Kitabı oku: «Закон подлости», sayfa 5

– Дмитрий Александрович, ты собой доволен?

Маша услышала, как прокурор, проходя мимо Харламова, задал ему этот вопрос. Дмитрий усмехнулся, складывал документы в дорогущий портфель.

– Буду доволен, когда судья вердикт вынесет.

– Ты хочешь вердикт в свою пользу за слово из трёх букв на мятой бумажке?

– Посмотрим. Евгений Палыч, а ты чего так разволновался? Может, по коньячку?

– Я с тобой не пью. Когда работаю.

– Ну, тогда после вердикта? К тому же, мне не до тебя, меня вон девушка дожидается. А тебя товарищ полковник в прокуратуре.

На Машу уставились две пары мужских глаз, после чего Евгений Павлович в прокурорском кителе, кинул на Харламова выразительный взгляд.

– Порой даже позавидуешь, как некоторые хорошо устроились.

– Палыч, ты не поверишь, родственница!

– Конечно.

– Я, правда, родственница, – вмешалась в их разговор Маша, точнее, попыталась это сделать. – А ещё адвокат.

– Ты слышал, Палыч, она адвокат.

Маше подарили снисходительную улыбку, недоверчивый взгляд, и прокурор Евгений Павлович покинул зал заседаний.

– Ты что здесь делаешь, родственница?

– У меня была апелляция. Потом вас увидела в расписании, решила послушать.

– И как?

– Вы очень любите все части своего тела, Дмитрий Александрович. Я это поняла.

Он посмеялся. Отошёл на шаг, окинул Машу взглядом.

– Как любой нормальный человек, – сказал он.

Они вышли вместе из зала, причём Харламов то ли позабыл, то ли просто не подумал пропустить её в дверях вперёд. И по коридору направился бравым шагом. Маше пришлось его догонять. Хотя, она понятия не имела, зачем это делает.

– И как ваши шансы? – спросила она.

– После дурацкого представления?

– Да.

– Думаю, повысились.

– Потому что судья – мужчина?

– Потому что мне нужен был повод для отсрочки. Я её получил. Пусть и такой глупый повод. Иногда нужно уметь посмешить людей. – Дмитрий кинул на неё изучающий взгляд. – Маша, ты боишься быть смешной?

– Боюсь ли?.. Не знаю. Но это неприятно.

– А ради дела?

– Возможно.

– Это не тот ответ.

Она выдохнула. После чего сказала:

– У меня ещё не возникало подобной ситуации.

– Правильно. Потому что ты не даёшь ей развиться. Ты тут же глушишь её подборкой статей и законов. А судьи, знаешь ли, тоже люди. И мало того, прокурорские тоже люди. Нужно уметь заводить друзей.

– Дмитрий Александрович, кого вы обманываете? Хотите сказать, что этот… Евгений Павлович ваш друг?

– Когда мне это нужно, он мой друг.

Они остановились перед выходом, дожидаясь пока охрана проверит входящих и осмотрит их сумки. И Дмитрий, воспользовавшись моментом, повернулся к Маше. Они стояли рядом, и ей даже пришлось закинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. И тут же решила, что она зря это сделала. Взгляд Харламова был внимательным, даже въедливым. А ещё он посетовал:

– Ты совсем не улавливаешь сути, детка.

Маша обдумала его слова, но не смысл, а его тон.

– Во-первых, я не детка, а во-вторых, я улавливаю. Но не думаю, что я согласна.

– Ты просто маленькая ещё.

На это она отвечать не стала, потому что любое её слово против, он воспринял бы, как доказательство своего предположения.

Они вышли из здания суда, и Дмитрий спросил:

– Ты на машине?

– У меня нет машины.

– Как? Совсем? А как же ты передвигаешься?

– Общественным транспортом, Дмитрий Александрович.

– Дичь какая. Купи себе машину.

– Как только заработаю.

– Это долго. Хочешь, я тебе куплю машину?

Маша брови сдвинула.

– За что?

Он стоял совсем близко и широко улыбался, глядя на неё.

– За то, что родственница.

