Kitabı oku: «Невеста из другого мира», sayfa 14
Я упустила тот миг, когда внешний мир будто бы перестал существовать. Исчезли все физические ощущения, осталось лишь мое сознание в кромешной тьме. Потоком силы меня несло куда-то, будто бы самой рекой времени. И вот, впереди показались клочья тумана. На первый взгляд хаотичные, но чем ближе я побиралась, тем отчетливее виднелось, что все они соединяются друг с другом. Как бусины гигантского сложного ожерелья. Наполненные жизнью и мельканием множества образов прошлого.
Я потянулась к ближайшему сгустку тумана. На миг тьма вокруг расплылась, формируя картины прошлого…
Еще никогда мне не было настолько больно! Я даже не сразу сообразила, что меня в один миг вышвырнуло в реальность. Закричала бы, но даже на крик сил не осталось. Боль чуть ли не разламывала изнутри! И пусть перед глазами все плыло, но все равно прекрасно было видно… Черные пульсирующие жилы проступили сквозь кожу на руках… И, кажется, вообще на всем теле…
Я даже не сразу восприняла голос спешно появившегося Джорина. Сначала не разобрала слов, осознала лишь последнюю фразу:
– Потерпи, вот-вот станет легче, просто сейчас она сливается с твоей сутью.
И вправду боль потихоньку отступала, но вместе с тем нарастала и паника. Все еще не силах встать, я так и лежала, скрючившись, на ковре. Кое-как прошептала:
– Что это такое?..
Хранитель тяжело вздохнул.
– Это то, что скрывалось в прошлом, Кристина.
– Так ты поэтому…не хотел рассказывать?..
– Именно так. Как бы ни были суровы магические законы, но все же милосердны хотя бы в том, что незнание зачастую оберегает потомков от деяний их предков… Это, – будто бы даже еще больше постаревший и очень усталый Джорин указал на черные жилы, – это клятва, Кристина. И не просто магическая, а закрепленная самой тьмой. Это клятва твоего отца. Не исполненная им при жизни… И теперь… – он судорожно вздохнул. – Теперь это твое бремя.
Несмотря на еще не до конца утихшую боль и зашкаливающую панику, я все же старалась рассудить трезво. Мне же Грон про клятвы рассказывал в свое время. В памяти услужливо всплыли обрывки его фраз:
«Я же тебе рассказывал, что несу груз нарушенной клятвы отца. Магической клятвы, между прочим. И лишь когда ты окажешься в безопасности, я избавлюсь от давящей на меня ноши»
«Отец же не удосужился мне ничего пояснять. Он бы и про клятву не сказал, если бы не скорая смерть и слабость рассудка. Ну а раз сказал, то все, магические обязательства на меня перешли»
– Джорин, но как же так? – я попыталась сесть. – Я же ничего не узнала! Не успела ничего увидеть!
– Ты просто не в курсе законов магии и не осознаешь всей силы магической клятвы темных, – хранитель покачал головой. – Она становится слишком неотъемлемой частью жизни. Даже малейшая попытка коснуться прошлого стала бы для нее лазейкой в настоящее. Это как нерастраченная мощь, понимаешь? Она никуда не может деться и хоть как рано или поздно проявится. Я потому не рисковал тебе ничего вообще рассказывать, ведь любое мое лишнее слово могло стать такой лазейкой. Планировал поведать истину, когда ты окажешься на Земле, где тьма и, соответственно, клятва Тирена будут не властны над тобой, но увы…
Я бы не удивилась, если бы он начал меня корить, мол, сама виновата, зачем попыталась прошлое разузнать, да еще и в тайне от меня, но нет, Джорин ни в чем не обвинял. Даже наоборот, его будто бы тяготило необхватное чувство вины, что все же не смог меня уберечь от этого.
Черные жилы исчезли окончательно, боль прошла, о произошедшем напоминало лишь непривычное чувство тяжести, будто некая непомерная ноша стремилась пригнуть меня к земле.
