Kitabı oku: «Озаряя тьму», sayfa 2
– Как ты думаешь, Таня: Нестору понравится мой подарок? – показав служанке медальон, взволнованно спросила я. – Не бойся, возьми, посмотри!
Татьяна приоткрыла медальон и, увидев мой портрет, с улыбкой закивала.
– Я тоже надеюсь, что понравится, – сказала я и убрала украшение в подарочную коробочку, перевязанную атласной синей лентой.
Таня вновь закивала. Когда мы закончили с умыванием, она нарядила меня в шёлковое розовое платье – то самое, что было на мне в день знакомства с князем Юсуповым. Волосы я заколола гребнем, украшенным розовыми мирточками.
– Дело сделано, барыня! – появившись на пороге с подносом, доложил Ананий. – Вот вам и кофий, и мёд, и блины. Отнести лишь осталось….
– Уже всё готово? – не веря своим глазам, спросила я. – Как Ефросинья справилась так быстро?
– Так я ещё вчера Фроське наказал на завтрак блинчиков напечь. День-то нынче какой…. Барин наш, Нестор Виссарионович – именинник!
– Какой же ты молодец! – похвалила его я и приняла из его рук поднос.
– Что уж там, барыня, невелика заслуга! Ступай к нему: наверняка уж проснулся. А я Хавроньке скажу, чтобы в доме прибрала. Гости как-никак пожалуют.
– Ты читаешь мои мысли, Ананий, – рассмеялась я. – Ну всё, мне уже не терпится поздравить его!
Озорной мальчуган отворил передо мною дверь в спальню, где почивал мой любимый. Я надеялась, что мне удастся дойти до кровати бесшумно и разбудить Нестора поцелуем. Однако звук закрывающейся двери потревожил его. Открыв глаза, он увидел меня посреди комнаты с подносом.
– С добрым утром, радость моя! – поприветствовал меня молодой князь. – Зачем ты встала так рано? Занятий у тебя сегодня нет!
– С добрым утром! И с днём рождения тебя! – сказала я в ответ и поставила на тумбочку Нестора поднос. – Я принесла тебе завтрак, как это когда-то сделал ты.
В эту минуту мне казалось, что мой муж тотчас же приступит к еде, однако мой праздничный наряд заинтересовал его намного больше.
– Вам так идёт это платье, княгиня, – коснувшись моего пышного подола пудрово-розового цвета, заметил он.
– Как? Вы всё-таки замечаете их, князь? – засмеялась я, вспомнив недавний случай с журналом, и уселась на край незастеленной кровати.
Моя нелепая шутка не обидела его. Наши уста смежил нежный поцелуй.
– Полно, князь, – мягко остановила его я. – Лучше посмотрите, что я принесла вам!
– Заварные блины? М-м-м…. Да ещё и с мёдом! Вот так сюрприз, сударыня! – подняв фарфоровую крышку с принесённого мною блюда, приятно удивился мой муж и принялся за любимое лакомство. – Постойте, но откуда вам известна эта моя детская слабость? А впрочем, я знаю, кто выдал меня.
– Не сердись на него. Он очень добрый, отважный и смышлёный мальчуган! – вспомнив своё чудесное спасение из лап Чёрного князя, попросила я.
– Мне тоже нравится Ананий. Оттого я и взял его в Петербург, – запивая блинчик горячим кофе, улыбнулся он. – Ты тоже угощайся, милая. Наверняка ещё не ела с утра!
– Ты прав, – не скрыла я.
Лакомясь заварными блинами и беззаботно болтая с любимым, я едва не забыла подарить свой скромный подарок.
– Вы что-то прячете за спиной, сударыня, – заметил Нестор. – Меня ждёт ещё один сюрприз?
– Да, – улыбнулась я и преподнесла молодому князю коробочку с медальоном. – Это мой маленький подарок тебе. Я хочу, чтобы ты знал: я горжусь тобой. Ты очень умный, благородный, честный и добрый человек. Не только верный и отзывчивый друг, но и самый любящий и заботливый муж. Я счастлива, что стала твоей законной женой!
– Какая тонкая работа! – открыв медальон, произнёс именинник. – Живописец постарался на славу! Благодарю тебя, душа моя. Я всегда буду носить его с собой.
