Kitabı oku: «Наследие Хоторнов», sayfa 5

Глава 16

Прямо оттуда, с крыши, под шум ветра, трепавшего мои волосы, я позвонила Алисе, чтобы узнать о завещании.

– О конкретных копиях предыдущей версии завещания мистера Хоторна мне ничего неизвестно, но в распоряжении компании «Макнамара, Ортега и Джонс» имеется оригинал этого документа, и вы можете с ним ознакомиться.

Я сразу поняла, что Алиса подразумевает под «конкретными копиями», но отсутствие аналога Красного Завещания вовсе не означало, что мы забрели в тупик. Сдаваться рано.

– А как скоро можно это сделать? – спросила я, не сводя глаз с Джеймсона.

– Сперва вы должны выполнить парочку моих просьб.

Я нахмурилась. В прошлый раз, когда я попросила показать мне Красное Завещание, Алиса заставила меня взамен предстать перед командой стилистов.

– Только не говорите, что мне опять пора менять имидж, – со стоном взмолилась я. – Я еще от прошлого раза не отошла.

– Сейчас вы выглядите вполне прилично, – заверила меня Алиса. – Но мне необходимо, чтобы сразу же после занятий вы выделили в своем расписании время на встречу с Лэндон.

Лэндон была моим медиаконсультантом. Она занималась пиаром – и учила меня общаться с прессой.

– А почему мне нужно с ней встретиться сразу после занятий? – с подозрением спросила я.

– Мне важно, чтобы вы подготовились к возможным интервью на ближайший месяц. Нам надо удостовериться, что мы контролируем происходящее, Эйвери, – Алиса выдержала паузу. – Мы, а не ваш отец.

В ответ мне ужасно хотелось сказать, что Рики Грэмбс вовсе не мой отец. Что на моем свидетельстве о рождении стоит другая подпись. Но я сдержалась.

– Ладно, – сухо сказала я. – Что еще? – Алиса ведь упомянула о парочке просьб.

– Не дурите и пустите бедного телохранителя на крышу.

* * *

После уроков мы с Лэндон встретились в Овальной Зале.

– В прошлый раз я учила вас, как избегать ответов на вопросы. Искусство отвечать куда сложнее. Если имеете дело с толпой репортеров, можно просто пропускать нежелательные вопросы мимо ушей. Но если это интервью один на один, то этот вариант отпадает.

Я старательно делала вид, будто с интересом слушаю.

– Вопрос в этом случае, – продолжала Лэндон со своим хлестким британским акцентом, – надо перенаправить, причем так, чтобы у слушателей возник острый интерес к тому, что вы говорите, и никто бы даже и не заметил, как вы подвели беседу к одной из выигрышных для себя тем.

– Выигрышных тем, – эхом повторила я, хотя все мысли мои были о завещании Тобиаса Хоторна.

Моя рассеянность не укрылась от проницательных темно-карих глаз Лэндон. Она вскинула бровь, и я заставила себя сосредоточиться.

– Замечательно, – отчеканила она. – Первым делом вам надо решить, что слушатели должны извлечь из интервью. Для этого необходимо сформулировать личностный лейтмотив, шесть выигрышных тем и не менее двадцати историй из жизни, которые помогут очеловечить ваш образ и перевести абсолютно любые вопросы в ту плоскость, которая выгодна вам.

– И все? – с иронией спросила я.

Лэндон не обратила на мой тон абсолютно никакого внимания.

– Не совсем. Еще необходимо научиться определять так называемые нет-вопросы.

«Я справлюсь», – твердила я себе. Я смогу состроить из себя милую юную «звездочку», получившую миллиарды. Я сдержусь и не буду закатывать глаз.

– Что за «нет-вопросы»?

– Такие, на которые можно ответить одним словом – чаще всего «нет». Если не получается вывести вопрос в выигрышную плоскость или сложится ситуация, при которой лучше много не говорить, будто вы оправдываетесь, нужно посмотреть журналисту в глаза и без малейшего намека на то, будто вы защищаетесь, дать короткий ответ. Нет. Да. Иногда.