Под его взглядом она смущённо кашлянула. Горло перехватило непонятным спазмом, а взгляд метался между тяжёлым подбородком Харламова, узлом дорогого галстука и лацканами пиджака стального цвета. Маша не могла себя заставить посмотреть Дмитрию в глаза. Уже и не рада была, что отправилась на это слушание, не понимала, что её завлекло (ну, помимо адвокатского таланта Дмитрия Харламова, конечно), и теперь стояла перед ним, как девчонка, с портфельчиком в руках. И её портфельчик не шёл ни в какое сравнение с портфелем Дмитрия Александровича из натуральной кожи питона.

– Пойдём, я тебя отвезу. – Он непринуждённо приобнял её за плечи. И жест был именно непринуждённый, ничего не значащий, и прицепиться ей было не к чему. И когда Маша машинально отступила из-под его руки, это снова сыграло не в её пользу. Она казалась странной и жеманной.

– Не нужно, я доберусь.

– Прекрати выдумывать. – Харламов остановился и к Маше повернулся. И взглянул уже совсем иначе, с явным недовольством её поведением. И голос его зазвучал наставительно. – Никогда себя так не веди. Если, конечно, хочешь стать хорошим адвокатом. Ты из всего должна извлекать пользу, даже из мелочей. Замечать их и использовать. И отказаться оттого, что тебе необходимо, это верх глупости. Даже в таких мелочах. Первое правило адвоката – это уверенность в себе. Второе – умение расположить к себе людей и убедить их в чём угодно. То есть, ты должна быть искренна и доброжелательна. И третье – ты должна уметь улыбаться, не смотря на то, что у тебя на уме на самом деле. Даже если ты проигрываешь дело. Улыбаться ты умеешь, теперь научись этим пользоваться. И перестань строить из себя гордячку, я таких не люблю. – Он снова указал рукой в сторону ряда машин на стоянке, там стоял его «Кайен». – Пошли, я отвезу тебя в твою бесплатную контору.

– Мне к парикмахеру надо, – сказала Маша, обгоняя его на шаг и направляясь к его машине.

Дима улыбнулся ей вслед.

– Как скажешь, дорогая.

4

– Замуж? Ты собралась замуж?

В голосе матери слышалось серьёзное удивление, и даже непонимание. Маша дала ей минуту на это удивление, выслушала вопрос несколько раз, в это время разглядывая узор на кухонных обоях, после чего рискнула вклиниться в тираду матери о том, что она не понимает, из-за чего вдруг такая спешка.

– Мама, никакой спешки нет, не нужно выдумывать. Мы со Стасом встречаемся не первый месяц, и я тебе про него рассказывала.

– Рассказывала, – согласилась Галина Ивановна, тон её оставался настороженным. – Но мы даже незнакомы.

– Познакомитесь, – успокоила её Маша. – Обязательно познакомитесь. В ближайшее время.

Галина Ивановна перевела дыхание. Раздумывала над словами дочери. Затем пожаловалась:

– Всё равно это неожиданно. Я не думала, что ты соберёшься замуж.

Маша невесело хмыкнула.

– Странно, но почему-то никто так не думал. И все удивлены. Со мной что-то не так?

– Всё с тобой так, – раздосадовано проговорила Галина Ивановна. – Но ты была так нацелена на карьеру, а теперь…

– А что теперь?

– Маша, от таких вопросов мне ещё больше не по себе. Семья – это не погулять выйти. А дети пойдут?

– Так сразу они не пойдут, мама.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что мы живём не в средние века. И появление детей не только от Господа Бога зависит. Мы сами не плошаем.

– Маша, – голос матери зазвучал расстроено, и Маша знала, чем именно она расстроена. Её речами. Пришлось извиняться.

– Прости. Я больше не буду. Я совершенно не хочу ругаться с тобой, я ведь звоню сообщить радостную новость. Ты за меня не рада?

Мать помолчала.

– Рада, – проговорила она, в конце концов. – Если ты рада.

– Я рада, – поторопилась успокоить её Маша. – Я его люблю, он замечательный, хороший, красивый, талантливый. С ним у меня начнётся совсем другая жизнь.

– В этом дело?

– И в этом тоже, мама. И я не вижу в стремлении жить лучше, стать лучше, ничего плохого. Да, Стас – человек обеспеченный.

– Он слишком молод, чтобы быть обеспеченным.

– У него богатые родители, – пришлось признаться Маше.

– И что, они спят и видеть заполучить тебя в невестки?

