронзив меня взглядом своих серебристых глаз. – Она явно в состоянии сама о себе позаботиться.

Перевод: я – бездушная, ненасытная аферистка, и он видит меня насквозь.

– Не обращайте на Грэя внимания, – лениво сказал Джеймсон. – Мы все так и делаем.

– Джейми, – осадил его Нэш. – Прикуси язык.

Джеймсон пропустил его просьбу мимо ушей.

– Грэйсон у нас собрался участвовать в турнире за звание главного зануды планеты, и у него, по-моему, есть все шансы на победу – еще бы, с такой-то кислой мордой, будто ему иголку вонзили в…

Кнопу, – подумала я, живо представив, как в этом случае выразилась бы Макс.

– Ну хватит, – сказал Нэш.

– Так, и что я пропустил? – поинтересовался Ксандр, просунувшись в дверь. На нем была форма наподобие тех, какие носят ученики частных школ, а плечи прикрывал пиджак, который он тут же сбросил быстрым движением.

– Ты вообще ничего не пропустил, – заверил его Грэйсон. – А мисс Грэмбс, по-моему, пора. – Он посмотрел на меня. – Как-никак, надо еще обустроиться на новом месте.

Несмотря на мой статус новоиспеченного миллиардера, приказы здесь по-прежнему отдавал он.

– Погодите-ка, – сказал Ксандр, обведя комнату внимательным взглядом. – Вы тут что, дрались без меня? – Лично я не заметила в библиотеке никаких следов борьбы, но Ксандр, по всей видимости, оказался внимательнее. – Вот она, моя награда за то, что я школу не прогуливаю! – горестно заметил он.

Услышав про школу, Нэш перевел взгляд на Джеймсона.

– А ты почему не в форме? – спросил он. – Сачкануть решил, а, Джейми? Задница будет надрана дважды, договорились.

Услышав слово «задница», Ксандр усмехнулся, подскочил и безо всякого предупреждения накинулся на Нэша и повалил его на пол. Ничего особенного, так, спонтанная заварушка между братьями.

– Что, попался? – победно вскричал Ксандр.

Нэш подставил брату подножку и опрокинул его на пол, а сам навалился сверху.

– Не сегодня, братишка. – Нэш широко улыбнулся, но когда он взглянул на двоих других братьев, взгляд его заметно помрачнел. – Не сегодня.

Они – все четверо – были единым целым. Хоторнами. А я – нет. Я вдруг явственно это почувствовала. Между ними существовала связь, недоступная для чужаков.

– Мне пора, – сказала я. Я явно была тут лишней и могла разве что пялиться на братьев.

– Да вы вообще сюда напрасно забрели, – сухо отозвался Грэйсон.

– Грэй, да прекращай уже ворчать, – сказал Нэш. – Сделанного не воротишь. Ты же не хуже моего знаешь, что если старик что решил, с этим уже ничего не поделаешь, – проговорил он и посмотрел на Джеймсона. – А тебе я вот что скажу: страсть к саморазрушению вовсе не так привлекательна, как тебе кажется.

– Эйвери нашла нужный ключ быстрее всех нас, – обыденным тоном сообщил Джеймсон.

Впервые за все то время, что я находилась в библиотеке, в ней повисла полная тишина.

Что происходит? – пронеслось в голове. Молчание сгущалось, становилось наэлектризованным, почти невыносимым, а потом…

– Ты дал ей ключи? – спросил Грэйсон, нарушив тишину.

Я по-прежнему сжимала в руке связку ключей. Она вдруг стала казаться страшно тяжелой. Джеймсон не должен был мне ее давать.

– По закону мы обязаны передать ей…

– Ключ, – перебил Джеймсона Грэйсон и медленно зашагал к брату, звучно захлопнув книгу. – По закону мы обязаны передать один ключ, Джеймсон, а не все.

А я-то думала, что надо мной решили поглумиться. В лучшем случае устроили мне проверку. Но по этому разговору у меня складывалось впечатление, будто речь идет о некой традиции. О приглашении.

Об обряде посвящения.

– Мне было любопытно, как она справится, – сказал Джеймсон, выгнув бровь. – Вам не интересно, сколько времени ей понадобилось?

