Kitabı oku: «Точка опоры. Магический роман», sayfa 3

Yazı tipi:

– Дрейк для вас – олицетворение зимы?

– Вы тонко чувствуете образы, леди Эстия. Да. Его чёрные волосы и невероятно светлые глаза – чем не голые ветви деревьев на снегу? Или на льду. Я не люблю зиму.

– А вы, мистер Морель? Чем вы не человек зимы? – он услышал, как она встала и сделала несколько шагов к нему. – У вас тёмные волосы и серые глаза…

Он повернул голову на неё. Дочь Эстена Арьени была печальна.

– Поздняя осень? – слегка улыбнулась ведьма. – Когда листва опала, когда властвует серое небо и серые лужи, когда первые заморозки превращают воду в колючие иглы льда. Когда беспросветно и тускло. И надежды нет. И скоро зима, и это неотвратимо… И это время всем ненавистно и тягостно… Так же, как и вы, мистер Морель.

– Именно так, леди Эстия, – его глаза смотрели насквозь. – В этом сила осени. В этом её власть. Она овладевает умами и душами. Она вселяет уныние и тоску. Её ненавидят, но ничего не могут противопоставить её силе.

– Это очень печально, мистер Морель, – она не отводила взгляд. – Должно быть, вам очень одиноко.

– Не больше, чем вам, леди Эстия, – он улыбнулся одними губами.

– Я не одинока. Со мной – Дрейк.

Маг слегка усмехнулся. Слишком неубедительно звучали эти слова. Даже для неё самой. И всё же, она пыталась сохранить иллюзии, хотя бы перед его лицом.

Нездоровая. Искалеченная.

Прекрасная.

– Слишком ранний снег губителен для деревьев. Он облепляет ветви – это красиво. Но они ломаются под его весом. Калечатся. Будьте осторожны с людьми зимы, леди Эстия. Они не в силах оценить вашу красоту.

– Разве поздняя осень более милосердна? – усмехнулась ведьма. – Она оголяет дерево, лишает его роскошного убранства…

– Разве холодный ветер, срывающий листья с деревьев, не заботлив? Он бережёт дерево, освобождает его от лишнего груза. Он нагоняет облака, он укладывает спать. Он властен, но не жесток.

– Он ломает ветви.

– Только старые и хрупкие.

– Поздней осенью так мало света и тепла…

– Поздней осенью спокойно. Это время отдыха. Это время, когда от дерева уже ничего не ждут – ни цветов, ни плодов. Это – покой, леди Эстия, – он смотрел в её глаза, не выказывая эмоций.

– Смерть.

– Нет. Убивает не осень. Убивает зима.

– Вы способны убить – с лёгкостью. Дрейку это куда тяжелее.

Маг слегка улыбнулся, глядя в окно.

– Да, леди Эстия. Но не в вашем случае, – он взглянул ей в глаза. – Вы не представляете, как часто вы ходили по краю, переступали черту. Любая другая на вашем месте давно бы получила по заслугам. Но, увы… Я слишком люблю осень.

– Мне пора идти, – ведьма отвернулась.

– Разумеется. Не смею вас задерживать, леди Эстия, – он оторвался от созерцания вида за окном. – Вас проводить?

– Не хочу вас этим затруднять, мистер Морель. Я помню дорогу.

– Тогда разрешите преподнести вам небольшой подарок, – он подошёл к столу и выдвинул один из зачарованных ящичков.

…Его взгляд скользнул по холодной стали. Револьвер подался ему навстречу. Пальцы мага коснулись спрессованной смерти…

– Надеюсь, вам понравится…

Револьвер грустно вздохнул. В руках мага оказалась деревянная шкатулка. Хелиус отщёлкнул замок.

– Метательные ножи… Великолепные, – негромко проговорила девушка. – Простите, мистер Морель, я не могу принять столь роскошный дар.

– Леди Эстия, для меня это сущая мелочь. Сделайте мне приятное, примите это. Вы – первая в моём окружении, кто ценит холодное оружие так же, как ценю его я, – он протянул ей шкатулку.

Пальцы ведьмы, помешкав, коснулись гладкой стали клинков.

– Как они лягут в руку? Попробуйте, – он смотрел на неё неотрывно.

– Идеально, – кивнула Эстия, сжав рукоять одного из ножей. – И всё же, я не могу их принять.