– Джорин, но что это была за клятва? Что-то очень важное, да? Раз настолько сильное, что прорвалось при малейшем моем прикосновении к прошлому… О чем поклялся мой отец? Это как-то связано с Призраками? Он воевал с ними и потому они и убили его? А меня ищут, как его дочь, чисто из мести, чтобы уничтожить род до конца? Сейчас ведь ты можешь все рассказать?
– Дело вовсе не в твоем отце, Кристина, – хранитель поднял на меня тяжелый взгляд. – Причиной всего была твоя мать.
– Мама?.. – мне даже сначала показалось, что я ослышалась. Всегда ведь почему-то считала, что все было из-за отца. – Джорин, пожалуйста, хотя бы сейчас не играй в молчанку! Только не говори, что есть и еще какие-то причины дальше от меня скрывать всю истину, – я умоляюще смотрела на духа.
– Нет, других причин нет, – ему явно было очень тяжело удерживаться в материальном мире, но все же он не исчезал. Мягко потоком магии помог мне подняться с пола, сесть на кресло. Я чувствовала себя просто как вялая амеба, не в силах пошевелиться. Поскорее бы уже эта слабость прошла.
Я на всякий случай добавила:
– Тем более сейчас мне просто необходимо все знать. В частности, что за магическая клятва досталась мне от отца. Ведь иначе как я ее выполню?
– Ты и не сможешь ее выполнить, – Джорин покачал головой, отошел к окну, чуть мерцая от ночного света. – Дело не в том, что ты пока слабая и многого не знаешь, Кристина, – вовсе нет. Сама клятва невыполнимая… Тарис дал ее в сердцах, на пике обостренных темных эмоций. И только потом уже трезвым рассудком понял, сколь непомерную ношу он на себя взвалил. Клятва терзала его и рано или поздно мучительно убила бы, но он погиб раньше. Только, увы, даже его смерть этой клятвы не отменила. Тьме просто оставалось дождаться наследника Тариса, который по законам магии должен был взять на себя все неисполненное родителями.
– Так а что с мамой? Она тоже что-то не выполнила?
– Можно сказать и так. Но речь о ее предназначении, не волнуйся, ты тут как раз не обязана ничего искупать.
Что-то я уже начала путаться.
– Клятву должна, предназначение не должна… Джорин, в ваших законах магии есть логика?
Но он не обиделся на мое непонимание, терпеливо пояснил:
– Магическая клятва – это как взять взаймы. Долг, который необходимо вернуть. И пусть твоего отца уже нет, но этот долг так и остался за нашим родом. А у твоей мамы было особое предназначение, но тут я и сам не знаю, насколько оно истинно. Предначертано самой судьбой или все же больше навязано другими людьми. И я очень надеюсь уберечь тебя хотя бы от этого… Не смотри на меня так, Кристина, я все тебе расскажу. Просто пойми… – хранитель тяжело вздохнул. – Мне больно все это вспоминать, больно об этом говорить. Тем более тебе. Все равно до последнего мига своей жизни я буду нести бремя вины за то, что не уберег твоих родителей.
– А ты мог? – тихо спросила я.
– Нет… – выдохнул он, сжав руки в кулаках. – Но бессилие не может служить оправданием… Даже тебя я подвел. Мало того, что ты скоро отправишься в Чертоги, где Призраки и само сосредоточение тьмы. Так еще и клятва Тариса все же настигла… Чувствую себя совершенно бесполезным.
– Вовсе нет, – с жаром возразила я. – Джорин, да что бы я вообще без тебя делала? Ты же мой единственный родной человек! Пусть и не совсем человек. Кроме тебя, у меня вообще больше никого родного во всем мире нет. Я не знаю, что было в прошлом, но я уверена, что ты наверняка сделал все возможное. И я не знаю, что ждет нас в будущем, но не сомневаюсь, что ты всегда будешь рядом со мной. Ты – моя поддержка и опора, ты как родной дедушка, который у меня мог бы быть. И без тебя я бы и до сегодняшнего дня в этом мире не дожила. Пожалуйста, не кори себя. Пусть мы не можем изменить случившегося, но зато постараемся в будущем не наделать ошибок. А это уже немало.
