Kitabı oku: «Берегиня Чёрной Поляны», sayfa 20
Глава 13
Изнанка
Дедушка Водяной крутил в руках письмо. Исполняющая обязанности директора пансиона благородных девиц водного происхождения фейри Лариса извещала его о том, что Мадам Мелюзина желает посетить своих бывших воспитанниц и убедиться, что знания, полученные ими в школе, рационально используются и приносят пользу магическому сообществу. Дату визита Водяной мог назначить сам, но до первого апреля.
– И чего ещё ей приспичило? Надо думать не одна приедет. Как тут всё успеть? Где всех расселять?
Водяной отложил письмо. Прежде надо Владу спросить, как разумную самую, что там для приёма столь важных персон по протоколу подготовить следует, а уж потом ответ писать в школу. Раньше солнцестояния всё равно никого не пригласишь. Пока на стройке столько людей толкутся, духам и своим-то здесь не уютно, а уж заморские и вовсе испугаются поди.
Водяной отпил из чашки травяной сбор, закусил сладеньким и другие письма читать взялся. От Даринки коротенькая записка: «Хорошо всё, поём, гуляем, видами любуемся. Раньше лета не ждите в гости. Дела государственной важности не отпускают моего супруга из Швеции». Хорошие у вас там дела: поём, танцуем. А мы всё больше воров ловим и караулим. Где теперь этот колдун клятый и что замышляет?
Владыка Донный кликнул Анчиблов. Пора было доклад о ночном дежурстве слушать.
Все ночные караульные уже сидели в зале Совета. Дед отметил, что после вчерашней погони за Якубом Келли многие горели рвением и жаждали себя в поимке остальных воров проявить. Тем не менее никаких беспорядков ночью не было. Вот только берегиня Агафья прозрачно намекнула, что Майя опять ночью дом покидала. А помогал ей всё тот же Анчутка пакостный. Водяной поморщился, но ничего не сказал. В его доме много было бабских склок, и он изо всех сил старался в них не вмешиваться.
Агафья Майю невзлюбила и при всяком удобном случае на неё поклёп возводила, но в этот раз она вряд ли врала. Надо будет спросить, куда внучка ходила. Он поблагодарил всех за службу и отпустил спать. Сам же решил на мельницу наведаться. Как здоровье лесника узнать.
В гостевом доме царили тишина и покой. Постояльцы все на стройке были. А дежурство несла тихая и скромная водяница Ксана. Хозяин чернушки отправил Анчиблов поискать лесника, а сам лёг на диване и задремал.
– Вася, прекрати! Это ужасно! Соседи пожалуются на нас в управу. Скажут, что мы истязаем бездомных животных.
Базиль отложил дудочку. Звуки, которые она издавала и правда напоминали кошачий концерт и вой адских гончих одновременно. Изабелла Львовна обмахивалась платком.
– Эта штука способна изгнать всё живое вокруг, а не только мышей. Оружие массового поражения просто. Будь любезен дай моим нервам отдохнуть, – вилла встала и забрала инструмент из рук парня.
– Может это из-за того, что у неё нет раструба? Надо попробовать его сделать, только я не знаю из чего, – Базиль с надеждой глянул на крёстную.
– Можем в книгах поискать, но лучше бы Елену дождаться, у неё выход в интернет есть на телефоне.
– Ты так говоришь, чтобы сегодня я уже к мельнице не ходил?
– Нет! – Изабелла резко повернулась. – Если хочешь, пойдём в библиотеку. Я помогу найти тебе то, что-то об этих дудках. И не надо так на меня смотреть, мы не собираемся с Еленой препятствовать правосудию в твоём лице. Просто глупо лезть на рожон, не имея никакого оружия.
Они пришли в комнату, где Базиль был утром. Изабелла достала несколько книг, и они углубились в чтение. Кукушка напрасно звала их к обеду в час дня, в два и даже в три по полудни. Хранитель с остервенением проглядывал страницу за страницей, а Изабелла подавала ему всё новые и новые книги. Наконец он не выдержал.
– Здесь везде пишут одно и тоже: с раструбом или без раструба – не важно. Важно знать как играть. А инструкций нет ни одной. Может у тебя ноты есть?