Она произнесла эти слова так искренне – а ведь ей никто не задавал вопросов!

– Мне не за что оправдываться, – заметила я. – Я ничего плохого не сделала.

– Как раз это заставит звучать ваши слова как попытку защититься, – спокойно сказала Лэндон.

* * *

Медиаконсультант дала мне домашнее задание, и я вышла из Залы с твердым намерением разыскать Алису, чтобы она выполнила свою часть уговора. Спустя час Орен, Алиса, Джеймсон и я уже спешили в офис фирмы «Макнамара, Ортега и Джонс».

К моему изумлению, у здания нас ждал Ксандр.

– Ты ему рассказал о поездке? – спросила я у Джеймсона, когда мы выходили из джипа.

– Не пришлось, – нахмурившись, ответил он. – Он ведь тоже Хоторн, – сказал Джеймсон, повысив голос, чтоб и Ксандр услышал. – Надеюсь, на этот раз обошлось без «жучков».

Сам факт того, что в стенах поместья возможна слежка при помощи специального оборудования, многое говорил о детстве братьев.

– Почему бы не посвятить такой чудесный денек изучению документов! – беззаботно воскликнул Ксандр, пропустив мимо ушей замечание о «жучках».

К нашей троице присоединились Орен с Алисой. По пути в здание и уже позже, в лифте, никто не проронил ни слова. Когда двери распахнулись, мой юрист провел нас в угловой офис, где на столе уже лежали нужные бумаги. Дежавю.

Алиса обвела нас с братьями Хоторнами своим фирменным взглядом.

– Дверь я оставлю открытой, – сообщила она и вышла в коридор, встав рядом с Ореном у самого порога.

Джеймсон с усмешкой поглядел ей вслед.

– А если я от чистого сердца пообещаю не насиловать вашу клиентку, вы закроете дверь?

– Джеймсон! – шикнула я.

Алиса поглядела на него и закатила глаза.

– Я же тебя знаю буквально с пеленок, – сказала она Джеймсону. – И ты всегда создаешь проблемы.

Дверь закрывать не стали.

Джеймсон покосился на меня и едва заметно пожал плечами.

– Признаю себя виновным, – объявил он.

Не успела я ответить, как Ксандр пулей метнулся мимо нас, устремившись к завещанию. Мы встали по бокам и погрузились в чтение.

Я, Тобиас Сносом Хоторн, будучи в здравом уме и твердой памяти, завещаю распорядиться моим материальным имуществом, включая все финансы и физические активы, следующим образом:

В случае, если я умру раньше своей супруги, Элис О’Дэй Хоторн, все финансы и физические активы переходят в ее владение. Если же Элис О’Дэй Хоторн умрет раньше меня, то мое имущество необходимо распределить так:

Эндрю и Лотти Лафлин, которые многие годы верно служили мне, я завещаю сумму в размере сто тысяч долларов каждому с пожизненным правом бесплатного проживания в Вэйбек-Коттедже, расположенном у западной границы моих техасских владений.

Ксандр постучал пальцем по этому пункту.

– Звучит знакомо.

Распоряжения, касающиеся четы Лафлинов, имелись и в последней версии завещания Тобиаса Хоторна, причем в той же формулировке. Повинуясь инстинкту, я пробежала взглядом полный текст, выискивая другие сходства. В этом документе имя Орена не упоминалось, зато значилась прабабушка – ей отписали ровно то же, что и в последующей редакции завещания. Потом я добралась до пункта, посвященного дочерям Хоторна.

Я оставляю Скай мой компас, чтобы она всегда знала, где север, а Заре – свое обручальное кольцо, чтобы ее любовь была столь же безраздельной и искренней, как мои чувства к ее матери.