– Хватит, – перебил его Нэш. Трудно было понять, отвечает он на вопрос Джеймсона – или требует, чтобы Грэйсон отстал от брата.

– Можно я уже встану? – подал голос Ксандр, все еще лежавший на полу после подсечки Нэша. Впрочем, судя по виду, настроение у Ксандра было куда более радужным, чем у всех троих братьев, вместе взятых.

– Нет, – коротко отозвался Нэш.

– Я же говорил: она особенная, – негромко продолжил Джеймсон, не сводя глаз с Грэйсона, который по-прежнему угрожающе на него надвигался.

– А я говорил: держись от нее подальше, – парировал Грэйсон, остановившись в нескольких шагах от брата, но так, чтобы Джеймсон не мог до него дотянуться.

– О, да вы снова заговорили, как я погляжу, – весело подметил Ксандр. – Чудесно!

Чудесами тут и не пахнет, – подумала я, не в силах отвести глаз от туч, сгущающихся в нескольких футах от меня. Джеймсон превосходил брата в росте, зато Грэйсон был шире в плечах. Во взгляде первого читалась усмешка, а второго – стальная серьезность.

– Добро пожаловать в Дом Хоторнов, Таинственная Незнакомка, – проговорил Джеймсон, но мне показалось, что эти слова адресованы скорее Грэйсону, чем мне. В чем бы ни крылась истинная причина ссоры двух братьев, дело явно касалось не только разногласий в связи с недавними событиями.

И не только меня.

– Хватит меня так называть, – сказала я. С того момента, как я переступила порог библиотеки, я почти все время молчала, но мне уже порядком надоела эта роль молчаливого зрителя. – Никакая я не Таинственная Незнакомка. Меня зовут Эйвери.

– Охотно готов величать вас Наследницей, – предложил Джеймсон. Он шагнул вперед и оказался прямо в потоке солнечных лучей, бьющих в окно под самым потолком. Теперь они с Грэйсоном стояли чуть ли не нос к носу. – А ты что скажешь, Грэй? Как по-твоему, какое прозвище больше подойдет новой хозяйке дома?

Хозяйка дома. Джеймсон произнес эти слова с особым упором – создавалось такое впечатление, будто он готов смириться с тем, что его лишили наследства, но исключительно потому, что его брата, «престолонаследника», тоже лишили всего.

– Я просто пытаюсь тебя защитить, – понизив голос, сказал Грэйсон.

– Мы оба прекрасно знаем, что в этой жизни ты защищаешь только себя любимого, – парировал Джеймсон.

Грэйсон резко замолчал – точно язык проглотил.

– Ксандр, – Нэш поднялся с пола и помог младшему из братьев встать, – может, покажешь Эйвери ее крыло?

То ли он тем самым пытался помешать тому, чтобы ситуация вышла из-под контроля, то ли четко давал понять, что это уже случилось.

– Ну что, вперед! – сказал Ксандр, легонько толкнув меня плечом. – По пути печеньками полакомимся.

Если он сказал это для того, чтобы рассеять напряжение в комнате, ничего не вышло, зато ему удалось отвлечь Грэйсона от Джеймсона – пусть и ненадолго.

– Никаких «печенек», – сказал Грэйсон сдавленным, точно его душили собственные слова, голосом. Казалось, последний выпад Джеймсона напрочь перекрыл ему кислород.

– Прекрасно, – беспечно отозвался Ксандр. – Вы умеете торговаться, Грэйсон Хоторн. Никаких печенек. – Ксандр подмигнул мне. – Но булочки-то никто не отменял!

Глава 17

– Первый скон – он, так сказать, тренировочный, – заявил Ксандр и запихнул в рот целую булочку, а вторую протянул мне. Проглотив угощение, он продолжил лекцию: – И только к третьей, нет, даже к четвертой порции начинаешь хоть что-то понимать в сконоедении.

– Сконоедении? – невозмутимо переспросила я.

– Вам присущ скепсис, – подметил Ксандр. – В этих стенах он сослужит вам добрую службу, но если на свете вообще существуют универсальные истины, то главная в том, что умение отличить плохой скон от отменного – это тонкое искусство, и его нельзя освоить за день.