– Нет, – Вилла отрицательно покачала головой. – но в деревне есть старик пастух. Он умеет на рожке играть. Утром собирает стадо и вечером обратно приводит.
– Что-то я не слышал его.
– Конечно. Вась, ты порой меня поражаешь! Ну кто будет коров пастись в марте отправлять? Что они там на лугу снег лизать будут?
– Значит он сейчас дома.
– И что? Кот и кошка принесут ему дудочку и попросят сыграть? Нет, крестник, надо ждать Елену. Вот придёт она и решим, как быть. Поспешим медленно.
Базиль поник. Он подошёл к полкам, достал Велесову книгу и прислушался. Ничего не случилось. Он подумал о дедушке и напрягся, надеясь получить точечный импульс. Книга не отвечала. Не работает. Жаль.
– Знаешь, что пойдём поедим. – Предложила Бьянка. Крёстная опять обратилась в кошку, и теперь книги на места должен был ставить Базиль.
Елена Николаевна вернулась к пяти. Выслушав отчёт о проделанной работе, она молча достала смартфон и нашла в на ю-туб ролики разных народных оркестров и сольных исполнителей. Базиль слушал, смотрел, пробовал, но тональность звучания не совпадала.
– Ладно, я схожу к Николаю. Пусть посмотрит, что с этой дудкой не так. – Елена Николаевна ушла, и для Хранителя опять потянулись томительные минуты ожидания. Вот уже и час прошёл, и два. Изабелла Львовна тоже занервничала. Наконец дверь открылась. Елена Николаевна пропустила в дом плюгавого мужичка и громко предложила ему тапочки.
– Николай Петрович, Вы проходите в комнату, не стесняйтесь, – я сейчас диктофон принесу, и мы запишем Вас.
Бьянка выскочила в прихожую и голубыми глазами уставилась на пастуха. От этакой неземной красоты мужик смешался и в гостиную бочком протиснулся. Огляделся, присел на краешек стула и руки на коленях сложил. Базиль подумал, что очень может быть не только Егор Гаврилович, но и этот Николай Петрович у Елены Николаевну на уроках сидел, и потому ему теперь так неловко в гостях у строгой директрисы.
– Ну давайте, Николай, попробуем ещё раз записать как дудочка эта звучит, – с доброжелательной улыбкой на лице Елена Николаевна поставила на стол старенький диктофон. Пастух достал из-за пазухи костяную дудку. За два часа с ней произошли значительные изменения. Она стала светлее и главное – у неё появился новенький берестяной раструб. Николай откашлялся и поднёс инструмент к губам. Елена Николаевна включила диктофон на запись, и он заиграл. Звучание дудочки стало чище, напевнее, но тональность осталась столь же унылой и душераздирающей. Базиль приглядывался к тому, как старый дударь держит жалейку, как переставляет пальцы на дырочках и не заметил, что в комнате появилось три новых духа. Домовые как зачарованные смотрели на деда и даже вилла замерла в неестественно скованной позе.
– Достаточно, – Елена остановила запись. – Сейчас послушаем, что получилось.
Она перемотала плёнку и нажала кнопку воспроизведения. Из диктофона раздался шорох и треск. Домовые исчезли, Бьянка расслабилась.
– Что, опять не получилось?
– Да, Николай Петрович, не получилось. Но давайте ещё один самый последний раз попробуем.
Процедура повторилась. Причём с теми же самыми мизансценами: Домовые вернулись, Бьянка нервничала, Базиль глядел во все глаза и даже пытался повторить движения деда.
– Ну вот теперь всё прекрасно записалось. Спасибо Вам большое. Вы меня очень выручили. Позвольте мне Вас отблагодарить, – Елена Николаевна протянула музыканту купюру в пятьсот рублей.
– Нет, Вы что, я денег не возьму. Я так просто, за ради искусства, – старик поднялся. Если ещё что интересное найдёте, зовите. Починю с радостью.
– Ну тогда я Вам подарок сделаю, – сказала крёстная и подмигнула Бьянке. Кошка спрыгнула с кресла и принялась кружить вокруг гостя, тереться о его ноги.