Гости были приглашены к трём часам пополудни, но уже в одиннадцать Пантелей доложил о прибытии первой посетительницы:
– Графиня Нина Алексеевна Романова пожаловали-с, – отчеканил лакей, и я поспешила в нижний этаж, дабы радушно встретить самого родного человека.
– Мама! – не удержавшись, воскликнула я.
– Юлия! Неужели это ты?! – увидев меня, восторженно прошептала она, и я, как маленькая девочка, бросилась к ней в объятья.
Я улыбалась и едва не смеялась от счастья, хотя в глазах стояли слёзы. Мне не верилось, что мы с мамой не виделись всего несколько дней: столько впечатлений накопилось за это время, которое я прожила в Петербурге с молодым князем Вяземским.
– Как ты похорошела, милая моя…. Как повзрослела, как расцвела! – засыпала меня комплиментами она. – Просто цветочек лазоревый!
– Спасибо. Садовник у меня хороший, – смущённо улыбнулась я, принимая из маминых рук тяжёлую корзину с деревенскими гостинцами и передавая её Пантелею. – Как же славно, что вы приехали! Пойдёмте скорее в гостиную, к камину: там очень тепло!
– Садовник молодой ещё, но, видимо, и впрямь хороший. Да и оранжерея просто царская! Какие комнаты просторные! А потолки высокие какие! – запрокинув голову, не скрыла восхищения мама. – Ну, расскажи, как вы живёте. Не ругаетесь?
– Живём замечательно, как я и мечтала. Нестор служит в Академии наук. Я продолжаю занятия с учителями. Вечерами мы гуляем вместе, после прогулки вкусно ужинаем, а потом….– я запнулась и почувствовала, что мои щёки начинают гореть, как небосвод на закате. – Он любит меня! Я чувствую это всякую секунду, когда он рядом. Он очень добрый, заботливый и щедрый. Я так счастлива и благодарна вам за благословение!
– Береги его, милая, – нежно обняв меня, сказала она, и нотки грусти зазвучали в её тихом голосе. – Как зеницу ока береги. Говорила об этом, но ещё десять раз повторюсь. Где же именинник? Мне уже не терпится увидеть его!
Я не успела ответить на мамин вопрос: в гостиной появился мой муж.
– Прошу прощения, графиня. Я заканчивал эксперимент, когда Пантелей доложил о вашем приезде, – поприветствовав тёщу, повинился Нестор. – Как самочувствие, Нина Алексеевна? Не беспокоит ли вас что-нибудь?
– Что беспокоить меня может, когда моя дочь в таких надёжных руках? Сердечно поздравляю вас, дорогой князь! Желаю здоровья богатырского, долголетия, счастья бескрайнего, любви взаимной неугасимой и прочих христианских благ!
– Merci, madame, – поблагодарил тёщу мой любимый и обходительно поцеловал ей руку. – Всего того же я желаю и вам.
– Теперь подарок, – улыбнулась мама и достала из свёртка, который держала в руках, старинную, украшенную драгоценными камнями вещицу. – Сей портсигар принадлежал Александру Николаевичу Романову – Юлиному отцу. Десять лет назад он погиб на поле боя. Александр получил портсигар в подарок от отца, его отец – от деда, дед – от прадеда, а прадед, если верить старой легенде, – от самого государя императора.
– От Петра Великого? – уточнил Нестор.
– Да-да, именно так, – закивала мама в ответ. – Господь не послал мне сыновей, но послал моей доченьке прекрасного мужа, которому можно передать семейную реликвию. Примите этот портсигар в подарок, Нестор. Александр всегда брал эту вещь с собой: на дуэли, в военные походы. В последнюю кампанию взять позабыл и не вернулся. Так и остался дома его талисман.
– Почту за честь стать хозяином этой вещицы. Благодарю вас, Нина Алексеевна, – улыбнулся Нестор и, заметив, что глаза тёщи полны слёз, обнял её. – Не плачьте, графиня. Поверьте: счастье ещё впереди. Вы молоды и хороши собою. Признайтесь: ведь к вам сватаются и по сей день!
– Сватаются старики одни, – грустно улыбнувшись в ответ, отмахнулась мама. – У тех, кто помоложе, не женитьба на уме, а только пакости!
– А вы бы присмотрелись, мадам, к ним внимательнее. Может, кто-то не так уж и плох.
