Kitabı oku: «Дарю тебе небо – Любовь Ласточки», sayfa 4
Постепенно братья стали вовлекать в свои игры родителей. Мать брала на руки то одного, то другого, кружила по комнате, приговаривая: «Ну что, пилот, полетели?» Когда она так делала, счастливчик, оказывавшийся в данный момент в роли «пилота», блаженно зажмуривал глаза, и на его личике мгновенно расцветала счастливая улыбка.
Отец вживался в игры сыновей иначе. По их просьбам он рассказывал о жизни пилотов, о том, какой у них распорядок дня, чем они питаются для поддержания крепкого здоровья. Он пояснил, что существуют пассажирские самолёты, один из которых мальчикам как раз и довелось увидеть в небе тем достопамятным днём, когда они изъявили желание стать пилотами, а также – военные самолёты, бороздившие небеса во времена первой мировой и Великой Отечественной войны. Вскоре дело дошло и до бесчисленных видов самолётов в их исторической эволюции – начиная с пресловутых «кукурузников» и заканчивая продвинутыми современными моделями пассажирских авиалайнеров.
Удивительно, но игры в пилотов не отвлекали мальчиков ни от прилежных занятий в школе, ни от практически столь же любимого ими рисования и черчения. А в какой-то мере даже, наоборот, способствовали их наиболее плодотворному всестороннему развитию. Стоило кому-то из них принести из школы хорошую отметку (что случалось практически всегда), отец или мать с гордостью говорили: «Так держать, сынок! Настоящий пилот должен много знать и хорошо учиться!»
Так что Стас и Влад с равным энтузиазмом усердно корпели и над сложнейшими задачами по физике, и над пустяковыми эссе по русскому языку на тему «Как я провёл лето», уже со школьной скамьи упорно и педантично вживаясь в роли «настоящих пилотов».
То же касалось и занятий с Людмилой, которые были для мальчиков ещё и интересными.
Родители рассказали детям, что военные лётчики самоотверженно защищали свою родину и своих близких, а также стояли горой за своих сотоварищей по эскадрильям. Узнав об этом, Стас незамедлительно взял опеку над младшим братом, старался всегда и во всём уступать ему, подкладывал со своей тарелки лучшие кусочки и, если кто-то ненароком либо намеренно обижал братишку, готов был вступить с обидчиком в бой не на жизнь, а на смерть.
Со временем такое покровительственное отношение укоренилось у Стаса в натуре и вылилось в итоге в какую-то патологическую, самоотверженную привязанность. Когда Влад болел, старший брат превращался для него в лучшую сиделку: регулярно мерил температуру, подавал необходимые лекарства, очень аккуратно смазывал воспалённое горло раствором Люголя и просто тихонько сидел рядом, пока братишка спал.
Если Стас замечал, что брат уже чувствует себя гораздо лучше, он начинал в своей манере беззлобно подтрунивать над ним, а иногда и слегка подкалывать, но никогда не переходил границы между шутливой «шпилькой» и настоящей обидой. Возможно, таким образом он, зачастую безуспешно, старался замаскировать свою доходящую порой до безрассудства братскую любовь.
Он уже понимал, что никакой игрой в героически опекающего брата пилота тут и не пахнет, что все его самоотверженные порывы по отношению к Владу идут от чистого сердца, и как ни старался хотя бы ради приличия ослабить свой неусыпный контроль, ничего не мог с собой поделать.
Стоило Владу ненадолго задержаться в школе или остановиться по дороге домой поболтать с приятелем, Стас тут же скидывал ботинки, забирался прямо на стол, стоящий возле окна, и начинал ещё издали высматривать брата. Успокаивался он только тогда, когда Влад наконец появлялся в поле зрения, и, если с братом было всё в порядке, возвращался к своим делам как ни в чём не бывало, чтобы Влад, придя домой, не заметил его беспокойства. В тех же случаях, когда Стас замечал, что брат, к примеру, прихрамывает либо возвращается с уроков или с прогулки с разбитым коленом, расквашенным носом или другими хоть сколь-нибудь заметными повреждениями, он мгновенно спрыгивал со стола, на ходу напяливал ботинки и быстро выбегал на улицу, чтобы перехватить там Влада. Осторожно, чтобы ненароком ничего не повредить, он обнимал братишку за плечи и заботливо помогал ему дойти до дома.
