Kitabı oku: «Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 19. Часть 24. (окончание). Родные», sayfa 2
9. XII. У Нины в больнице нашли у Сергея Никит, язву 12-перстной кишки. Ездили с Ниной к ним на совет.
12-1 З.XII. Помогали Наташе на квартире.
15. XII. С Наташей были в кино, «Василий и Василиса». Т. Средневу передал статью по межнавигац. периоду. Беседа с т. Клементьевым о зарплате плавсостава.
19. XII. С Кленовскими, Бажановыми были на даче Никитиных. Мое 65-летие.
20. XII. С Калерией ездили в Серебряный Бор и обедали у них.
21. XII. Надыр, Алим ужинали у нас.
22. XII. Ужинала у нас Людм. Влад.
1982 год
27. I. Кончилась батарейка в часах, и мы проснулись в 8:20. Чувство опоздания вызвало спросонья сильный испуг. В 10:30 на работе был сердечный приступ. Принял валидол и через 20–30 мин все прошло.
29. I. Был у хирурга с коленом левой ноги. Гематома. Компрессы – вазелиновое масло и водка.
30. I. Была у нас Ермакова. СИриной на малой сцене смотрел во МХАТе «Татуированную Розу».
Получил, документ:
«Постановление Госкомтруда СССР и Месткома от 26.I.82 г. № 21/6 «О награждении победителей социалистического соревнования в аппарате Госкомтруда СССР в 1981 г.». За достиж. лучших результ. соц. соревн. в первом году 11-ой пятил., успешное выполнение заданий, соц. обязат. и личных творческ. планов по прете, в жизнь решений XXVI съезда КПСС, ноябрьского (1981 г.) Пленума ЦК КПСС в области труда и соц. вопросов, обеспечение высок, уровня исполнит. дисциплины, творческ. инициативы и активн. Госкомтруд СССР и Местком постановляют: п. 4. Занести в «Книгу почета» Госкомтруда СССР Корсакова Евг. Павловича, гл. спец, (всего 29 чел.).
В. Ломоносов, Е. Шомов»
2. II. На Коллегии ММФ заболела голова, болит сердце. Выпил валидол, прошло.
3. II. На съезде профсоюза – голова болела и сердце. Снова выпил цитрамон, сосал валидол. Весь день чувствовал себя плохо.
4. II. Голова тяжелая, немного лучше.
10. II. С Лидой Атран и Алекс. Серг. были в Доме кино. Смотрели французский фильм «Любовь под вопросом».
11. II. Были с Ниной у Никитиных.
13. II. С Ниной были в Доме кино. Бразильские фильмы.
16. II. С Ниной смотрели в Доме кино «Единственный мужчина».
20. II. С Ниной обедали у Ермаковых.
21. II. Обедали у Наташи.
22. II. Были с Ниной в гостях у Саенко.
23. II. День Сов. Арм. С Ниной были у Кленовских.
25. II. Октябрьский зал. Вручение ордена Трудового Красного Знамени газете «Водный транспорт».
26. II. У Нины были гости: Гал. Вас., Лида, Света, Эмма и Людм. Ник.
27. II. С Ниной в Доме кино смотрели фильм.
I.III. С Ниной были во МХАТе на 85-летии и 65-летии сценической деятельности Зуевой.
3. III. С Никитиными, Наташей были во МХАТе на спектакле «Так победим!» о Ленине 1920–1924 гг. Присут. почти все члены п/бюро.
6. III. С Ниной ездили в Куровское к Вале. Нина ела грибы, красн. икру, свинину, из-за свинины 7 и 8 болела. 7.III были на дне рождения Тамары. 9.III были у нас Лида Атран, Амин и Наташа.
II.III. С Ниной были в концертном зале «Россия» на ансамбле танцев «Ритмы мира». Меня облили куриным жульеном.
12. III. Был на похоронах Хабарова.
18. III. В Доме кино с Ниной смотрели 2 серии «Ярослава Мудрого», фильм «Шелковица и тигренок на дереве».
20. III. С Ниной ездили на дачу к Никитиным.
21. III. В 3 ч ночи умерла Анна Зиновьевна.
24. III. Похороны Анны Зиновьевны Бажановой.
27. III. С Наташей и Женей ездили на дачу к Никитиным на своей машине.
28. III. В Теплом Стане отмечали 9-й день со дня смерти А.З. Вечером у нас были Надыр и Амин. 27–28.III— тяжесть в желудке, боль в правом подреберье.