– Ох, Нестор, не смущайте меня. Где это видано, чтобы мать после дочери венчалась? Да и такого человека, каким был Александр, мне никогда не найти. Отчего ты так на нас смотришь, Юлия?
– Я любуюсь вами. Как славно, что вы полюбили друг друга! – не скрывая умиления, призналась я. – Раньше мне казалось, что вы никогда не найдёте общий язык. Услышал Господь мои молитвы. Вы оба рядом, мои самые близкие люди…. Я так счастлива!
– А что это мы до сих пор за пустым столом сидим? Пантелей! – крикнул Нестор и позвонил в колокольчик.
– Чего изволите-с? – спросил лакей.
– Принеси-ка нам чаю, любезный, – распорядился молодой князь. – А после сбегай на кухню и посмотри, начала ли Ефросинья готовить праздничный обед.
– Слушаю-с, – ответил слуга.
После тёплой душевной беседы за чаем Нестор предложил тёще пройтись по дому. Мама с большим интересом посмотрела все комнаты, начиная со спален и гостиных и заканчивая людскими и кладовыми. И планировка, и интерьеры ей очень понравились.
– А я последовала вашему совету, князь, и начала ремонт мансарды. Сделаю там ещё одну спальню, – поделилась с нами мама. – А в комнате, где Юлия жила девицей, поставлю большую кровать. Вы сможете ночевать там вдвоём, когда будете приезжать ко мне в гости.
– Бог в помощь, графиня, – улыбнулся Нестор, и я прочла в его загоревшихся глазах воспоминание о том волшебном дне, когда мама, наконец, благословила нас на брак.
– Мама, а как поживает Груня? Ведь она нашлась? – спросила я, и мама вмиг помрачнела.
– Ох, Юлия…. Не хотела я говорить тебе об этом, медовый месяц твой дёгтем разбавлять. Ладно, коли ты спросила, расскажу, – тяжело вздохнула она. – Сгинула она. Отправила я мужиков на поиски. Два дня они по лесам и полям Груньку искали, а на третий платок её в чаще нашли, весь кровью забрызганный. То ли медведь, то ли волк её, сердешную, задрал. Да только тело так и не обнаружили.
– Голодный зверь был, видно, раз даже костей не оставил, – угрюмо сказал Нестор. – Помню служанку Юли, хорошая девушка была. Царствие ей небесное!
– Нет…. Быть этого не может! Нет! – не веря своим ушам, воскликнула я, и слёзы покатились из моих глаз.
– Юлия! Немедля успокойся! – окликнула меня мама, но я уже в голос рыдала на плече любимого, не в силах совладать со своими чувствами.
– Поплачь, родная, тебе станет легче. Поплачь, – усадив меня на диван у камина и усевшись рядом, сказал молодой князь.
Он попросил Пантелея принести для меня стакан воды.
– Она была влюблена в тебя, Нестор. Она была так несчастна! Господи, за что ты так рано оборвал её жизнь?! – содрогаясь от рыданий, сетовала я.
Мой муж терпеливо утешал меня в нежных объятиях и как маленькую девочку гладил по голове. Насилу успокоившись, я умылась прохладной водой и привела себя в порядок. Скорбь по Груне по-прежнему терзала и заставляла мучиться чувством вины, однако я взяла себя в руки, дабы не омрачать праздник любимому.
К трём часам прибыли друзья Нестора. Только Гавриловых мы так и не дождались.
– Твой отец, наверно, страшно разозлился и жестоко наказал их, – предположила я, представив грозную расправу Чёрного князя с непокорными крестьянами. – Ведь они были свидетелями на нашем венчании!
– Юля, не накручивай себя, – попытался успокоить меня любимый. – Может, Варваре просто нездоровится. Не забывай, она в положении. Ну а Варфоломей просто не захотел ехать без неё, оставлять её и детей надолго одних.
– Да, наверно, ты прав, – согласилась я, отгоняя дурные предчувствия.
Лишь поздним вечером мы поняли, насколько заблуждаемся. Праздничный стол был уже наполовину осилен, большая часть красного вина и шампанского выпита, а бисквитный торт разрезан, когда лакей обратился к хозяину, дабы передать ему почту.
– Прошу прощения. Вам письмо, ваше сиятельство, – сказал Пантелей.
