Kitabı oku: «Дитя Ириса. Заветы и клятвы», sayfa 4

– Куда? – услышала я пренебрежительный голос Кэролайн.

– Гивномы, наши жилища. Тот, под крышей которого вы спали, предназначен для больных и умирающих, – старик замолчал. Кто-то подхватил меня под колени и аккуратно понёс на руках. Да уж, нам выделили шалаш для умирающих. Ну, в принципе, нас ведь собирались убить, так что всё логично.

Меня положили на землю и срезали остатки рубашки. Я открыла глаза, но тут же зажмурилась от боли. Послышался треск ткани, лезвие ножа прикоснулось к коже. Похоже, и от майки ничего осталось.

Промыв рану, целитель нанёс на неё кашицу из сладко пахнущих трав. Я надеялась, что не останусь без руки: вдруг повреждены не только ткани, но и кости. Если плечо срастётся неправильно, останусь калекой. Я видела убогих с кривыми конечностями. Взять хотя бы старика Небура – он потерял часть ноги и пальцы на правой руке в схватке с пумой.

Мир вокруг завертелся, и почудилось, что я падаю в пустоту. Было совсем не похоже на прыжок с ветвей Гринсека: там я видела блестящую поверхность озера, знала, что вода примет меня. А сейчас ничего не было. Только звенящая тишина и пустота, в которой я стремительно неслась вниз.

– Где ты, любимая? – опять этот голос! Он что, ждёт, когда я потеряю сознание, чтобы поговорить со мной?

– Где-где… – стиснула зубы, чтобы не выругаться. Хотя… я ведь в пустоте и меня никто не слышит. В конце концов, это моя личная галлюцинация, значит, можно сделать вид, что она настоящая. Боль ушла, и в моей вселенной я сама могла решить, что говорить, и кому. – Слушай, «любимый», ты сам-то где?

– Я застрял в Обители, – донёсся до меня шёпот таинственного воздыхателя. Ага, значит, все-таки слышит меня?

– И что ты там делаешь? Дай, угадаю – сидишь, печально смотришь на дорогу и ждёшь, когда я приду? Молодец какой. Сразу видно, настоящий мужчина, – всё же в этот раз обморок был слишком странным. Опять отравили? Но когда?

– Я сын Ириса, повелитель Чёрных Камней…

– Угу, все мы тут его дети, – я хмыкнула и затихла. Голос пропал так же внезапно, как появился.

Что он там про камни сказал? Чёрные камни… да это же название горного племени! Значит и Обитель эта там же находится? Я попыталась вспомнить всё, что знала о горцах. Было что-то, связанное с кудряшками, но этого мало. Ну нет, в горы я не пойду. Во-первых, не люблю высоту, а во-вторых, я даже по лесу-то идти не смогу нормально.

Я вздохнула, открыла глаза и вздрогнула. Кэролайн брезгливо смотрела на меня, не мигая. Чего это она?

– Детка, ты чокнулась, совсем, как Робби. Надеюсь, это не заразно, – она отодвинулась и щёлкнула пальцами. – Оу, чуть не забыла! Тебя тут какой-то уродец порывался потрогать, но я не разрешила.

– Ага… спасибо… – я поморщилась и осторожно попыталась сесть. – Остальные где? Если узнаю, что вы опять что-то натворили, убью! Или нет… оставлю здесь, а сама сбегу.

– Как ты побежишь, фея? У тебя же ноги нет! – воскликнул Стивен и захихикал. Я схватилась за ногу, но наткнулась на повязку.

– Я же говорила, это заразно! – Кэрол сделала шаг назад и уселась на землю. – Сначала Робби, потом Ливви… а теперь и Стивви сошёл с ума. Эй, Мэнди, ты ещё не слышишь голоса?

– Не дождёшься, Кэр! – Аманда сидела рядом с Робертом. – Та старуха не просто так к тебе подошла. Может, ты тоже что-то скрываешь?