Краем глаза я заметила Орена и задумалась, как долго он идет по нашему следу.

– А почему мы с вами стоим и болтаем о булочках? – спросила я у Ксандра. Орен не раз подчеркивал, что братья Хоторн и пальцем меня не тронут, но это еще ничего не значит! Почему Ксандр не стремится подпортить мне жизнь? Разве не этого от него стоит ожидать? – Вы же меня ненавидеть должны.

– Так и есть, – подтвердил Ксандр, уплетая за милую душу третью булочку. – Обратите внимание: черничные сконы я забрал себе, а вам достались… – его передернуло, – лимонные! Вот они, истинные глубины моей ненависти к вам, вот они, мои принципы!

– Я не шучу, между прочим, – сказала я. У меня было такое чувство, будто я попала в Страну чудес – точнее сказать, проваливаюсь раз за разом в кроличью нору, и падениям моим нет конца.

Ловушка за ловушкой, прозвучал в голове голос Джеймсона. Загадка за загадкой.

– А с какой мне стати вас ненавидеть, Эйвери? – наконец спросил Ксандр. Никогда еще я не улавливала в его голосе столько эмоций. – Это ведь не ваших рук дело.

А Тобиаса Хоторна.

– Может, вы невинны, – пожав плечами, продолжал он. – А может, вы – злостная мошенница, и Грэй прав в своих подозрениях, но как бы там ни было – будь вы даже сто раз уверены в том, что перехитрили нашего деда, на самом деле это он вас обвел вокруг пальца, и никак иначе.

Мне вспомнилось письмо, оставленное Тобиасом Хоторном, – всего два слова, никаких объяснений.

– А ваш дедушка был не так уж прост, – сказала я Ксандру.

Он взял четвертый скон.

– Согласен. Этот скон я посвящаю ему, – объявил он и запихнул булочку в рот. – Показать вам ваши комнаты?

Тут явно что-то не так. Ксандр Хоторн куда хитрее, чем кажется. Это только маска.

– Лучше объясните на словах, как туда дойти, – попросила я.

– Видите ли… – младший из братьев Хоторн поморщился. – Дело в том, что в Доме Хоторнов сложновато ориентироваться. Если угодно, представьте себе лабиринт, по которому ходит малыш с криками «Где же Уолдо?»⁴, только в роли Уолдо – ваши комнаты.

Я попыталась перевести эту нелепую аналогию на человеческий язык.

– То есть расположение комнат в Доме Хоторнов обычным не назовешь?

Ксандр расправился с пятой и последней булочкой.

– Вам говорили, что вы удивительно красноречивы?

* * *

– Дом Хоторнов – самый крупный частный особняк в Техасе, – пояснил Ксандр, пока мы поднимались по лестнице. – Могу вам назвать его площадь в квадратных футах, но цифры все равно будут примерными. Главное, что делает Дом Хоторнов непохожим на остальные уродливые подобия гигантских дворцов, – это даже не его размеры, а природа. Мой дедушка каждый год пристраивал к поместью комнату или целое крыло. Представьте для наглядности, что работы Маурица Эшера скрестили с лучшими полотнами Леонардо да Винчи, и их чадо…

– Стоп, – перебила его я. – У нас новое правило: отныне вы больше не пользуетесь метафорами деторождения, описывая этот дом и его обитателей – включая себя!

Ксандр драматично прижал руку к груди.

– Как жестоко!

Я пожала плечами.

– Мой дом – мои правила.

Он уставился на меня. Я и сама удивилась, как такие слова вообще могли сорваться у меня с языка, но рядом с Ксандром Хоторном меня не оставляло чувство, будто извиняться за собственное существование вовсе ни к чему.

– Что, рановато для таких заявлений? – спросила я.

– Я – Хоторн, – произнес он и окинул меня полным достоинства взглядом. – И потому считаю, что оскорбительные заявления всегда к месту. – Он вернулся к роли экскурсовода. – Так вот, как я и говорил, восточное крыло на самом деле северо-восточное, и находится оно на втором этаже. Если потеряетесь, ищите вот этого старика, – он кивнул на портрет, висевший на стене. – В последние месяцы своей жизни он перебрался сюда.