– Как? Ещё одно поздравление? – весело произнёс Нестор.
– Извольте-с, – подавая желтоватый конверт на маленьком серебряном подносе, сказал лакей, и молодой князь взял в руки очередное послание.
– От кого оно, Нестор? – спросила я, заметив, что мой любимый переменился в лице и немного побледнел.
С его губ не слетело ни слова. Он безмолвно передал мне нераспечатанный конверт, на котором чётко значилось имя отправителя – князь Виссарион Афанасьевич Вяземский.
Глава 3. Чёрное возмездие
– Прочтёшь? – негромко спросила я.
– Да, непременно, – забирая письмо из моих рук, ответил Нестор так тихо, чтобы никто из гостей нас не услышал. – Только не здесь и не сейчас.
– Кто тебе пишет, приятель? – полюбопытствовал Георгий и прочитал имя отправителя. – А, батька о тебе вспомнил!
– Да. Наверно, поздравляет с днём рожденья, – мастерски изображая спокойствие и безмятежность, сказал Нестор и встал из-за праздничного стола. – Прошу прощения. Мы с Юленькой покинем вас ненадолго.
На втором этаже, в уютной спальне никто уже не мог помешать нам. Закрыв дверь на щеколду, мы уселись на маленький диванчик, что стоял рядом со шкафом-гардеробом в нашей спальне.
– Мне так страшно! – призналась я, содрогаясь от догадок о том, что мог написать нам этот бессердечный полусумасшедший тиран.
– Не бойся ничего. Иди ко мне, – ласково прошептал мой любимый.
Послушно прильнув к его плечу, я с волнением наблюдала за тем, как он осторожно вскрывает конверт. В руках у Нестора оказалось написанное крупным, отрывисто-небрежным почерком письмо. Послание Виссариона содержало следующее:
«Здравствуй, мой несравненный, бесподобный и единственный сын! Пишу, дабы поздравить тебя с днём рождения и пожелать тебе отменного здоровья, ясности ума, неувядающей славы и несметного богатства, ибо только в них истинное счастье. Дарю тебе село Чернёново, а с ним девяноста семь крестьянских душ. Покупку дома в Петербурге одобряю: ты уже не малое дитя, можешь отделиться и жить самостоятельно.
Только не надейся разделить наследство со своей жалкой дворняжкой, ибо дни несчастной давно уже сочтены. Я мог бы прикончить девку и раньше. Я не стал этого делать, дабы ты успел совратить её и вдоволь наиграться с нею. Теперь не вижу смысла щадить её. Ровно в полночь сердечку Юленьки Романовой суждено остановиться, а нежным ручкам – навек окоченеть, так что поспеши, коли желаешь напоследок поразвлечься с нею.
Та же участь ждёт и других девиц, с коими ты в будущем захочешь обвенчаться: неделька голубиного счастья с тобою и внезапная скоропостижная смерть. Крепко задумайся, драгоценный мой, стоит ли противиться судьбе и воротить нос от Марго Оболенской.
Твой отец, князь В. А. Вяземский»
Мой разум помутился. Страшные строчки прыгали и расплывались перед глазами, которые ничего уже толком не видели из-за завесы слёз.
– Юля, радость моя, что с тобой? – услышала я, и мой язык словно бы онемел, отказываясь произносить диктуемые разумом слова. – Это всё неправда. Неправда! Ты слышишь меня?
Остолбенение прошло, однако гнетущее чувство того, что мой трагический конец уже близок, осталось. Подняв растерянные и испуганные глаза на любимого, я принялась нежно гладить его по плечам дрожащими руками и сбивчиво раскаиваться во всём, чем когда-то могла его обидеть.
– Прости меня, Нестор, за холодность, строптивость, за детские капризы…. Умоляю: прости. И прощай! – я не выдержала, и слёзы побежали по моим щекам.
Закрыв лицо руками, я упёрлась локтями в колени и уже второй раз за этот день разрыдалась. Мне казалось, что натравленная на меня Чёрным князем смерть уже стоит за моею спиной и, с нетерпением ожидая полуночи, точит свою беспощадную косу. Вот только Нестор то ли не верил, то ли не хотел верить в мою скорую погибель.