– Оу, Мэнди! Ты только что сделала логический вывод?! Невероятно! – Кэролайн усмехнулась, а потом посмотрела на меня и расхохоталась. – Видели бы вы свои лица!

Похоже, безумие, которое внезапно охватило каждого из нас действительно заразно. Иначе почему мы начали смеяться, хватаясь за животы? Матиас хлопал ладонью по земле, а Стивен катался в приступе неудержимого веселья. Аманда беззвучно тряслась от смеха, завалившись на Роберта. Ну а я истерично хихикала, глядя на них. Теперь мы все спятили, или нам всё же что-то подмешали в пищу?

Замерев, попыталась вспомнить, был ли странный привкус у еды и питья, но не смогла: я была так голодна, что не заметила бы даже горечь пустынного аруша. Щёки свело от злости, когда я поняла, что нас действительно чем-то опоили.

Складки гивнома раздвинулись, и показалось обеспокоенное лицо целителя. Он медленно вошёл внутрь и приложил палец к губам. Я не проронила ни слова, пока он осматривал заливающихся смехом идиотов, но, когда достал нож, невольно вздрогнула. Старик поскрёб ножом одну из деревяшек на бусах и насыпал мне в ладонь горсть опилок. Я слизнула солоноватую труху, и в голове сразу же прояснилось.

– Вам лучше уйти до того, как солнце зайдёт во второй раз, – прошептал целитель мне на ухо. – На вечернем костре всякое случается…

– Почему вы нам помогаете? – так же еле слышно спросила я.

– Потому что таковы мои заветы.

– Но… я не понимаю…

– Вождь племени Носсеа предал истинные заветы Ириса, подменил их на ложные. Никто не смеет противиться его воле, – целитель вздохнул, а затем принялся шептать так быстро, что я едва успевала разобрать этот невнятный поток слов. – Арзул мог бы бросить ему вызов, но был настолько глуп, что дал клятву верности много лет назад. Теперь здесь исполняются только заветы вождя.

– Упхетт! Какие-то проблемы? – спросил молодой ирисисец, отодвинув шкуру, выполнявшую роль двери.

– Нет-нет, Лейден, уже заканчиваю, – целитель поправил повязку на моем плече, а я изобразила идиотку и с блаженной улыбкой посмотрела на старика. – Ну вот, теперь можешь поспать, дитя. Раны не побеспокоят тебя этой ночью.

Целитель многозначительно посмотрел на меня, и я поняла, что мне полагается вырубиться сию же секунду и не шуметь после его ухода. Судя по тому, что мои хрюкающие «друзья» уже завалились там, где лежали, нужно было срочно изобразить что-то подобное. Столько раз я падала в обморок в самые неподходящие моменты, так почему бы не сделать это сейчас?

Я покивала головой, продолжая улыбаться, и завалилась на правую сторону. Старик обманул – больно было до безумия, но, хотя моя улыбка уже напоминала оскал, я прилежно засопела. Целитель прошёл к выходу, и я услышала шуршание шкур. Глаза открывать уже можно? Переждав для верности несколько минут, осторожно приоткрыла один глаз, затем второй. Можно было не стараться: ни один факел не горел, в гивноме стояла кромешная тьма, хотя на улице ещё и полдень не наступил.

С трудом подавив истерический смешок, я пыталась успокоиться, но каждый шорох будоражил нервы. То и дело я вздрагивала и еле сдерживалась, чтобы не вскрикнуть от страха. Когда нервы были натянуты уже до предела, услышала то, чего ждала и опасалась одновременно.

Легкие шаги, почти не слышные, если не прислушиваться. Тихий разговор и тёплый ветерок, донёсшийся из-за отодвинутой шкуры. Неясный силуэт, крадущийся в темноте. Сердце билось так громко, что я испугалась: как бы оно меня не выдало.

