Kitabı oku: «Шут. Книга II», sayfa 3

Элея точно знала: для нее нет ничего хуже, чем еще несколько месяцев ожидания. Именно это она и предъявила отцу как главный аргумент. «Я не желаю и в самом деле лишиться рассудка, – сказала она. – А это непременно произойдет, если я и дальше буду сидеть и ждать! Мне нужно покинуть Острова, узнать другую жизнь. Отец, ну что я видела, кроме Тауры и Золотой Гавани? Разве не имею я права на нечто большее, чем одиночество наследницы, у которой не будет ни мужа, ни детей, ни даже воспоминаний о чем-то особенном? О чем-то за пределами дворца?» И, как всегда, они оба знали, что слова эти – не выдумка и не уловка. Что они абсолютно правдивы. Именно поэтому Давиан хоть и скрипел зубами, но подключил к подготовке похода всех, кто только мог принести ощутимую пользу.

Официальным поводом этого, как говорил отец, «безумия» объявили необходимость создания новых торговых связей. Совет Мудрых отнесся к идее с большим сомнением, но у них не оказалось явных причин для протеста, ведь присутствие принцессы среди послов имело большое значение для успешного результата. Поэтому сборы шли полным ходом.

А в самом замке в это время с неменьшим усердием готовились к празднику. И, пока король выбирал людей для экспедиции, Элея была вынуждена столь же серьезно отнестись к приготовлению нарядов для бессмысленного торжества, которое именовали ее годовщиной рождения.

Фрейлины кружились вокруг принцессы, точно пчелы возле цветка: впервые за долгое время у них появился настоящий повод угодить наследнице, которая с момента своего возвращения на Острова не проявляла ни малейшего интереса к обычным дамским делам и развлечениям. Вместо того чтобы сидеть с пяльцами в кругу верных подруг, она то затворялась в замковой библиотеке, то часами изучала доходные книги, то общалась с самим канцлером и его подопечными. Те два года, что Элея провела в Закатном Крае, жизнь на Островах не стояла на месте. А ей, как дочери монарха и первой претендентке на трон, надлежало быть в курсе всего, что происходило в королевстве. Элее много нужно было наверстать, пересмотреть, узнать по новой. На вышивание цветочков не оставалось ни времени, ни желания. Прогуливаться она предпочитала в одиночестве, а трапезничать – с отцом. В остальное свободное время принцесса постоянно находилась за пределами замка. Если быть точнее – у Ваэльи. Но об этом мало кто знал.

Дамы огорчались. Но поделать они – как и Совет в случае с путешествием – ничего не могли, ибо не имели объективных оснований. Не обвинять же наследницу престола в том, что она уделяет столько внимания государственным делам и размышлениям, требующим уединения.

Зато подготовка к празднику давала фрейлинам полное право захватить почти все время принцессы. Они усердствовали так, будто ожидалась по меньшей мере свадьба, а не обычная годовщина рождения. Поначалу Элея пришла в ужас от подобного внимания, а потом ей стало стыдно. Совсем как тогда, перед Тьеро. И в самом деле – до чего нужно было довести дворцовых женщин, чтобы они так отчаянно бросились доказывать свою нужность? Осознав это, Элея стала спокойнее относиться к дамскому кудахтанью и стараниям фрейлин подобрать ей лучшие туфельки в тон платью. Она вздыхала лишь об одном – что среди них не было ее дорогой сестры. Иния дохаживала последние дни беременности и уже давно не покидала фамильного замка своего супруга.

За всеми праздничными хлопотами не осталось у принцессы и возможности наведаться к наставнице. Поэтому она не особенно удивилась, когда вечером накануне праздника к ее покоям пожаловал посыльный от ведуньи.

Увидев его, Элея чуть встревожилась: Ваэлья никогда не вызывала ее сама, если только на то не было особых безотлагательных причин. Принцесса молча пропустила слугу в опочивальню, откуда, хвала богам, уже успели убраться все эти назойливые графини и баронессы.