– Тогда они будут ждать вас здесь, – улыбка слегка изгибала его тонкие губы. – Я надеюсь, в следующий ваш визит в этот дом вы найдёте лишний час на тренировку. А я с удовольствием составлю вам компанию.

– Благодарю, мистер Морель, – она отвела глаза. – Мне пора.

– До встречи, леди Эстия…

***

Горло сжимало ледяной перчаткой. Сердце глухо билось в грудную клетку. Строчки магического договора как будто отпечатались в мозгу.

«Обязуюсь жениться повторно…»

«Продолжатель рода Морель будет рождён от высокородной леди…»

«…Взамен обязуется сохранить его жизнь и здоровье…»

Она ещё его жена – а он уже выкупил свою жизнь ценой будущей женитьбы. Всё так логично и разумно – и всё же так больно и цинично.

Он уже планирует свою жизнь без неё. Он уже, возможно, выбирает себе будущую жену.

…Дрейк подошёл к ней, приобнял, улыбаясь. Сейчас они вернутся в его дом. Там нужно будет жить, общаться, откликаться на его чувства.

А между тем, он уже подписал договор, планируя свою жизнь после её смерти…

– Эстия, ты в порядке? Как мать, ты сможешь ей помочь?

– Ей не подошли мои предложения.

– Хм… Я поговорю с ней. Пойдём домой.

– Хорошо.

Ей было всё равно. Домой – так домой. Правда, где это «домой»? Тот дом – его. А у неё – ничего. Даже права на будущее.

***

Голова болела, хотелось спать. Смутное раздражение расползалось под кожей. Он устало закрыл глаза, пытаясь вспомнить прошлое. Солнечный день, гостиную Кадини, изящную медноволосую гостью…

Вот только вспоминались лишь изъяны.

…Она выглядит слишком просто. Она утомляюще-строптива. Её тело сковано и зажато. На её руке этот некрасивый бугристый шрам. В её крови – опасный вирус. Её болезнь требует так много его внимания и усилий.

Он зло выдохнул, пытаясь избавиться от мерзкого чувства.

Не получалось. Мешал приторный запах корицы.

***

…Чай с бергамотом был прекрасен. Полезен во всех отношениях. Ведь он лечил депрессию, успокаивал нервы, улучшал состояние кожи и помогал защитным силам организма.

А ещё прекрасно скрывал под собой странные привкусы и запахи. Впрочем, они были дружественны ему. И они так же, как и он, успокаивали душу и разум, защищали от опрометчивых поступков и ложных идей.

В тот момент, когда некий Эстен Арьени попытался перейти дорогу Хелиусу Морелю, на помощь пришёл чай с бергамотом. Капля за каплей, чашка за чашкой – он успокаивал и исцелял.

И сейчас старый друг вновь помогал, верой и правдой служа семейству Морель. Оставалось лишь направлять в верное русло мысли и чувства тех, кто проходил сейчас лечение этим чудесным средством.

Глава 5. Без маски

–…Арьени слишком легкомысленны. Они не умеют любить и ценить, – она держалась за его локоть, прогуливаясь по пробуждающемуся от зимней спячки саду. – Посмотри на них – что Эстен, что его сестра – они одиноки. Они не умеют беречь близкого человека, – Летиция сжала губы. – Эстия вряд ли будет другой. Не жди от неё многого. Она даже со мной стала вести себя куда холоднее, чем прежде.

– У неё шок. Её пытали, мама, – он смотрел перед собой.

…Весна ли, зима – ему было всё равно. Его жизнь не зависела от времени года. Он был выше этого. Он был хозяином себе и своим чувствам.

– Это ужасно. И всё же есть ценности, которые не исчезают даже в шоке. Она спасала только себя в тот момент. Она бросила тебя, Дрейк. Мне так больно это слышать, – в сапфирово-синих глазах плескалась боль.

– Она ничего не могла сделать для меня.

…Вымощенные дорожки безропотно ложились ему под ноги. У них не было выбора. И даже права на выбор.