– Юля, ты не умрёшь! – принялся убеждать меня он. – Мы теперь одно существо, одна душа! Если бы тебе грозила смертельная опасность, я бы чувствовал это! Да и перстень, твой оберег с темпузорием! Пока он на тебе, никто не сможет лишить тебя жизни!
– Ты утешаешь меня. Не хочешь делать адом последние три часа моей жизни, – мой голос дрожал, а в горле было горько от слёз. – Я знала, что он этого так не оставит, не закроет глаза на наше венчание, что скоро наступит наша последняя ночь!
– Да нет же! Юля, я готов поклясться тебе в том! Скажи, кому ты скорее поверишь: больному на всю голову злодею или мне, твоему мужу, человеку, который всем сердцем любит тебя?
– Тебе, конечно, тебе! – без колебаний ответила я, но страх перед пророчеством Чёрного князя не отступал.
– Тогда вытри слёзы. Он только и добивается их! Я выйду к гостям и скажу, что тебе нездоровится. Готовься ко сну, – велел мне он и осушил на прощание мои щёки нежными поцелуями.
– Хорошо. Только, пожалуйста, скорее возвращайся! Мне страшно оставаться одной.
– Сейчас придёт Татьяна. Я позову её, – мой муж покинул спальню и отправился вниз, где по-прежнему сидели за столом приглашённые на именины гости.
Через минуту ко мне пришла служанка. Я сменила корсетное праздничное платье на свободную ночную сорочку и попросила Таню посидеть со мною до тех пор, пока не вернётся Нестор.
– Отчего ты не ложишься? – спросил Нестор через четверть часа, застав меня за туалетным столиком напротив зеркала. – Я вижу, что ты устала.
– Мне страшно. Что если я усну и больше не проснусь?! – тихо призналась я, а после уселась рядом с ним на кровать. – Поговори со мной, пожалуйста. Расскажи что-нибудь, что угодно, только бы я не думала о смерти!
– Хорошо, – согласился Нестор. – Хочешь – я расскажу тебе, как мы будем жить через пять лет?
– Как интересно! Конечно, хочу, – забравшись под одеяло, ответила я и заслушалась, пленённая стройной речью и мягким мелодичным голосом любимого.
– Представь: скалистый южный берег, утопающий в буйной сочной зелени, огромное закатное светило, целующее землю горячими лучами, необъятное и тёплое ласковое море. Морские волны с шумом набегают, пенятся и облизывают прибрежную гальку и чистый песок. На берегу два плетёных кресла, уютно устроившись в которых, мы провожаем летний день. Наш маленький сын кидает камешки в воду и смеётся, а ты смотришь на него и едва не плачешь от умиления. Говоришь, что он невероятно похож на меня и что с годами это сходство всё заметнее. Проходит час – и палящее солнце закатывается за горизонт. Мы отправляемся домой. Наш дом с большими французскими окнами и застеклённою верандой почти на самом берегу. Вокруг него растут персики, хурма и виноград. Мы отдыхаем в этом доме каждый год и уезжаем оттуда полные здоровья и сил, которых с лихвою хватит до следующего лета.
– Нестор, неужели так и будет? Ты, я, наш сын, дом на море…. Это похоже на сказку! А Варфоломей и Варя? – вдруг отчего-то спросила я. – Что с ними будет пять лет спустя?
– Варфоломей и Варя? – переспросил Нестор и, нахмурившись, ненадолго призадумался. – Странно, через пять лет я не вижу их вместе. Бог знает почему.
– Но они так любят друг друга! У них трое замечательных детей, а скоро будет уже и четверо. Неужели они расстанутся? Что может их разлучить?
– Я не могу сказать тебе этого, Юля. Картина слишком мутна. А впрочем, я могу ошибаться, – пробормотал мой супруг, и я взяла его карманные часы, которые всё это время лежали на прикроватной тумбе.
Стрелки показывали без четверти двенадцать. Осознание того, что мне осталось жить пятнадцать минут, заставило отречься от всего земного и задуматься о вечном.
– Скоро двенадцать, Нестор. Обними и не отпускай меня, пожалуйста! Что бы ни случилось, до самого конца не отпускай! – из последних сил сдерживая слёзы, взмолилась я, и молодой князь, не говоря ни слова, заключил меня в крепкие объятья. – Теперь не отвлекай меня. Я хочу помолиться.