Ведунья послала к ней Раола – молодого сметливого парня, которого потихоньку обучала разным целительским премудростям. Симпатичный кареглазый Раол был из простой ремесленной семьи, но наставница прочила ему особенную судьбу, далекую от той, что была суждена всем братьям и сестрицам этого юноши.

– Ваше Высочество, – Раол отвесил принцессе глубокий красивый поклон. Выучился… а по началу-то был такой увалень, забавно вспомнить. – Госпожа Ваэлья имеет для вас очень важную новость. Она хочет видеть вас по возможности скорее.

Элея не удержала изумленного возгласа:

– Неужели завтра?! Раол, что за новости, ради которых я должна покинуть собственный праздник?

– Не имею чести знать, Ваше Высочество, – молодой слуга вежливо опустил голову. У него были вьющиеся каштановые волосы и глубокий низкий голос.

«Жаль, что я не умею лазить по карнизам, как Патрик, – подумала Элея. – Мне бы очень не помешало незаметно исчезнуть из дворца и все выяснить уже сегодня». Она устало сжала пальцами виски, поймав себя на том, что делает это точь-в-точь как наставница.

– С вашего позволения… – Раол прервал ее терзания. – Госпожа Ваэлья предположила, что вы пожелаете навестить ее сегодня. Если это действительно так, карета ждет внизу… – он неловко замялся. – А я могу сделать так, что вас никто не заметит по пути до нее.

Элея недоверчиво уставилась на старого знакомца. Вернувшись на Острова, она постоянно видела Раола у Ваэльи, но это было что-то новенькое. Неужели наставница решила выйти за рамки простого лекарского искусства, обучая своего молодого слугу? Увидев ее сомнения, паренек робко улыбнулся и вытащил из складок плаща какой-то небольшой предмет.

– Это не мой амулет, но он меня слушается, – Раол смущенно протянул ей странную вещицу – неровный шарик размером чуть больше лесного ореха, во множество слоев опутанный цветными нитями. – Госпожа Ваэлья дала его мне, чтобы я помог вам незаметно покинуть замок.

Он осторожно, почти даже робко улыбнулся. Да… этот человек и в самом деле мало походил на того хмурого коротко стриженного мальчишку, которого Ваэлья нашла у ворот гончарной лавки почти семь лет назад. Тогда Элея думала, что наставница попросту сглупила, подобрав на улице неуклюжего дурня, которого выгнали из подмастерьев за перепорченный товар… Но уже в первые дни мальчишка покорил ее своим отчаянным, доходящим до безумия желанием выбиться в люди… Больше всего он боялся тогда, что госпожа ведунья отошлет его обратно в семью, где еще пять голодных ртов и вечно пьяный злющий отец.

Вернувшись на родной остров, Элея не сразу узнала этого парня, который, уж по всему видно, давно добился своей цели – научился не только хорошим манерам, но и кое-чему большему…

«Подумать только! Что еще там есть в запасе у этой женщины, которую я, как полагала, знаю? Отводящее заклинание… Она ведь сама мне как-то говорила, мол, это уже магия, а не просто ведовство. То, что якобы под силу Патрику, но не ей самой. Ох, странно!»

Элея все еще не могла до конца простить наставнице ее предательское молчание, хотя в глубине души прекрасно понимала, чем оно было вызвано и какие в самом деле страдания доставляло самой Ваэлье. Но все же… Всегда так горько осознавать, что тебя даже не обманули, нет, просто оставили в неведении, точно малого ребенка.

Элея потянулась к шарику, однако в последний момент передумала и, качнув головой, опустила руку. Сама же Ваэлья ее и учила не трогать то, что неизвестно. Вот и ни к чему.

– Хорошо, – сказала она, – идем.

И, не раздумывая более, окликнула своих девочек-служанок, которые, притихнув, сидели в дальней части комнаты.

– Ничего не видели и не знаете, – сказала она им. – Подайте мой плащ.

Этим двум Элея доверяла – уж боги знают почему, но они были искренне преданы своей принцессе.