– Она могла тянуть время. Подарить его тебе. Она могла верить в тебя, что ты успеешь справиться, – горячо говорила волшебница. – Но она просто трусливо сбежала в летаргию. Если бы не твоё заклятие Радуги и помощь Эстена, эти подонки взялись бы за тебя. Она бросила тебя, Дрейк. И сейчас, когда она видит, что мои заклятия тебя питают, она предлагает мне их убрать! – она была возмущена. – Ты понимаешь, Дрейк?! Для неё нормально – бросать своих. Я разочарована… Ужасно разочарована…

– Но твоё здоровье…

…Налетевший ветер разворошил его волосы. Наивный. Ему плевать на ветер. И на солнце. Его не сбить с выбранного пути.

– Свежий воздух, путешествие, целебные травы и амулеты других целителей мне помогут, – волшебница уверенно улыбнулась. – Мне нужно всего лишь восстановить потраченные силы.

– Ветвь на гобелене сохнет, – неестественно-светлые глаза Дрейка смотрели въедливо.

…Облака стаей летели на север. Сбегали. Совсем как Эстия, которая вечно пыталась сбежать.

– Я не вечна, – развела руками волшебница. – Но почему-то Эстия считает, что всё так фатально. А это не так. Я покажу ей, что это возможно – заботиться о близких. Преподам ей этот урок. Надеюсь, она в состоянии его усвоить. Нам придётся долго воспитывать её. Эстен научил её только манерам, но не человечности. У него самого нет преданности ни на грош – откуда ей взяться у его дочери… Не переживай, сынок, всё будет хорошо, – она прижалась к плечу Дрейка. – Родовая магия охраняет тебя от неё, она не навредит тебе. Постепенно она сможет изжить свои пороки. Надо запастись терпением и быть с ней построже… О, нам уже накрыли, – она улыбнулась, показав на беседку и изящный сервированный столик. – Хелиус позаботился, не иначе. Составь мне компанию? Я так люблю чай на свежем воздухе…

– Опять с бергамотом?

…Ярко-жёлтые нарциссы в вазе на столике как будто светились изнутри. Самовлюблённые первоцветы.

– Наверно… – она легкомысленно пожала плечами. – Ты имеешь что-то против? Мне вот кажется, что бергамот меня успокаивает. Мою душу… Мне становится всё ясно, я чётко чувствую, с кем я и где я. И это так хорошо, – она снова прижалась к его плечу. – Я так люблю вас – тебя и Хелиуса. И мне так больно, когда кто-то обходится с вами жестоко…

– С моим отцом можно обойтись жестоко?! – удивился Дрейк, садясь напротив матери.

…Кованая решётка беседки окружала их. Холодный металл – такой изящный, но такой прочный.

– Он только внешне так непроницаем. В своё время Эстен Арьени очень сильно задел его, – губы колдуньи сжались. – Но зато так он показал своё истинное лицо, и всё его ложное очарование исчезло. Я больше не верю этой маске. И ты – будь внимателен. Арьени – мастера иллюзий. Но они пусты, как стекляшка. Я надеялась, что Эстия – другая, но, всё же…

– Мама, расскажи, как это было? Как вы познакомились с Арьени? Почему предпочла моего отца? Как отделалась от очарования мастера Эстена?

…Белый фарфор в изящных пальцах матери казался нарисованным. Она и сама была слишком красива для этого мира. Мир был недостоин такой красоты.

– Зачем, Дрейк?

– Хочу понять, что в Арьени так искушает Блэров. Что было там, в вашем прошлом, мама? Каким был мастер Эстен?

…Мир тоже был ненастоящим. Он был подделкой. Он распадался прахом слишком быстро. Он был лжив до самого основания.

– Эстен… – она вздохнула. – Он был такой… Яркий. Дерзкий. Живой… А я выросла в графстве Блэр. Первые годы жизни были весёлыми, я бегала по лугам около замка, каталась на лошадях… Потом заболел отец. Мать не справлялась с имением. Управляющие… Они стали обманывать. Отец болел всё сильнее, не вставал, а наше состояние таяло, как снег. Мне уже было нельзя бегать. Я училась. Линейка так больно бьёт по рукам, Дрейк… И спина… Спина должна была быть прямая, – она смотрела невидящим взглядом и говорила, как будто в бреду. – Всегда прямая. А потом – Эстен. Он был глотком свежего воздуха. Он был свободный, Дрейк… Он был сильный. Я… Я потеряла голову.

– А мой отец?

…Особняк нависал над садом тяжёлой равнодушной громадой. Он был холоден – как и его хозяин.

