Kitabı oku: «Синяя ворона Лейнсборо. Значит, вражда», sayfa 2
Я гневно уставилась на лениво развалившегося на парте блондина. Поймав мой взгляд, парень улыбнулся и послал мне воздушный поцелуй. Пришлось поспешно отвернуться и глубоко вздохнуть, выравнивая пошатнувшееся душевное равновесие.
– Санвиталия, все в порядке? – заметив, что я слишком долго молчу, окликнул учитель.
– Да, осталось только… – в поисках вдохновения я уткнулась в пол и вдруг обнаружила искомую травку у ножки стола. – Добавить красковника и все готово.
Облегченно выдохнув, я нырнула вниз, а в следующее мгновение услышала подозрительное бульканье. Еле ощутимо запахло горечью.
Я так быстро вскочила, что не рассчитала и стукнулась головой. Потирая макушку, ошеломленно уставилась на стремительно сгущающееся зелье.
«Нет! Нет-нет-нет!».
Пальцы задрожали, и злополучное растение вновь рухнуло на пол. Впрочем, бросать его в котел все равно было поздно, зелье оказалось безнадежно испорчено.
«Но почему? Я же все делала правильно! Точно по рецепту».
– Последние пять минут, и начну проверять, – предупредил обходящий задние ряды учитель.
Сцепив ладони, я быстро заморгала, прогоняя слезы. Что ж, в конце концов, господин Нортом и не ждал от меня ничего особенного, успею проявить себя на следующем занятии.
Оттягивая неприятный момент, я бегло огляделась, сравнивая, как справились с заданиями остальные. У девушек на первой парте зелье получилось почти идеальным, разве что более темным и тягучим, чем надо. У парней на второй с котлов лезла желтая пена. Эрма с гордостью любовалась на слишком прозрачное содержимое котелка, Найра лихорадочно помешивала булькающее варево ложкой.
Единственным, кто сохранял полное спокойствие, оказался Николас. Причем к своему котлу он не притронулся вовсе. Закусив зелено-желтый колосок, парень оперся на скрещенные ладони и почти дремал с открытыми глазами.
– Санвиталия, готова? Начнем с тебя, – распахнув дверцы шкафа, предупредил учитель.
– Я… – сама не знаю зачем, я вновь покосилась на Николаса.
Сонливость с блондина как рукой сняло. Парень сел ровно, заправил за ухо мешающуюся прядь и с жадным любопытством уставился на меня. Это было странно.
Вернее, учитывая полное равнодушие Николаса к учебе, это было очень странно. Зачем ему наблюдать за завершением скучного эксперимента, если только… Он сам не вмешался в него!
Объятая нехорошими подозрениями, я поспешно пересчитала стебельки плакун-травы и едва не взвыла от досады, обнаружив, что их стало четыре вместо пяти.
«Гад!» – я сердито прищурилась, обжигая блондина ненавидящим взглядом.
«Твой ход», – широко осклабившись, подмигнул он.
– Итак, у нас есть испачканная в крови гарпий рубашка, – пока мы переглядывались, господин Нортом достал и продемонстрировал всем старую заляпанную тряпку. – Санвиталия, как ты избавишься от пятна?
У меня было только два варианта. Либо сразу признаться, что зелье не удалось, либо все же накапать им на тряпку и оставить эту честь учителю.
Я поймала нетерпеливый взгляд Николаса, расправила плечи и выбрала третий.
– Как? Разумеется, отдам горничной, – накрутив на палец выбившуюся прядь, с невинным видом ответила я.
Мой ответ вызвал взрыв хохота. Даже господин Нортом улыбнулся, правда, через мгновение спохватился, что смеяться над ученицами не полагается и посерьезнел.
– Да, в богатых домах вся прислуга давно использует пятновыводящие зелья, поэтому способ действительно самый действенный, – подтвердил учитель. – Можешь вернуться на место. Понимаю, переезд дался тебе нелегко, так что не буду ставить оценку за сегодняшнее задание.
Остальным повезло меньше. Как и подобает опытному алхимику, он с одного взгляда оценил зелья и быстро проставил отметки. А стоило господину Нортому задать домашнее задание, тут же прозвенел звонок.