– Вот зачем ты портишь мне настроение?

– Значит, я угадала, они не слишком рады?

– Это не так. Мы только познакомились, и нужно время, чтобы узнать друг друга… получше.

– Ты только что познакомилась с его родителями, мы не встречались с твоим Стасом ни разу, ты не горела желанием привести его к нам в дом, но вы женитесь. Сколько ему лет?

– Двадцать семь.

– И когда свадьба?

– Дату мы ещё не обговаривали. Мама, вам с папой нужно приехать. Анна Александровна хочет с вами познакомиться.

– Ты уверена?

– Мама!

– Что? Паша, ты слышишь? Маша собралась замуж, и нас богатые родственники знакомиться приглашают.

– Машка замуж собралась? – Маша услышала взволнованный голос младшей сестры. Светка, кажется, запрыгала вокруг матери, пытаясь отобрать у той трубку. – За кого замуж? – И тут же визг. – За Стаса Тихонова? Мама, мама, скажи, за него?

– Перестань кричать, – твёрдым голосом попросила её Галина Ивановна, и Маша поняла, что всё плохо. Она не ждала, что мама воспримет её новость, как главную новость года, зная её природный скептицизм и настороженность, но хотя бы не в штыки. Похоже, что надежды не оправдались.

Светка всё-таки выхватила у матери телефонную трубку, и заголосила Маше прямо в ухо:

– Скажи мне, скажи! За Стаса?

На энтузиазм сестры Маше не могла не улыбнуться, хотя настроения это совсем не подняло.

– Да, за Стаса.

– Какая круть, Машка! Все умрут от зависти!

– Кто?

– Да все! Ой, что будет, когда я в училище расскажу!.. Блин, мне же не поверит никто! А ты фотку можешь прислать?

– Свет, тебе надо папарацци стать. Ну, какую фотку? Чтобы ты тыкала её под нос всем и каждому?

– А на свадьбу мы поедем?

– Конечно, поедете. Только нужно для начала определиться, всё обговорить…

Галина Ивановна трубку у младшей дочери отобрала.

– Маша, я тебя учить не собираюсь, но мне не нравится ситуация.

– Мама, что именно тебе не нравится? Я же сказала, что познакомлю вас. Но лучше всего, если вы приедете, и здесь познакомитесь не только со Стасом, но и с его родителями.

– То есть, приедем дочку им с рук на руки передавать? Даже отец против.

– Правда? – не поверила Маша, начиная впадать в раздражение. – Он оторвался от телевизора и сказал, что он против? Или ты додумала за него и решила?

– Не говори со мной так. Я беспокоюсь, а не упрямлюсь. Это ты упрямишься.

– В чём?

– Ты мне ничего не сказала вовремя.

– Вовремя – это когда?

– До того, как пришло время ехать знакомиться с его семьёй. Так не поступают, Маша. Наше мнение тебя совсем не интересует?

Маша даже зажмурилась.

– Мама, зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, что это неправда.

Галина Ивановна вздохнула, смиряясь.

– Знаю. Но со стороны это выглядит именно так. Мы заявимся всем семейством, дочку замуж выдавать, да?

– И что ты предлагаешь?

– Приезжайте вместе. Он же познакомил тебя с родителями, вот и ты познакомь его со своими. А уж дальше будет видно.

– Привезти его к нам?

– А в чём дело? Или тебя что-то смущает?

– Мама, он же… Стас Тихонов! – Маша даже голос понизила для выразительности. – У него совершенно другие представления о жизни.

– Значит, его кругозор значительно расширится. И это, как раз, будет честно. Ты так не считаешь?