– Он был мне знаком. Я знала, что сосватана за него. Но это молодость. Там не веришь в то, что это случится с тобой. Эстен просил моей руки. Но родители отказали. Морели богаты, богаче Арьени. Они не хотела для меня бедности. Я рыдала, но они… Они знали, как вернее…

– То есть ты не хотела за отца замуж?

…Перстень чернёного серебра случайно ударил о белый фарфор.

– Конечно, нет, – Летиция вздохнула. – Эстен предлагал бежать…

– Почему ты отказалась? Он ведь сильный колдун. Он смог бы спрятать тебя, и никакие Морели бы не нашли, – его брови сошлись к переносице.

…Рука матери нервозно поправила чёрные волосы. Леди не должна так делать. Но сейчас это не важно.

– Мне было страшно. Я не хотела быть с Хелиусом. А потом… Эстен стал казаться мне глупым и самонадеянным. Легкомысленным. Ненадёжным. Моя уверенность пошатнулась. Он слабее Хелиуса. Что сравнивать художника и военного… Я ушла от него. И до сих пор, Дрейк, я иногда вспоминаю это время и не могу понять – что это было? Любила ли я его… Я помню Эстена то идеальным, с кем легко дышать, то пустышкой…

– Хм, Эстия тоже раньше казалась мне глубокой, а теперь – пустой.

…Сапфирово-синие глаза взглянули насторожено.

– Но почему так? Я не понимаю. Наверное, со временем мы начинаем понимать истинную природу Арьени? – предположила она.

– Возможно, – он сжал губы. – И всё же, странно.

…Ветер порывом ударил по лицу.

– Увы, – вздохнула Летиция, поднося к губам чашку чая. – Ах, какой же он ароматный… И как я могла раньше не любить его…

Дрейк промолчал. Чай с бергамотом, в меру горячий, действительно успокаивал и придавал решимости. А ещё помогал спокойно и без иллюзий увидеть реальность во всём её неприглядном виде.

…Как бы это ни было горько. Как бы ни был горек бергамот.

***

Дома было тихо и холодно. Эстия была погружена в себя, неподвижна, как изящная статуэтка.

В руках Дрейка остывала чашка сваренного ею кофе. Шторы на окнах были плотно задёрнуты. Тускло горели магические светильники на стенах.

– Ты давно не варила новые зелья, – проговорил он, ощущая смутное раздражение.

– Да. Они бессмысленны. Меня исцеляет твоё присутствие, а не эти зелья.

– Понятно, – он отрывисто кивнул. – Я поговорил с матерью. Она обижена тобой. Говорит, ты была дерзка, грозилась передать мне всю информацию, позволила себе лишнее.

– Я позволила себе правду, – Эстия говорила без эмоций.

– Тебе не стоит обижать её.

– Ей не стоит обращаться ко мне за помощью.

– Эстия.

Ведьма вскинула на него глаза.

– Я тоже обижена ею, Дрейк. Может быть, ей тоже стоит сказать, что она не должна меня задевать?

– Скорее всего, ты неправильно её поняла.

– А, может, это она меня неправильно поняла?..

– Эстия, прекрати.

– Что прекратить? – ведьма была на удивление спокойна. – Прекратить иметь своё мнение? Прекратить защищать себя? Прекратить видеть ситуацию с двух сторон? Почему ты безоговорочно веришь ей, и столь же безоговорочно считаешь, что я придумываю?!

– Потому что её я знаю давно, и в ней уверен. А ты – эмоциональна.

– Именно поэтому ты даже не хочешь услышать наш с ней разговор из моих уст? – она наклонила голову набок.

– Не хочу дважды слушать одно и то же, – он сжал сухие губы.

– Я запомню… – негромко произнесла она куда-то в сторону.

– Эстия, хватит истерик.

– Если тебе нужно слепое подчинение, тебе не стоило жениться на мне.

– Права мать – Арьени слишком свободолюбивы, – Дрейк скривился. – Она, кстати, из-за этого ушла от мастера Эстена. Побоялась, что надоест ему, и он её бросит. Морели всё же в этом плане стабильнее.

– Не расстаются с добычей, да?

– Холят и лелеют – если точнее, – он слегка улыбнулся. – И всё же, будь потактичнее с моей матерью.

– Только после неё.

– Эстия, не будь так упряма! – он повысил голос.