29. III. Достал для Саши Дудина 500 руб. на 2 месяца.
3. IV. Ездили с Ниной в Троицкую.
4. IV. Лавровы, Кленовские и мы были у Наташи. Стычка Вали с Ниной (обе вели себя нетактично. Нина стала уезжать домой через 1 ч, а Валя поняла это как намек им убираться от Наташи).
9. IV. Нина в цветочном магазине свернула колено. Очень болит, не может ходить. Проводили в 21:10 Наташу и Женю в Пекин.
Мои родные
Ну а теперь – о моих маме, сестре Вике, ее муже Толе и их дочери Анюте.
Вскоре после прибытия в Москву, 13 августа 1979 года, мы отправились в Сочи в гости к моей маме. В поезде сполна «насладились» советским сервисом. Моя запись в дневнике от 16 августа 1979 года полностью это подтверждает: «Прибыли в Сочи в ужасном, дурно пахнущем, грязном и душном сухумском поезде».
Проводник, мужчина средних лет, говоривший с сильным кавказским акцентом, командовал пассажирами как арестантами, без стука врывался в купе, требовал застилать постели, самостоятельно ходить за кипятком. А затем он напился так, что лишился сознания и пришел в себя лишь на подъезде к Сочи.
В дальнейшем мы чаще пользовались авиацией на маршруте Москва – Сочи – Москва. Головную боль неизменно доставляло приобретение билетов. В прошлом ими обеспечивал папа. Пока работал мэром, делал это без особого напряжения. А когда вышел на пенсию, ситуация изменилась. До сих пор перед глазами стоят три сцены.
Сцена первая. Мы с отцом сидим в очереди в приемной директора Адлеровского аэропорта.
Сцена вторая. Час спустя попадаем в кабинет, папа уговаривает директора, которого сам когда-то назначил на эту должность, изыскать для меня билетик. Директор перебирает ворох бумаг, куда-то раз за разом звонит. Билетов на нужный рейс нет, но выход тем не менее найден – меня посадят в самолет на приставное кресло у запасного выхода без билета.
Сцена последняя. Я сижу в салоне лайнера и смотрю в иллюминатор на папу; он стоит на летном поле, взволнованный и радостный, что удалось сына вовремя отправить в Москву.
После ухода папы проблему билетов приходилось решать самим: использовать различные знакомства для бронирования мест, а затем еще стоять по несколько часов в очереди за самим билетом. В Москве помогали родители Натули.
Но вот мы в Сочи. Расстроило то, что родной город выглядел гораздо менее ухоженным, чем в прежние времена.
В заведения общепита, в транспортные кассы, на экскурсии, в лечебные заведения – везде очереди. Магазины лучше, чем в Москве, но тоже убогие, грязноватые, с полупустыми прилавками. Питаться можно только с рынка. Поразили нас масштабы спекуляции импортным ширпотребом, бешеные цены на иностранные вещи. Наши сигареты стоили по 20–30 копеек, а пачка американского «Кента» на черном рынке продавалась за 6 рублей!
Мы утром купались в море, днем отдыхали в маминой квартире, по вечерам ходили в кино и на концерты. И с упоением занимались вместе с мамой кукольной коллекцией. Куклы заняли все шкафы и стеллажи, еще штук 100 пришлось убрать в ящики, им места под солнцем не хватило.
Вот как я описывал наш отдых в Сочи в своем дневнике.
19 августа 1979 года
Начали писать материалы для книги по Америке. Делаем зарисовки на различные темы, составляем список того, что следовало бы осветить в книге. За вчерашний день исписали тетрадь, сегодня – еще 12 листов.
Были на пляже, забитом людьми. Жарко.
22 августа 1979 года
Продолжаем отдых в Сочи. Жара стоит почти нестерпимая. С одной стороны, вроде бы нет того ощущения, что ты в горячей печке, какое испытываешь, например, в калифорнийском Сакраменто. И ветерок как будто обдувает, и сквозняком может так пронзить, что потом спину не разогнешь от радикулитной боли. Но дышится тяжело, пот градом льет, и душа стонет по воде, холодному. Если же из тени нос покажешь – солнце прямо набрасывается на незащищенные части тела, словно пламенем обжигая их своим горячим дыханием.
Распорядок нашего дня незамысловат: подъем – обильный завтрак – пляж – в 12:00–13:00 возвращение – еще более обильный, чем завтрак (прямо пир), обед, сон до момента, когда жара чуть-чуть начинает ослабевать, становится менее изнуряющей и разлагающей мозги и тело. Это где-то в пять вечера. Дальше – или вновь море, или прогулка, или телевидение.