Я уже видела фотографии Тобиаса Хоторна в Сети, но от этого портрета невозможно было отвести взгляд. Серебристые волосы, уставшее лицо с задубевшей кожей. Глаза почти как у Грэйсона, черты – как у Джеймсона, подбородок точь-в-точь как у Нэша. А не наблюдай я Ксандра в движении, я бы ни за что не заметила сходства между стариком и младшим внуком, но оно неуловимо присутствовало в его очертаниях – не в форме глаз, губ или носа, а словно бы во всем разом.

– Ни разу его не встречала, – призналась я и посмотрела на Ксандра. – Я бы его точно запомнила.

– Точно? – переспросил он.

Я снова уставилась на портрет. Встречалась ли я с миллиардером? Может, наши пути и впрямь пересеклись, пускай на мгновенье? Но память ответов не подбрасывала, в ней только всплывала снова и снова одна и та же фраза. Прости меня.

Глава 18

Ксандр ушел, а я стала исследовать мое крыло в одиночестве.

Мое крыло. Эти слова звучали неправдоподобно до нелепости. Мое поместье. За первыми четырьмя дверями обнаружились спальни – до того просторные, что огромные (поистине королевских размеров) кровати в них казались совсем крошечными. Шкафы и там легко могли бы послужить спальнями. А уж ванные… В каждой из них непременно было сиденье и минимум по три насадки для душа на выбор. Гигантские ванные с кнопочными панелями. В каждое зеркало встроен телевизор.

До последней – пятой – двери в этом коридоре я добралась в огромном потрясении. А это вовсе не спальня, пронеслось в голове, когда я переступила порог. А кабинет. Просторные кожаные кресла – шесть штук – повернутые к балкону. Стены были забраны витринами. На полочках под стеклом аккуратно расставили предметы, которые впору было бы увидеть в музее: жеоды, старинное оружие, статуэтки из оникса и других камней. Напротив балкона, в дальнем углу комнаты, стоял стол. Приблизившись к нему, я заметила большой бронзовый компас, встроенный в столешницу. Я скользнула по нему пальцами. Стрелка повернулась на северо-запад, и в столе выдвинулся потайной отсек.

А ведь последние несколько месяцев своей жизни Тобиас Хоторн провел именно в этом крыле, – подумала я. И мне вдруг захотелось не только изучить содержимое потайного отсека, но перерыть все до единого ящички этого стола. Должно же где-нибудь найтись что-то такое, что поможет понять, о чем же он думал – почему я сюда попала, с какой стати он ущемил ради меня собственную семью? Чем я его так впечатлила? Что он во мне разглядел?

Или, может, в маме?

Я заглянула в потайной отсек. Внутри обнаружились глубокие прорези в форме буквы «Т». Я провела по ним кончиками пальцев. Безрезультатно. Подергала за ручки остальных ящичков. Закрыты.

За столом виднелись полки, на которых поблескивали кубки, памятные таблички и грамоты. Я подошла поближе. Первым мне на глаза попался плотный лист бумаги с надписью «Соединенные Штаты Америки» на золотистом фоне и гербом. Присмотревшись, я разобрала текст, отпечатанный мелким шрифтом чуть ниже, и выяснила, что это – патент, вот только выдан он отнюдь не Тобиасу Хоторну.

А Ксандру.

На полках обнаружилось еще с полдюжины патентов, несколько сертификатов о мировых рекордах и трофеи всевозможных форм и размеров. Бронзовый наездник верхом на быке. Доска для серфа. Меч. Россыпь медалей. Черные пояса в изрядном количестве. Чемпионские кубки – причем некоторые из них – аж национального уровня – за успехи в самых разных видах спорта, от мотокросса до плавания и пинбола. На стене в рамках висело и четыре комикса с узнаваемыми супергероями на обложках – про таких еще любят снимать фильмы, а в числе авторов значилось четверо братьев Хоторн. На кофейном столике лежала фотокнига с именем Грэйсона на корешке.

И это были не просто какие-то там полки и витрины. А самое настоящее святилище – алтарь Тобиаса Хоторна, посвященный достижениям его талантливых внуков. Все это попросту не укладывалось в голове. Трудно было поверить, что бесчисленные награды принадлежат всего четверым, трое из которых еще даже совершеннолетия не достигли, и уж точно невозможно было понять, отчего же человек, оборудовавший такую вот выставку достижений у себя в кабинете, счел, что ни один из внуков не достоин унаследовать его состояние.