– Вы чай с мёдом пьёте? Вот это с нашей пасеки медок. А в пакетике чай с травами. Лучше на ночь пить, а ещё когда суставы ноют и спина не гнётся, – директриса протянула деду бумажный пакет. – Если понравится, приходите ещё. Лучше в школу, я распоряжусь для Вас такой же сбор сделать.
Она проводила пастуха к выходу и вернувшись застала Базиля и Бьянку в словесной баталии. Базиль рвался порепетировать, Изабелла уверяла, что ещё одного прослушивания этой нетленной классики жанра не вынесет и скончается на месте.
– Думаю, что Базилю и правда надо потренироваться. Только не здесь, – Елена Николаевна попыталась примирить их. – Иди к себе, крестник, накрой комнату звукоизоляционными чарами и тренируйся. Только сначала поужинаем вместе.
Только под утро, довольный своими успехами, Базиль отложил дудочку и снял защиту с комнаты. Он переоделся в привычный рыжий костюм, оглядел себя в зеркале. Сюртук всё ещё болтался на нём, но болезненная бледность в лице отсутствовала. Хранитель чувствовал себя бодрым и готовым к любым сражениям. Он пожелал себе удачи, помянул чёрта и ушёл с Изнанки.
Реальность
Егор Гаврилович хмуро пил чай. Бабий бунт продолжался. Мария Дмитриевна выстирала с вечера его рабочую одежду. Причём всю. Домовой подтвердил. Ни одних сухих штанов у хозяина дома не осталось. Были шорты, брюки, джинсы, но когда он решил померить последние, то выяснилось, что с момента покупки у него на животе отложился жирок и синяя импортная роба попросту не застегнулась на нём.
Елена тоже позвонила из школы и сообщила, что Карлушу некому перегнать сегодня. Отпускать мерина одного по дороге к лесничеству она не захотела. «Отдыхайте, Егор Гаврилович», – сказала, – «Побудьте дома, помогите Марии Дмитриевне по хозяйству».
Хорошо, что хоть Водяной в курсе дел держит. Вчера сам лесника в баню позвал. Приплыл к куму Баннику, не дождавшись Ижевского на стройке и через него отчёт за весь день сделал. От Артемия же толку не добьёшься. Кроме «всё хорошо», «успеваем в срок» бригадир артельщиков ничего путного о тамошних делах сказать не мог. Или не хотел. Егор Гаврилович отставил остывший чай.
– Найди мне ремень, Маша. Подвяжу джинсы и пойду пройдусь. Хоть кормушку проверю, на реку гляну. Не сидеть же мне сиднем целый день.
– А и не сиди. Пылесос возьми и порядок наведи в доме. Скоро дети приедут, мне что, опять всё одной делать? – Баба Маня упёрла рыки в бока и укоризненно посмотрела на мужа. – Посиди дом пару дней. И мне спокойнее, и ты передохнёшь. Потом работа в радость станет, а то ведь загнал себя совсем.
– Пылесос давай. А ремень мне всё же найди. Не ходить же мне в пижаме целый день, – проворчал дед и принялся убирать со стола.
– К вечеру ждём тебя назад. Я тебе ещё один укол завтра утром сделаю и всё. Можешь быть свободен, – Елена Николаевна помассировала ваткой место укола и отпустила меня. Я пытался ей культурно объяснить, что задние лапы – это единственное, что у меня болит. Но крёстная не стала слушать. Изловила меня после завтрака и всадила очередную порцию лекарства. Я орал и сопротивлялся совсем уж некультурно, но разве с ней совладаешь?
Через пару минут в прихожей звякнул колокольчик. Я подскочил и помчался впереди хозяйки дома к двери. Это за мной Матвей приехал. Парень приветствовал нас словно Лель румяный и радостный. Он сунул меня за пазуху и спорить я не стал, хотя на улице стояла теплынь. Перспектива прибыть на стройку в хозяйственной сумке меня совсем не вдохновляла.
У мельницы мне первой в глаза бросилась машина Келли. Её отбуксовали сюда, чтобы подъезд к лугу не загораживала, не торчала посреди лесной дороги как напоминание о нелепости борьбы со стихией. Никаких видимых изменений на территории стройки на первый взгляд не наблюдалось, но Матвей заверил, что это не так. Отделку жилой части мельницы почти закончили и осталось только мукомольню наладить. Мельничные духи и день и ночь там проводят. Проверяют чертежи Келли, вносят поправки. Как только Чернушка ото льда освободится, колесо ставить будут, и оживёт меленка, запоют, завертятся жернова перемалывая муку. Артемий Петрович уж и зерна пять мешков привёз на пробу.