Смирившись со скорой безвременной кончиной, я начала читать молитвы, начиная с «Символа веры» и заканчивая молитвой Николаю Угоднику и Ангелу-хранителю. Вся жизнь пронеслась в эти минуты перед глазами. Казалось, кто-то быстро перелистал толстую книгу моих воспоминаний. Я словно вновь пережила два младенчества, два детства, два отрочества и необыкновенное путешествие во времени. Затем настал черёд для более свежих впечатлений. Возвращение в восемнадцатый век, встреча с ожившим Нестором, опасные приключения в поместье Чёрного князя, нелепая помолвка с Юсуповым, тяжёлая мамина болезнь, чудесное мамино выздоровление и, наконец, её долгожданное согласие на мой брак с Нестором – всё это прокрутилось в голове всего за несколько мгновений.
Я вспомнила восхитительный обряд венчания, весёлое праздничное застолье и первую ночь с любимым в избушке, на берегу лесного озера. «Нестор!» – сорвалось в этот миг с моих губ. Неудержимые слёзы вновь обжигали мои закрытые глаза. Приезд в Петербург, новый дом на Фонтанке, четыре дня спокойствия и сладкой безмятежности – моя история подходила к концу.
Убеждённая во всесилии Виссариона, я уже не надеялась на спасение, но случилось настоящее чудо.
– Уже десять минут первого, Юля, – сказал Нестор, и я застыла, глядя на него во все глаза, словно только что очнулась от болезненного сновидения. – Полночь давно наступила. Довольно бояться и изводить себя чудовищными мыслями. Ложись и засыпай!
– Как десять минут первого? – недоумённо спросила я. – Значит, я не умру?
– Я же говорил тебе! Говорил, что ничего дурного не случится! Ты уйдёшь из жизни старенькой бабушкой. Хотя нет. Даже прабабушкой. Ты точно проживёшь на свете восемьдесят лет.
Услышав это, я почувствовала огромное облегчение. Словно бы гигантская глыба свалилась с моих плеч. Сердце вновь начало биться во всю силу, наполненное верой, надеждой и любовью.
– Юля, наслаждайся этой дивной ночью, этой прекрасной ускользающей минутой. Мы вместе, мы одна семья. Сам Господь благословил нас быть вдвоём. Что ещё тебе нужно для счастья?
– Ты прав. Больше ничего не нужно, – согласилась я, и мой взгляд упал на послание Виссариона, которое по-прежнему лежало на прикроватной тумбе Нестора. – И всё-таки…. Зачем? Зачем он написал это ужасное письмо?
– Письмо? – мой любимый решительно разорвал исписанный лист бумаги сначала пополам, а потом в клочья, которые выбросил на пол. – Вот и всё! Нет больше никакого письма. Спи спокойно и не думай ни о чём. Пока я рядом, никто не тронет тебя.
– Ты бесстрашный, – покачав головой, не скрыла своего восхищения я. – Отчего я не могу быть такой же смелой?
– Оттого, что ты юная хрупкая женщина, – он как маленькую девочку уложил меня на подушку и укрыл одеялом. – Спокойной ночи, Юля!
– Спокойной ночи, Нестор! – пожелала я, и поцелуй любимого вновь зажёг счастливую улыбку на моих устах.
Нежно поцеловав молодого князя в ответ, я уснула. Теперь ничто на свете не было мне страшно в его тёплых объятиях.
****
Эта ночь не преподнесла нам более неприятных сюрпризов. Пока мы спали, мы были спокойны и счастливы в своём неведении и в своей отстранённости от чудовищных событий, которые происходили за много вёрст от Петербурга, в родовом имении Вяземских.
Тотчас после нашего пробуждения Пантелей подал на серебряном подносике ещё одно письмо.
– Юля, я должен сейчас же ехать в поместье, – едва распечатав послание, решительно произнёс мой муж, и меня посетило тревожное предчувствие.
– Что случилось? – щурясь от яркого утреннего света, сонно пробормотала я и откинула тёплое одеяло. – Для чего такая срочность?
Вместо ответа молодой князь протянул слегка помятый листочек бумаги, исписанный крупными и кривоватыми печатными буквами. «Молю: приезжайте в имение, барин. Злодей утащил Варю в подземелье и грозится убить её. Ваш верный слуга Варфоломей», – прочитала я и ужаснулась.