Смотря на меня с искренним теплом, Джорин чуть печально улыбнулся:
– Мне очень хочется верить, что ты права. Видимо, просто мне страшно… Я далеко не всесилен. А противники не только более могущественны, но и сама тьма на их стороне. Мы одни против всех, понимаешь? И это страшно. Очень страшно… Я боюсь не за себя, а за тебя, пойми. И я сделаю все, чтобы тебя уберечь.
Хранитель снова отвернулся к окну, смотря на ночной пейзаж так, будто смотрел сквозь само время.
– Тарис был единственным наследником в роде Данвей. Так сложилось, что все боковые ветви рода оборвались еще до его появления на свет, и в итоге именно твой отец стал последним представителем Данвей. Мы относились к числу верховных темных, так что у Тариса имелся и дракон. Сияющий, лазурный, Ночной Ветер был таким же отважным и сумасбродным, как и твой отец.
– Лазурный? – уточнила я. – То есть золотистый был у моей мамы?
– Да, все именно так, – кивнул Джорин. – Но до этого еще дойдем. Так вот, как последний представитель своего рода, Тарис всегда чувствовал ответственность за это. Он считал, что крайне необходимо запечатлеть Данвей в истории. Ведь мало ли, как все сложится, вдруг у него самого наследников не будет, и тогда наш род исчезнет навсегда. Твой отец не ставил себе цель быть героем. Он просто старался сделать как можно больше хорошего. Они с Ночным Ветром облетели чуть ли не весь мир и не раз были на волосок от гибели, но судьба хранила их.
Я невольно улыбнулась. В мыслях так и рисовался образ отважного молодого мужчины верхом на прекрасном лазурном драконе. Так странно, я не знала отца, но заранее гордилась им.
– Однажды Тарис с группой других данготарцев сопровождал императрицу Лесту во время ее путешествия в Даглинские земли. Отряд попал в засаду мятежников, силы оказались даже близко не равны, другие темные быстро пали, но твой отец до последнего защищал императрицу. Да, он справился с нападающими, но его успели атаковать страшным заклятием разрушения магии.
Я даже ахнула:
– Это когда собственная магия обладателя начинает убивать?.. Как Грон тогда поступил с напавшим Призраком?..
– Все верно, и Тарис бы неминуемо погиб. Ночной Ветер не унес бы двоих, и твой отец попросил дракона доставить императрицу обратно в Чертоги. Время играло против них, пусть я и всеми силами затормаживал действие заклятья, но итог был неминуем. Но Тарис надеялся продержаться до того, как императрица окажется в безопасности. Ведь с его смертью исчез бы и Ночной Ветер… И вот представь, твой умирающий отец остался один на ночной дороге в старом лесу. Я даже не мог быть рядом, хоть как-то приободрить, приходилось оставаться в незримом мире, чтобы сдерживать заклятье. Но Тарис не впал в отчаяние, не принял участь со смирением. Он был молод, он верил в лучшее. И пусть даже знал, что земли эти пустынны, никого здесь не найти, кроме разбойников, да и против такого заклятье все равно никто не поможет. Но все равно твой отец поднялся с колен и пошел вперед. Едва передвигал ноги, но шел… А потом, – Джорин неожиданно улыбнулся. – А потом на него свалилась твоя мама.
– То есть как? – оторопела я.
– Эльвина в это время только-только училась летать на драконе. Она заметила Тариса, решила помочь. Но когда Искра уже почти опустилась на землю, твоя мама не удержалась и все-таки упала. Как потом твой отец рассказывал, ему уже в полубреду казалось, что с небес спускается неведомое сияющее солнечное божество, чтобы милосердно спасти его… Но это божество вместо спасения почему-то якобы на него наступило, – у Джорина вырвался смешок. – В общем, затуманенным уже сознанием Тарис воспринял все именно так.