Глава 6

Сжавшись в комок, я ждала нападения, но ничего не происходило. Около минуты стояла жуткая, оглушительная тишина. Затем едва заметное прикосновение к ноге, будто вошедший случайно наткнулся на меня. От неожиданности я вскрикнула и дёрнула здоровой ногой. Дикарь, пробравшийся в наш гивном, растерялся и завалился на меня. Пришлось обхватить его здоровой рукой, чтобы он меня не раздавил.

– Ммм… – я застонала от вспыхнувшей в плече боли.

– Отпусти меня! – мужчина решительно отодвинул меня в сторону, и мне пришлось перевернуться вместе с ним. Он толкнул меня в больное плечо, и я вскрикнула.

Незнакомец втянул воздух сквозь зубы и с силой отшвырнул меня к противоположной стене. Ну, по крайней мере, я сделала всё, что могла. Сейчас он нас всех убьёт, а мне ничего не останется, кроме как ожидать своей участи. Хлопнула шкура, с силой откинутая сбежавшим мужчиной. И что это было?

– Эта ненормальная набросилась на меня! – послышалось с улицы.

– Она же спать должна, – удивился другой дикарь.

– Да спит она, спит! Вот только снится ей… – крепко выругался несостоявшийся убийца. Он решил, что я стонала не от боли… Я почувствовала, как запылали щёки.

– Так ты поэтому выскочил так быстро? Надо было просто перерезать ей глотку, – посмеиваясь, ответил тот, совершенно не беспокоясь, что его могут услышать.

– Не могу я так, Лейден, давай лучше ты. Она прошла испытание… победила Арзула, это будет недостойная смерть для воина, – странно, что человек, пришедший убить меня, рассуждает о достоинстве. Или он не за мной приходил?

– Тут ты прав, она под защитой вождя, – согласился с ним мой надзиратель.

Я-то думала, теперь, когда доказала чистоту своей крови, меня не будут охранять. Ну да, и в еду нам сонную траву тоже совершенно случайно подсыпали. Голоса мужчин отдалились, и мне бы радоваться, но я жалела, что не услышала имени того, кто только что лежал подо мной. Вот ведь стыдоба!

Интересно, как долго в этот раз продлится действие аруша? Вождь пригласил нас на вечерний костёр, но целитель прав – там может случиться всё, что угодно. Лучше бы нам покинуть «гостеприимное» племя Носсеа до заката. Я прикрыла глаза и, даже не сменив неудобную позу, заснула так крепко, как уже давно не спала. Сквозь сон слышались чьи-то голоса, но я не могла проснуться. И не хотела. Как и тогда, в госпитале семнадцатого Фильтра, мне хотелось только одного – продолжать спать.

– Проснись! – прозвучало где-то в голове, хотя наверняка я не знала, откуда идёт этот голос. – Твоё время ещё не пришло. Вставай!

Я ещё некоторое время лежала неподвижно. Через несколько минут до меня донёсся тихий разговор. Стивен и Матиас.

– И что дальше? – спросил Стив.

– Не знаю, – ответил Матиас, – Всё равно у нас нет выбора. Придётся поверить, что она не бросит нас по дороге.

– Думаешь, Оливия одна из них? Такая же дикарка?

– Скорее всего.

– Занятную вещь сказала та старуха, – заметил Стив после долгой паузы. – Про переход. Я всё думаю, Оливия не такая, как остальные. Во время поединка ловчий не мог управлять волосами, и он не светился.

– Я всегда считал её особенной, – ответил Матиас, хмыкнув. Это так странно, что они разговаривают, словно друзья, хотя никогда ими не были. По крайней мере, при мне.

– Она ведь влюблена в тебя, – пробормотал Стивен. В его голосе отчётливо слышалась досада. – Как и Аманда. Ты же знаешь, что она ухаживала за Робертом, чтобы позлить тебя?

– Это не важно, – отозвался Матиас, зевнув. – Вряд ли мы выживем без нашей проводницы-мутанта, так что пусть ухаживает хоть за тем дикарём – мне плевать.