– Это месть…. – не сомневаясь ни секунды, заключила я. – Месть за наше венчание! Господи, что теперь делать?
– В первую очередь – не паниковать раньше времени, – не растерявшись, ответил Нестор. – Если бы он хотел убить Варю, он сделал бы это немедленно, а не стал похищать её.
– Может быть, он сделал это для того, чтобы ты приехал? – предположила я. – Что если он взбесился от злости и захотел убить тебя?
– Нет. Отец никогда не убьёт меня, Юля. Да, он ненавидит всё светлое и доброе во мне, но любит меня сумасшедшей патологической любовью. Я его единственный сын. Даже если отец захочет убить меня, у него ничего не выйдет. С Варей всё иначе. Она может серьёзно пострадать. Я должен непременно поехать туда и во всём разобраться.
– Я поеду с тобой! – не сомневаясь, озвучила я своё решение и вскочила с постели.
– Нет, Юля. Это может быть опасно. Ты останешься здесь.
– Но с тобой мне будет намного спокойнее, чем в одиночестве, Нестор! Я не буду так сильно волноваться за тебя.
– Ты напрасно боишься за меня, – продолжил неустанно уверять меня он. – Лучше подумай о себе, о своей безопасности….
– Нестор, пожалуйста, ради всего святого не оставляй меня одну! – взмолилась я, нежно приобняв его за плечи и пытливо заглянув в его глаза. – Я твоя жена. Я должна быть с тобою и в горе, и в радости!
– Хорошо. Я возьму тебя с собой, – согласился мой муж, и у меня отлегло от сердца. – Только будь добра, собирайся скорее.
– Бедная Варя…. Она же носит под сердцем ребёнка!
– Юля, только обещай мне, что, что бы ни случилось, ты не будешь плакать!
– Обещаю, – сказала я.
Позавтракав вместе с мамой омлетом и гренками, мы проводили её, а после сами начали собираться в путь. Не желая лишний раз волновать дорогую гостью, мы не рассказали ей ни о вчерашнем послании Чёрного князя, ни о сегодняшнем письме Варфоломея.
Перед отъездом Нестор написал записку в Академию наук, сочтя необходимым уведомить коллег о том, что ввиду чрезвычайных обстоятельств он не появится на службе три дня. Мои занятия с учителями тоже пришлось отменить.
– Передай эти письма по назначению, Пантелей, и накажи Ефросинье собрать нам продуктов в дорогу, – распорядился мой супруг. – Мы с Юлией Александровной отбываем в имение моего отца. Оставляю тебя за старшего. Так что будь добр, следи за порядком в доме.
– Слушаю, барин, как прикажете-с, – ответил Пантелей.
Собрав всё необходимое для поездки, мы отправились в путь. На улице уже было по-зимнему холодно, однако новая шубка не давала мне замёрзнуть, как и горячий кофе с молоком, который мы взяли в дорогу.
– Странно: я со вчерашнего утра не видел Анания, – сказал Нестор, когда наш экипаж тронулся, и копыта подкованных лошадей зазвенели по обледеневшей за ночь мостовой. – Куда подевался этот малец?
– Я тоже видела его в последний раз вчера. Он помогал мне с завтраком для тебя, – призналась я. – Неужели он сбежал?
– Нет, сбежать он не мог. Тебе же известна его преданность нам.
– Тогда, может быть, он отлучился по важному делу?
– Возможно. Хотя в этом случае следует отпроситься у хозяина.
– А может, если его похитили? Люди Чёрного князя могли это сделать. Ведь Ананий тоже был на нашем венчании!
– Юля, не драматизируй, – прервал полёт моей фантазии Нестор. – Отец не станет мстить всем нашим гостям. Я уверен, что мальчишка здоров и невредим.
– Я буду очень рада, если это окажется правдой. Но как же Варя? – спросила я, и лицо молодого князя перестало быть весёлым. – Нестор, ты же знаешь, что с нею будет! Отчего ты не хочешь сказать мне? Неужели всё настолько страшно?
– Мы делаем всё возможное, радость моя, – спустя минуту мрачного молчания произнёс мой муж. – Если на то будет воля Господа Бога, то мои опасения не сбудутся.