Эта формулировка тоже показалась мне знакомой, разве что в итоговой версии Тобиас Хоторн оставил дочерям сумму на уплату долгов, скопившихся к моменту его смерти, а также единовременную выплату в размере пятидесяти тысяч долларов. Но в этой версии завещания он отписал им лишь безделушки. Имени Нэша, единственного из братьев, кто был рожден еще до составления этого документа, вообще не было в завещании. Дальнейшее проживание семейства в поместье никоим образом не обеспечивалось. В конце значилось только:

Все остальное, включая всю земельную собственность, денежные активы и материальное имущество, не упомянутое выше, необходимо обналичить, а полученные средства распределить поровну между следующими благотворительными организациями…

Далее шел список – длинный, на десятки пунктов.

К завещанию Тобиаса Хоторна была подшита копия завещания его супруги с почти идентичными распоряжениями. Если она умрет первой, все ее богатства перейдут супругу. Если он умрет раньше, все их имущество перейдет благотворителям, но при этом прабабушка и Лафлины тоже получат свою долю, а вот Зара и Скай – ничего.

– Ваша бабушка была с ним заодно, – заметила я.

– Она умерла незадолго до рождения Грэйсона, – поведал Джеймсон. – Все говорят, что тоска по Тоби ее сгубила.

Сказал ли ей старик, что их сын жив? Знал ли он правду, когда было составлено это завещание? Подозревал ли о ней?

Я вернулась к документу и снова перечитала его – с самого начала.

– Между этим завещанием и финальной редакцией есть два существенных различия, – заключила я, дочитав.

– Тут нет твоего имени, – начал Ксандр. – Но это, учитывая, что путешествовать во времени так никто пока и не научился, вполне логично, учитывая, что ты родилась через три года после составления этого документа.

– Зато есть список благотворительных организаций, – подметил Джеймсон. Он снова вошел в режим максимальной концентрации и даже ни разу не взглянул ни на меня, ни на брата. – Если где и искать подсказки, то в нем.

Ксандр широко улыбнулся.

– Ты же знаешь, что это значит, Джейми.

По лицу Джеймсона было понятно: и впрямь знает.

– Что такое? – спросила я, сбитая с толку.

Джеймсон театрально вздохнул.

– Да не обращай внимания. У меня всегда такое лицо, когда я морально готовлюсь к смертельной скуке и неизбежному раздражению. Если мы хотим поскорее разобраться со списком организаций, можно это устроить. Только учти, Наследница: нас ждет лекция.

Тут-то я и поняла, к чему он клонит – и кто располагает всеми нужными нам сведениями. Тот самый член семейства Хоторнов, который лучше всех знаком с работой благотворителей. Тот, кому я уже рассказала о Тоби.

– Грэйсон.

Глава 17

Фонд Хоторна нисколько не изменился со дня моего первого визита. Стены тут по-прежнему были светло-серебристыми – под цвет глаз Грэйсона. Повсюду висели черно-белые снимки в массивных рамках. Их Грэйсон сделал сам.

Это место было пропитано им, только в этот раз рядом были еще и Джеймсон с Ксандром – эдакий буфер между нами.

– Если услышишь от него что-нибудь вроде «эффективного альтруизма», беги, – с потешной серьезностью предостерег меня Ксандр.

Я подавила смешок. Рядом открылась и захлопнулась дверь, и в комнату вошел сам Грэйсон. Он остановил на мне взгляд на секунду-другую, а потом воззрился на братьев.

– Джейми! Ксан! Какая честь! Чем обязан?

Ксандр открыл было рот, чтобы ответить, но Джеймсон его перебил:

– Призываю на помощь древний ритуал Ин Совал!

Ксандр поглядел на него с недоумением, а потом широко улыбнулся.

– Что-что? – переспросила я.

– Переставь буквы, – велел Грэйсон, смерив меня невеселым взглядом.

На это и трех секунд не потребовалось.

– «Ни слова».

– Точно, – подтвердил Джеймсон. – Как только я приступлю к рассказу, мой дражайший, возлюбленный старший брат не будет меня перебивать ни единым словом, пока я не закончу.

– А потом я, если сочту нужным, проведу священный ритуал А-ун-лоучпай. – Грэйсон стряхнул воображаемую пылинку с манжеты. – Только, я полагаю, эти правила утратили свою силу со времени, когда мне было десять.