Нацепив на лицо маску ледяного презрения, я вернулась за парту. Нарочито игнорируя Николаса, собрала свои вещи и вышла из аудитории.
В выданном расписании значилось, что следующим уроком будет философия магии, куда я и направилась в сопровождении Эрмы с Найрой.
– Санви, а что это за стило? – теребя растрепавшуюся косу, полюбопытствовала Эрма. – Оно правда все само переписывает? А если у меня почерк плохой?
– Не страшно, все перья гарантируют идеально разборчивый текст, в противном случае спрос был бы гораздо меньше, – пояснила я.
– А они дорого стоят? Можно их по почте заказать? – более прямолинейная Найра жадно уставилась на меня. – Такие штуки здорово бы сэкономили время.
Не спеша отвечать, я задумчиво уставилась на одноклассниц. Для меня то сорок золотых ерунда, одно мое бальное платье стоило четыреста, а вот для них… Форму всем ученицам выдавали одинаковую, но на обувь правило не распространялось и грубые башмаки девушек не шли ни в какое сравнение с моими модными туфельками из синего шелка с золотым шитьем. В ушах Найры были серебряные сережки, на запястье правой руки – три медных браслета. Эрма носила одно золотое кольцо, но такое тоненькое, что едва угадывалось на пальце.
– Держите, – поддавшись порыву, я раскрыла пенал и достала два новых пера. – Мне накопителя хватало на полгода, потом придется покупать новый камень.
– Ура! Теперь Сыч больше не оставит меня на отработки! – просияв, Найра прижала подарок к груди.
– А как же ты? – зеленые глаза Эрмы вспыхнули, но природная скромность не позволяла принять такой дорогой подарок.
– У меня есть еще. На год вполне хватит, – я не стала добавлять, что надеюсь вернуться в столицу гораздо раньше. – Да и…. Ай!
Задевшая меня плечом брюнетка перекинула хвост с одного плеча на другой и, как ни в чем не бывало, пошла дальше.
– Не обращай внимания, – философски вздохнула Эрма.
– Это Хедера, жуткая задавака, – Найра скорчила презрительную физиономию. – Она сохнет по Николасу и злится, что он сел к тебе.
– Можно подумать, я его об этом просила, – вспомнив испорченное зелье, буркнула я.
– А его бесполезно о чем-то просить. Николасу тут никто не указ, даже директор. Ты бы видела, что он в прошлом году вытворял, – закатила глаза Эрма.
– А что у тебя еще интересного есть? Может, завалялся артефакт, чтобы сделать человека лысым? Ненадолго, – поймав мой изумленный взгляд, поспешно уточнила Найра. – Я в исключительно воспитательных целях. Кстати, тебе это только на руку будет.
– Почему? – я окончательно перестала что-либо понимать.
Причем как в разговоре, так и направлении движения. Мы успели пройти коридор до конца, подняться на второй этаж, куда-то три раза свернуть, но к заветной аудитории еще не приблизились.
– Это только на первый взгляд все запутанно, ты привыкнешь, – заметив, как я кошусь по сторонам, успокоила Эрма.
– Потому что Николасу скучно, а новенькая ученица прекрасное развлечение. Только вот гадюке это не понравится, и она примется изводить тебя всеми доступными средствами, – словно маленькому ребенку, принялась втолковывать Найра. – Хедера и раньше задирала нос, как никак, единственная дочка судьи. А как возомнила себя девушкой Николаса, и вовсе решила, будто все ей в ноги падать обязаны.
– И все падают? – не зная, на какую новость реагировать первой, я начала с более простого.
– Кто как, – пожав плечами, Эрма первой свернула в очередной коридор. – Но большинство делает то, что хочет Хедера.
– Вернее, хотела, – тряхнув кудрями, злорадно подхватила Найра. – Теперь же с нами учишься ты, а значит, слушать будут тебя.
– Почему? – в который раз перепросила я.
– Так ты же из столицы! Мама сказала, твой отец – целый герцог, – с восторженным придыханием воскликнула рыжая. – Где какой-то дочке судьи тягаться с настоящей леди?