Главным образом для того, чтобы облегчить жизнь старшего сына в его неусыпной заботе о младшем, родители купили братьям мобильные телефоны. Но едва ли это хоть в чём-то изменило ситуацию – скорее, даже усугубило. Если Влад по каким-либо причинам долго не отвечал на звонок либо оказывался «вне зоны действия сети», Стас буквально начинал сходить с ума от волнения и снова и снова взбирался на заветный стол высматривать брата.
Влад, в свою очередь, просто обожал Стаса. Разница в возрасте между ними была как раз такова, что младшенький смотрел на старшего с открытым ртом, старался во всём ему подражать и брать с него пример. А ещё Влад очень быстро привык к тому, что старший брат, словно по мановению волшебной палочки, неизменно оказывался рядом в трудные минуты. Он уже не удивлялся, что Стас всегда выскакивает перед ним, словно шальной чёртик из табакерки, чтобы своевременно отвести беду. Поначалу Влад ещё немного обижался на старшего брата, когда тот, любя, пытался его «поддеть», но потом понял, что за «шпильками» Стаса скрывается его патологическая привязанность, и научился остроумно, но при этом исключительно деликатно – так, как это удавалось только ему – парировать шутливые выпады.
***
В школе, куда достаточно подготовленных ребят (равно, впрочем, как и их маленьких подружек – Лиду и Ладу) отдали раньше их сверстников и сверстниц, братья Озеровы уже с самого начала заявили себя прочными хорошистами. Со временем же они подтянули свои четвёрки и редкие тройки, став круглыми отличниками. Поначалу Влад ещё пытался немного сжульничать, время от времени упрашивая старшего брата помочь ему с решением какой-нибудь трудной задачи по алгебре или геометрии, но тот старался вести себя строго и не поощрять его в таких делах. Так что если Стас, в конце концов сжалившись над братом, всё же брался помочь ему, то, прежде чем записать в тетради Влада нужные ответы, терпеливо и методично объяснял ему принципы решения, а затем отыскивал в его учебнике похожие задачи и заставлял Влада решать их самостоятельно, без подсказок, не отпуская младшенького, пока не получал реального подтверждения, что тот усвоил материал. Поняв, что обмануть Стаса не удаётся, и на одну решённую с помощью брата задачу он получает по три похожих, Влад вскоре предпочёл справляться без такой «помощи».
Марина искренне радовалась успехам сыновей, продолжая с помощью Людмилы готовить их к поступлению в МАРХИ. Поняв, что мальчики тянут на медали, она воодушевилась ещё больше и едва уже не наняла им дополнительных репетиторов по всем предметам. Тем сильнее было её удивление, когда Стас, с круглым отличием оканчивавший одиннадцатый класс, сообщил родителям, что намерен подать заявление в отдел военного комиссариата по месту жительства о своём желании поступить на обучение курсантом в высшее военное авиационное училище в Краснодаре по специальности «Лётная эксплуатация и применение авиационных комплексов», «Применение подразделений военно-транспортной авиации» с присвоением квалификации «Инженер по лётной эксплуатации летательных аппаратов».
Сказать, что родители были потрясены таким решением, – значит не сказать ничего. Если раньше они с удовольствием поощряли игры сыновей в пилотов, то лишь потому, что были убеждены, что всё это обычная, свойственная ребятам их возраста романтика. Марину, правда, иногда пугало, что сыновья, оказавшись на улице, то и дело запрокидывали головы, высматривая самолёты, но она хотела верить, что это обычная блажь, не стоящая внимания, которая со временем пройдёт.