Мама была непреклонна. Маша в какой-то момент поняла, что спорить с ней бесполезно, и на этом они простились. И отец вряд ли её поддержит. Он в таких вопросах всегда полагался на жену, как Галя скажет, так он и поступит. Зря Маша надеялась, что родители приедут в большой город, порадуются за неё, познакомятся со Стасом и его семьёй, и всё закончится свадьбой. Мама была недовольна её решением, и Стаса заочно не одобрила. Скорее всего, её смущал завидный статус её жениха. Она начиталась про него в журналах, за это следует сказать «спасибо» Свете. Та, как узнала, что Маша встречается со Стасом Тихоновым, окончательно на нём помешалась. Вырезала его фотографии в журналах, собирала статьи и вступила, кажется, во все фан-группы в социальных сетях. Она мечтала познакомиться с ним, и, видимо, мама наслушалась от неё лишней информации, и такому родственнику не обрадовалась. Надо же, а. Анна Александровна ей, в качестве невестки, не слишком обрадовалась, казалось бы со Стасом должно быть всё наоборот, он же мечта, но и он не ко двору пришёлся. Дмитрий Александрович точно повеселится, если узнает об этом. И заявит, что это полностью Машина вина. Она неудачно преподнесла информацию, не смогла убедить. Поэтому она плохой адвокат. А ведь дело, по сути, плёвое. Как на блюдечке с голубой каёмочкой преподнести золотой слиток. Казалось бы, что может быть проще? Все должны быть счастливы. Но не тут-то было.

Стас над её расстройством посмеялся.

– Наверное, она не хочет отдавать тебя замуж.

– Причём здесь хочет или не хочет? Просто упрямится. А говорит, что упрямлюсь я.

– А я тебе давно предлагал, говорил, что надо съездить к твоим.

– Надо было, – проговорила Маша, устраиваясь у Стаса под боком на диване. Тот смотрел спортивный канал, с интересом следил за баскетбольным матчем, а Маша подумала о том, что с её отцом Стасу, возможно, найдётся, что обсудить. Отец тоже бесконечно смотрит спортивные каналы. Всё, что его интересует – это выпуски новостей и спорт. Сериалов и криминальных разборок он категорически не признаёт.

Она помолчала, понаблюдала за действием на экране, Стас молчал, увлёкшись не на шутку, и Маша в какой-то момент дёрнула его за руку.

– Стас.

– М-м.

– Твоя мама в чём-то права.

– Моя мама во многом права. Что именно ты имеешь в виду?

– Разницу в нашем социальном положении.

Стас презрительно фыркнул.

– Маш, я не признаю таких разговоров, ты знаешь.

– Знаю. И я люблю тебя за это. Но даже если не признавать… Ты ведь не представляешь другой жизни, кроме своей. А за пределами большого города другая жизнь.

Он глаза к её лицу опустил. Едва заметно усмехался.

– И какая?

– Обычная. Маленький город, старые улицы, многоквартирные дома с тесными квартирами. А в них люди, живущие своими маленькими жизнями, иногда с большими проблемами.

– Ты на работе этого наслушалась?

– Нет. Я выросла в таком городе, в такой квартире. И я пытаюсь тебе объяснить.

– Маш, зря ты думаешь, что я такой жизнью не жил. Мы тоже не из царской династии, и я не родился в том доме. Мы тоже жили в обычной квартире, в обычном доме.

– Когда?

– Давно. Но я помню…

– Ничего ты не помнишь.

Он улыбнулся.

– Помню. А ты что, стесняешься этого?

– Да нет же. Просто я думаю, что ты сильно удивишься…

– Ты меня и без того удивляешь. Я знаю, что ты у меня отъявленный молодец. Я и матери это сказал.

– Что?

– Что ты умница. Всего сама добиваешься.

– А она? – Маша дыхание затаила, в ожидании ответа.

Стас же плечами пожал.

– Сказала, что рада твоим успехам. Кстати, она просила, чтобы ты к ней заехала. Она хочет с тобой поговорить.

Маша в растерянности моргнула. Снова схватила Стаса за руку, когда он к телевизору отвернулся.

– О чём поговорить?

– Откуда я знаю? Наверное, о свадьбе. Хочет узнать тебя получше. – Он руку поднял, погладил Машу по щеке. – Я же тебе говорил, что всё будет хорошо. Мама успокоится, обдумает всё и начнёт строить планы.

– А когда… когда я должна с ней встретиться?

Стас потянул себя за ухо.

– Думаю, тебе стоит ей позвонить и самой спросить.

Маша взволнованно хмыкнула.

– Взять и позвонить твоей матери? Просто взять и позвонить?

– Малыш, хватит так волноваться из-за одного её имени. Она тебя не съест.

– Хорошо тебе говорить…

– Откуда мне знать, хорошо или нет, – рассмеялся Стас. – Ты меня с будущей тёщей не знакомишь.