– Если сделаешь больно Оливии, лично тебя задушу, – твёрдо произнёс Стив. Я услышала тихий шорох, когда парень придвинулся ближе к Матиасу. – Аманда мне как сестра, но и Оливия не чужая. Смотри не ошибись с выбором.

Они замолчали. По моему телу пробежала дрожь. Матиас не сказал «я не смогу без неё жить» или «она другая, и мне это нравится». Тогда подразумевалось бы, что я ему хотя бы небезразлична. Но человек, в которого я влюблена, сделал выбор в мою пользу только потому, что без проводницы-мутанта ему не выжить. Ни малейшего намёка, что на его решение повлияли любовь, желание или другие чувства. Только трезвая оценка потенциальной подруги и взвешивание шансов на выживание.

Правый бок уже почти не чувствовался, я перевернулась, и тут же плечо пронзила вспышка боли.

– Ты уже проснулась, моя девочка? – прощебетал Матиас мне в ухо.

– Отстань! – я отмахнулась от него, но он перехватил и крепко сжал мою руку.

– Ты нам нужна, – ну ещё бы! Они без меня ни шагу ступить не могут. А уж на фоне подслушанного разговора я ничего кроме злости к Матиасу не чувствовала.

– Что случилось? – уточнила я, пытаясь с помощью Матиаса усесться так, чтобы не было больно.

– Мы не знаем, что нам делать… выходить страшно, а кушать хочется, – проблеяла Аманда. Интересно, остальные тоже слышали этот разговор по душам? Все знают, почему Матиас на самом деле со мной, и молчат, опасаясь, что вместе с ним я и их брошу?

– Тьфу ты! – я выругалась и вздохнула. Ну а чего я ожидала? Проголодались и вспомнили обо мне. Открыв глаза, я обнаружила пять пар глаз, уставившихся на меня. Роберт уже пришёл в себя и вместе с остальными ожидал… чего? – Что?

– Ты нас покормишь? – уныло спросила Кэролайн, и от этой обречённости и покорности в её голосе мне стало нехорошо.

– Вы чего? – я недоуменно переводила взгляды с одного на другого, но все они выглядели какими-то странными.

– Прости нас! – воскликнул Стивен.

– Мы больше не будем! – подхватила Кэролайн.

– Не бросай нас, пожалуйста! – тоскливо всхлипнула Аманда.

– Ты ведь не уйдёшь одна, правда? – ласково спросил Матиас.

– Эм… – я нервно теребила мочку уха, пытаясь понять, что они задумали. Роберт молчал и я, решив, что он тут самый адекватный, обратилась к нему. – Роб… слушай… что это с ними?

– Насколько я понял, им стыдно за своё поведение, – он сидел, прислонившись к стене, и задумчиво смотрел на меня. – Реакция на местную пищу оказалась не такой, как они ожидали.

– И?..

– Они не помнят почти ничего из сказанного утром, кроме того, что шутили над тобой и твоими ранами, – он моргнул, но взгляд не отвёл. – Только тот, кто не имеет шрамов, может смеяться над чужими.

Я посмотрела вниз и убедилась, что искромсанная майка едва прикрывает грудь, а уродливый шрам на рёбрах виден во всём своём великолепии. И прикрыться нечем. Да уже и незачем… Ладно, раз уж все мою красоту неземную увидели, можно не переживать, что они скривятся от отвращения. Даже если так и было, я этого не видела. Тем лучше.

– Ну? Дальше что? У меня шрамы на рёбрах, ноге и теперь появятся на второй, и ещё на плече, – теперь, со свежими ранами, которые превратятся в такие же отметины на теле, мне не дотянуть по привлекательности даже до Кэрол… что уж говорить об Аманде? – Шрамов не видели что ли?

– Нет! – хором ответили Стивен, Кэролайн и Аманда, которая как раз единственная из них видела мой шрам ещё в Фильтре.

