Трамвай целует трамвай
на кольцевой.
Подождём.
Я давно никуда уже
не тороплюсь.
Мартовский минус
щипает подушечки пальцев.
На стекле вывожу между нами
потекший плюс
Трамвай кусает трамвай
на кольцевой.
Время в обязанность ставит
не сбрасывать ход.
Двадцать натянутых дней
прошло от весны.
У меня
на тебя
по-прежнему
не цветет.
Странное неприсутствие
В переполненном звуками доме
Висит замершим дублем,
Как в ролике про войну.
Где в киношном дыму умирают друзья, глохнут от взрывов дети,
И я падаю в эту мертвецкую тишину.
Утренние туманы сменились инеем.
Журчат батареи и закипает с корицей в кастрюлях вино.
Когда-нибудь имя твоё спрячется за другим чьим-то именем.
Я скажу, что мне ровно.
Я совру, что мне все равно.
Это какая-то дикая пляска,
И я ввязываюсь в неё опять и опять.
У меня от тебя тремор конечностей,
Гипоксия, натянутые нервы и связки.
Но я хочу продолжать тебя танцевать.
Я со всей этой нажитью,
Со всем скрабом
Тащусь к тебе, милая.
Волочу за космы свои истории.
Они гремят, как консервные банки,
По отбитой, пожившей с лихвой брусчатке.
Принимаешь меня всякую:
Горящую,
С дребеденью запазухой,
Уставшую, обрубленную,
Растерянную
И уверяющую,
Что у меня все в порядке.
Прикладываешь руки свои,
Сгребая в охапку всю суету,
Будто нестиранное месяц белье.
И бережно кипятишь: «Ну, что ты, ма».
Я бы точно рассыпалась бисером в высокой траве
И выжила из ума,
Не будь тебя
здесь.
Как хорошо, что ты есть.
Спасибо, что ты есть.