– Познакомлю, – пообещала Маша. Снова к нему придвинулась, обняла, и пока Стас отвлёкся на баскетбольный матч, принялась строить планы.

Надо признать, что второй визит в дом Тихоновых, Машу страшил не так сильно. Она знала, что её ждёт, не надеялась на большее, что могла от Анны Александровны получить или услышать. К тому же, в этот раз они ехали со Стасом к его матери с определённой целью, по крайней мере, определиться с днём свадьбы. Они и в машине, по дороге к Тихоновым, обсуждали дату. В пятницу у Маши выдалась свободная половина дня, и этим стоило воспользоваться.

– Иначе с твоим графиком, мы никогда не поженимся, – смехом жаловался Стас.

– Обычно на это женщины жалуются.

– Обычно женщины, но в нашей семье трудоголиком, чувствую, будешь ты.

– А ты не трудоголик?

– Я себя люблю больше. В отличие, от вас с Диманом. Так что, тебе повезло, я буду тебя притормаживать. А вот представь, если бы тебе в мужья достался бы кто-то вроде моего дяди? Вы бы даже не встречались неделями.

– А почему ты об этом говоришь?

Стас кинул на Машу весёлый взгляд.

– Не знаю, просто к слову пришлось. А ты что так удивилась?

Маша постаралась справиться со смятением. Стасу улыбнулась.

– Наверное, потому, что тоже не представляю.

Но, слава Богу, о Харламове они долго не рассуждали. Снова переключились на возможную дату бракосочетания.

– Мама говорит, что раньше сентября нечего и думать. Говорит, что не успеем.

– Сентября? – Маша разгладила подол юбки на коленях. Очень бы не хотелось появиться перед Анной Александровной помятой.

Стас вздохнул.

– Я тоже не знаю, чем мы будем заниматься три месяца, но, думаю, она знает лучше.

– Стас.

– Что?

– Скажи мне честно, она недовольна?

– Из-за нашей свадьбы? – Он посмотрел на неё, встретил Машин пристальный взгляд, и понял, что она до сих пор переживает. Руку протянул, потрепал Машу по щеке. Шутливо нахмурился. – Маша, я тебе клянусь… Мама уже успокоилась. И о свадьбе думает больше, чем мы с тобой. Кажется, она уже всё распланировала. Вот сейчас приедем, и она тебе всё расскажет в деталях.

– В деталях, – повторила за ним Маша негромко. Будь ситуация немного иной, то она вряд ли бы обрадовалась тому, что кто-то малознакомый в деталях планирует её свадьбу. Всё-таки это её день, один из самых важных дней в жизни, и он должен стать красивым и удивительным именно для них со Стасом. И детали должны продумывать они. Но интуиция подсказывала, что спорить с Анной Александровной не стоит. Тем более из-за этих самых деталей. А если рассуждать критически, то ей и, правда, некогда обдумывать мелочи, подыскивать декораторов, музыкантов, выбирать цветы и скатерти. А их свадьба со Стасом не может быть абы какой. Она должна стать событием, и, наверняка, станет событием, ведь несмотря на окончание громкой спортивной карьеры, у Стаса осталось немало поклонников, за его личной жизнью и успехами следят таблоиды, и поэтому Стас Тихонов не может тихо расписаться, выпить шампанского у ступеней городского загса и закончить этот день в заштатном ресторане. Анну Александровну даже «Мартиника» вряд ли устроит. И Маша, соглашаясь на предложение Стаса, понимала и осознавала свой выбор. По крайней мере, должна была осознать сразу же после того, как перестала задыхаться от восторга. Поэтому сейчас и едет в дом к будущей свекрови, сдавать, так сказать, свои позиции. Анна Александровна, на самом деле, лучше неё знает, какая свадьба должна быть у её единственного сына. В конце концов, будет немало гостей, и большинство из них со стороны Тихоновых. А там в кого пальцем не ткни, всё какая-нибудь шишка или нужный для бизнеса человек. Поэтому ей стоит смирить свои сомнения и пожелания, и прислушаться к тому, что говорят старшие. Может, это пойдёт на пользу их отношениям с Анной Александровной. Если та поймёт, что Маша готова к ней прислушиваться и уважать её мнение.