Тут же посерьезнев, хранитель продолжил:
– Он не увидел тогда Эльвину, да и мне тоже было не до этого. Мы с ним ведь уже были на пороге смерти.
– И мама папу каким-то чудом исцелила, да?
– Не совсем. Его исцелила метка избранницы.
Такого я совсем не ожидала услышать…
– Да, Кристина, именно метка избранницы. Истинная метка может появиться и в первый миг, когда темный встречает ту, которую есть шанс когда-нибудь полюбить.
– Но как это могло исцелить? – упорно не понимала я.
– Попробуй рассудить сама, – терпеливо смотрел на меня Джорин. – Ты ведь уже немного в магии понимаешь.
Я задумалась.
– Хм… Из-за заклятия магия разрушала моего отца, но встреча с избранницей переключила магию на другой процесс – создание метки. Выходит, одно перебороло другое?
– Да. Способность любить таит в себе огромную мощь. Это особая энергия. И проявившись в Тарисе, она свела на нет смертельное заклятье.
– Надо же… А потом он пришел в себя, они с мамой познакомились и влюбились друг в друга?
– Нет, Кристина. Убедившись, что незнакомец в порядке и скоро придет в себя, Эльвина поспешила скрыться. Ей вообще нельзя было показываться на глаза чужим людям. Но не попытаться помочь умирающему она ведь тоже не могла. Так что Тарис очнулся среди леса один, недоумевая, что вообще произошло. Да я и сам не понимал, почему мы до сих пор живы и куда делось заклятье. Но создание метки мы чувствовали оба и оба были немало этим озадачены. И, естественно, твой отец сделал то единственное, что счел правильным. Он решил найти свою избранницу. Просто чтобы поблагодарить за спасение.
– Но почему моя мама должна была скрываться ото всех? – обеспокоенно спросила я.
– Потому что она была такая же, как ты. Ты унаследовала именно ее магию, причем в тебе эта сила даже совершеннее. Я ведь не раз говорил тебе, Кристина, что ты уникальна.
– Но судя по твоему тону, радоваться мне этому точно не стоит… – я настороженно смотрела на Джорина.
– Тебе многое пока сложно понять, ведь твои познания в магии еще малы, но тут, надеюсь, все будет ясно. Только придется немного углубиться в саму историю, иначе ты просто не увидишь всей картины… – немного помолчав, словно собираясь с мыслями, хранитель продолжил: – Изначально тьмы в нашем мире не было. Существовала лишь обычная людская магия, и точно так же далеко не у всех. Одаренные пользовались своей силой, слабые вынуждены были подчиняться – все как обычно. Жил в те времена маг по имени Кнот, он служил советником у одного из королей, но сам метил занять его место. Видишь ли, он свято верил, что для блага всего мира необходимо объединить вообще все королевства, мол, тогда не будет никаких войн, только процветание для всех. Этого Кнот мог добиться, только самому встав во главе страны, но попытка свергнуть короля оказалась неудачной. Мятежника должны были казнить, но выбрали наказание для него еще хуже – лишили магии и изгнали в Пустоши.
Пусть я пока не понимала, как это вообще связано с моей магией, но старалась не упустить ни слова.
