История одного круга

© Екатерина Кудакова, 2022

ISBN 978-5-4493-6344-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Т.

Как и всякий писатель, я люблю своих персонажей. Чтобы написать кого-то, нужно его полюбить. Это без сомнения. И не важно существует ли человек на самом деле, или он пришел из глубин подсознания как некий идеализированный образ. Хотя признаюсь вам, не смотря на мою больную и чрезмерно развитую фантазию, я не умею выдумывать людей. Именно поэтому я ещё не написал свой великий роман.

Жила была девочка. По имени Т. Она была потрясающей. Настоящей, не приторной и такой красивой. Я не знаю была ли красива она снаружи, также как был красив её образ в моей голове. Хотя в общем и целом она была скорее хороша собой. Когда мы встретились впервые, у неё были светлые волосы, незабудковое платье в пол и светло-серые глаза. Помню, позже она преобразилась и стала темнее ворона, а глаза все время рябили мне зеленью, но скорее всего эти краски додумало мое воображение.

Это случилось лишь однажды. Тогда было много людей вокруг. Я сидел в стороне и наблюдал за каждой. Все они были частью одного круга, хоть пускай и только на этот раз. Каждая отсвечивала своей гранью, но я расскажу вам только о ней. Хотя, конечно, каждая заслуживает своего рассказа.

Т.

Её имя могло бы рассказать о многом. Но зачем оно вам, если вы такой же сторонний наблюдатель, как и я. У неё наверняка были муж и сын, наверняка была работа, о любви к которой она не особо задумывалась. Но боже, когда она встала перед всеми, положила шляпу на пол и запела, я подумал, что оказался в раю. Её голос уводил всех в заиндевевшие, забытые дали детства. Она пела какую-то безумно грустную, как мне казалось, но при этом детскую песню. Я хотел закрыть глаза, но не смог, я пел вместе с ней, погружаясь в волшебство этого момента. Я жил, существовал, был счастлив в переливах общего строя голосов, который вел её голос. За ним тянулись все, и даже я, который не любит поддаваться искушениям быть в толпе. Мне казалось, что она светлоликий ангел, спустившийся на мгновение, чтобы тронуть меня и вернуть к духовной стезе поэта. Но миг прошел и песня закончилась.

Она стояла в грустном платье цвета заката и радостно улыбалась. Т. и её компаньонка весело переглянулись, наслаждаясь произошедшим и впитывая остатки благодати.

Пришло следующее мгновение и необходимость подаяния – шляпа перед ними лежала неспроста. Но я не смог. Я так боялся обидеть, что не смог поблагодарить. Лишь вселенная смилостивилась к ним. Много позже она так просто, но с трудом для меня разъяснила суть этого действа, что я завороженный пропустил возможность поучаствовать и стать его частью.

Я только успел сказать спасибо. И очень надеюсь, что она, Т., меня услышала и поняла насколько она ценна среди всех существующих и сверкающих звезд.

После этого я встречал её лишь однажды, и она была светла, добра и весела. Она забыла о том мгновении, а вернее двух минутах, ликования души, когда музыка сковала всех, связала и подчинила голосу. В этом была настоящая магия. И сколько я ни пытался, я не смог повторить этгого позднее.

Я верю, что её душа одержит верх над безрассудством материального мира и безмозглостью отвергающих или не замечающих её благодать людей.

Я люблю тебя.

Для Т.

 
Красота сине-зимнего неба
вновь в симфонии серых ночей.
Не мелодия божьего гнева —
белый снег – будто воздух светлей.
 
 
Он играет на скрипке из вишни,
красно-теплой. Сверкает огнем
свет души. И мелодии слышны
нам с тобою, наверно, вдвоем.
 
 
Пусть играет непризнанный гений,
устремимся мы всею душой,
упадем мы с тобой на колени.
Упадем и потухнем… с тобой…
 

А.

Первый снег приходит всегда слишком неожиданно. Мы не успеваем подготовиться. Вот вечером ещё все было багрово-золотым, а на рассвете солнце уже отражается в заиндевевших листьях. Я понимаю, что переход никогда не бывает таким резким и первый снег очень быстро тает. Но дыхание зимнего ветра с того дня ощущается в каждом сквозняке.

Когда знаешь человека очень долго, уже забываешь о том, как вы познакомились, где встретились и почему сошлись. Кажется, что вы знаете друг друга уже целую вечность, но это вряд ли может быть справедливо.

Вместе с А. мы глупо пристрастились к спорту и, сами того не ведая, связали свои жизни. А. была ещё одним человеком, которого я не выбирал сам, но который пришел в мою жизнь и прочно закрепился в ней. Мы редко общались, но когда пересекались казалось понимали истории друг друга, потому что каждый через это будто бы уже проходил когда-то.

Зима иногда кажется слишком холодной, и все снежные вечера неустанно кутаешься в плед, шапку или истрепанный томик полузабытых стихов. В то время зима казалась нам жаркой. Мы летали полураздетыми по толстому разбитому льду и радовались урагану эмоций, событий, знакомств. Мы были наверное по-настоящему счастливы в своей безрассудной свободе.

А. всегда выделялась среди других. Высокая, светловолосая, статная. Она ассоциировалась у меня с зимой, хотя рождена была летом. Снежная стайка незнакомых друг с другом людей играла в странную игру на льду посреди пушистого белоснежного вихря. Все летели куда-то, падали, смеялись, разбивали колени и носы. Но при этом в их глазах был восторг – у кого-то от предвкушения погони, у кого-то от страха, что поймают. Это было забавное ощущение. А. редко ловили. Она очень хорошо умела ускользать от гончих. Но мне казалось, что именно ей это не приносило удовлетворения. Может быть, она не позволяла себе радоваться и честно раскрыться на улыбку ветерка жизни.

Я не помню цвета глаз, потому что душу её я тоже ещё не открыл для себя. Я не помню голос, потому что она ещё не говорила со мной по-настоящему. Но я помню плечи, на которых всегда висел груз. Я боюсь представить, что она несет и чем не готова поделиться. Я боюсь только, что А. ещё ни с кем этим грузом не делилась. И я очень надеюсь, что смогу помочь ей хоть чем-то.