В этот раз Анна Александровна их лично встретила, и даже улыбкой. Выглядела безукоризненно, Маша бы подумала, что готовилась к их приезду, но что-то подсказывало, что Анна Александровна всегда так выглядела, без всяких исключений. Маша же, проходя мимо большого зеркала в холле, постаралась успеть кинуть на себя взгляд. Особо ничего рассмотреть не смогла, но надеялась, что выглядит прилично, по крайней мере, будущая свекровь сочтёт её внешний вид приемлемым. Хотя, ничего приличного она увидеть не могла. Утро Маша провела в суде, одета была по деловому, как и положено адвокату. Костюм и шёлковая блузка. Стильно, со вкусом, и не перебарщивая со скромностью. Как говорил Харламов: «Никакой скромности, забудь это слово, только вперёд, не отступать». В последние дни она без конца вспоминала его нравоучительную речь. Хотелось бы почувствовать возмущение, но вместо этого она её наизусть заучила, и, кажется, собиралась выстраивать по ней если не жизнь, то карьеру. Смущало только то, что установку ей Дмитрий Александрович дал. Ведь вместе с его напутствием вспоминались и взгляды – насмешливые и даже чуточку ехидные.

Но сейчас не о нём.

– Мама, ты прекрасно выглядишь.

Анна Александровна сыну улыбнулась, у неё даже глаза загорелись при виде него, Маша заметила, но решила, что правильнее отвести взгляд, хотя бы на минуту, дать возможность матери и сыну поздороваться без чужого надзора. К тому же, про неё довольно скоро вспомнили.

– Маша, здравствуй.

Анна Александровна сына от себя отпустила, повернулась к Маше и той улыбнулась. Руку для приветствия не подала, и Маша сочла это хорошим знаком. Рукопожатие – приветствие весьма формальное, будущим родственникам формальности ни к чему.

– Рада вас видеть, Анна Александровна.

– И я вас обоих рада видеть. Пойдёмте, я попросила накрыть стол. Стас, ты обедал?

– Обедал, мам. А отца нет?

– Нет, он на работе. А Дима был утром. В общем, я одна.

Стас взял Машу за руку, и они пошли за его матерью в столовую. Он улыбнулся.

– А Афанасий?

– Афоня – единственное моё развлечение. И он никогда со мной не спорит и от меня не убегает.

– Люся тоже уехала?

– Ещё позавчера. Её дома ждут дети, муж. Как мы можем её задерживать? Хотя, когда она у нас гостит, Боря с Димой предпочитают ужинать дома. Маша, вы умеете готовить?

– Умею. Но, явно, не так, как Люся.

– Это простительно. Так, как она печёт пироги, мало кому дано. И пироги не главное. Ведь правда, Стас?

– Конечно, мама. Папа тебя без пирогов любит.

Анна Александровна мягко засмеялась.

– Очень на это надеюсь. – Указала рукой на обеденный стол. – Садитесь, сейчас принесут чай. Стасик, может, покушаешь? Мясной рулет есть.

Стас сел, всё-таки призадумался о перспективе второй раз пообедать, но затем головой качнул.

– Ой, мам, нет. Я пока Машу ждал, в ресторане пообедал.

Маша присела на соседний с ним стул, окинула быстрым взглядом идеально сервированный к чаю стол. Подумать только, фарфор, серебро, даже чайные ложки лежат на одинаковом от блюдец расстоянии. Этот стол так и хочется сфотографировать и отправить снимок в какой-нибудь журнал по кулинарии или этикету. Наверняка, можно получить награду.

Анна Александровна присела напротив них. Посмотрела на сына, потом на Машу. Её губы тронула улыбка.

– Что ж, рассказывайте. Что произошло за неделю, какие мысли появились, новости.

– Новостей никаких. Наверное. – Он кинул на Маша заговорщический взгляд. – Ведь так?

– Пытаемся определиться с датой, – сказала Маша.

– Чтобы определиться с датой, нужно подать заявление, дорогие мои. Если вы не забыли об этой детали.

– Так мы собираемся, мам. На следующей неделе.

– Да, а до этого решили с вами обсудить, – вмешалась Маша.

Анна Александровна задержала на ней взгляд.

– Это правильно.

Девушка принесла им чай, разлила по чашкам, не забывая мило улыбаться. Маша украдкой наблюдала за ней.