– Ничего не утратили! – возразил Ксандр.

Я же тем временем мысленно переставила буквы в словах, произнесенных Грэйсоном, и покачала головой.

– «А ну получай»? Вы издеваетесь?

– Это дружеская драка, – заверил меня Ксандр. – Братская. – Он выдержал паузу. – Ну, более-менее.

– Ну так что? – Джеймсон нетерпеливо уставился на брата.

В ответ Грэйсон снял пиджак и положил его на ближайший стол – видимо, подготовившись сразу ко второму ритуалу.

– Давай, Джейми, вещай, я весь внимание.

– Мы изучили завещание, написанное стариком сразу же после «смерти» Тоби, – Джеймсон выдержал долгую паузу – в этом искусстве ему не было равных. – Да, знаю, по-твоему, напрасно мы попросили его нам показать. Но я-то ничего против дурацких задумок не имею. И, если говорить вкратце, нам попался список благотворительных организаций. Нам нужно, чтобы ты его просмотрел и сказал, есть ли в нем что-нибудь необычное.

Грэйсон вскинул бровь.

– Пока я не завершу ритуал Ин Совал, он и не пикнет, – заверил меня Джеймсон. – Так что давайте еще немного понаслаждаемся тишиной.

На лбу Грэйсона запульсировала жилка.

– Ладно, за дело, – велела я Джеймсону.

Тот шумно выдохнул.

– Ритуал Ин Совал отменяется.

Грэйсон начал закатывать рукава рубашки.

– Вы же не будете драться, а? – с тревогой спросила я и поглядела на Ксандра. – Они же не сцепятся, правда?

– Кто их знает, – беспечно ответил он. – Но, пожалуй, нам с тобой лучше подождать снаружи, вдруг дело примет скверный оборот.

– Никуда я не пойду! – возмутилась я. – Джеймсон, это же просто смешно!

– От меня это не зависит, Наследница.

– Грэйсон! – воскликнула я в отчаянии.

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Я бы предпочел, чтобы ты и впрямь подождала снаружи.

Глава 18

– Твои братья – полные придурки, – заявила я Ксандру, нервно вышагивая перед зданием. Орен, стоявший чуть поодаль, глядел на меня с усмешкой.

– Да ничего страшного, – заверил Ксандр. – Все братья так делают.

Но я в этом сомневалась.

В здании было тихо.

– По традиции первым ударит Грэй, – охотно поведал Ксандр. – Обычно он бьет ногой с разворота. Классика! Но сперва ему надо обойти Джеймсона. Они покружат немного, а потом Грэй переключится в свой любимый режим приказов-и- угроз, а Джейми начнет его высмеивать, и так до первой атаки.

В стенах фонда послышался глухой удар.

– А дальше что? – сощурившись, спросила я.

Ксандр широко улыбнулся.

– У нас у каждого в среднем по три черных пояса, но обычно дело ограничивается реслингом. Кто-то из них прижмет другого к стенке. Спор за спором, перебранка за перебранкой, и вуаля.

Учитывая, до чего ясно Грэйсон обозначил, что расследование исчезновения Тоби кажется ему дурацкой затеей, нетрудно было предположить, о чем пойдет спор.

– Пойду к ним, – тихо проговорила я, но не успела и шагу ступить, как дверь в здание распахнулась.

На пороге стоял Джеймсон – вид у него был потрепанный, но лишь самую малость. Кажется, даже обошлось без травм. Он слегка взмок, но крови и синяков видно не было.

– Ну что, обошлось без нокаутов? – спросила я.

Джеймсон ухмыльнулся.

– С чего ты взяла? – он перевел взгляд на Орена. – Предлагаю вам подождать снаружи. Слово даю, что с ней ничего не случится. Внутри безопасно.

– Я в курсе, – парировал Орен, смерив Джеймсона взглядом. – Я же лично налаживал там безопасность.