– Ты тоже, – девушка встала с кресла. – Мне надо прилечь.

– Спокойной ночи.

Он проводил жену взглядом. Что-то в ней стало его раздражать. Непокорный нрав, это невнятное спокойствие, безразличие к нему. Как будто его обманули. Как будто под яркой обёрткой оказалась посредственная начинка.

Слишком разговорчивая и строптивая начинка. А это утомляет. Жена должна быть мурчащей домашней кошкой – в меру высокомерной и независимой, и всё же довольно ручной. Шипящей на других и лояльной хозяину. Спокойной к его отсутствию. Ненавязчивой. Способной самостоятельно умыть свою шубку.

Но волчица, похоже, не в состоянии стать мурчащей кошкой. Она ищет выход в лес и не понимает правил. Она не будет ни кошкой, ни даже собакой. Уж слишком неподвижный и пронзительный взгляд – и ни капли гибкости. Молчание – не знак согласия и не знак смирения, как должно быть, как было всегда у его матери. В её случае молчание – это выводы на будущее.

Неутешительные выводы.

***

Откладывать в долгий ящик – плохая привычка. Несделанное дело тяготит и отнимает силы. Несделанное дело превращает человека в раба.

Эрик Кортэр не любил откладывать дела. Поэтому сейчас он наблюдал за читающим письмо Дрейком – брови мага были вздёрнуты, на лице проступало удивление. Чего-то подобного он и ожидал. А что будет дальше – его волновало мало. Он всего лишь посланник.

– Что за бред? – выплюнул Дрейк, сложив лист пополам. – За кого они меня принимают?!

– За сильного мага, который изнутри знает тех, кто вечно расшатывает миропорядок. За мага, которому тесно в обыденности. Только и всего.

– Они принимают меня за предателя.

Эрик устало на него посмотрел.

– Дрейк, мне незачем тебя уговаривать. Это не моё дело и не мои проблемы. Это предложение может быть или интересно для тебя, или нет, только и всего. Но я понимаю, почему начальство предложило это именно тебе. Ты – возмутитель спокойствия. Твою силу – да в мирное русло – и Магозащите останутся только мелкие преступления.

– Я из знатного рода.

– В ОСО таких много.

Брови Дрейка взметнулись.

– Там те, кто не вмещается ни в мир мирных жителей, ни в мир преступный. Уникумы с редкими талантами. Они там не из-за денег, можешь не оскорбляться предложенным жалованьем, – Эрик говорил спокойно. – Они там ради адреналина. Кто-то любит гонки, кто-то охоту, кто-то прыгает с парашютами – а кто-то работает в ОСО. Сбрасывать пар можно по-разному.

Дрейк снова открыл лист.

– Я понял тебя, Кортэр.

– Рад это слышать.

Эрик кивнул мрачному магу и направился прочь. Свою часть обязательств перед Магозащитой он сейчас выполнил. Дальше – ход Дрейка.

***

Что-то рушилось. Что-то смутное, на границе чувств.

– У тебя проблемы? Ты стал резче…

Он вскинул на неё глаза, оторвавшись от завтрака.

– Много работы. Хочешь, после обеда свожу тебя куда-нибудь?

– Я хочу к Селене. Может, я пойду к ней, пока ты у родителей, а потом, когда ты вернёшься…

– Да, можно. Пообедаем вместе где-нибудь. Я подумаю, где, – он встал из-за стола. – Ты готова? Я открою тебе портал.

– Да, – Эстия встала и подошла к нему.

Из дома они вышли молча. На улице было ветрено. Облака караваном следовали на запад. Эстия исподволь рассматривала мужа, но Дрейк не обращал на это внимание. Он был отстранён, сосредоточен и спокоен.

– Дрейк… – она коснулась его руки. – Заклятие твоей матери… Его надо снять.

– Зачем? – ледяные глаза смотрели ровно.

– Она погибнет. Заклятие питает тебя её силами. А они не бесконечны, – Эстия говорила с давлением.

– Энергия бесконечна, – усмехнулся он снисходительно.

– Но не жизненные силы. Она расходует себя, Дрейк. Она не преобразовывает свободную энергию, а тратит своё.