Однако видя, что решение сына вполне себе взвешенное и осознанное, родители не стали ему препятствовать, хотя Марина и пролила тайком немало горьких слёз. Они с Вячеславом сходили в церковь и раздобыли для Стаса небольшой кулон с изображением Николая Чудотворца. Марина подвесила его на серебряную цепочку и надела сыну на шею с материнским назиданием:
– Носи, сынок, и никогда не снимай. Это твой оберег.
Сдав выпускные экзамены в школе на несколько месяцев раньше, Стас стал усиленно заниматься. Он совершал утренние пробежки на ближние и дальние дистанции, изучал различные тематические пособия и тренинги, призванные закалить характер будущего лётчика, его волю к приобретению профессии, как то: тренинг мотивации, тренинг психической саморегуляции, тренинг развития профессионально важных качеств курсанта и многие другие вещи, полезные в лётном деле.
Весной он, как и планировал, подал заявление в отдел военного комиссариата, а в конце июня был вызван из училища для прохождения приёмной комиссии.
До этого времени со дня достижения шестнадцатилетнего возраста, когда молодые люди с согласия родителей официально допускаются к воздушным прогулкам в качестве вторых пилотов, Стас два месяца тренировался с инструктором на базе ближайшего к своему дому аэроклуба под романтическим названием «НЕБО Шевлино». Сам же аэроклуб базировался на территории аэродрома малой авиации Шевлино – в живописнейшем местечке, располагавшемся между деревнями Шевлино и Пятница Солнечногорского района Подмосковья, на берегу Истринского водохранилища.
Поступление далось Стасу с невероятным трудом – но всё же он с честью выдержал вступительные испытания и, к своей невероятной радости, был зачислен курсантом в Краснодарское высшее военное авиационное училище.
Когда начались занятия, Стасу пришлось немало попотеть, поскольку дисциплина в училище была железной, но всё равно он учился с большим подъёмом, так как чувствовал, что практически сбылась мечта всей его жизни.
Единственное, что омрачало его боевое настроение, это безумная тоска по родителям и младшему братишке. В стенах лётного училища нечего было и думать о том, чтобы провести Интернет, поэтому Стас, как только выдавалась такая возможность, отсылал родным письма с фотографиями по обычной почте. Также он периодически старался собирать и отправлять домой небольшие посылки и сувениры, которые каким-то образом умудрялся покупать на получаемое им достаточно скромное, в особенности на первом курсе, денежное довольствие.
Родители и Влад также регулярно высылали ему письма, семейные снимки и посылки на адрес лётного училища.
Влад немного завидовал старшему брату, мечтая в один прекрасный день вот так же дерзко забрать документы из школы и пойти по его стопам, но одновременно невероятно по нему скучал. Едва только продрав глаза, он каждое утро вскакивал с постели, мигом накидывал на себя первую попавшуюся под руки одежду и бежал к почтовому ящику посмотреть, нет ли там письма или извещения о посылке.
Когда Стас получал редкую возможность наведываться домой (это случалось во время полагавшихся ему ежегодных каникулярных отпусков – пятнадцатисуточного зимнего и тридцатисуточного летнего), радости обоих братьев не было предела. За эти короткие дни они, казалось, успевали переговорить обо всём на свете, поделиться всеми своими успехами и неудачами.
За время обучения Стаса в лётном училище Влад успел окончить школу с золотой медалью и, блестяще сдав вступительные экзамены, к невероятной радости родителей, поступил в архитектурный институт.
Однако было и такое, о чём Влад мог поведать только брату. После девятого класса он попытался пройти медкомиссию, чтобы получить добро на поступление в лётно-технический колледж гражданской авиации по специальности «Лётная эксплуатация летательных аппаратов», но был беспощадно «срезан» по заключению окулиста. Так что ему пришлось, стиснув зубы, доучиваться в школе и ждать, пока подвернётся возможность оспорить решение врачей в центральной врачебно-лётной экспертной комиссии.