– Угу… любуйтесь, – я отвернулась, еле сдерживая злые слёзы. Разве можно любить такую, как я? А желать? Хотеть создать со мной семью? Не удивительно, что Матиас до сих пор ревнует Аманду – она красивая, и они давно вместе. Куда уж мне?!

– Да ладно тебе, Ливви… мы же не виноваты… ну… – Кэрол усиленно пыталась изобразить раскаяние или доброжелательность, но я ей не верила. – Вот по местным меркам, ты вообще красавица. Видела их женщин?..

– Кэролайн! – возмущённо заткнула её Аманда. – Лив очень даже ничего. Ну, подумаешь у неё есть… эти… штуки… зато она драться умеет.

– Хватит! – резко сказал Роберт. Я повернулась к нему, не веря своим ушам. Он уже стоял, уперев руку в столб для поддержки. Его пошатывало, но на лице читалась решимость. Ну надо же! – Прекратите немедленно! Оливия не раз спасала наши жизни, она пострадала из-за нас. Проявите уважение!

– Оу, Робби! Ты, оказывается, можешь быть суровым, – съязвила Кэролайн, но замолчала, взглянув на меня.

– Я боролся за свою жизнь в Фильтре. В его трущобах и закоулках. Я боролся здесь, в лесу Сильберейи, – он указал на свои раны и криво улыбнулся. – С чего ты решила, что я не могу быть сильным? Только потому, что я молчал, пока вы стонали и проявляли неблагодарность к той, кому обязаны своим спасением?

Роберт всех удивил, даже меня проняло. Мы ведь действительно принимали его за тихого полоумного мальчика, а он всего лишь старался не докучать мне. Кто бы мог подумать, что этот тихоня не так прост?

Кэролайн смутилась и не стала отвечать. Роб с трудом сел обратно, а я, мысленно похвалив его за стойкость, решила всё же раздобыть обед. Матиас помог мне встать, и мы вышли из гивнома на свежий воздух. Хотя назвать его свежим можно было с большой натяжкой. Раскалённый солнцем день дышал жаром. Я тут же вспотела и порадовалась, что кто-то заботливо заплёл мои волосы в косу. Наверное, Аманда.

Мы успели сделать несколько шагов, как к нам подошли несколько ирисийцев. Прижав кулак к груди в знак уважения, они наклонили головы в приветствии. Интересно…

– Мы ждали твоего пробуждения, ловчая, – произнёс старший из них. – Обед уже остыл, но, если ты голодна, мы принесём его.

– Ну да… было бы неплохо, – я смутилась от вежливости и видимого уважения. – Вот только мои друзья тоже хотят есть.

– Котёл с едой у большого костра, они могут взять себе по миске похлёбки, – менее дружелюбно ответил другой мужчина. – Судя по тому, что ты стоишь на ногах, сама можешь дойти и поесть с ними.

– В гивноме остался раненый, который не может ходить. Могу я попросить еды и для него? – то они плохие, то хорошие, а потом опять плохие, уже определились бы.

– Ты – гостья нашего племени, доказавшая поединком своё право находиться здесь. Не они, – ирисиец осклабился и скрестил на груди руки.

Ладно, дикарь, я докажу, что стою хоть чего-то. Решительно отодвинув Матиаса, я шагнула и застыла, поняв, куда уставился мужчина. Я же полуголая в этой разодранной майке! Конечно, их женщины носят только символическую повязку на груди, так что я не особо выделяюсь, но я же не дикарка какая-то, чтобы вот так ходить. Ирисиец исследовал моё тело, задержал взгляд на шраме, и посерьёзнел.

– Твой шрам говорит о большой битве, – он прижал руку к груди, а я мысленно выругалась. Если каждое действие придётся сопровождать вычурными поступками и словами, я свихнусь. – Воин должен гордиться боевыми отметинами. Что случилось?

– Стрела без меток пронзила моё лёгкое, – я хотела пожать плечами, но вовремя вспомнила, что левая рука и так едва держится на своём месте.