Честно признать, я даже не сразу нашла, что ответить на столь бесхитростное заявление. А когда подходящий ответ придумался, мы, наконец, дошли до аудитории.
Хедера уже была в классе. Достав крохотное зеркальце, она подкрашивала губы, демонстративно не глядя в нашу сторону. Зато тройка девушек заметно оживилась и обступали меня, наперебой засыпав вопросами. Что носят в столице? Правда ли, что король женился в очередной раз? А надолго ли мы приехали?
Завязавшуюся беседу прервала хлопнувшая дверь. Мы поспешно кинулись по местам, но это оказался не учитель, а вновь опоздавший Николас.
– Добрый день, господа учащиеся, – явно передразнивая неизвестного мне преподавателя, манерно протянул блондин. – Все возьмите ручку и внимательно осмотрите на доску. Тема сегодняшнего занятия – вечеринка.
– Какая вечеринка? – живо заинтересовался один из парней.
– Вечеринка в честь новенькой, – стул Николасу не понравился, и он уселся на стол. – Приглашены все. Оторвемся на всю катушку!
Новость встретили радостными воплями. Девушки мгновенно начали обсуждать, кто что наденет, парни принялись деловито уточнять, какое будет спиртное.
– Начало в шесть. Не опаздывай, без виновницы торжества будет не так весело, – я не успела заметить, в какой момент Николас спрыгнул со стола, и вздрогнула, увидев его рядом с собой.
– Как можно, – я улыбнулась так широко, что заболели даже уши.
– Я бы предложил зайти за тобой, но ты ведь и так знаешь, где я живу, верно? – в темных глазах плясали бесенята.
Николас придвинулся еще ближе. Наверное, со стороны это выглядело так, будто парень сейчас обнимет или поцелует меня. Ужасно хотелось отодвинуться, но я не пошевелилась. Напротив, вспомнив полученные уроки, окатила блондина настолько ледяным взглядом, что еще чуть – и он бы превратился в глыбу.
– Это замечательная новость! Ты знал, чем меня порадовать, – Хедара обняла Николаса со спины, положила подбородок ему на плечо и метнула в мою сторону свирепый взгляд.
Продолжить разговор помешал наконец-то явившийся преподаватель. Представившийся господином Миклусом, пожилой старик старательно пытался увлечь нас философскими диспутами, но учеников интересовала лишь скорая вечеринка.
К моему огорчению, Николас вновь сел рядом, но больше не приставал с фривольными замечаниями. Подложив сумку под голову, парень сладко спал, совершенно не реагируя на происходящее вокруг.
За обычной философией последовала углубленная, которую также вел господин Миклус. Лениво царапая что-то в тетради, я украдкой сцеживала в ладонь зевки и все больше завидовала счастливо улыбающемуся чему-то во сне блондину.
«Интересно, если бы Николас начал храпеть, его бы выгнали или напротив, в другую аудиторию отправились мы?»
После философии пришлось высидеть еще занятие по стихийной магии (видимо решив, что и без того достаточно потрудился, блондин до класса не дошел), а после него учебный день, наконец, подошел к концу.
Дома меня ждал сюрприз в виде обоих родителей, пьющих чай в гостиной. Видеть их в такое время дня было непривычно, но ужасно приятно.
– Как прошел первый день? – с улыбкой поинтересовался отец.
– Все… все хорошо, – я замялась лишь на одно короткое мгновение.
Ни к чему добавлять родителям хлопот, жалуясь на одного слишком невоспитанного блондина. Да и недостойно леди Вердкурт пасовать перед малейшими трудностями.
– А как у тебя дела? Чем ты занимаешься? – присев на край кресла, жадно спросила я.
– Санви, где твои манеры? – отставив фарфоровую чашечку, мама сложила руки на юбке бирюзового платья. – Освежись с дороги, переоденься и присоединишься к нам.
– Да, сейчас, – сумев подавить огорченный вздох, я поднялась.