Наводим порядок с куклами. Изменили их расстановку, часть убрали в закрытые ящики. Кукол так много, что стеллажа в маленькой комнате уже не хватает. Сервант в большой комнате загружен ими на сто процентов, и тем не менее еще штук 90 пришлось буквально запихнуть в его закрытые отделения. Куклы надо пересортировать, пронумеровать, нужно упорядочить записи (три тетради, без единой системы). Дело это кропотливое, я лишь начал, ленюсь продолжить.
Мое увлечение куклами (как и многими другими делами) происходит волнами – прилив, отлив. Сейчас как раз отлив, начавшийся еще в США где-то в мае, после сильнейшего, граничившего с сумасшествием прилива, – я тогда грезил ими. Учитывая свою некоторую перенасыщенность куклами на данном этапе, не буду через силу заставлять себя заниматься оргвопросами по части кукольной коллекции. Подожду и сделаю это в ноябре или зимой.
Сегодня с Айлей Прохоровой ездили по ее пропуску в санаторий ЦК КПСС им. Ленина. Не санаторий, а рай. Роскошная зелень, первозданная тишина, прохладные, с римскими колоннами, словно дворцы, корпуса, и совсем уж райский пляж: голубая чистая вода, мелкая галечка, тенистые аэрарии, прекрасный вид на зеленые горы. Хорошо провели там время, хотя и «пережарились».
Пребывание на пляже навело меня на мысль вставить в будущую книгу зарисовку, сравнивающую западный берег США с Черным морем.
И в ходе отпуска в Сочи, и в дальнейшем в Москве нас, как и всех советских граждан, продолжали «доставать» бытовые неурядицы и недостатки.
Проблемой оставалось снабжение населения мясом. Оно, правда, широко продавалось на базаре, но стоило слишком дорого для простых смертных. Поэтому сочинцы обращали взоры на мясников из госторговли. Девушки считали их самыми выгодными и перспективными кавалерами. Остальные граждане тоже пытались дружить с мясниками, задаривая их сувенирами, оказывая встречные услуги. В условиях дефицита все труженики сферы услуг являлись важными персонами в обществе, но мясники – особенно. По соседству жил мясник – грузин, друг моего детства. Он и снабжал маму хорошим мясом.
В дефиците были и книги – классика, детективы, любовные романы, вся иностранная литература. Повышенным спросом пользовались и многие периодические издания. Из главных газет больше других уважали «Известия» за живость и разнообразие материалов. Ажиотажный спрос существовал на «Советский экран», единственный журнал, приподнимавший занавес и позволявший увидеть красивую жизнь богемы за границей. Гонялись люди за «Литературной газетой», за журналами «Огонек», «Наука и жизнь», «Работница», «Советский спорт», «Футбол» и др. Пределом мечтаний для многих были журналы «Америка» и «Англия».
Подписка на популярные издания и их реализация через торговую сеть были ограничены – на увеличение тиража ни возможностей, ни желания у государства не хватало. Я обожал спортивную прессу. Мой приятель договорился с киоскером платить за еженедельник «Футбол» двойную цену (10 копеек вместо 5), и тот оставлял парню экземплярчик. Иногда удавалось купить «Футбол» и мне. В таких случаях я испытывал настоящую эйфорию и штудировал издание вдоль и поперек. До сих пор мне периодически снятся сны о том, как я рыскаю в поисках «Футбола» и, ура, добываю его!
Некоторые граждане решали вопрос с прессой менее легитимным способом – выкрадывали ее из чужих почтовых ящиков. Никакие замки не могли уберечь подписчиков дефицитных изданий от хищений.
Но спросом пользовалась не вся литература. Мои родители всю жизнь собирали книги – художественную литературу, мемуары, работы по истории, географии, искусству. В конце 1970-х годов понадобились деньги, и мама предложила сдать часть коллекции в букинистический магазин. Приемщица с удовольствием принесенное принимала, но, увидев собрание сочинений В.И. Ленина, нахмурилась и решительно сказала: «Нет, это не берем!» Я удивился и пытался возражать:
– Как так?! Труды вождя революции вам не нужны?!
– У нас уже горы этого добра, не знаем куда девать.
– Но это же Ленин!
– Вот именно что не Агата Кристи!
Еще немного повозмущавшись, я отнес ленинские труды домой. А недавно в подъезде нашего дома в Москве кто-то выложил собрания сочинений Ленина и Сталина. В нашем доме принято подобным образом расставаться с ненужными изделиями. Так вот, Сталина разобрали за пару дней, Ленин сиротливо лежал нетронутым чуть ли не полгода. То есть Сталин оказался если не ближе душам соседей, то по крайней мере интереснее.