– Когда-то величавший из магов в один миг стал никем и обреченным на смерть. Но Кнот не смирился с этим. Он был из тех людей, чья вера в собственные убеждения могла преодолеть все испытания. К тому же, он многое знал, в том числе в своих изысканиях добрался до таких тайн мироздания, о которых ведали лишь единицы посвященных. Кнот решил найти альтернативу потерянной магии. Так в нашем мире появилась тьма… Доподлинно неизвестно, как именно и откуда она взялась. Наверняка в каких-нибудь древних текстах и есть ответы, но я не в курсе. Многие люди, не одаренные с рождения магией, конечно, присоединились к Кноту. Тьма наполняла их силой и могуществом, но, увы, неумолимо делала в итоге своими марионетками. Многие годы шла кровопролитная война между темными и обычными магами… Но все было бесполезно, пока у тьмы не нашли один-единственный изъян. Изначальную тьму можно сделать неоднородной. Разделить на составляющие. Вот даже сейчас никто из современных данготарцев не рождается с изначальной тьмой – у каждого есть прирожденная темная магия, но все же отличная от первоисточника. Именно это дало шанс контролировать собственную силу. Хотя многие все равно рискуют обращаться именно к изначальной, вот как мы сейчас. И зачастую это путь в один конец…
Чуть помолчав, Джорин со вздохом продолжил:
– Но неоднородная тьма слабее изначальной, потому нашлись те, кто не оставил намерений все же подчинить и истинную силу. Найти способ управлять именно ею. И вот тогда… У изначальной тьмы отобрали самую малую, но при этом самую ценную составляющую. Ее свет.
А вот теперь мне стало совсем не по себе…
– Свет изначальной тьмы мог проявиться лишь в человеке, но эксперименты с магией долго не давали результата. Но однажды все попытки увенчались успехом.
– Моя мама? – голос невольно дрогнул.
– Да, именно так. Эльвина родилась с почти идеальным светом изначальной тьмы. Последователи культа пусть и не сразу, но нашли ее и спрятали ото всего мира. Твоя мама жила в глуши, уверенная, что ей вообще нельзя показываться на глаза другим людям. Она считала, что обладает силой, способной изгнать разрушительную тьму из мира людей. Хотя на деле ее собирались использовать совсем для других целей… Без своего света изначальная тьма не целостна, она нуждается в нем, тянется к нему. Он необходим ей настолько, что она готова даже полностью подчиняться ради него. И, естественно, тьма жаждет его вернуть.
– То есть, по сути, моя магия – эдакий беспроигрышный способ управления изначальной тьмой? – уточнила я.
– И да, и нет. Это палка о двух концах, понимаешь? Уже сейчас, хотя мы занимались совсем немного, ты способна обращаться с изначальной тьмой так, как не могут даже многие темные магии после десятка лет обучения. И все дело лишь в том, что тьма сама стремится к тебе, к твоему свету. Точнее, ее свету. Но в то же время она очень хочет вернуть его себе. И тут лишь один способ…
– Полностью подчинив меня? – тихо спросила я.
– Все верно. Потому я и говорю, что тебе с изначальной тьмой нужно быть очень осторожной. Особенно, если ты вдруг не способна любить. У нас вообще с тобой сложилась крайне сложная ситуация. С одной стороны, необходимо скрывать твою магию, чтобы не обнаружили последователи культа тьмы. А с другой, сама изначальная тьма только и ждет момента, когда поглотит тебя. Но давай все же обо всем по порядку.
– То есть мама даже не знала для каких целей ее хотят использовать?
– Да, она искренне верила, что ее предназначение: изгнать тьму из людского мира. Эльвине не говорили истины просто потому, что ее магия проявилась не сразу. То есть сначала твоя мама росла как обычный ребенок с обычными понятиями «хорошо» и «плохо». Конечно, если бы ее нашли сразу же, едва она родилась, то и воспитали бы с нужными взглядами. Ну а так пришлось уже подстраиваться.
– Но кто – они? Призраки? Ты же их подразумеваешь под этим культом тьмы?