– Леди Алиана, давайте вступим в преступный сговор и немного нарушим этикет, – тепло улыбнувшись жене, отец заговорщицки подмигнул мне. – На самом деле, пока и рассказывать нечего. Все утро мы пили чай и обсуждали местные сплетни, а потом мне представили служащих управления. Бумагами же займемся после обеда.
Мне оставалось только качать головой, удивляясь размеренному темпу провинциальной жизни.
– А через неделю состоится ярмарка. Как заверил господин Дагмар, будет очень интересно. Каждый год жители стараются придумать новые развлечения и соревнуются за главный приз.
– Как любопытно, – взяв крохотное пирожное, мама старательно изобразила интерес. – Санви, нам нужны будут новые платья. Я виделась сегодня с портным, он снял мерки по твоим нарядам и обещал к утру сшить новую форму.
– Прекрасная новость, – меньше всего думая об одежде, кивнула я.
– А еще я познакомилась с местными жительницами и пригласила их на ужин, – с все большим воодушевлением продолжила мама. – Вместе обсудим, что можно переделать в доме, им будет приятно высказать свое мнение.
За разговором время пролетело незаметно. Казалось, я только пришла, служанки даже второй чайничек не успели принести, а отец уже поднялся.
– Мне пора, – виновато улыбнулся он.
Мама отправилась провожать его, а я поднялась в комнату.
Достав из тумбочки альбом с красками, с ногами взобралась в кресло. Какое-то время задумчиво рассматривала белый лист, а потом потянулась к синему пузырьку. На мгновение вздохнула.
В светском обществе рисование считалось допустимым занятием для леди и учителя мне наняли по первой просьбе. На приемах мама неизменно расхвалила мои таланты и предлагала гостям взглянуть на работы, вот только все это было напускным. Ей не нравились ни запах красок, ни остающиеся на одежде и коже разноцветные пятна, а моя тяга к живописи казалась глупостью.
Для меня же рисование было чем-то большим, чем полагающимся каждой девушке увлечением. Стоило раскрыть альбом, как я словно перемещалась в другой мир, становилась совсем другой собой. Порой кисть плясала в моих руках как живая, выплескивая на бумагу сидящие глубоко внутри, спрятанные даже от себя чувства.
Вот и сейчас, стоило махнуть кисточкой и полюбоваться на тонкую синюю полоску – будущее лазоревое озеро, как внутри что-то дрогнуло.
Чего скрывать, первый учебный день прошел вопреки всем моим ожиданиям и изрядно выбил меня из колеи. Невесть с чего взъевшаяся Хедера, репьем привставший Николас…
Стоило подумать о блондине, как в памяти тут же всплыл наш поцелуй. Я прижала подушечки пальцев к заколовшим губам, тихо застонала.
Демоны бы побрали этого Николаса! Какое он имел право целовать меня? Да еще и так жадно, собственнически, словно пытаясь поставить свое клеймо?! И хуже того, почему я никак не могу выкинуть этот поцелуй из головы?
Додумать мысль помешал слабый шум за окном. В следующее мгновение створки распахнулись и через подоконник перевалился Николас!
Оцепенев, я ошеломленно уставилась на как ни в чем не бывало поднявшегося парня. Он успел переодеться, и вместо школьной формы на нем были черные штаны с рубашкой, а в зубах сжимал какой-то цветок. Впрочем, его он тут же выплюнул.
– Леди, могу я преподнести вам сей скромный подарок? – лучезарно улыбнулся блондин.
– Нет, – понятия не имею, какой реакции он ждал, но я раскрыла альбом на новой странице и вновь взялась за кисть.
– Леди, вы разбиваете мне сердце, – надрывно воскликнул Николас, хватаясь за грудь.
– А ты вторгся в чужие владения, тем самым нарушив закон, – на него я демонстративно не смотрела.
В конце концов, чем быстрее он поймет, что его выходки не трогают меня, тем скорее уберется прочь.
– А еще час назад я ограбил оранжерею. Видишь, на какие безрассудные поступки ты меня толкаешь, – без малейшего раскаяния продолжил парень. – Неужели не любопытно, что я там достал?
Дожидаться ответа он не стал. Просто взял и положил на страницы немного пожеванный цветок. Меня же словно молнией пронзило.