– Можно нам быстренько переговорить наедине, Орен? – спросила я. Он строго посмотрел на Джеймсона, затем на Ксандра – и кивнул. Мы – Ксандр, Джеймсон и я – вернулись в здание фонда.

– Ты не волнуйся, – вполголоса проговорил Джеймсон, когда Грэйсон показался впереди. – Я был к нему снисходителен.

Как и Джеймсон, Грэйсон был невредим. Под моим взглядом он набросил на плечи пиджак.

– Какие же вы идиоты, – тихо процедила я.

– Пусть даже и так, но вам же нужна моя помощь, – парировал Грэйсон.

И попал в яблочко.

– Это правда.

– Я же тебя предупреждал, Эйвери: это паршивая затея. – Грэйсон не сводил с меня пронзительного взгляда. Я не привыкла к тому, чтобы меня защищали другие. Но сейчас мне это и не было нужно – особенно от него.

– Пока вы тут играли в войнушку, как дети малые, Джеймсон случайно не успел тебе сообщить, что Тоби был приемным? – Я сглотнула и потупилась. Следующую новость было еще сложнее произнести. – А про мое свидетельство о рождении рассказал?

– Что-что? – тут же включился Ксандр.

Грэйсон уставился на меня. Как и все Хоторны, он прекрасно умел читать между строк. Тоби усыновили. Следом я упомянула про свидетельство. Все в комнате мгновенно поняли, почему это расследование так для меня важно.

– У меня есть, – я протянула Грэйсону телефон. – Это тот самый список благотворительных организаций, который твой дед приложил к завещанию вскоре после исчезновения Тоби.

Грэйсон взял телефон – так, чтобы наши пальцы ненароком не соприкоснулись. Я чувствовала, что Джеймсон не сводит с нас глаз – его взгляд был таким же тяжелым, как и у брата, его сложно было на себе не заметить.

– В этом списке мало сюрпризов, – заключил Грэйсон и, вскинув взгляд, заметил, что я за ним наблюдаю. – Большинство организаций получают регулярную поддержку от нашего фонда – хотя есть и те, кому выплатили единовременное пожертвование, но весьма крупное.

Я старалась сосредоточиться на словах Грэйсона, а вовсе не на взгляде серебристых глаз, которого он с меня не сводил.

– Ты сказал, «мало сюрпризов», – напомнила я. – Выходит, они все же есть?

– Навскидку здесь четыре организации, которые я вижу впервые. Но это не значит, что прежде мы им ничего не отчисляли…

– Но это отличный старт! – В голосе Джеймсона забурлил азарт – уже ставший для меня привычным, да и, наверное, для его братьев тоже.

– Институт «Оллпорт», – отчеканил Грэйсон, – «Камден-Хаус». «Колинз-Уэй». И «Общество Рокуэй-Уотч». Ни одна из этих организаций не упоминается в документах фонда.

Мой разум тут же стал раскладывать по полочкам все сведения, которыми поделился Грэйсон, переставлять слова и буквы, выискивать закономерности.

– «Институт», «хаус», «уэй», «уотч», – проговорила я.

– «Уотч», «хаус», «институт», «уэй», – поменял последовательность Джеймсон.

– Четыре слова. И четыре имени – Оллпорт, Камден, Колинз, Рокуэй, – развил мысль Ксандр.

Грэйсон встал между мной и Джеймсоном, а потом прошел дальше. Обернувшись в дверях, он проговорил:

– Оставлю вас наедине с этой головоломкой. Но только знаешь что, Джейми? Ты ошибаешься. – И он добавил еще несколько слов на непонятном языке – наверное, на латыни.

Глаза у Джеймсона сверкнули, и он ответил – на том же языке.

Я посмотрела на Ксандра. Брови самого младшего из Хоторнов – точнее, бровь – вторую ведь он спалил – вскинулась. Он явно понял, о чем идет речь, но переводить вслух не стал.

Зато потащил меня к двери – а потом и к джипу, припаркованному неподалеку.

– Поехали.