Ближе к концу второго курса, по достижении восемнадцати лет, Стас заключил контракт о прохождении военной службы, а на четвёртом курсе он, как и полагалось, прошёл перераспределение по родам авиации на внешних факультетах. В числе других курсантов, учившихся по специальностям «Применение подразделений дальней авиации» и «Применение подразделений военно-транспортной авиации», его перебазировали из Краснодара в город Балашов Саратовской области, и с тех пор общаться братьям стало, с одной стороны, проще, с другой – сложнее.
Как образцовый курсант Стас получил привилегию установить ноутбук с Интернетом и, как только выдавалась возможность, пользовался этим преимуществом, чтобы черкнуть брату несколько строк и выслать очередную фотографию. Но к тому времени Влад был завален бесконечным потоком чертежей и графических рисунков, на которые уходили всё его время и силы, и он едва успевал выкроить возможность зайти в Интернет и ответить на послание брата, прикрепив свои снимки, а также фотографии родителей.
Потом братья исхитрились поставить на компьютерах программы для живого общения и не могли дождаться возможности выйти в Интернет и поговорить по душам.
Военная шлифовка и выправка сделали Стаса чуть грубее и соответствующим образом скорректировали его манеры и поведение. Но хотя его лицо было огрубевшим и загоревшим, в груди молодого пилота-курсанта по-прежнему билось чуткое сердце, наполненное невыразимой братской любовью.
Влад же, напротив, поступив на архитектора, стал ещё нежнее и утончённее. На него уже вовсю заглядывались сокурсницы и другие девчонки, проживавшие по соседству. Особенно усердствовала Светлана из соседнего подъезда, которая, едва познакомившись с Владом, не замедлила заявить на симпатичного и скромного паренька свои права. Она то и дело подкарауливала намеченную жертву на улице, а то и, не стесняясь, заявлялась прямо домой к Озеровым, всякий раз по-лисьему глядя на открывавших дверь Марину или Вячеслава, повелительным голосом требовала позвать к ней Влада.
Тот как мог старался быть с девушкой тактичным, но столь назойливое внимание откровенно раздражало. Влад не мог дождаться той блаженной минуты, когда наконец избавится от навязчивой и даже в какой-то мере вульгарной соседки. Когда же это случалось, он садился за стол, брал присланные из лётного училища письма и фотографии брата и долго сидел с ними, снова и снова перечитывая письма и пересматривая снимки.
По Стасу он скучал невыразимо, и только одно омрачало крепнувшую с каждым днём и закалившуюся в долгой разлуке братскую любовь.
Вернее – одна. Девушка. Лидия, старшая из двух очаровательных дочерей-близняшек Людмилы. Предназначенная ему ещё с колыбели, наречённая невеста Стаса, по которой горячо и беззаветно тосковали оба брата.
Глава 6
– Ну что, соня, кончай дрыхнуть, вставать пора! – Стас склонился над дремлющим в своём спальнике братом и слегка потряс его за плечо.
Влад приподнял, затем мягко опустил голову, сладко зевнул и снова погрузился в блаженную дрёму.
– Эскадрилья, подъём! – не отставал Стас. – Умываться, одеваться и завтракать шагом марш!
– Что? – Влад с трудом разлепил глаза и повертел головой. Он увидел сияющее, как начищенный медный пятак, лицо брата с озорными огоньками в больших серых глазах – точно таких же по форме и разрезу, как и его собственные глаза – и несколько смущённо, но как-то очень мило и искренно улыбнулся в ответ. – Стас?
– Ну как ты, братишка? – Сияющую улыбку на лице старшего Озерова мгновенно сменило озабоченное выражение. – Хорошо поспал? Голова не болит?
– Да нормально всё, – ответил Влад. – Мне как раз снился удивительный сон, будто бы я сижу за штурвалом в кабине пилота и веду боевой самолёт. Но, чёрт, брательник, ты разбудил меня на самом интересном месте! Я, пожалуй, ещё покемарю и досмотрю сон, ага?