Тонкий стебелек, узкие листья, желтая сердцевина и лепестки, окружавшие его золотыми звездами.
Санвиталия.
Маленькое солнышко. Этот цветок я бы узнала совершенно в любом виде. Только вот почему Николас решил принести мне именно его?
Санвиталии росли только на юге, очень редко приживаясь в наших краях. Что говорить, если большинство находило мое имя необычным и красивым, понятия не имея, откуда оно произошло.
Я подняла на блондина вопросительный взгляд.
– Нравится? – тот горделиво улыбнулся.
– Мне дарили цветы и получше, – я с деланным равнодушием пожала плечами. – Это все, что ты хотел?
– На самом деле я зашел узнать, почему опаздывает самая главная гостья. Надеялся, что причина кроется в чистке перышек, но к сборам ты еще не приступала, – взгляд Николаса не только внимательно ощущал меня, но казалось, попытался проникнуть даже под форму.
– Может, это потому, что я не собираюсь никуда идти? – высокомерно фыркнула я.
Ситуация, между тем, стремительно выходила из-под моего самоконтроля. В то время как я сидела как на иголках, Николас не испытывал и капли смущения, чувствуя себя как дома.
С любопытством покрутив головой по сторонам, парень мало того, что плюхнулся в кресло, так еще и нагло вытянул ноги.
– Почему? Пойдем, ты не представляешь, отчего отказываешься. Будет весело!
– Наоборот, представляю очень даже хорошо, – вспомнив исходящий от него запах алкоголя, я брезгливо скривилась. – Девушке же моего положения в такой обстановке делать решительным образом нечего.
– Да-да, правильный кавалер спросил бы нижайшее разрешение у твоих родителей, потом еще полгода уговаривал тебя, – покивал Николас. – Малышка, брось. С порядочным ухажером ты умрешь от скуки на первом же свидании. Я научу тебя правильно развлекаться в этом городе.
На моем лице не дрогнул ни один мускул, но все чувства внутри обострились. Самоуверенный парень настолько сильно бесил, что я готова была магией вышвырнуть его прочь и плевать, что настоящие леди так не поступают. Пальцы уже начала покалывать энергия, но тут в коридоре раздался цокот каблуков.
– Мама… – в панике выдохнула я.
Николас понятливо кивнул и рыбкой нырнул под кровать.
– Милая, все в порядке? Ты пропустила обед. И почему ты еще не переоделась? – мама укоризненно покачала головой.
– Прости, я рисовала и потеряла счет времени, – отведя глаза, вынужденно соврала я.
– Понимаю, тебе сложно на новом месте, но наш с тобой долг поддержать отца, – мама прошла по комнате, остановилась у кровати (сердце пропустило удар!), а потом села в кресло. – Будем молиться, чтобы его здоровье скорее пришло в норму и тогда мы сможем вернуться домой.
– Непременно, – я старалась смотреть на маму, но взгляд то и дело падал на кровать. – Давай я переоденусь, и мы поговорим об этом за ужином.
– Хорошо. Я пришлю горничную, – поцеловав меня в макушку, мама, наконец, вышла из спальни.
Вытерев покрывшийся испариной лоб, я устало облокотилась к двери. Несмотря на то, что все обошлось, сердце стучало как бешеное, руки и ноги мелко дрожали.
– А так гораздо удобнее, – выбравшись из-под кровати, Николас нахально растянулся на одеяле, подложив руки под локти. – На полу полно пыли, когда вы последний раз делали уборку?
– Ты еще здесь? – охнула я. – Убирайся! И не вздумай еще раз забраться в мою спальню.
– Да брось, я тебе совершенно не мешаю, – блондин приглашающе хлопнул рукой по одеялу. – Разве в противоположном случае ты не пожаловалась бы маме?
– Ну, говорят же, что к убогим надо проявлять милосердие, – не желая выдать свое истинное состояние, я поспешно села за туалетный столик, вцепилась в расческу. – А еще через пять минут здесь будет моя горничная.
– Хочешь, чтобы я ушел? – парень неуловимо быстрым движением оказался на ногах, завис надо мной. – Тогда попроси меня. Нежно. Ну, или хотя бы вежливо.