Глава 19

По пути в поместье мы с Джеймсоном и Ксандром смотрели каждый в свой телефон. Наверное, братья решили заняться тем же, чем и я, – разузнать как можно больше о четырех организациях, упомянутых Грэйсоном.

Интуиция нашептывала мне, что, возможно, таких организаций и вовсе не существует, что Тобиас Хоторн придумал их ради своей головоломки, но короткий поиск в Сети быстро развенчал эту теорию. И «Институт Оллпорт», и «Камден-Хаус», и «Колинз-Уэй», и «Общество Рокуэй-Уотч» и впрямь были официально зарегистрированы как некоммерческие фонды. Но разобраться с каждым из них по отдельности оказалось сложнее.

«Институт Оллпорт» был исследовательским центром в Швейцарии. В нем проводились неврологические исследования памяти и деменции. Я пролистала список работников и прочла справку о каждом из сотрудников. Полистала новости о последних клинических испытаниях. Кратковременная потеря памяти. Деменция. Альцгеймер. Амнезия.

Тут я призадумалась. Это зацепка? Но на что она указывает? Посмотрела в окно, заметила на стекле отражение Джеймсона. Волосы у него вечно торчали во все стороны, и даже когда он пребывал в задумчивости, выражение лица нет-нет да менялось.

Когда я наконец сумела вновь сосредоточиться на дисплее телефона, я вбила в поиск новый запрос – уже не о благотворителях. Я попыталась воспроизвести по памяти слова, сказанные Грэйсоном Джеймсону в Фонде.

Est unus ex nobis. Nos defendat eius. Как я и догадывалась, это была латынь. Онлайн-переводчик перевел это как «Оно одно из нас. Мы его защищаем». Ответ Джеймсона – «Scio» – значил что-то вроде «Знаю». Еще один поисковой запрос – и я выяснила, что эти слова можно перевести и немного иначе – заменив «оно» на «она». Она одна из нас. Мы ее защищаем.

Наверное, эти слова должны были меня разозлить. Три недели назад так бы и вышло, вот только тогда я и мечтать не смела о том, что братья однажды примут меня за «свою».

Что я стану одной из них, а не чужаком, который заглянул к ним.

Стараясь не дать этой мысли меня поглотить, я заставила себя перейти к следующему пункту в списке благотворительных организаций. Далее значился «Камден-Хаус», реабилитационный центр стационарного типа для тех, кто страдает от наркотических и прочих зависимостей. В этом центре «восстанавливали целостность личности». Тематический сайт пестрел благодарственными письмами. А штат изобиловал врачами и специалистами из реабилитационной и других смежных сфер. Локация, где располагался центр, на фотографиях выглядела красиво.

Вот только ответов на мои вопросы на сайте не нашлось.

Швейцарский исследовательский институт, где занимаются проблемами памяти. Реабилитационный центр в Мэне. Мне вспомнились таблетки и порошок, которые мы видели в комнате Тоби. Что, если Тобиас Хоторн пытался поведать нам какую-то историю при помощи завещания – и этих четырех названий? Может, Тоби был наркоманом! Может, он был пациентом «Камден-Хауса». А «Институт Оллпорт»…

Не успела я додумать эту мысль, как мы въехали в ворота поместья. И пока джип приближался по длинной дороге к дому, я следила за братьями. Ксандр не сводил глаз с дисплея телефона, а Джеймсон глядел прямо перед собой.

А как только мы вышли из машины, он сразу исчез.

Совместное расследование, как же.

– Гляди-ка! – воскликнул Ксандр и ткнул меня под бок. – Это же прабабушка! Привет, ба!

Прабабушка братьев Хоторнов воззрилась на Ксандра с крыльца.

– Что это ты задумал? – с подозрением поинтересовалась она.

– Шалости да всякий вздор, – торжественно признался он. – Как и всегда!

Она нахмурилась, а Ксандр поднялся по ступенькам и поцеловал ее в лоб. Прабабушка оттолкнула его руку.

– Нечего передо мной заискивать!

– О чем ты! – деланно возмутился он. – Заискивать мне ни к чему. Я же твой любимчик!