Он, на этот раз уже демонстративно, положил голову на компактную походную подушку и поднял сложенные ладони к левому уху.
– Не дури, не спишь ты уже, – с внезапно прорвавшейся в голосе какой-то нехарактерной для него усталостью проговорил Стас. – На улице погода совсем испортилась, тучи сгущаются нехорошие, надо побыстрее собирать манатки и отчаливать. Иначе не поднял бы боевую тревогу, а дал бы тебе, дурачку, вволю отоспаться.
– Серьёзно? – Влад с тревогой встрепенулся и, слегка потягиваясь, сел в своём спальнике. Каким-то интуитивным чутьём он понял, что брат, жалея его, тянул до последнего, прежде чем разбудить. – Тогда что же мы сидим? Надо сматываться быстрее, пока дождь не ливанул!
– Поешь сначала, – тихо произнёс Стас. – Там я тебе оставил бутерброды с сыром и колбасой – ну, помнишь, те, что мы с тобой готовили ещё дома, когда собирались сюда? Вот бери, – он протянул брату один из заготовленных заранее пластиковых контейнеров для еды. – Сейчас чайку тебе налью, ещё с раннего утра заварил для своего братишки.
Стас подмигнул Владу, взял небольшой походный термос, слегка встряхнул его, отвинтил наружную крышку, ловким отточенным движением продавил большим пальцем внутрь специальную кнопку на пробке, пока не послышался характерный щелчок, налил в свободную крышку наваристый ароматный чай и протянул брату.
– Ты чего? – Влад удивлённо взглянул на брата. – Я бы и сам налил. Не маленький. – Он осторожно принял наполненную почти до самых краев крышку из крепких загорелых рук, потянул носом, тихонько пофыркивая и вдыхая терпкий, бодрящий аромат чабреца. С явным наслаждением прикрыв глаза, Влад сделал небольшой глоток. На самом деле ему была бесконечно приятна такая трогательная забота Стаса, сразу же заставившая всплыть в памяти аналогичные эпизоды из далёкого детства. Ворчал он, скорее, по привычке, чтобы лишний раз не казаться старшему брату «маменькиным сынком».
– Для меня – маленький, и не спорь. – Стас невольно улыбнулся, наблюдая за манёврами брата, выдающими его несомненное удовольствие от процесса чаепития.
– А ты? – спросил Влад, поднимая взгляд на Стаса. – Почему ты сам-то не ешь? – он протянул брату контейнер с бутербродами. – Возьми, там на двоих хватит. Всё равно я есть не буду, зная, что ты голодный.
– Я поел уже, – пояснил Стас, невольно поймав себя на том, что всё ещё продолжает до неприличия глупо для офицера улыбаться и заворожённо глядеть на младшего братишку. – Было время, пока ты спал.
Только пристально посмотрев Стасу в глаза и убедившись, что тот говорит правду насчёт еды, Влад достал из контейнера приятно пахнущий бутерброд с колбасой и жадно вцепился зубами в сдобный мякиш.
– Что с тобой? – озабоченно глядя на брата, спросил Влад, закончив трапезничать. – Никогда не видел тебя таким.
– Да ерунда, – небрежно отмахнулся Стас. – Просто сентиментальным идиотом стал. Старею, наверное.
Он порылся в кармане ветровки, достал оттуда кулон с изображением Николая Чудотворца, в торчащее ушко которого была вставлена серебряная цепочка, и протянул брату:
– Вот возьми, – произнёс он, очень серьёзно глядя в точно такие же пугающе серьёзные и умные серые глаза.
– С ума сошёл! – поражённо выдохнул Влад. – Это же твой оберег! Ещё вчера видел его на твоей шее!
– Не имеет значения, – в голос Стаса снова прокралась столь нехарактерная для него усталость, – теперь будет твой.