Я с такой силой сжала пальцы, что они побледнели. Все внутри протестовало против подобного шантажа, настоящей леди полагалось бы скорее язык себе откусить, чем позволить манипулировать собой. Только отец… Да и если нахального блондина заметят в моей спальне, поднятая буря накроет и меня.
– Николас, пожалуйста, покинь мою комнату, – на одном дыхании отчеканила я.
– Близко, – парень одобрительно кивнул. Медленно провел рукой над моей головой, словно собираясь погладить, но все же не коснулся волос. – Но неправильно. Меня зовут Кэссиэн.
– Тогда почему все зовут тебя Николасом? – я спросила и поспешно обругала себя за неуместное любопытство.
Вот в самом деле, какое мне дело до его имени? Хоть бы горшком себя называл, только уже исчез!
– Это второе имя. Только для самых близких, – с той же томной интонацией продолжил блондин. – Но ты можешь звать меня Кэсом.
– Кэссиэн, окажи мне услугу, сделай так, чтобы духу твоего здесь больше не было, – мило улыбнувшись, я захлопала ресницами, не давая возможности придраться к грубой фразе.
Кажется, Николас-Кэссиэн собирался сказать на прощание что-то еще, но в коридоре раздалась быстрая поступь, и парень молниеносно кинулся к окну.
Я же уронила голову в подставленные ладони и, чувствуя, как горит лицо, глухо застонала.
Наверное, мама бы точно поняла, что со мной происходит что-то неладное, но к счастью, за понадобившееся для сборов время я успела полностью подавить все эмоции.
К ужину я вышла в персиковом платье, с уложенными в пучок волосами, собранная и невозмутимая.
Гостей оказалось шестеро, на вид женщинам было около сорока лет. Собираясь в гости, в столице леди старались одеться как можно наряднее, соревнуясь, кто проявит наиболее безупречный вкус, но наши гости выглядели достаточно скромно. Платья приглушенных оттенков, аккуратные декольте, минимум украшений. Мама в своем насыщенно вишневом платье с треугольным вырезом и рубиновым гарнитуром начисто затмевала всех.
Угощая гостей пирожными и лично разливая чай, мама похвалила брошь одной, отметила фасон платья второй, поинтересовалась названием духов у третьей… В общем, спустя пятнадцать минут дамы приняли маму в свой круг и увлеченно пересказывали местные сплетни.
– Ох, совсем забыла, у меня ведь для вас подарок, – хлопнув себя по лбу, госпожа Циния продемонстрировала корзинку. – Я захватила угощение. Надеюсь, вы любите тыкву?
Подошедшая горничная принесла тарелки, и оранжевый пирог поделили между гостями. На мой избалованный столичными деликатесами взгляд, предложенное кушанье выглядело довольно непритязательно. Обычный корж с тыквенной начинкой, присыпанный сахарной пудрой и украшенный листочками мяты.
– Дадите рецепт нашей кухарке? – уж не знаю, понравилось ли блюдо маме, но восторг она изображала вполне искренне. – Наверное, в приготовлении кроется какой-то секрет, придающий этот пикантно сладковатый привкус?
– Ничего сложного, – развела руками Циния. – Хочешь, как новый урожай будет, я тебе тыквы принесу, вместе приготовим?
Я представила маму в элегантном дорогущем платье, в фартуке поверх пышной юбки, и поспешно схватилась за чашку, запивая приступ смеха.
Любимые блюда оказались у каждой и хозяйки с жаром принялись делиться рецептами. От готовки разговор плавно перешел к жителям города.
– А кто живет в третьем особняке по нашей улице? Там еще такой очаровательный флюгер на крыше, – поинтересовалась мама.
– Его купил лорд Норфолк, но он здесь за весь год только один раз появился, а в доме его сынок хозяйничает, – самой словоохотливой из всех была госпожа Эхмея. Вот и сейчас она радовалась новой слушательнице, вывалив целый ворох подробностей.
Я же едва не подавилась чаем. Опасаясь пролить его на платье, поспешно отставила чашку и спрятала дрожащие руки под стол.