Будучи в Сочи, припоминали истории, связанные с родителями из прошлой жизни, детства и юности.
В дискуссиях о недостатках советского общепита я вспомнил о таком рассказе папы. Приехав в командировку из Сочи в столицу, он остановился в гостинице «Москва» и пошел пообедать в гостиничный ресторан. Оказался за столиком с каким-то солидным мужчиной. Папа попросил официанта подать поджарку. Стал заказывать сосед:
– Мне тоже поджарку. Но у меня особая просьба. Прошу вас добавить к блюду мелко нарезанный лук, пару маслин. И заменить основной гарнир – вместо жареной картошки положите гречневую кашу с оливковым маслом.
Официант выслушал мужчину, а спустя какое-то время принес обоим, отцу и его соседу, абсолютно одинаковые блюда, без мелко нарезанного лука, маслин и гречневой каши с оливковым маслом. Мужчина только печально вздохнул и съел то, что ему дали.
В те времена ходил анекдот, хорошо отражавший общепитовскую ситуацию. Директор столовой интересуется у коллеги:
– Слушай, у тебя люди в охотку едят котлеты. Из чего ты их делаешь?
– Берем хлеб, добавляем немного мяса.
– Ах, ты и мясо добавляешь, тогда все понятно.
Вспоминали мы и о том, как наша семья любила выезжать в выходные дни в более отдаленные районы, Кудепсту и Адлер. Мы оставляли машину на шоссе и по широкому кукурузному полю пробирались к берегу. Море здесь отличалось голубизной и чистотой. Мы купались, а затем устраивали на берегу пикник. Ну а на пляже Красного Штурма, о чем говорилось в первой части этой книги, завязалась наша дружба с Наташенькой, переросшая в любовь.
Вспоминал я о том, как в детстве ездил с папой в Абхазию. Как-то прибыли мы на пирушку местных начальников. Тамада поинтересовался моим именем и последующие минут десять, не имея ни малейшего представления о моих способностях и наклонностях, расписывал «великыя достижения Жэны» во всех областях, от математики до футбола. Народ слушал, одобрительно цокал языками и гудел.
За детские годы я к таким тостам привык, сам научился награждать присутствующих дифирамбами. А вот мой тесть Евгений Павлович, хотя его молодость тоже прошла на Кавказе, за время проживания в Москве отвык от южного стиля. Вернувшись из командировки на юг, признался, что был шокирован тем, как его расхваливали в тостах местные коллеги.
У кавказцев, впрочем, есть весьма логичное объяснение подобному елею: в тостах говорится, мол, ни о том, каков человек на самом деле, а о том, каким оратор его хочет видеть, об идеале, к которому стоит стремиться.
…В моем детстве заезжали мы с папой еще в один абхазский город Очамчиру, центр крупного сельскохозяйственного района, расположенный к югу от Сухуми. Прибыв туда в первый раз, решили прежде всего нанести визит знаменитому горожанину Мелитону Кантария, Герою Советского Союза, водрузившему Знамя Победы над фашистским рейхстагом. Остановили свою машину на центральной площади города, заполненного, несмотря на разгар буднего дня, расслабленно выглядевшими мужчинами. Они лениво перебрасывались репликами, лузгали семечки, пили из миниатюрных чашечек турецкий кофе. Отец обратился к стайке таких мужчин с вопросом: как найти местный магазин, где, по имевшимся у нас сведениям, трудился Кантария. Мужчины в ответ встрепенулись и расхохотались. Один из них, верзила с огромным животом и фуражкой – «аэродромчиком для мух» на голове, просветил папу: «Слушай, дорогой, у нас в городе вообще никто не работает! А ты хочешь, чтобы сам Кантария работал?!».
Мужчины затем разъяснили нам, как проехать домой к герою.
Там мы его и нашли, с компанией друзей. Среди гостей Кантария, кстати, был мужчина явно африканского происхождения – с темным цветом кожи, курчавой шевелюрой, широким носом. Разговорились. Оказалось, что в Очамчирском районе проживало несколько семей такой внешности. А в сельсовете Адзюбжа, что неподалеку от Очамчиры, был целый поселок людей с негритянскими корнями. Имелись негроиды и в селе Ачандара Гудаутского района. Все они носили абхазские фамилии и считали себя коренными абхазами. А что, собственно, удивляться? У Абхазии такая богатая история, кто только не прибивался к этим благодатным берегам!