– Я позвонила своей давней знакомой, Стас, ты должен её помнить, Люба Свиридова, у неё в прошлом году дочка замуж выходила. Она мне много чего рассказала интересного. Например, она говорит, что ведущего нужно непременно выписывать из Москвы. Стас, ты знаешь кого-нибудь?

– Ну, знаю, но я как-то не думал…

– А вот зря не думал, оказывается, так нужно. И платье лучше шить на заказ, а не покупать готовое. На это тоже нужно время, к хорошим портнихам очередь на месяцы вперёд. Но Люба обещала помочь с этим. Но нам нужно будет съездить в Москву, всем вместе.

Анна Александровна говорила и говорила. Маша слушала её, понимая, что она не в силах ничего запомнить. То есть, она понимала, что всё ею услышанное правильно и своевременно, и этим нужно заняться, как можно скорее, составить список, ничего не забыть, вот как Анна Александровна. Ведь это её свадьба, но на неё вылили огромный поток информации, причём о том, что Маше в голову и не приходило, если честно. Стас сидел рядом, пил чай, ел вишнёвый пирог и только кивал, а затем и вовсе из-за стола поднялся, когда у него телефон зазвонил. Он извинился и вышел, а Анна Александровна проводила сына взглядом. Наконец, взяла паузу и тоже решила выпить чая. А у Маши поинтересовалась:

– Так что ты думаешь?

– Думаю… Я думаю, что на это, на самом деле, необходимо несколько месяцев подготовки.

– Я только пересказала вам то, что услышала от Любы.

И это пугало. По крайней мере, Машу.

Стас вернулся довольно быстро, скроил виноватую физиономию. Наклонился, опираясь на стол.

– Девочки, вы не будете возражать, если я вас одних оставлю?

– Что случилось?

– Ничего серьёзного. Но нужно срочно на работу. Маш, я за тобой заеду… через пару часов. Хорошо?

Маша растерялась от такого предложения. Несколько часов наедине с Анной Александровной? А она выживет? Вот так сразу, без подготовки?

Анна Александровна тоже секунду раздумывала, и когда заговорила, Маше даже пришло в голову, что она также усомнилась в своих силах провести с будущей женой сына столько времени. И решила найти решение.

– Не выдумывай, – сказала она сыну. – Мы же не в глуши живём, Маше вызовут такси. И тебе не нужно будет торопиться, и срываться с места.

Стас взглянул на Машу в сомнении, но та поспешила кивнуть.

– Всё правильно, Стас. Я прекрасно доберусь до города на такси, не переживай.

Он, после короткого сомнения, кивнул.

– Хорошо, не буду переживать. – Наклонился сначала к Маше, поцеловал, затем к матери. И довольно улыбнулся, глядя на них. – Как мне нравится видеть вас вместе.

Маша ему улыбнулась, а вот Анна Александровна из-за стола поднялась.

– Провожу его. Я ненадолго.

Маша вежливо кивнула, и почувствовала настоящее облегчение, когда ненадолго осталась в столовой одна. Расслабилась, откинувшись на спинку стула, позволила себе оглядеть комнату, любопытство можно было ни от кого не скрывать. Только Афанасий лежал на кресле у камина, щурил жёлтые глаза, но Маша, судя по всему, ему была безразлична. Кот только широко зевнул и махнул пушистым котом.

В столовую заглянула молоденькая горничная, которая до этого приносила чайник, но Анна Александровна, которая в этот момент вошла через другую дверь, её одним коротким жестом руки выгнала. Именно выгнала, почему-то Маше так показалось. Девушка тут же скрылась за дверью и плотно прикрыла её за собой.

Анна Александровна в молчании вернулась к столу, к Маше приглядывалась. А когда присела, сказала:

– Это даже хорошо, что Стас уехал. Мне бы хотелось поговорить с тобой наедине. – Это прозвучало предостерегающе, но Анна Александровна тут же добавила: – Мы очень плохо знаем друг друга, Маша.

Той пришлось кивнуть.

– Да.

– У Стаса было достаточно много девушек. Насколько я знаю. Но он редко кого приводил в дом. Говорил, что приведёт в дом невесту или, по крайней мере, ту девушку, которую полюбит по-настоящему.