– А затем своё же и восполняет, – скучающе продолжил он. – Эстия, зачем ты так в это вцепилась? Тебе лично надо, чтобы мать отказалась от помощи мне? – он повернул на неё голову. – Ты завидуешь, что сама так не можешь или что тебя так никто не питает?

Девушка отпрянула.

– Я понимаю последствия этой магии, которых, видимо, не понимаешь ни ты, ни она. Тебе кажется нормальным ходить в пузыре из чужой энергии.

– А что здесь такого? – хмыкнул он.

– То, что ты как будто ещё не родился! – Эстия не сдержалась.

Она остановилась, с возмущением и бессилием глядя на него.

– Ты как будто в матке. Ты соединён с ней пуповиной. Ты лишён своей воли – тебе диктуется воля матери…

– Ооо, только вот не надо про это, – он перебил её, скривившись. – Какая такая воля матери, что за бред?! В нашем роду женщины не могут свою волю направить никуда.

– Это очень печально, – в голосе Эстии звякнул металл, а налетевший весенний ветер переворошил её волосы. – Но всё же она смогла создать это заклятие. А ребёнок в утробе зависит от выбора матери. Может статься, ты в своей жизни ничего сам не сделал. Может быть, ты руководствовался в своих «вроде как сознательных» действиях, – она сказала это с сарказмом, – предпочтениями своей матери. Ты ведь пропитан ею. Может быть, ты и меня выбрал не просто так…

– А как? – он усмехался, глядя на неё сверху вниз.

– А так! Через призму её старой тяги к моему отцу! – она проговорила это с вызовом. – Её энергия, окружающая тебя, почувствовала нотки энергии моего отца в моей ДНК. И ты решил, что я тебе нужна. Может быть, я не твой выбор.

– Эстия, ты преувеличиваешь, – он скривился.

– Ты – всё ещё плод, Дрейк! Ты не хочешь родиться?! – её глаза были широко открыты.

– Твоя метафора ушла слишком далеко от реального положения дел, – смуглый маг устало посмотрел на неё. – Успокойся. Это всего лишь забота. Моя мать умеет любить. Учись – тебе это никто так хорошо не покажет, как она.

– Я никогда никого не буду «любить» как она, – Эстия презрительно выдохнула это слово.

– Оно и видно… Хорошо, что у нас не будет детей. Я не пожелал бы им такой матери. До встречи, – он взмахом создал мерцающее окно.

– Пока…

***

…Она смотрела на неё испепеляющим взглядом, ненавидя, презирая, как дикое животное, загнанное в угол. Вестник от Марко застал её на пороге дома Селены. Пришлось возвращаться за нужным эликсиром. А к тёте она зайдёт в другой раз.

Она всего лишь принесла нужный эликсир. Ей бы оставить его, и умыть руки. Но что-то держало. Именно поэтому она смотрела в эти красные от слёз глаза.

– Только не начинай, всё равно не поверю, – Дана зло скривилась. – Не надо мне твоего лживого сочувствия.

– Это было бы странно и нелепо с моей стороны.

– Тогда чего стоишь?

– Ощущение, что мне надо побыть с тобой. В одиночку встречать смерть – это больно. А я из рода валькирий. Мы провожаем души. Я только недавно поняла это. Не знаю, смогу ли сделать это, будучи в теле. Но попробую…

– Ты не захочешь провожать её.

– Перед смертью все равны.

– Ты ненавидела её.

– Скорее, опасалась.

– Ну и зря. Она была самым лучшим человеком в моей жизни. А теперь… Теперь…

Дана, закрыв лицо руками, мешком опустилась на диванчик. Её рыдания были горькими, настоящими. От таких душа корчится от боли.

Эстия подошла к ней, присела рядом.

– Ты её очень любила? – негромко спросила ведьма.

Дана молча закивала головой, а затем стала искать одной рукой носовой платок, не убирая вторую от лица.

– Это ужасно, терять любимых…

– Намекаешь, что тоже хоронила? – смешок был злым.

– Нет. Хоронить не приходилось, а вот лишаться кого-то – да, – голос Эстии был ровным. – Боюсь представить, что ты сейчас чувствуешь. В моё сострадание ты не поверишь, конечно, но я чувствую, как тебе плохо.

– Она была такая добрая. Она любила меня, понимаешь? – Дана вдруг с вызовом взглянула на Эстию.

– Она всегда мечтала о дочери.