Натуля, в свою очередь, рассказывала мне, как отдыхала в 1966 году в Абхазии в доме отдыха «Гумиста». Она только что окончила второй курс института, была еще юным, совсем неопытным, но при этом очаровательным созданием. В доме отдыха Наташа сразу стала объектом ухаживания, особенно со стороны сына местного начальника. В ее номере каждое утро появлялась огромная корзина, до краев наполненная отборными фруктами. Наташа думала, что так полагалось каждому отдыхающему. Нет, это старался воздыхатель. Осмелев, он стал повсюду сопровождать Наташу, а незадолго до окончания Наташиного отдыха предложил ей руку и сердце. Получив отказ, с помощью родителей похитил паспорт моей будущей супруги. С трудом удалось документ вернуть.
Из «Гумисты» Наташа перебралась в Гагру, на «дикий отдых» с московскими друзьями. Оттуда позвонила мне в Сочи, где я проводил каникулы в родительском доме. Попросила достать билеты на поезд в Москву. Мой папа исполнил просьбу.
Наш отдых в Сочи в августе 1979 года закончился, и мы с Натулей вернулись в Москву. С мамой, оставшейся в Сочи, регулярно перезванивались. У нее побаливала нога. Пытались помочь. Теща, Нина Антоновна, давала врачебные рекомендации по телефону. А я подкидывал маме забот – то кого-то в гостиницу устроить, то кому-то достать путевку в санаторий. До сих пор испытываю угрызения совести.
Посылали мы друг другу и письма. Привожу тексты тех, которые имеются в личном архиве.
10 сентября 1979 года
«Здравствуй, дорогая мамуля!
Пишу тебе, находясь на лекции в Академии. Несколько дней пытался дозвониться тебе, но всякий раз Сочи не давали в дневное и вечернее время. В воскресенье наконец дозвонился. Очень рад, что поговорил с тобой, хотя бы в общих чертах узнал о твоем житье-бытье.
Что же у тебя с ножкой? Это мы тебя замучили – тебе ведь приходилось по несколько раз в день ходить по магазинам, часами стоять у плиты на кухне. Ты, пожалуйста, береги себя, следи за своим здоровьем.
Рады, конечно, что хотя бы жара немного отступила. Было же невыносимо. В Москве совсем другая ситуация. Весьма холодно, очень сыро. Идут дожди, слякоть. К нашей Академии очень непросто подойти – она оказалась в центре огромной лужи. Но в самой Академии сухо и тепло. Дома еще лучше. Квартира нам все больше нравится – просторная, удобная, район отличный. Кстати, у нас теперь будет сигнализация в доме – в него не попадешь, не набрав определенный код. Интересно, почему это наш дом такой удостоился чести?
Как я уже сказал по телефону, дела по устроительству квартиры понемногу продвигаются. Старую мебель вывезли на дачу (кроме двух столов), в столовую выставили новую мебель. Развесили картины, сувениры разместили, получилось весьма неплохо.
Сегодня вечером будем собирать одежный шкаф, что позволит улучшить положение в спальне, где сейчас полный раскардаш. Через несколько дней придут устанавливать книжные полки, купленные с помощью Нины Антоновны.
Продолжаю письмо 12 сентября. Сижу на лекции. Решили передать тебе посылочку с Викулей (так же как и это письмо).
Включаемся в научную работу, но пока не пришел контейнер с материалами, это непросто. Натали продолжает приводить в порядок квартиру. Собрали с помощью одного парня шкаф. В субботу придет мастер развешивать книжные полки. Сегодня думаем собрать кровать. К твоему приезду надеемся привести квартиру в состояние, удобное для «логарифмирования».
…Мамуля, продолжаю письмо в пятницу, 14 сентября. Через полчаса едем получать контейнер. Опять квартира превратится в склад. Расчистили под коробки место в спальне.
Вечером поедем к Викуле, Толе, Анютке, поможем им собраться и проводим на вокзал. У меня сегодня в Академии выходной, так что я могу ехать за контейнером и по другим делам.
Очень по тебе соскучились и надеемся, что ты в ноябре к нам уже приедешь. Ладно? К ноябрю постараемся привести квартиру в нужный вид.
Неделю назад впервые был на Ленинградском рынке. Оказывается, там все есть. Дорого, но при необходимости можно там отовариваться. Это хорошо.
Твердо решил за эти два года сделать докторскую и несколько книг. Вот разберемся с вещами, книгами, и приступлю к делу.
Мамчик, на этом заканчиваю. Ты, пожалуйста, не перетруждайся на кухне и по дому. Гуляй, береги свое здоровье, лечись. Пей женьшень регулярно. Он ведь проверен веками. Какое еще лекарство пережило века и не потеряло своей популярности?
Целую. Твой сын Женя»