Я прошёлся по двору, обновил метки. Надо, чтобы все знали, кто тут Хозяин, осмотрел мельницу, гостевой дом и только после этого заглянул в сруб. Жилище Келли пустовало. Его вещи лежали на своих местах. Никто не отдал распоряжения их убрать или хотя бы осмотреть. Даже дверь не заперли на замок. Меня это смутило, но я, всё же, чутко прислушиваясь, подошёл к столу. Книги стопкой лежат, ручки рядочком. Аккуратный человек герр Якуб. Наверняка всё предусмотрел и предвидел. Надо будет вечером здесь ревизию устроить. И вообще, вдруг понял я, изгонять мышей тоже вечером надо, когда посторонних на стройке нет. Вон как на духов домовых в Ольховке дудка действовала. Надо предупредить всех, кто может под удар магический попасть, чтоб потом обид не было. Дверь за моей спиной скрипнула.
– Я так и думал, что тебя здесь найду. – Артемий Петрович заглядывал внутрь и тёр глаза. После залитого солнечным светом двора изба казалась ему особенно тёмной. – Пойдём к нам. Я чайник поставил, поговорим, подумаем, что нам дальше без начальства делать.
Я махнул хвостом.
– Начальство отсутствовать не долго будет, – буркнул я, – Но поговорить можно. И чайку попить.
Мы забрались в вагончик. Чайник приветствовал меня громким свистом. На столе ждала всё та же розовая докторская колбаса. Я даже умилился, увидев этот оплот постоянства. Бригадир артельщиков достал из шкафа блюдце с рыбой.
– Это тебе от водяного привет. Вчера ещё ждал тебя, не дождался. Велел кланяться и сообщить как приедешь.
Я обрадовался. Разлад с Водяным меня очень печалил, так что дар я принял с радостью и откушал рыбки с превеликим удовольствием. Полевой Дед мне целый час про бегство Келли рассказывал, в красках и лицах. В другой раз я бы посмеялся, глядя как он изображает дедушку и берегинь и машину, буксующую в грязи. Но сегодня было совсем не до смеха.
– А вы почему сруб открытым держите? – спросил я Артемия.
– А кому он нужен? – дедок махнул рукой. – И потом у нас тут теперь дежурство круглосуточное. По всем ручьям сторожа сидят. Даже не знал, что в реке столько бесов водится. Не боись, пусть только сунется кто, его мигом схватят.
– Схватят, не схватят, а надо все вещи Келли сложить и под замок спрятать. Мало ли что у него там ещё есть пакостного.
– Вот ты этим и займись. Возьми Матвея в помощь и наведите порядок.
Так мы и сделали. Перебрали все книги и тетрадки. Той, кстати, откуда я рисунок копировал, так и не нашли. Одежду всю поснимали с крючков в чемоданы засунули. Сами чемоданы я тоже проверил. Ничего особенного не нашёл. Хорошо датчанин подготовился. Не привёз с собой ни одного компрометирующего его предмета или зелья. Так, только от головы порошочки и от желудка. Только мы застегнули весь багаж, как в дверь стук раздался. На пороге стоял Кабутерман-Некки.
– Позвольте войти, господин Хранитель, мне нужно пару книг по мельничному делу взять, – дух перешагнул порог и огляделся. – Куда вы собираетесь всё это деть?
Он указал на пожитки датчанина. Я и сам не знал куда их лучше спрятать.
– Может к Водяному отнесём… Под воду ни один колдун без приглашения не сунется.
– Вы, несомненно, правы.
Некки залез на стул, вытащил из стопки нужные книги и показал мне. Потом мы все вместе покинули дом, а те, кто ещё в нём остались принялись скакать по углам и полкам.