– Призраки – лишь часть тайного культа. Официально они эдакая элитная охрана для императорской семьи. Боюсь, даже сами правители понятия не имеют, как обстоит все на самом деле… Вот и мы с Тарисом тем более ничего этого не знали. Он смог отыскать Эльвину, но она не рассказала ему правды о себе, хотя вспыхнувшие между ними чувства оказались взаимны. Твоя мама боялась, что так как Тарис – темный, он будет против ее предназначения. Но зато о твоем отце прознал культ тьмы и, естественно, поспешил избавиться от помехи… На тот момент Эльвина уже носила под сердцем тебя, а это могло разрушить ее магию. Чего в культе допустить никак не могли… Твоя мама тогда лишь чудом смогла сохранить твою жизнь, не дать ее оборвать. Но сама при этом оказалась при смерти, призванное уничтожить тебя сильнейшее заклятье тьмы теперь убивало саму Эльвину. И это, увы, было уже необратимо…
– Так а папа где был в этот момент? – у меня в горле уже стоял ком, к глазам поступали слезы.
– Он пробился к Эльвине слишком поздно, она уже попала под власть заклятья. Тарис смог выкрасть возлюбленную, увести ее и надежно спрятать. Но она угасала у него на глазах, лишь изо всех сил стараясь, чтобы и твоя жизнь не оборвалась. Тогда-то Тарис и дал свою страшную клятву. Он поклялся самой изначальной тьмой, что покончит с культом тьмы навсегда. Он даже сразил их главаря, которым оказался единственный сын императора. Но толку? Это как борьба с многоглавым чудовищем, у которого на месте каждой срубленной головы тут же вырастает несколько новых… Правде убитый горем император не поверил. Когда-то великий герой, но теперь твой отец был объявлен величайшим преступником. На Тариса объявили настоящую охоту. И ведь культ по-прежнему искал и Эльвину, надеясь отыскать раньше, чем ты появишься на свет.
– И они их нашли… – убито констатировала я.
– Нашли, – Джорин отвел взгляд, ему явно очень тяжело было обо всем этом говорить. – В день твоего рождения… Тарис сдерживал врага сколько мог. Его дракон, прекрасный Ночной Ветер, пал первым. Потом был истощен и я настолько, что был выброшен в незримый мир и мог лишь в бессилии наблюдать. Но твой отец не сдавался. Он защищал самое дорогое. Один против самых могущественных магов и воинов культа…
Хранитель замолчал. Я тоже ничего не говорила. Перед глазами неумолимо рисовались жуткие картины прошлого, смешивая тоску и ненависть. Я почти физически ощущала, как все сильнее разрастается ставшая частью меня магическая клятва моего отца.
Наконец, Джорин снова заговорил.
– Ты успела появиться на свет… Эльвина успела передать тебя Искре… И золотистый дракон полетел с драгоценной ношей в Эльмарию, к тому единственному другу твоего отца, который остался ему верен. К Олтану из рода Мив. Тарис заранее взял с него магическую клятву, что в случае самого плохого его друг сможет сберечь тебя. Но, видимо, в итоге сам Олтан был до полусмерти испуган и предпочел решить проблему по-своему: попросту отправив в другой мир… Твоего отца убили у Эльвины на глазах. Она не пыталась обороняться, все оставшиеся крохи ее магии уходили на то, чтобы Искра смогла донести тебя как можно быстрее. Но твоя мама и сама уже была на грани смерти. Истощенная родами, мучившим ее темным заклятьем, убитая горем из-за смерти любимого, она держалась лишь ради тебя. Конечно, последователи культа пытались спасти столь драгоценную для них единственную обладательницу света тьма, но тщетно. Из последних сил дождавшись, когда Искра достигла цели, Эльвина умерла.