– Ишь что о себе возомнил, – проворчала она и ткнула его тросточкой. – Ладно, иди уже. Я хочу с девчушкой поговорить.

Прабабушка не стала спрашивать, хочу ли этого я. А просто дождалась, пока я подойду, и взялась за мою руку для поддержки.

– Прогуляйся со мной по саду, – сказала она.

Добрых пять минут, пока мы на черепашьей скорости шли по аккуратному саду с рядами подстриженных кустов, она молчала. Густой растительности тут придали формы настоящих скульптур. Большинство выглядело абстрактно, но я заметила куст в форме слона и не смогла скрыть изумления.

– Отвратительно, – фыркнула прабабушка. – Все это. – Выдержав долгую паузу, она посмотрела на меня. – Так что же?

– Что? – переспросила я.

– Что ты сделала для того, чтобы отыскать моего мальчика? – Строгое выражение на мгновение стерлось с ее лица, и она крепче вцепилась мне в руку.

– Я стараюсь, поверьте, – тихо проговорила я. – Но, кажется, сам Тоби совсем не хочет, чтобы его нашли.

Если бы Тоби Хоторн и впрямь хотел, чтобы его обнаружили, то в эти двадцать лет он в любой момент мог просто вернуться в Дом Хоторнов, когда ему заблагорассудится. Если только не потерял память, – пронеслась в голове внезапная мысль.

«Институт Оллпорт» занимался проблемами памяти – болезнью Альцгеймера, деменцией, амнезией. Что, если ровно на это и пытался указать в своем завещании Тобиас Хоторн? Что, если его сын потерял память?

Что, если Гарри не знает, что он – Тоби Хоторн?

От мысли о том, что он, возможно, вовсе мне не лгал, ноги у меня чуть не подкосились. Я замедлила шаг. Не стоит спешить с выводами. Я ведь не знаю наверняка, были ли те четыре организации и впрямь вставлены в список нарочно.

– Вы когда-нибудь слышали про «Камден-Хаус»? – спросила я у прабабушки. – Это реабилитационный центр для…

– Знаю я, что это такое, – перебила она меня недружелюбным тоном.

Следующий вопрос дался мне нелегко, но выбора не было.

– Ваша дочь вместе с зятем отправили туда Тоби, да?

– Он не был наркоманом, – отрезала прабабушка. – Уж я-то их знаю. Мальчик просто… запутался.

Мне совсем не хотелось сейчас придираться к словам.

– И все же его отправили в «Камден-Хаус», потому что он запутался, так?

– Он был в ярости и когда уезжал, и когда вернулся, – прабабушка покачала головой. – В то лето… – Губы у нее задрожали. Она не закончила мысль.

– Это случилось в то же лето, что и пожар? – тихо спросила я.

Но не успела прабабушка ответить, как на нас упала тень. На тропинку вышел мистер Лафлин с садовыми ножницами в руке.

– Все в порядке? – подозрительно сощурившись, спросил он, и мне вспомнились слова миссис Лафлин: «…Сердца у вас нет!»

– Да, все отлично, – натужно проговорила я.

Мистер Лафлин посмотрел на прабабушку.

– Перл, мы же это уже обсуждали, – мягко произнес он. – Вам это только во вред. – Он явно знал, что я рассказала о Тоби. И, понятное дело, верил мне не больше, чем его супруга.

Выдержав долгую паузу, мистер Лафлин снова повернулся ко мне.

– Я кое-что подлатал в доме, – напряженно произнес он. Под кожей на скулах заходили желваки. – Небольшой ремонт в одном старом крыле. Оставлять дом в запустении опасно, – он многозначительно поглядел на меня. – Люди могут пострадать.

Я сразу поняла, что «одно старое крыло» – это крыло Тоби. Догадаться же, что управляющий имел в виду под «ремонтом», было сложно. И только когда я вернулась в дом и лично пошла проверить, что же изменилось, вопрос прояснился.

Вход в крыло Тоби вновь был замурован.