Водяной Дедушка, когда увидел меня смутился. Сначала долго про здоровье расспрашивал. Потом посетовал на превратности жизни, а уж потом и до заверений в вечной дружбе и лояльности дошёл. Я ему поддакивал и во всём соглашался. Уверял в ответ, что ничуть на него не сержусь и обиды не таю, премного уважаю и восхищаюсь им как одним из лучших представителей Нави. Про Майю ни он, ни я ни слова не сказали. Условились, что как артельщики разъедутся по домам, я попытаюсь фамильяров или кого там ещё к нам подселил датчанин из сруба выманить. Без утайки я всё рассказал и про дудку. Где взял для чего брал и как играть учился. Книги, что вчера мы с Бьянкой переворошили тоже на пользу мне пошли. Теперь я точно знал, что потенциал у жалейки огромный. С её помощью можно навниками крутить как хочешь. Вот только инструкций нет, во всех источниках только эффекты от использования описывались. Так вот об этих эффектах я тоже всё рассказал. Водяной жевал усы, глаза прятал. Не нравилось видно ему, что я такую силу заимел. А с другой стороны кому как не Хранителю такую дудку давать.
– Ты дедушка не бойся. Мне её песни тоже не к душе. Я на ней для забавы играть не буду, и для корысти тоже. А сегодня уж потерпите тут. И мельничным тоже скажи, что концерт не про их честь. Пусть уж не обижаются.
– Ладно. Я их уведу к себе коллекцию показывать. Давно обещал, вот и ко времени пришлось.
Мы ещё посидели, потолковали. Артемий пару раз заглядывал и убегал по делам неотложным. Перед обедом самым прощаться стали. Сейчас в доме полно людей будет, шум, гам поднимется. Приличным духам к чему это всё?
– Как разъедутся все, хочу праздник устроить, – сказал Водяной. – Ко мне в гости племянница троюродная просится. Она внучек учила, теперь проведать их хочет. Ты не против, надеюсь?
Я был не против. А чего тут такого? Ну приедут ещё пара водяных дев, ну устроят свои песни, пляски. В явном мире и не заметит поди никто.
– Хорошо, только когда приедут – скажи. Представь меня, а там пусть гостят, общаются. Для того Василина и задумала этот дом строить, чтобы было где друзей принимать.
Водяной ушёл. Только вода в бассейне качнулась и лизнула мои лапки. Я стряхнул капли и решил, что это тоже сродни приветствию было. Вроде рукопожатия. Усмехнулся в усы и пошёл к людям.
Глава 14
Реальность
Вечер укутывал обнажённый весенний лес дымкой. В тени под разлапистыми елями ещё лежали сугробы, но деревья уже сбросили с себя снежный покров. До равноденствия осталось всего ничего. На праздник снова приедут ребята из города. У них каникулы начинаются весенние и вокруг все твердят, что каникулы эти будут длиннее обычных. Что-то там про болезни, эпидемии и другие всемирные бедствия говорил Матвей, пока мы с ним из Ольховки шли.
Последние плотники загружались в автобус. Этот рейс всего два раза ходил. Специально привозил и увозил артельщиков наших. Старенький ПАЗик затарахтел, запрыгал по кочкам, и мы остались с Артемием и Матвеем одни.
Пора было приступать к выведению паразитов из дома посредством магической музыки и невероятной силы лёгких. Про лёгкие я не шучу. Чтобы жалейка звучала как надо, дуть в неё приходилось с огромной мощью.
Я пошёл в сторожку и влез на кровать. Чаёвничать с Петровичем отказался – нервничал слегка. Покрутился на постели, отыскивая место поуютнее, свернулся клубком и уснул.
Изнанка
Ничевушка прислушалась к себе. Сегодня её весь день тревожило что-то. Этот невесть откуда появившийся снова котяра смущал и нервировал. И то, что он после того, как вещи хозяина из дома унёс не возвращался больше, нервировало тоже. Задумал что-то Хранитель. Как пить дать, задумал. Дети скакали по пустому дому, перекатываясь как ковыль в поле. Муж сидел грустный и не замечал ничего. Плохо шишкам без работы. Лапки делом занять надо, чтобы в голову пустые мысли не лезли.
Мышка подошла к столу. Третий день им не оставлял никто еды. Надо было пойти поискать, чем семью кормить, пока кто-нибудь из малышей не соблазнился на засохший сыр в мышеловке. Ничевушка заглянула в печку. Горшки стояли пустые, даже сухой корочки нигде не завалялось.
Вдруг она услышала зов.
