Kitabı oku: «Дверной глазок», sayfa 2

Сегодня дома будут гости. Я оделась более-менее опрятно, хотя знал, что когда окажусь в комнате, чистая футболка полетит обратно в шкаф, и ее займет удобное худи. Надену наушники, отложу домашку в сторону и с чистой душой возьму карандаш.

– Ого, Кэн, ты так вырос, возмужал. Скоро будешь как твой папа! – приятная рука тети упала на плечи. Я был рад видеть только ее. Ведь именно она была тем врачом, который не осуждал меня за недуг. В другой ладони она держала небольшой подарок для меня. Обычно она превращает каждую встречу в праздник, и эта возможность побыть в центре ее внимания, была для меня отдушиной от жесткой реалии.

– Зачем ты его балуешь? Лора, я же просил тебя!

Тетя подарила набор хороших карандашей для рисования. Я давно мечтал о них и не мог даже подумать, что когда-нибудь смогу держать их в руках. Лора моя фея-крестная. Я так крепко обнял ее, что чуть не уронил подарок. И если бы не родители, то я бы не стал упускать ни единый шанс и побежал бы сразу в комнату. Но я был закончен правилами нашего дома.

– Ну, и как же наш маньяк? Его еще никто не видел?

Я соврал. Иногда менялись разговоры. Сегодня на главное блюдо у нас была курица и обсуждение нового маньяка. Все строили догадки о его происхождении, думали и даже позволили себе выбрать жертву, о которой скоро покажут новости. Я молчал, хотя иногда хотел высказать свои теории. Но кто будет слушать меня? Эта мысль умерла в зародыше, так что я продолжал ковыряться в тарелке, пока наконец не наступило время десерта.

– Мам, я пойду?

– Иди, конечно! Только не играй в свои видео-игры, они могут вызвать жестокость в твоем характере.

Угадайте, какая была следующая тема для обсуждения… Моя тринадцатилетняя незрелость, неумения общаться с людьми и «нетипичное» проявление мятежности. Точно в такой формулировке говорила мама отцу. Благо ему было по большей степени наплевать на своего сына. Его заботила больше бутылка с телеком. А сок воспитание с самого раненого возраста около на плечи мягкосердечной матери.

Карандаши правда были такими, какими я их представлял. Грифель такой плотный, мягко мог касаться бумаги, повинуясь движениям. Легко можно было растереть тенями, и почти не оставалось разводом на руках. Мысленно я сделал пометку, что обязательно поблагодарю ее еще раз. Ибо такое сокровище достойно вечной похвалы. И как только я закончил думать о тете, руки принялись рисовать картины. Обычно, я не любил заранее продумывать сюжет, гораздо больше мне нравилось творить бессознательно. В этот момент должны были сойтись многие факторы-музыка, чувства и… да больше ничего. Вот эти два фактора. И я чувствовал, что внутри мне было что сказать. С закрытыми глазами пальцы рисовали неровные линии, завитки, аккуратно обводили овал фигур. И какого было мое удивление, когда я увидел перед собой лицо человека. Я нигде не мог его видеть. Иначе бы я точно смог запомнить полу-лысого мужчину, с грубыми бровями и морщинистой кожей. Честно говоря, я огорчился сначала, но оценив результат, уже не стал презирать портрет. Сегодня так много говорили о маньяке, может я этим вдохновился, чтобы закрыть для себя эту тему.