Сразу в памяти всплыло то видение с золотистым драконом. Как он летел, постепенно все больше слабея… Как он растаял золотистыми искрами, в последний миг закрыв крыльями маленький сверток, принесенный им… В тот момент умерла моя мама… В тот момент я осталась совсем одна…
И сейчас стоящий напротив меня последний и единственный родной человек во всем мире тихо продолжал:
– Я понимаю, ты очень злилась на меня из-за моего молчания. Но постарайся и ты понять. Магическая клятва твоего отца осталась невыполненной. И любое мое слово, любое упоминание о твоих родителях могло выпустить ее на свободу. Я не мог рассказать ничего. Как последний из рода Тариса, по сути я и стал невольным хранителем этой клятвы, после его смерти. Потому я даже лишний раз имя твоего отца не упоминал. Уж не говоря о том, чтобы рассказать какое-либо событие его жизни. Пусть бы это даже не касалось клятвы вовсе, пусть вообще была бы история из детства Тариса или тому подобное – без разницы. Любое прикосновение к прошлому могло спровоцировать переход клятвы на тебя. Потому я и должен был молчать обо всем. Я просто пытался тебя уберечь.
Стараясь хоть немного успокоиться, я вытерла слезы.
– Теперь я понимаю. Но я так хотела узнать правду о моих родителях, что твое замалчивание казалось совершенно необоснованным. Но что же теперь с клятвой, Джорин?
– Сожалею, но тут порадовать нечем, – он вздохнул. – Если бы твои родители успели вступить в магический брак до твоего рождения, то ты бы появилась на свет с магией Тариса. Ну а так, ты обладаешь магией Эльвины. И это же обрекло тебя на преследования. Ведь не только я счел, что ребенок Эльвины и Тариса погиб. Так сочли и в культе тьмы. Они не знали про Олтана, но по отпечатку магии твоей матери пытались отследить тебя, и не нашли во всем мире. Вывод был только один: тебя попросту нет в живых… Свет тьмы ведь не просто перешел к тебе, он стал еще чище, если можно так выразиться. Из-за того, что ты росла в безмагическом мире, тьма никак не могла повлиять на формирование твоей силы. Именно поэтому твой свет без малейших других примесей. В этом его мощь. Но беда в том, что и сейчас тебя по твоей магии сразу опознают, потому мы и вынуждены ее скрывать. За время моего забвения культ не только не распался, его паутина расползлась еще больше, Призраки стали гораздо сильнее. Я не знаю, что теперь у них в планах, но если они найдут тебя, исход один. Ты станешь оружием в их руках. А когда с помощью твоего света они смогут беспредельно повелевать изначальной тьмой… Последствия я боюсь даже представить. Ведь дело Кнота живо. Его вера в необходимость все страны свести под единую власть движет культом. И им неважно какой ценой.
– Джорин, но ведь все равно можно как-то этот культ уничтожить?
– В тебе сейчас говорит желание отомстить за родителей, Кристина, – хранитель покачал головой, – но я же и пытаюсь объяснить: ты просто не в силах этого сделать даже с высочайшей формой света тьмы. Перешедшая к тебе магическая клятва невыполнима по самой своей сути. Но несмотря на все это, она неуклонно будет истязать тебя до твоего последнего вздоха. У клятв тьмой всегда есть свой срок. Если бы Тариса не убили служители культа, он бы и так сам умер через несколько дней, уничтоженный собственной клятвой. Я не знаю, сколько именно времени отпущено на выполнение тебе. Тут все зависит от силы твоей магии. В лучшем случае, у нас есть год, но не больше.
– То есть мне осталось жить всего год… И то, если раньше Призраки не найдут… – встав с кресла, я подошла к окну. Хоть слабость еще одолевала, но я не обращала на нее внимания. Я даже не знала, что сейчас во мне больше: жажда отомстить за родителей или же желание жить. Но и для того и другого выход всего один. Исполнение клятвы.
А за окном вовсю царила ночь. Но мне казалось, что это просто изначальная тьма вырвалась на свободу, застила собой абсолютно весь мир и теперь только и ждет, когда я покину свое убежище, когда ее свет вернется к ней…
– Джорин, – я обернулась к уже едва видимому хранителю, – почему все же ты считаешь, что клятва неисполнима? Потому что этого не смог добиться даже мой отец, а я так вообще пока слабее его?