В голове снова зазвучали слова Ксандра: «…Будь вы даже сто раз уверены в том, что перехитрили нашего деда, на самом деле это он вас обвел вокруг пальца, и никак иначе».

– Эйвери?

Услышав свое имя, я отпрянула от витрины и торопливо закрыла потайной отсек в столе.

– Я здесь! – крикнула я в ответ.

На пороге появилась Либби.

– Вот это да, – проговорила она, явно не веря своим глазам. – Мы с тобой точно в сказку попали.

– Можно и так сказать, – отозвалась я, стараясь отвлечься на красоты Дома Хоторнов и не пялиться на синяк под глазом сестры, но ничего не вышло. Сейчас он выглядел еще хуже, если такое, конечно, вообще возможно.

Либби обняла себя за талию.

– Не переживай за меня, – сказала она, заметив мой взгляд. – На самом деле мне почти не больно.

– Пожалуйста, скажи, что между вами все кончено, – выпалила я, не успев прикусить язык. И напрасно: Либби сейчас поддержка куда нужнее, чем осуждение. Но у меня из головы никак не шла мысль о том, что они с Дрейком расставались и раньше.

– Я же здесь, с тобой, – проговорила Либби. – Я выбрала тебя.

А надо было бы саму себя выбрать, подумала я – и тут же поделилась с ней этой мыслью. Либби взъерошила волосы, и те упали ей на глаза. Она отвернулась к балкону. Промолчав, наверное, целую минуту, она снова заговорила:

– Мама меня била. Но только когда у нее сдавали нервы. Она воспитывала меня одна, жизнь была нелегкая. Я ее понимала. И старалась сделать так, чтобы ей было легче.

Мне живо представилась маленькая Либби, ребенок, которого бьют, но который все равно старается утешить своего обидчика.

– Либби…

– Дрейк любил меня, Эйвери. Я это точно знаю, и я изо всех сил старалась понять… – Она крепче себя обняла. На ногтях у нее блеснул черный лак. Маникюр, судя по виду, был свежим. И безупречным. – Но ты была права.

У меня защемило сердце.

– А я бы очень хотела ошибиться…

Либби еще пару мгновений постояла на месте, а потом подошла к балкону и подергала за ручку двери. Я последовала за ней, и мы обе вышли на прохладный вечерний воздух. Внизу располагался бассейн. Видимо, с подогревом, потому что даже сейчас кто-то бодро его рассекал.

Грэйсон. Мое тело сразу узнало его, опередив разум. Он плыл баттерфляем, энергично работая руками. А мышцы у него на спине…

– Я должна тебе кое-что рассказать, – прервала мои мысли Либби, стоявшая рядом.

Я с трудом отвела взгляд от бассейна и от пловца.

– О Дрейке? – уточнила я.

– Нет. Я тут случайно кое-что услышала, – начала Либби, сглотнув. – Когда Орен знакомил меня с охраной, неподалеку был муж Зары, он с кем-то разговаривал. Оказывается, они сейчас проводят ДНК-тест. С твоим биоматериалом.

Я терялась в догадках, где же Зара с супругом раздобыли образец моей ДНК, но новость меня не слишком удивила. Я и сама думала об этом. Ведь это же самое простое объяснение происходящему: если чужака вдруг включают в завещание, вполне возможно, что никакой он не чужак. Простейшее объяснение может крыться в том, что я тоже Хоторн.

Может, у меня вовсе и нет никакого права так пялиться на Грэйсона!

– Но если окажется, что Тобиас Хоторн – твой отец, – медленно проговорила Либби, – то, выходит, наш – мой – папа – тебе неродной. А раз отцы у нас разные, и в детстве мы почти не виделись…

– Не смей говорить, что никакие мы не сестры, – перебила ее я.

– Но захочешь ли ты, чтобы я была рядом? – спросила Либби, нервно теребя чокер на шее. – Если мы не…

– Ты мне нужна, – заверила я ее. – Не важно, что покажет тест.