– Ты убила предателя? – спросил ирисиец, заговоривший со мной первым.

– Нет… я сама умерла… – вспомнились обрывки прошлого, которое теперь казалось более реальным, чем раньше. Боль, страх и умоляющий голос Джейме. – Подожди! Почему предателя?

– Тот, кто выпускает стрелу без меток – ближе, чем кажется, – мужчина печально посмотрел на одного из дикарей, стоящих рядом с ним. – Запомни это и не доверяй никому. Тебя пытался убить кто-то из своих.

– Спасибо за предупреждение, – я вытерла тыльной стороной ладони пот, выступивший на лбу, и почувствовала, как меня мутит. – Мои друзья могут сами сходить за едой? Им ничего не сделают?

– Они под твоей защитой, – многозначительно ответил он и, подхватив продолжающего разглядывать меня парня, дал остальным команду отойти.

Матиас протянул руку, и я с облегчением на неё навалилась. Так мы и шли – я, висящая на хмуром Матиасе, Аманда, осторожно семенящая рядом, и Кэролайн, вышагивающая, словно королева на параде. На неё смотрели, качали головами и плевали в нашу сторону. В какой-то момент мне показалось, что дикари нападут, но, несмотря на явное недружелюбие, к нам никто не приближался.

Возле большого костра стояло несколько глиняных горшков, в одном из которых я обнаружила тушёные овощи; в другом оказались остатки похлёбки, которая явно предназначалась животным, но уж никак не людям. Компот из свежих яблок стоял в тени, и я с удовольствием зачерпнула ароматный напиток.

– Берите вон те миски, накладывайте овощи и быстро обратно! – скомандовала я, вдоволь напившись. – Не хватало ещё драться за еду. Кто знает, что у них на уме!

Мои спутники быстро управились со своей задачей, и мы побрели к гивному, нагруженные тарелками и парой кувшинов. Теперь я не могла повиснуть на Матиасе, ведь его руки были заняты мисками с едой, так что пришлось хромать самой, сжав зубы, чтобы не закричать в голос.

Вернувшись в шалаш, мы с удовольствием поели. Роберт снова лёг, а мне хотелось что-нибудь сделать. Несмотря на раны, я не могла продолжать валяться, поэтому, взвесив все за и против, мы решили немного прогуляться: надо было вернуть на место тарелки, и заодно проверить, смогу ли я идти дальше в таком состоянии. В конце концов, никто не запрещал этого делать.

Не сказать, что нас ждал радушный приём, но, по крайней мере, нас никто не трогал. Большинство домов, больше напоминавших палатки, были сделаны из веток и прикрыты шкурами. Они стояли полукругом за первым рядом дубов, посередине была та самая поляна, на которой я билась с Арзулом. За ними шёл второй ряд дубов, затем ещё один ряд хижин, и снова дубы. Интересно, кто так посадил деревья, ведь им уже больше сотни лет. Неужели это племя так давно здесь живёт? Не могли же деревья сами так вырасти!

Я смотрела на шкуры, покрывавшие дома, и не могла понять, что меня смущает. С одной стороны, убивать животных можно, если они представляют угрозу для жизни. С другой – здесь десятки шкур, и не все из них принадлежали хищникам. Ну, допустим, нескольких замбаров могли найти ранеными или что-то вроде того. Но не в таком количестве! Я сбилась со счёта на шестьдесят второй шкуре, а сердце предательски ёкнуло.

Услышав шорох над головой, я подняла глаза. В ветвях, щедро усыпанных листьями, кто-то был. Значит, вот как нас заметили – они выставили охрану на верхушках деревьев и до сих пор продолжали наблюдать за нами.

Мы побродили по деревне какое-то время, но тяжёлые взгляды, провожающие нас, начали действовать на нервы. Пожаловавшись на ногу, которая действительно болела, я уговорила всех вернуться в гивном.