«Иди сюда, иди сюда» – пела дудочка где-то за дверью. Ничевушка насторожилась. – «Иди сюда здесь есть еда. Каравай большой, вкусный суп с лапшой…»
Мышата бросили свои игры и повернули носы к двери. Господин Шиш тоже поднялся. Музыка раздавалась всё ближе, призывнее звенели ноты в густеющих сумерках. Ничевушка подбежала к двери, раскинула лапки, преграждая путь остальным шишкам.
– Не слушайте её, не слушайте! Это обман всё! Это Кот зовёт нас, – тщетно пыталась убедить она обступивших её мышей. Господин Шиш отодвинул жену в сторону и приоткрыв дверь один за другим в щель стали проскальзывать мышата. Ничевушка плакала и причитала. Она цеплялась лапками за курточки и платьица детей, но малыши слышали только звуки волшебной дудочки.
«Иди сюда, здесь есть еда, в доме большом, амбар с зерном, в углу квашня, слушай меня…»
Господин Шиш выбрался на крыльцо последним. Ничевушка, заламывая от горя лапки, проскочила в щель следом за ним. Крысолов, рыжий и огромный, стоял посреди двора и играл на своей ужасной дудке. Мышата подходили к нему, зачарованные мелодией. Их островерхие колпачки мелькали тут и там на тропинке, ведущей к освещённому фонарём сараю. На улице было ещё не очень темно. Но фонарь уже горел, словно чтобы специально обозначить место, где надлежало собраться шишкам. За спиной Крысолова стояли ещё два колдуна – старый и молодой. Вот если бы отвлечь внимание Хранителя на них, он перестанет играть и чары спадут с её семьи. Ничевушка из последних сил сопротивляясь дудочке побежала к сараю. По пути она обогнала мужа, детей и проскочив через освещённый круг бросилась на стоящего ближе парня. Он даже не понял, что случилось. Закричал от боли и махнул рукой, в которую впились зубы Ничевушки. Она не удержалась и полетела в сторону. Ударившись о стену сарая, Мышка-мама потеряла сознание.
Майя, сцепив зубы слушала заунывный вой Базилевой дудки.
«Как такое вообще кого-то может привлечь?» – думала она, наблюдая из окна гостевого дома за явлением шишков. Дедушка велел всем уйти от Анчуткиного луга подальше, но она убедила его, что будет полезна при ловле грызунов, так как видела их не один раз и даже лично с ними знакома. Водяной поворчал, но потом согласился, при условии, что близко она подходить не будет. И вот теперь берегиня сидела здесь абсолютно одна и с отвращением слушала визгливые трели жалейки. Безусловно и ритм, и какая-то гармония в мелодии были, но сам звук. Хотелось подойти к Базилю и треснуть посильней. Причём чем дольше она слушала, тем больше хотела этого.
«Иди сюда, здесь кругом вода, рыбок хоровод молодец ведёт. Иди сюда, под крутые берега, будем петь плясать косы парню заплетать», – дурацкая песня, думала девушка, сжимая кулаки. – «И что только мышам в ней нравится?»
Внезапно, что-то пошло не так. Парень, что стоял возле сарая задёргался, замахал руками. В сторону полетело что-то красненькое. Базиль сбился, обернувшись и перестал играть.
«Это была мышка», – поняла вдруг Майя, в наступившей тишине к девушке вернулась ясность ума. – «Мышка-мама попыталась защитить свою семью».
У берегини защемило сердце. Нельзя так как они придумали делать. Нельзя топить их. Шишки не виноваты, что Яков Келли велел им вредить на мельнице. Разве могли они противится хозяину? Они вон и дудке-то противной сопротивляться не могут. И действительно, как только Базиль заиграл вновь, начавшие разбегаться шишки опять пошли в круг света.
Майя перенеслась на берег реки. Перед пологим берегом, на котором стояла мельница, водяные к вечеру протопили лёд. Полоса тёмной воды тянулась от плотины вдоль луга и была местами шириной метра три. Здесь, у самой мельницы, через полынью перекинули широкую доску. Базиль должен был перейти по ней, а потом столкнуть в воду. Шишкам ничего не оставалось бы как попробовать переплыть полынью. Но Дедушка наколдовал предательский водоворот в этом месте, и мышей непременно утянет под лёд.