– Ты просто не представляешь весь масштаб культа. Он как огромная паутина, разросшаяся не только по Данготару, но и по всему миру. А центр этой паутины – Чертоги Аланара, где обитают сильнейшие ее пауки… Культ не бездействовал эти годы. Несомненно, они искали другие способы управлять изначальной тьмой, стали еще могущественней, чем во времена Тариса. А ты одна. Да, на твою сторону могут примкнуть эльмарийцы, наверняка Грон поможет. Да, быть может, удастся даже склонить на свою сторону и жителей других королевств. Но всего этого недостаточно. Никто из данготарцев не пойдет против тьмы. И Призраки в большинстве своем куда сильнее других магов. Уничтожить культ может лишь то, что составляет его суть.
– Изначальная тьма?
– Не просто изначальная тьма. Истинная изначальная тьма. А такой силой не владеет вообще никто! Разве что… Да разве что, данготарский император, только-только прошедший церемонию посвящения. Но сама понимаешь, никто в здравом уме не…
– Погоди, – перебила я, – император? А…императрица?
– Теоретически они оба проходят посвящение тьмой перед коронацией, но… – Джорин запнулся, смотрел на меня ошарашенно. – Кристина, ты что задумала?
Я сжала руки в кулаках, гордо подняла голову.
– Я не стану сбегать из Чертогов Аланара, Джорин. Я не просто пройду этот чертов отбор среди избранниц, я одержу в нем победу. И после посвящения тьмой полученным могуществом я уничтожу культ. Чего бы мне это ни стоило. Я должна хотя бы попытаться. И не вздумай меня отговаривать.
– Я лишь скажу, что ты – истинная дочь своих родителей, – хранитель смотрел на меня с печальной улыбкой. – Я вижу в тебе отвагу Тариса и веру в лучшее Эльвины… Ты же знаешь, что бы ты ни решила, я все равно буду с тобой до конца. Быть может, и нет смысла прятаться и таиться, ведь все равно магическая клятва рано или поздно уничтожит. Но, буду откровенен, шансы на победу ничтожно малы. Ты не сможешь проявлять свою магию, ведь этим сразу себя выдашь, придется обходиться лишь изначальной тьмой, что весьма опасно. А ведь соперницы у тебя неслабые будут. Если считаешь, что все как Кармэлла, то очень зря. Метки претенденты раздавали лишь самым выдающимся в магии девушкам, так что конкуренция предстоит очень сильная.
– Но ведь шанс есть, пусть и такой мизерный, – я Джорину улыбнулась. – Вот за это и будем держаться.
– Я понимаю, ты готова пройти все испытания и все для этого сделаешь. Но ты готова стать женой победителя? Фактически чужого человека?
– Честно? Мне не важно, кто станет императором. Главное, разделаться с культом, а потом я попросту исчезну. Если удастся остаться в живых, я не хочу разделять свою жизнь непонятно с кем. Но я все же надеюсь, что победителем будет не Амир, – аж коробило от одной мысли об этом. – Знал бы ты, как он меня злит.
– Знаю. Но злость тебе не может. Ты еще кое о чем забываешь. Способность любить, Кристина. Только она убережет тебя во время посвящения тьмой. Иначе ты попросту погибнешь, и вернувшая свой свет тьма уже не станет церемониться с человечеством, вовсю отыграется. Я не знаю, способна ли ты на настоящую любовь. Да и ты сама не можешь этого знать. Нам остается просто на это надеяться…
– Вот и будем делать то, что и делаем с первого моего дня в этом мире. Надеяться на лучшее. Нас ждут Чертоги Аланара, Джорин. А там уж… Все или ничего? – я протянула хранителю руку.
Он в ответ коснулся моей, хотя рукопожатия я и не почувствовала, лишь неуловимое тепло. Впервые за все время в глазах хранителя я видела внутренний свет. Готовность не просто идти до конца, но и бороться, несмотря ни на что.
Джорин улыбнулся:
– Все или ничего, Кристина. И никак иначе.