Захватив несколько яблок из высокой корзины у костра, мы побрели к нашему временному пристанищу. Одна из шкур была отодвинута, а возле входа стоял Лейден. Он криво улыбнулся и приветливо махнул в сторону гивнома. Этот противный ирисиец ходил по пятам за целителем, караулил нас прошлой ночью и впустил убийцу сегодня утром. Вот уж кому я стала бы доверять в последнюю очередь.

Проигнорировав его подобие улыбки, я нахмурилась и шагнула внутрь жилища. К счастью, Роберт был в порядке, а рядом с ним, на земле сидел целитель. Они смеялись и пили яблочный компот, и я почувствовала неловкость от того, что побеспокоила их.

– А вот и ты, дитя! – воскликнул старик и спешно поднялся на ноги. – Я пришёл проверить Роберта и убедиться, что тебе лучше.

– Угу, лучше… крепкий сон – лучшее лекарство, – мстительно съязвила я, но тут же прикусила язык, вспомнив, про Лейдена, дежурившего у гивнома. – А где тот юноша, что сопровождал вас в первый раз? Он мне нравился гораздо больше нынешнего.

– Антьен завершает второй переход, дитя, – целитель вздохнул и приблизился ко мне. Он снял пропитанные травяным отваром повязки и осмотрел рану. – Надеюсь, ты сможешь идти?

– Куда я денусь? Поползу, если надо! – я нахмурилась и перевела взгляд на Роба, выглядевшего обессиленным. – Вот только…

– Я позабочусь о нём. Пока Роберт под моей защитой, никто не посмеет причинить ему вреда, – старик устало провёл рукой по волосам. Только сейчас я заметила, насколько он измождён.

– А что потом? Что будет, когда он поправится? – я сжала кулаки и вздрогнула от боли в плече. – Я не понимаю, почему должна беспокоиться за жизни своих друзей, если они – гости племени!

– Тише, дитя! – целитель кивком головы указал на дверь, а я попыталась успокоиться.

Какого чёрта мне снова и снова приходится бороться за то, что должна иметь по праву? Я доказала кровью, что достойна находиться здесь! Я прошла такой путь не для того, чтобы молчать, когда нарушаются заветы. Пусть второй переход у меня ещё не наступил, но я знаю, что наделена силой, знаю, что смогу отомстить всем, кто посмел встать у меня на пути! Но тогда я сама нарушу завет.

– Что делают с теми, кто не чтит заветы Ириса? – громко спросила я у целителя.

– Их изгоняют из леса, дитя, – Упхетт прозорливо улыбнулся и продолжил. – Изгнанные в пустыню Маорайны редко проживают дольше недели. Правда, я слышал, что некоторым везёт, и они находят последний приют в храме Сильвы.

– Храм Сильвы? – выдохнула я, понимая, что уже слышала название этого места. Целитель покачал головой и принялся обрабатывать рану.

– Да, дитя. Говорят, в самом сердце пустыни есть таинственный храм, который принимает изгоев и преступников, – Упхетт зафиксировал мою руку и туго привязал её к боку. – Но это всего лишь слухи. Впрочем, если мой ученик примет заветы целителей, мы отправимся туда.

– В пустыню? Вы? – старик, верно, с ума сошёл. Впрочем, чему я удивляюсь? Он ведь находился рядом со мной, а я прямо рассадник безумия.

– Почему нет? Мне любопытно посмотреть на Храм Сильвы и пройти путь Ринаэрна. Не каждый целитель осмеливается на это. Я вот так и не решился в своё время. – Упхетт больше ничего не сказал, лишь подмигнул мне и вышел из гивнома.

Около часа мы обсуждали дальнейшие планы. Я рассказала друзьям о совете целителя, но те почему-то не хотели покидать не слишком гостеприимное место. Да ещё и Лейден заглянул и, как бы невзначай, напомнил о приглашении вождя. Если мы не появимся на вечернем костре, нанесём оскорбление всему племени. Так что пришлось остаться, несмотря на вопящую интуицию.