– Очень жестоко, так нельзя, – решила Майя и ушла под воду по грудь.
Хранитель между тем играл и играл. Он собрал вокруг себя всех мышат. Даже Ничевушка пришла прихрамывая. Она больше не могла противиться дудке и лишь утирала хвостиком слёзки, которые бежали и бежали из глаз.
Крысолов повёл их к Чернушке. Он шёл неспеша, тщательно выбирал куда поставить ногу, чтоб не оступиться. Доска, переброшенная через полынью, прогибалась под его ногами и когда он ступил на лёд тут же ушла под воду. Мыши остались на берегу. Они бегали и пищали, протягивали лапки умоляя уходящего музыканта взять их с собой. Звуки дудочки дразнили и подзадоривали, и первый мышонок прыгнул в реку. Он отчаянно работал лапками и довольно быстро продвигался вперёд. За ним следом в холодную тёмную воду полезли и остальные. Ничевушка металась по берегу, уговаривая их найти обходной путь, но настойчивый звук дудки был сильнее голоса разума. Наконец она сдалась и тоже вошла в реку. Юбка тут же намокла и стала тяжёлой, неуклюже перебирая лапками Ничевушка пыталась грести, но течение подхватило её и понесло куда-то. Впереди ещё мелькали колпачки её деток, но Мышка-мать уже знала, что это конец и спасти их теперь может только чудо.
А чудо сидело рядом. Майя, мысленно кляня Базиля, хорошего, по сути, но такого глупого порой, вылавливала одного за другим из водоворота мышат и складывала их к себе за отворот плаща. Они пищали и карабкались наверх к звукам дудочки, но девушка запихивала их поглубже и ловила в воде очередного мышонка.
Наконец все шишки ушли в воду. Базиль отнял дудку ото рта и вытер вспотевший лоб. На душе был осадок и во рту чувствовался какой-то гнилостный вкус. Хранитель сплюнул. С берега ему перекинули новую доску. И он вернулся к Артемию и Матвею.
– Ранку надо обработать. Мыши – разносчики многих болезней, – сказал он парню, который разглядывал палец.
– Да уж второй раз мне по их вине в больницу обращаться придётся. Наверняка уколы колоть будут.
Они постояли на берегу. Посмотрели на чернеющий за ней лес, на зажигающиеся в небе звёзды. Базиль опустил глаза к воде. Звёзды отражались и в ней. Течение, закручивающее воду, рождало на поверхности рябь, и отражение звёзд дробилось на мелкие осколки. Видение сбылось.
«Всё, что случилось, было предопределено, и моей вины в этом нет», – подумал он.
Развернувшись, двое людей и Хранитель пошли по берегу к мельнице. Каждый из них был погружён в свои думы, говорить не хотелось, да и о чём было говорить. Дело сделано. Завтра последний день работы артели. Потом будет два дня праздник: Комоедица и Жаворонки. День и ночь сравняются, а потом ночь медленно пойдёт на убыль. Речка вскроется, в лесу зазеленеют деревья. Жизнь всегда побеждает смерть.
– Милая девушка, третий раз ты нам делаешь добро, мы это не забудем. Как отблагодарить тебя мы не знаем, но придёт время, и мы тоже сумеем тебе помочь, – господин Шиш сидел в картонной коробке без колпака и камзола. Майя помогала развешивать промокшую одежду мышат на верёвке, натянутой по верхнему краю. Ничевушка отжимала штанишки и курточки над маленьким блюдцем и подавала Майе. Берегиня расправляла их и перекидывала через верёвочку.
– Я надеюсь, что в моей жизни больше не будет таких дней, когда мне вдруг понадобится помощь. Но я очень прошу вас всех не вредить больше в Чёрной Поляне. Поклянитесь мне в этом.
– Мы бы рады поклясться, но сие вовсе не от нас зависит, а от Хозяина. Вот если бы ты была нашей Хозяйкой, тогда другое дело, – господин Шиш сложил лапки просительно и глянул на неё снизу вверх. Ничевушка бросила бельё и ухватила Майю за палец.