– Не возьму, – тихо, но твёрдо ответил Влад. – По правде говоря, ты пугаешь меня, брат. Это может быть очень опасно.
– Наклони голову. – Голос Стаса звучал мягко, но в нём внезапно прорезалась стальная, не терпящая возражения интонация. Влад не шелохнулся, в глазах его вспыхнул вызов. Стас вздохнул и без лишних слов и телодвижений ловко нацепил кулон на шею брата.
– Зачем? – Влад обеими руками вцепился в ворот ветровки старшего брата, продолжая смотреть на него полными ужаса и нескрываемой тревоги глазами, в которых уже блестели алмазинки слёз. – Зачем ты это сделал, братишка?
Произнеся последнее слово, Влад вдруг замер, как мраморное изваяние, неожиданно осознав, что в первый раз в жизни обратился к старшему брату в уменьшительной форме. Именно так, братишкой, нередко называл его Стас.
– Хочу, чтобы он защитил тебя, – продолжая всё так же серьёзно и внимательно глядеть на брата, пояснил Стас. – Предчувствие у меня какое-то… Нехорошее… Ещё со вчерашнего вечера…
– А как же ты? – только и смог одними губами произнести Влад, растерянно и потрясённо глядя на старшего брата.
– А я… Я обойдусь как-нибудь.
Не говоря больше ни слова, Влад спешно расстегнул замок, сорвал с себя кулон и попытался было быстро и незаметно надеть его на шею Стаса, но тот как-то удивительно ловко, по-кошачьи, увернулся, и оберег, беспомощно звякнув, повис на ладонях у Влада.
– Я всё равно отдам его тебе! – с какой-то упрямой злостью не то на брата, не то на самого себя выкрикнул Влад. – Отдам сразу, как только подвернётся подходящая возможность!
– Можешь не стараться, не возьму. – В голосе Стаса звучала невольно пробиравшая до дрожи безысходность. – Я больше не смогу носить его до тех пор, пока не перестану о тебе беспокоиться. А этому не бывать, покуда я жив. Так что отдаю его тебе насовсем. Оберег выручал меня неоднократно в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях. Надеюсь, сумеет защитить и тебя.
– Я не могу, – пробормотал Влад, стирающий указательными пальцами рук всё-таки выступившие на глазах предательские слёзы. – Не могу забрать его у тебя. Да ты хоть понимаешь, что сейчас со мной делаешь? Душу наизнанку выворачиваешь!
– Можешь, – тихо, но твёрдо произнёс Стас. – И никогда не вздумай себя за это корить. Я сам так захотел. – Он тяжело вздохнул и добавил: – Да, и вот ещё что. – Стас снова сунул руку в карман ветровки, извлёк оттуда небольшой запечатанный конверт и передал его Владу. – Возьми вот это. Думал отдать тебе позже, когда доберёмся до дома, но что-то мне подсказывает, что лучше сделать это сейчас.
Влад взял конверт и взглянул на короткую, выведенную размашистым почерком надпись:
«Милому братишке».
И чуть ниже:
«От Стаса».
– Что… это? – запинаясь, спросил Влад, держа конверт дрожащей рукой.
– Вскроешь его только в том случае, если в твоей жизни настанет такой момент, когда тебе придётся особенно тяжело, – произнёс Стас, очень серьёзно глядя в глаза брату. – Если будет пересечена та переломная черта, после которой к человеку обычно приходит понимание, что для него в этой жизни ничего уже не важно. Ты понимаешь, о чём я говорю?
– Стас… С тобой всё в порядке? – Влад приложил дрожащую руку ко лбу брата. – Ты не заболел?
В его вопросе не было ничего хотя бы отдалённо похожего на обыкновенно скрытую за подобными словами язвительную «шпильку». Было лишь невыразимое беспокойство за старшего брата и какой-то растущий с каждым мгновением непостижимый страх.