– Хорошо, что ты связалась с Морелем, – взгляд Даны стал колючим. – Иначе бы так сильно любили бы тебя, а не меня.

– Вряд ли. Мы с Мариной вряд ли бы ладили. Я до сих пор не понимаю, зачем она хотела, чтобы я вышла за Марко. Я ей не была по нраву.

– А я тебе отвечу, – фыркнула ведьма, вытирая слёзы. – Она сказала мне, что ты из валькирий. А у них, вроде как, только девчонки рождаются. Она хотела гарантий, что у неё будет внучка.

– Ааа, вот оно что… – протянула Эстия. – Тогда понятно.

– Она обрадовалась, когда узнала, что нас в семье – две сестры. Её это успокоило. Что есть шанс родиться девочке, – Дана шмыгнула. – Но она не торопила. Она любила меня сильнее, чем моя собственная мать, понимаешь?! – в её глазах вновь полыхнуло яростью. – Хотя, куда тебе…

Эстия слегка улыбнулась.

– Она ведь ещё такая молодая была! – вдруг взвыла Дана. – Ну почему?! Почему я опять одна?!

Эстия качнула головой, с горечью глядя на рыдающую Дану. А затем властно обняла её за плечи. Ведьма дёрнулась, но руки Эстии держали крепко. Она прижала к себе её, и стала слегка раскачиваться, как будто баюкая ребёнка.

Рыдания усилились. Эстия молчала и обнимала.

– Почему она меня бросила? – сквозь слёзы простонала та.

– Она устала. Она так долго ждала. Но она теперь всегда сможет быть рядом с тобой. Она – та душа, которая всегда придёт на помощь, которая всегда будет тебя слышать. Мне кажется, Марина обрела покой, когда ты стала женой Марко. Она теперь может не волноваться за него, за будущее, за дом. В её жизни была прекрасная дочь…

Дана жалобно всхлипнула.

– Она так и говорила, – вдруг совершенно спокойно сказала она, взглянув на Эстию. – Что теперь она спокойна… У неё была тяжёлая жизнь. Много боли, – она подозрительно покосилась на ведьму. – Хотя вы все считали её чудовищем. Вы просто не знали, что сделало её такой.

– Да, увы, я не думала об этом. Больше была погружена в свои дурацкие страдания, – согласилась Эстия. – Наверное, зря.

– А я тебе помогу об этом подумать, – в глазах Даны снова горел злой огонёк. – Чтобы ты не судила её и не думала, что ты лучше неё! Она ненавидела мужчин, ты ведь в курсе? Её изнасиловали, Эстия. Впятером. Когда ей было 16. И никто не помог. А родители потом это замалчивали, как постыдную тайну, как будто это она виновата. А это не она! – голос Даны сорвался на крик. – Это те извращенцы…

– Бедная… – тихо произнесла Эстия, с трудом сглотнув. – Боги мои… Как это ужасно…

– Вот! Вот она и ненавидела этих гадов. Она искала женщин, переживших такое, и искала насильников магией вуду. Она мстила им за себя и за других. Они умирали, – улыбка Даны стала безумной. – Вот только ей не становилось спокойнее… Эстия, если она успокоилась, когда появилась я в этом доме – это что, я виновата в её смерти?! Она могла ещё жить и жить?! – синие глаза Даны снова наполнялись слезами.

– Нет. Это не твоя вина, это выбор Души. Она могла уйти, просто ощутив, что устала. А так она ушла с облегчением – и счастливая.

– Она не дождалась внучку, – плечи девушки снова стали вздрагивать.

– Она подождёт её оттуда, – Эстия бросила взгляд на небо за окном. – Она будет оберегать и тебя, и вашего с Марко ребёнка – я уверена в этом.

Эстия снова крепко обняла Дану. Глаза щипало от слёз.

Уж лучше не знать любви, чтобы потом вот так не страдать. Глаза Эстии были закрыты, а сознание поднималось, бережно держа за бестелесную руку самого страшного человека в своей жизни – Марину Кадини. Вот только сейчас она не казалась страшной. Она улыбалась. А ещё виновато смотрела на всхлипывающую Дану и что-то неслышно шептала.

До тех самых пор, пока не исчезла в снежно-белом окне.