– Мы научим тебя как стать нашей Хозяйкой, и тогда мы сможем помогать тебе в любых делах каких скажешь, – Мышка-мама с надеждой смотрела на девушку. Майя отвела глаза. В её планы не вписывалось обзавестись мышиным выводком. Вряд ли Мадам Мелюзина обрадуется, когда претендентка на должность классной дамы в пансионе для девиц благородного происхождения, сообщит о своём намерении взять в школу семейство шишков. Да и мышкам в подводном дворце будет тоскливо.
– Давайте отложим всё это на потом. Сейчас мне нужно устроить вас где-то так, чтобы и вас не нашли, и вы никому не навредили. Оставайтесь в коробке до моего возвращения. И никуда даже носа не показывайте. Шишки закивали и обнялись.
– Обещаем, милая девушка. Мы так тебе благодарны за всё. Не могла бы ты ещё покормить нас немного. Мы уже третий день как не видели даже хлебных крошек в том доме.
Майя поднялась, задвинула коробку под стол, погасила свет в своей кладовке и пошла по затихшему в ночи дому Дедушки Водяного. На кухне она набрала еды на блюдечко. Берегиня и сама проголодалась, потому пирожки, напечённые бабушкой Аксиньей, были очень кстати. Мышки ждали её. Она просунула в коробку блюдце пожелала им приятного аппетита и спокойного сна. Мыши ответили взаимно и ещё раз пообещали никуда не высовываться из-под стола. Берегиня, дожёвывая пирожок яйцом и рисом, побрела к себе в спальню.
– У кого только бабушка достаёт эти земные продукты? – подумала она. – Гастрономов для навников не придумали пока, но у нас в доме всегда были и молоко, и сметана, и яйца. Да и школьное меню было очень разнообразным.
Майя остановилась. Она вспомнила, как порой старшие водяницы носили дары в лесникову заводь, и как оттуда приносили корзинки полные ответных даров. Это понятное дело было по праздникам, но ведь яйца и масло не переводились в доме всегда. Значит обмен или торговля осуществлялась не между людьми и духами, а жителями Нави между собой. Кто мог продавать водяным излишки продуктов? Только Овинник. Вот к кому надо пристроить шишков. В лесниковом доме их никто искать не будет, да и Овинник такой крепкий дух, что у него не забалуешь особо. Ну а если он заартачится, то Майя пригрозит разоблачить перед хозяином его хозяйственные махинации. Поблагодарив мысленно бабушку за пирожок и за идею, навеянную им, Майя лёгкая, словно тень проскочила опять на кухню. Где-то здесь наверняка должно быть устройство для связи с поставщиком деликатесной продукции. Обшарив шкафы и полки, Мая заглянула в ледник. Здесь хранились скоропортящиеся продукты. В дальней стене было завешенное шторкой окошко, а рядом с ним два шнурка. Один был свит из пеньки и соломы, а другой из лыка. Майя потянула пеньковый шнурок, занавесочка поднялась и в замёрзшее окошко глянул взъерошенный дворовой дух.
– И кому там не спится? – проворчал он.
– Это я, Майя, дяденька Овинник. У меня к Вам дело есть очень серьёзное.
– Да уж серьёзней некуда, видно, раз ты мне спать не даёшь.
– Дяденька Овинник, Вы меня послушайте. Мне надо пристроить в хорошие руки на время несколько, – берегиня задумалась, подбирая такую формулировку, чтоб не отпугнуть усадебного духа сразу. – Несколько домашних питомцев. Я подумала, что Вы лучше всего справитесь с их содержанием и воспитанием.
Косматые брови Овинника поползли вверх.
– Нет, нет не возражайте. Я знаю, что это очень неожиданное предложение, но мне больше не к кому обратиться и, если Вы поможете, я буду очень Вам благодарна. Я даже обещаю выполнить любую Вашу просьбу, если она не идёт в разрез с нашими традициями и Уставом, конечно.
Овинник даже рот раскрыл от удивления.
– Ну так что? Можно мне принести их?
Дядька Базиля откашлялся.
– Я, конечно, всегда рад помочь красивой девушке, но позволь узнать, как я буду воспитывать рыб?
– Это не рыбы. Это мышки. Маленькие домашние мышки. И они очень напуганы. И у них нет дома. Возьмите их к себе на время, пока я не придумаю куда их переселить.