«Подумать только, Норфолк! Боги, как я могла быть такой слепой?!».
О лорде Гарланде Норфолке в столице знали все, да и как не знать главу управления магического контроля? Его именем пугали всех одаренных, ведь именно он занимался преступлениями, в которых была замешана магия.
Говорили, что те, кто попадал на допрос к Норфолку, обратно уже не возвращались. Соврать, подкупить или запугать лорда было невозможно, он никогда не ошибался и ничего не прощал. Неудивительно, что его сыну заглядывают в рот и готовы простить любую выходку!
– Ну, вы, наверное, о лорде Норфолке побольше нашего знаете, – завистливо вздохнула госпожа Эхмея. – Правда, что жена его не любит, и родила сыновей от дворецкого?
– Да нет, от камердинера! – вмешалась в разговор госпожа Малана.
– Что вы за глупости говорите! – фыркнувшая госпожа Приана едва не подавилась пирогом и постучала себя по груди. – Все знают, что отец близнецов – конюх! Он леди Генерис еще в девичестве прислуживал, а после замужества она его с собой и забрала.
Женщины сердито запыхтели, готовые отстаивать каждая свою версию, а потом спохватились и жадно уставились на маму.
– Мне об этом ничего неизвестно, – тактично высказалась она. – Насколько мне известно, лорд Норфолк очень любит свою жену, а сыновей и вовсе носит на руках.
Я промолчала. На самом деле та история наделала немало шума. Деталей я не знала, слишком маленькой была, но и вскользь услышанного оказалось достаточно.
Началось все еще с трагической гибели первой супруги лорда, слухи о причинах ее смерти ходили самые разные, то ли несчастный случай, то ли вовсе убийство, но Норфолк довольно жестко пресек все досужие разговоры. А через два месяца, не выждав даже минимального траура, с королевского дозволения вновь сочетался узами брака.
Вторая супруга была младше на пятнадцать лет и слыла настоящей красавицей. Отбоя у женихов у нее не было, вроде бы родители не торопили девушку с выбором, но стоило посвататься Норфолку, и свадьбу сыграли незамедлительно. Спустя положенный срок леди Генерис родила очаровательных близнецов и, судя по тому, что лорд всюду говорил о наследниках, в их родстве ничуть не сомневался.
Сама я видела лорда Гарланда только раз, но впечатлений явно хватит на всю оставшуюся жизнь. Создавалось впечатление, что этот мужчина не умеет улыбаться, лицо у него было вытянутое, с острым носом и узкими, постоянно поджатыми губами. Самым же страшным оказался взгляд – колючий, пробирающий до ледяных мурашек и выворачивающий душу наизнанку.
От лорда Норфолка старшего мысли сами собой перешли к Норфолку младшему. Теперь я понимала, почему сразу не узнала Николаса-Кэссиэна. Вживую мы с ним ни разу не сталкивались, а фото в газетах имели мало общего с оригиналом.
– Скорее всего, Николас окончит школу, и тоже уедет к отцу. В столице наверняка и должность дожидается, – вмешался в мои воспоминания голос госпожи Эхмеи.
– Николас, что же, живет здесь один, без родителей? – в мамином голосе скользнули неодобрительные нотки. – Санви, детка, ты его видела? Вы вместе учитесь?
– Да, вместе, – я непроизвольно нахмурилась.
Даже поднесла руку к губам, собираясь закусить ноготь, но под укоризненным маминым взглядом поспешно скрестила ладони на юбке.
Все это выглядело очень странно.
Пусть Николас и выглядел взрослым, до окончания учебы он считался ребенком, так почему не живет вместе с семьей? Я бы еще поняла, если бы в школе предусматривалось проживание, хотя мои родители ни в какую не пожелали оставить меня в общежитие. Мол, там царит сущий разврат и приличной девушке куда безопаснее под родной крышей.
– Нужно будет обязательно пригласить его к нам в гости, – не заметив моего испуганного вздоха, решительно объявила мама.
К счастью, на этом разговор свернул с опасной темы. Госпожа Циния рассказала о недавно отелившейся корове и теленочке, который чудо как хорош. Госпожа Эхмея описала прошлогоднюю ярмарку.