Маша скромно улыбнулась, но Анна Александровна была серьёзна, и это не давало расслабиться.

– Но всё равно это случилось неожиданно. – Анна Александровна придвинула к Маше фарфоровую вазочку с яблочным вареньем. – Попробуй. Я сама варила. Иногда люблю… постоять у плиты.

– Спасибо. Я пробовала, очень вкусно.

Анна Александровна покивала. А следом задала вопрос:

– Ты любишь Стаса?

Вот тут следовало быть осторожной. Не перестараться и не скатиться в пустые восторженные заверения.

– Очень люблю, Анна Александровна.

– Я тебе верю. Вы молодые, красивые. И я вижу, что Стас в тебя влюблён. Он тобой гордится, ты знаешь? Он всегда так отзывается о тебе, как об адвокате. Словно ты уже представляла его интересы.

– Не представляла. И надеюсь, случая не представится.

– Я тоже очень на это надеюсь.

– Он видит, что я много работаю, Анна Александровна. Наверное, из этого делает выводы.

– Ты работаешь в бесплатной консультации. Дима так сказал.

Такое ощущение, что кроме Димы, в этом доме ничьё мнение для Анны Александровны особого веса и значения не имеет.

– Это не совсем так, – принялась оправдываться Маша. – Она не совсем бесплатная. Но мы городская юридическая служба, к нам приходят граждане за консультациями… Какие-то дела мы ведём бесплатно, у нас есть такая…

– Меня интересует не это, Маша. Почему вы там работаете? Из человеколюбия?

Маша не знала, куда смотреть. Встречаться взглядом с Анной Александровной не осмеливалась, боялась, что её насквозь прожжёт.

– Найти работу в приличной адвокатской фирме, не так просто, Анна Александровна. Нужен опыт, характеристики, чьи-то поручительства. Всё это нужно заработать.

– То есть, вы не нашли другой работы?

– Эта работа ничем не хуже. Просто там меньше платят. От этого не меняются законы, проблемы людей, фамилии судей.

– Странно, Дима говорит по-другому.

Маша заставила подавить в себе раздражение при очередном упоминании имени Харламова.

– Дмитрий Александрович человек с огромным опытом и, без сомнения, талантливый. У нас с ним разный уровень образования и изначальные возможности.

– Намекаете, что ему всё досталось легко? Отнюдь. Да, наша семья всегда принадлежала к среднему классу, и родители не скупились на Димино образование, но дорогу он себе сам пробивал. И, кстати, вы были несправедливы к нему.

– Когда?

– В субботу. Сказали, что он вернулся из Москвы, потому что здесь было проще. К вашему сведению, он работал в Москве несколько лет, весьма успешно. Вернулся из-за родителей, да так и остался. Я сильно расстроюсь, если он решит вернуться в столицу.

Под её обвиняющим взглядом стало стыдно, настолько, что трудно дышать. Маша чувствовала себя так, словно выгоняла Харламова из города, будто ей это под силу.

– Значит, вы хотите сделать карьеру, Маша?

– Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «карьера», но я люблю свою работу. Мне интересно, и, надеюсь, этот интерес не пройдёт.

– То есть, вы собираетесь работать после свадьбы?

– Конечно.

Анна Александровна покивала, а скептицизма в её взгляде прибавилось. Машу это удивило, она даже рискнула пояснить:

– Стас никогда не говорил, что хотел бы видеть меня дома. Только женой.

– Он и не скажет. Он для этого слишком молод. Мужчины в этом возрасте женятся бездумно, Маша. Не примите это на свой счёт, я вам это по житейскому опыту говорю. Они влюбляются, женятся, не совсем представляя, что такое семья. Именно для них. А такой человек, как Стас, он избалован всеобщим вниманием. С этим, я думаю, вы спорить не станете. И он совсем не представляет, что такое брак.

– Анна Александровна, я не совсем понимаю…

– Я объясню, Маша. Я сказала, что рада отъезду Стаса, у нас с вами есть возможность поговорить. Начистоту. И я прошу вас выслушать меня внимательно, и не обижаться на меня. Я мать, и имею право беспокоиться. Я своего сына знаю. Знаю, в каких ситуациях он может быть серьёзным и проявлять упорство, а в каких отпускать ситуацию, не понимая всей серьёзности.