– Ладно, вставай уже, пора собираться, – тихо вздохнув, произнёс Стас. – Надо успеть упаковать в машину все наши вещи, пока не разразилась гроза.
***
Братья быстро сложили и бегом перетаскали в машину вещи, так как уже начинал накрапывать противный мелкий дождик, грозящий вот-вот перейти в ливень. Сложили палатку и, накрывшись ею как щитом, утрамбовали на задние сиденья, так как багажник «пикапа» был уже переполнен, а затем и сами с ходу заскочили в салон машины.
– Фу-у! – с явным облегчением выдохнул Влад, усевшись на переднее сиденье по левую сторону от старшего брата и громко захлопнув свою дверь. – Кажется, успели!
Едва эти восклицания сорвались с его губ, как по крыше и стеклам машины забарабанил сильнейший дождь с градом, впереди сверкнула ослепительная вспышка молнии, за которой спустя несколько секунд последовал мощнейший раскат грома.
Стас молча завёл машину, проверил, закрыты ли в салоне все окна, и запустил «дворники».
Машину Стас получил в подарок от родителей около трёх лет назад во время летнего каникулярного отпуска в конце второго курса по случаю своего восемнадцатилетия, которое он отмечал весной незадолго до каникул. По такому случаю отец продал свою старую «восьмёрку», родители добавили к вырученным деньгам ещё некоторую сумму, и в назначенный день и час Стаса прямо у подъезда ждала роскошная серебристая «Тойота» с типичным для таких моделей японских машин правосторонним управлением.
– Не совсем привычно тебе, наверное, сынок, что руль расположен справа, – ворковал семенивший рядом довольный отец. – Но уж больно хороша ласточка, да и удобная. «Пикап», сиденья раскладываются вперёд так, что в салоне вполне можно устроиться на ночёвку, даже зимой. Прогрел её хорошенько изнутри – и вуаля! А то, что правосторонний руль – так это практически у всех японских моделей такие. Зато эти машины действительно добротные и качественные. Надеюсь, со временем привыкнешь, ты же у нас пилот.
– Да нормально всё, бать, спасибо огромное! – счастливо улыбнулся «одарённый». – Нет, правда, спасибо – тебе и мамке! Эх, что бы я без вас делал?
Стас с невыразимой благодарностью по очереди обнял своих родителей и братишку. Заметив, что Влад, хоть искренне за него рад и неустанно нахваливает машину, всё же как-то поник, старший брат, заглянув ему в глаза и положив загоревшую сильную руку на угловатое плечо, ободряюще подмигнул:
– Эй, братишка, отставить вешать нос! Будет тебе восемнадцать – ещё лучше машину тебе сообразим!
Влад знал, что это не просто слова утешения. Если старший брат что-то ему обещал, то всегда выполнял свои обещания. Помешать этому могли только, как это называется в сводках новостей и юридических договорах, «обстоятельства непреодолимой силы». Поэтому Влад моментально выпрямил спину и широко улыбнулся:
– Честное офицерское?
Стас легонько потрепал его по плечу и улыбнулся в ответ:
– Не офицер я ещё. Так что давай-ка мы пока что с тобой обойдёмся «честным курсантским».
В тот день Стас от души покатал родителей и братишку по всему их скромному, но бесконечно красивому городку с его величественными соснами и постепенно просыпающимися после зимней стужи лиственными деревьями.
Стас слегка дал задний ход, собираясь вырулить на узкую трассу.
– Может, стоит переждать? – тихо спросил Влад, с опаской оглядываясь по сторонам. – Льёт как из ведра и ничего не видно.
– Бессмысленно, – ответил Стас. – Я знаю небо. Тучи собирались ещё со вчерашнего вечера, а сегодня с утра стало понятно, что гроза обещает быть грандиозной. Эта напасть на несколько суток. Не меньше.
Влад кинул на брата встревоженный взгляд.
– Поэтому я и надеялся успеть до того, как зарядит ливень, – пояснил Стас. В его голосе послышалась горечь и безысходность – состояния, настолько нетипичные для старшего Озерова, что напугали его брата ещё сильнее.