Я обдумывала слова Арзула, считавшего, что я не должна уметь управлять волосами. Он ведь намекнул, что, если я рождена в Фильтре, моя кровь не может быть такой же, как у них. Даже её цвет не стал весомым аргументом: ловчий поверил лишь, когда земля откликнулась. Означает ли это, что я дитя Ириса? Или я всё-таки мутант, рождённый в стенах лаборатории?

Мои мысли прервал громкий звук барабанов. На кострах племён восхваляют героев, их подвиги. Поздравляют прошедших второй переход, это вполне сходится с местными обычаями. Если в лесу много племён, то мне нужно узнать, в котором из них может быть моя мать. И мне совсем не хотелось сражаться с ловчими каждого племени. Наверняка есть какой-то отличительный знак, по которому все узнают, что я уже прошла испытание. Нужно бы спросить об этом у вождя, хотя он не очень охотно отвечает на вопросы.

Мы присоединились к толпе, идущей к центру поляны. Бревно, на котором мы сидели днём, осталось незанятым, и мы устроились на нём, тогда как все остальные расселись на земле полукругом.

Двое дикарей с перьями на голове разожгли сложенные куполом ветки, и огонь костра взметнулся вверх, освещая поляну оранжевым светом. Сначала выступил вождь. Он долго говорил про ещё один прожитый день, про урожай и приближающийся сезон дождей. Потом вышел юноша, и под громкие одобрительные крики толпы, его признали завершившим второй переход. Это было интересно и завораживающе, наблюдать за тем, как его разрисовали краской и назначили собирателем фруктов.

Потом была ещё девушка, тоже ставшая собирателем. Здесь, наверное, почти все становятся ими, если учесть плантации плодовых деревьев, посаженных рядом с племенем. Я уже заскучала, когда вперёд выступил Арзул. Я не видела его с утра, и теперь в свете костра он казался ещё опаснее. Острые скулы, бугрящиеся мускулы под бледной кожей. И как я умудрилась победить его? Он ведь действительно очень хорош.

– Я – Арзул, рождённый в племени Мойен. Я завершил первый переход в лесах Сильберейи в двенадцать лет. Переход открыл во мне силу ловчего, и я начал обучение в землях Чёрных камней, где и завершил второй переход в девятнадцать лет, – Арзул оглядел собравшихся, задержав на мне взгляд. – Вот уже шестнадцать лет я храню заветы Ириса и караю неверных клятвам. Ни один нарушитель не ушёл от справедливого суда. Я бился с десятками равных мне бойцов и был ранен множество раз.

Та, что сидит сейчас среди вас, самозванка! Она рождена в Фильтре, и её кровь такая же грязная, как воздух в пустыне Маорайны. Эта грязнокровная не достойна зваться потомком Ириса, да будет он справедлив! Я требую возмездия!

Дикари зашумели, и я почувствовала, как волосы начинают вырываться из косы, заплетённой Амандой. Только я вздохнула спокойно, как снова меня хотят убить! Сейчас я даже ничего не смогу сделать: слишком серьёзные у меня раны, а противники сильные и ловкие.

– Арзул! Они наши гости, прими своё поражение достойно! – вождь вышел к Арзулу, и тот что-то тихо сказал ему. Вождь кивнул, и я подумала, что это очень, очень плохой знак.

– Смерть загрязнённым, обманом проникшим в наш дом! – снова закричал Арзул, и я не успела даже встать, как меня схватили и потащили к костру.

– Каково будет твоё последнее слово, дитя?! Мы запомним его и прошепчем над твоим пеплом, – вождь приблизил ко мне раскрашенное морщинистое лицо. Все вокруг замолчали, ожидая, что я скажу.

– Вы нарушаете заветы Ириса, да будет он справедлив! Я призываю Стража священного леса! Да покарает он предавших клятвы!