– Господи, спаси и сохрани рабу твою Варвару, – прошептала я, перекрестившись на купола незнакомого храма, мимо которого мы проезжали, и послышался мелодичный, ласкающий слух колокольный звон. – Ты помнишь, как мы были счастливы, когда выходили на улицу после венчания?
– Конечно, помню. Я нёс тебя на руках, а гости осыпали нас монетками, пшеном и лепестками, – сказал он и, вынув мою левую руку из муфты, поцеловал её. – Мы заберём Гавриловых к себе. Как ты на это смотришь? Варфоломей займёт место второго лакея. Пантелей будет рад приезду брата.
– Прекрасная мысль! – одобрила идею молодого князя я. – Я только что сама хотела это предложить! Ведь ты тоже скучаешь по своему старшему другу.
– Что верно, то верно, – не стал отрицать мой любимый.
Необъяснимая печальная тень по-прежнему лежала на его благородном и задумчивом, слегка порозовевшем от ноябрьского холода лице….
Широка наша русская земля, и длинные бороздят её во всех направлениях дороги. Глядя из окна закрытой зимней повозки, я видела маленькие, бесхитростные, очень похожие друг на друга деревеньки, в которых размеренно и просто текла полная забот о хлебе насущном крестьянская жизнь.
Пустые поля, чередуясь с густыми хвойными лесами, простирались до самого горизонта, и только изредка можно было заметить одинокую несжатую бороздку. Давно был уже бережно собран, засыпан в амбары и заперт в кладовые скудный северный урожай. Наступало время зимних забот: собирания хвороста и заготовки дров, прядения и шитья, ухода за скотиной, а также множества других бытовых дел, о существовании которых, пользуясь готовыми благами, не привыкло задумываться дворянское сословие.
– Ты знаешь, у меня была глупая привычка в детстве, – погрузился в воспоминания мой любимый. – Я оставлял на тарелке хлебные корки. Не доедал пшеничный, белый хлеб, который крестьяне в рот по праздникам берут. Однажды Варфоломей заметил это и подробно рассказал мне, сколько приходится трудиться человеку, дабы превратить маленькое зёрнышко в пористую душистую мякоть…. Но ничего не понял я тогда. В гостях у них стал для приличия всё доедать, а дома делал как раньше. Прошли годы, сам не заметил, как вырос. Отправился, одержимый жаждой подвигов, офицером в действующую армию. И знаешь, там, на войне, до меня за пару недель дошло всё то, что я годами дома у себя понять не мог. Обратно, можно сказать, другим человеком пришёл. Сам себя узнавать перестал. Да и другие тоже. Однако и это всё не так существенно в сравнении с тем, как сильно переменила меня ты.
– Переменила? Надеюсь, к лучшему? – улыбнулась я.
– Конечно, к лучшему. Я бесконечно благодарен Богу за то, что он послал мне тебя, – признался Нестор.
Ласковое прикосновение его ладони к моей щеке, лёгкий поворот моей головы – и поцелуй, такой пламенный, что у меня захватило дух…..
– Чистая девочка моя…. Мой ангел нежный, – шептали его уста, порхая у моих щёк и согревая их неровным жарким дыханием. – До встречи с тобой я и вовсе не знал, что это такое – любить. Вся моя жизнь была словно тёмная ночь. Ты озарила её, как яркое солнце, и она уже не станет прежней….
Слушая его с замиранием сердца и безмолвно наслаждаясь его поцелуями, я на несколько минут позабыла обо всём. Только внезапная остановка повозки вернула меня с небес на землю, заставив не на шутку испугаться.
– Отчего лошади встали? Неужели разбойники? – пробормотала я, боясь выглянуть в окно.
– Что такое? Почему остановились? – приоткрыв дверцу экипажа, спросил у извозчика мой любимый.
– Постоялый двор. Как вы приказывали, барин, – послышался ответ.
– Выходите, княгиня, – улыбнулся Нестор и, покинув зимнюю повозку первым, подал мне руку.
Выйдя из экипажа, я осмотрелась и увидела неподалёку крепкий двухэтажный терем. Над входом красовалась вывеска: «Гостевые нумера Овсова. Милости просим на постой и на обед!». Постоялый двор не отличался ни привычной для благородного сословия чистотою, ни красотою и уютом. Тем не менее, я была рада возможности отогреться у печи и перекусить.