– Это я виноват, – тихо промолвил Влад. – Надо было меньше дрыхнуть.
Он снова оглянулся на старшего брата и, к своему немалому изумлению, увидел, что тот словно мгновенно очнулся от своих невесёлых мыслей и неожиданно мягко улыбнулся:
– Ну, сон младшего братишки – это святое. Ради этого можно и потерпеть. Ну что, по коням?
Стас снова взялся за руль, но вдруг отпустил его, повернулся к брату и впился тревожным взглядом в его лицо:
– Где оберег? – тихо спросил он.
Влад порылся в кармане джинсовой куртки и извлёк кулон на серебряной цепочке.
– Надень его, – не терпящим возражения тоном потребовал Стас.
– Не могу, – решительно ответил Влад. – Он твой.
– Надень. И без разговоров. Иначе не сдвинемся с места.
Влад обречённо вздохнул, поняв, что спорить бесполезно:
– Ну хорошо. Но только сегодня. Чтобы ты успокоился.
Он нацепил кулон на шею, застегнул замок цепочки и накрыл воротом куртки.
– Так. Теперь пристегни ремень безопасности, – продолжал напутствовать его Стас.
На этот раз Влад подчинился беспрекословно, хотя и попытался вывести брата из какого-то особого подчёркнуто-тревожного состояния и перевести всё в шутку:
– Эй, ты чего? Это всего лишь машина. Не самолёт.
– На самолёте я в своей стихии, – неохотно признался Стас. – Там мне как-то спокойнее. Небо – мой друг и союзник. Здесь, на земле, всё иначе.
– Боишься? – неожиданно даже для самого себя подколол его Влад. – Тоже мне, пилот!
Это был первый и последний раз, когда он позволил себе подобную дерзость в отношении старшего брата. Такие шутки были, скорее, в духе Стаса. Влад успел привыкнуть к ним и почти уже не обижался на брата, зная, что за грубоватыми язвительными манерами скрывается чуткое любящее сердце. Но на этот раз Влад, видя тревогу брата, которая словно тянула из того все жилы, нарочно попытался задеть его побольнее, чтобы вывести из этого по-настоящему страшного состояния любой ценой.
Он ожидал, что Стас, который никогда и никому не позволял по отношению к себе подобного поведения, вскинется на него и, может быть, прибьёт на месте, зато очнётся наконец от своих мрачных мыслей и вернётся к привычному рациональному настрою. Но тот, вопреки его ожиданию, казалось, погрузился в них ещё сильнее и ответил на полном серьёзе:
– Нет. Не боюсь. Просто как никогда в жизни чувствую свою ответственность. За тебя.
– Хочешь, я сам сяду за руль? – примирительно улыбнулся Влад. – Домчу нас с тобой до дома. С ветерком.
И только вот эта, на сей раз больше серьёзная, нежели шутливая реплика, возымела наконец тот самый эффект, на который так надеялся Влад.
– Ещё чего! – Напряжённое и сосредоточенное лицо Стаса озарила привычная покровительственно-снисходительная улыбка. – Да у тебя и прав-то нету. Поехали!
Он с неожиданной лёгкостью вырулил на узкую трассу, постепенно прибавляя скорость.
– Ремень-то пристегнуть не забудь! – назидательно проговорил мгновенно повеселевший Влад.
– Непременно! – отозвался Стас, чьё лицо уже обрело прежнюю серьёзность и сосредоточенность. – Когда посчитаю нужным.
Дождь, перемежавшийся с градом, продолжал нещадно молотить по крыше, стекая по лобовому стеклу сплошными потоками, мгновенно мутнеющими и размывающими изображение от работы «дворников». Бесконечные вспышки молний слепили глаза молодого водителя, но серебристая «Тойота» продолжала вопреки всем погодным катаклизмам упрямо и целенаправленно мчаться по узкой трассе.