Посиделки в итоге затянулись на несколько часов. За это время у меня в голове напрочь перемешалось, кто на ком женат, у кого сколько детей, как правильно готовить яблочный пирог и сколько семян садить, чтобы осенью собрать собственные тыквы.
Зато прощались мы лучшими подругами и дамы наперебой звали маму в гости, обещая даже рекомендовать ее в члены жюри на будущей ярмарке.
Полностью вымотанная, я пожелала маме спокойной ночи и ушла к себе. А уже укладываясь спать, невесть с чего вспомнила о блондине.
Казалось бы, если даже я, родившись и живя в полной семье, частенько ревновала отца к работе, что говорить о Николасе?
Родная мать умерла, мачехе он вряд ли нужен, отец видит только новую семью. Конечно, в особняке полно прислуги, но разве сумеют они заменить родительское тепло?
Может, он потому и устраивает вечеринки, стремясь хоть так заполнить пустоту в душе?
А потом услышала, как за окном раздался тоскливый, наполненный болью вой.
***
Лейнсборо прекрасен и отвратителен свой унылой неизменностью. За проведенный здесь год Кэссиэн успел полюбить и возненавидеть его. Тут ничего не менялось, ничего не происходило. Парня окружали одни и те же лица, все говорили об одном и том же, дни шли за днями, абсолютно точно повторяя друг за другом. Они будто застряли вне времени. Только газеты да случайные путники свежим ветерком могли развеять скуку. Немного.
Порой Кэсу казалось, что он единственный нарушитель сонной незыблемости, охватившей позабытый в глуши город. Отчасти это было правдой. Лишь ему хватало не только дерзости, но и фантазии, чтобы расшевелить ленивых мух-лейнсборовцев. Чего только стоила статуя у школы. Скучная после вычурных столичных работ, она будто кричала Кэссиэну: «Разукрась меня! Запятнай длинную мантию, напиши пару-тройку неприличных слов, подари характер, а то я так и заплесневею здесь». И он ночами приходил к мужчине-магу, Д’Аркариону Лейнсборовскому, прославившемся во время войны, которую все уже позабыли за давностью лет. Школьники пришли восторг, учителя были в шоке. Естественно, статую оперативно отмыли. Но Кэс был упорен, потому каждое утро славный герой прошлого обнаруживался разукрашенный и с новыми неприличными словами на пьедестале. Скоро к эдакому бунту против скуки присоединились и другие школьники, а когда их с Кэссиэном застукал директор, то он просто махнул рукой – связываться с Норфолком-младшим никто не хотел.
Так и повелось: старшее поколение не любило Николаса-Кэссиэна Норфолка, зато молодежь обожала и боялась, любила и ненавидела. Они тянулись к нему, как мотыльки к огню. Все понимали, что пламя это смертельно, но остановиться не могли, ведь он был единственным светом во тьме провинциальной глуши.
Какое-то время такой порядок вещей его устраивал. Выброшенный из отчего дома, Кэс отыгрывался на лейнсборовцах, выплескивал на них все, что много, слишком много лет копилось в душе. Его одноклассников очаровали его злоба и тьма, они просто не понимали, не хотели видеть ничего дальше привычных и понятных им вещей. Распутство и разгулье, свобода и безбашенность – это то, чего они отчаянно желали, неотделимые от богатства и власти вещи. И Кэссиэн стал живым воплощением их грез.
Только роль эта уже поднадоела. Впрочем, такова участь любого дворянина – быть вдохновителем и правителем чужих сердец, быть тем, кто поведет за собой людей.
Пускай и на самое дно.
В Лейнсборо ничего не происходит. В Лейнсборо ничего не меняется. Потому, увидев совершенно чуждую ему девушку, в дорогих туфлях, красивом платье и с лазурью волос, Кэс даже не пытался сдержать порыв пошутить. Пусть у занесенной буйными ветрами в эту дыру леди останутся об их городке яркие воспоминания. Она же тут проездом и завтра наверняка забудет об этой остановке. Но он, Кэссиэн, предводитель местной молодежи, не допустит подобного!..