***

…Он отправился не в дом отца. Он прошёл сквозь портал, чей код доступа был в том самом письме. Зачем – он не мог сказать. Любопытство или безразличие – что-то одно из них заставило его прогуляться сквозь не-материю.

Прогуляться. Поговорить. Задуматься. И вернуться домой.

…Её не оказалось ни у Селены, ни дома. Дух-слуга направил его в дом Кадини. Дрейк со смутным раздражением открыл портал.

Он не любил, когда его планы нарушались.

– Привет, Морель, – тускло поприветствовал его Марко, вставая навстречу.

– Где Эстия?

– С Даной.

– Какого лешего?

– Она ей зелье принесла. Дане плохо, – Марко был бледен.

– Чего случилось-то? – Дрейк нахмурился и повернул голову в сторону шороха.

Из комнаты около лестницы вышла темноволосая девушка.

– Ой, Дрейк, – она взглянула на него и тут же опустила глаза.

– Здравствуй, Агния, – он чуть сжал губы.

И всё же взгляд как будто против воли скользнул по стройной девичьей фигурке, по гладким струящимся волосам.

«Есть же нормальные девушки с нормальной причёской. А не как моя, вся в кудрях…», – подумал он с непривычным раздражением.

– Ну так, чего стряслось? – он повернулся к Марко.

– Мать умерла.

– Чья?

– Моя.

– А Дане чего плохо?!

– У них отношения были хорошие, – Марко говорил тихо. – Дана в истерике второй день.

– И давно Эстия там? – он недовольно сжал губы.

– Да уже часа два. Только ты не ходи туда. Пусть сами выйдут.

– Ладно, подождём… – процедил Морель, садясь на диван. – Ну что, тебя можно поздравить с освобождением? – он взглянул на хозяина.

Тот передёрнул плечами.

– Может быть, чаю? – вдруг спросила Агния, сцепив пальцы рук перед грудью.

Дрейк взглянул на неё, приподняв бровь.

– Не откажусь. С бергамотом, если можно. Хоть что-то скрасит ожидание…

Девушка слегка улыбнулась и скрылась на кухне.

– Агния пришла поддержать Дану, но не получилось. Дана на всех бросается. А с Эстией затихла, – Марко говорил едва слышно, как будто самому себе.

– Да подожду я, подожду, – проворчал Морель. – День уже безнадёжно испорчен. Впрочем…

Агния уже стояла перед ним, протягивая чашку чая на фарфоровом блюдечке. Дрейк кинул взгляд на её руки. Помолвочного кольца не было.

«Хм, если досидится, можно будет её рассмотреть себе на будущее. Вроде, спокойная и адекватная. Из нашего круга. Место своё знать будет. В отличие от некоторых»

Злая досада заполняла душу. Мать была права – обаяние Арьени было великолепным, но рано или поздно туман рассеивался. Может, ему повезло, что это происходит уже сейчас.

Он глотнул чай.

– Хм, и правда, отец умеет какой-то особый бергамот находить. Этот слабоват.

Марко пожал плечами. Ему было всё равно. А Агния как будто расстроилась.

– Тебе не по вкусу? Может, другой заварить?..

– Не надо, – усмехнулся Дрейк. – В конце концов, я могу наслаждаться не только напитком, но и общением.

Девушка отвела глаза, её щёки слегка порозовели. Дрейк слегка прищурился. Настроение имело шанс на улучшение.

***

– Ого, как она… Лихо… – валькирия с удивлением и странным для себя уважением смотрела на дочь.

Та не видела её – Сиггрид умела не обнаруживать себя, когда хотела. Впрочем, Эстия, которую мать предпочитала называть вторым её именем – Хлои, была слишком погружена в своё дело.

Она провожала.

– Живая – а провожает. Странно. У Фрейи спрошу, как так…

Силуэт Хлои был иным, чем Сиггрид и любой другой валькирии Вальхаллы. Более плотный, более осязаемый.

– Ого, и такую Душу затащила? – Сиггрид удивлённо смотрела на дочь. – Сильна… Не ожидала. Вроде ж слабенькая была, плаксивая.

Эстия Хлои Арьени обернулась. Сиггрид слилась с облаками. И всё же взгляд серых глаз дочери скользнул по лицу матери.

– Мда, это уже не та Хлои. Как же тебя переломало-то…

Валькирия нахмурилась. Ей срочно нужно было бревно – такое же, как и она, нематериальное.