6

– Нынче холодно, Ваше Высочество, и слякоть… – Раол заметил, что Элея осталась в легких, только для дворца и подходящих туфлях. Едва они сели в экипаж, юноша скинул свой плащ и, не сказав более ни слова, обернул им ноги принцессы. Эта мимолетная, как будто вовсе незначительная забота вдруг так тронула ее… Элея поспешно отвернулась к окну, словно не было в мире ничего занятней ночной темноты. Она всерьез испугалась, что в кои-то веки не справится с лицом. Никто не считал нужным проявлять по отношению к наследнице такие простые человеческие чувства – все привыкли видеть в ней сильную личность, хотя на самом деле Элея была просто женщиной…

Всю дорогу до дома Ваэльи они ехали молча. Раол сидел напротив принцессы прямой, как солдат на построении. Сама же она, прикрыв глаза, устало откинулась на сиденье экипажа. День был такой длинный и такой бессмысленный. С самого раннего утра – только и разговоров, что о бале, последних веяниях моды да видных женихах.

На ухабах булыжной дороги коляску потряхивало – возница спешил доставить важных господ до места. Это был обычный наемный экипаж, какие развозят подгулявших горожан по домам. Вероятно, Ваэлья сочла лишним посылать Раола со своей каретой. И правильно. Может, чудесный амулет и отводит глаза, да только так оно верней. Не хватало еще Элее заспинных разговоров о ее странных отлучках из Брингалина в столь поздний час.

– Чу-у… – звякнув вожжами, кучер остановил лошадку. Он тоже не знал, кого везет: лицо Элеи скрывал капюшон. – Приехали.

Раол споро выскочил из экипажа и, придержав дверцу, помог выйти принцессе, а потом забрал свой плащ. Оглядевшись, Элея поняла, что коляска остановилась почти в квартале от дома ведуньи. Это тоже было правильно, только вот очень холодно… Она зябко переступила с ноги на ногу и укорила себя за бестолковость – надо ж было не надеть сапожек!

Расплатившись с возницей, Раол легко, будто невесту, подхватил Элею под локоть и увлек в темноту ближайшего переулка. Элея отчетливо разглядела, какая непролазная слякоть и грязь ждут ее буквально в двух шагах. Долго придется объяснять, отчего это ее новые парчовые туфельки пришли в полную негодность… Но едва только оставленная позади улочка вновь наполнилась звонким цокотом копыт, как Ваэльин посланец обернулся к Элее, сверкнул неожиданно яркими глазами и вдруг, по-мальчишески улыбнувшись, подхватил свою титулованную спутницу на руки. Словно и не знал о том, что прикасаться к королевской особе можно только с ее позволения. Впрочем, этот старый закон уже давно не соблюдался так рьяно, как прежде, и нарушение его не каралось слишком строго.

Элея так опешила, что лишь вскрикнула изумленно и крепче ухватилась за широкие плечи. Это тогда, в первый год их знакомства, Раол, будучи младше принцессы на пару лет, едва доставал ей до переносицы, а теперь вон какой вымахал…

– Держитесь, Ваше Высочество! Незачем вам грязь топтать, – весело прошептал этот дерзец и резво побежал в ту сторону, где под сенью старых лип стоял знакомый, родной дом Ваэльи. Ох, видели бы это члены Совета!

Ветер свистел в складках капюшона, а сильные мужские руки обжигали даже сквозь ткань… И Элея, взволнованно держась за своего похитителя, вдруг представила на его месте совсем другого человека… Нет, плечи шута не были такими широкими, да и ростом он сильно уступал Раолу, но если закрыть глаза…

«Глупая! – одернула она себя. – Все-то ты выдумываешь. Этот Патрик существует только в твоем воображении. Вот вернется в наш мир настоящий Пат – и не вспомнит о тебе. Кто такая Элея? Бывшая королева, прошлая жизнь. Может статься, его улыбка давно принадлежит другой – той, которая и мужа у тебя похитила…»

От этой мысли вдруг стало так нестерпимо горько, что внезапно заморосивший дождь, осыпавший лицо Элеи мелкими колючими каплями, оказался весьма кстати…

Ваэлья все равно догадалась, что она плакала. Взмахом руки отослала Раола прочь и сама развязала плащ Элеи. Бросив его на сундук у входа, ведунья крепко обняла принцессу.

– Ну что же ты, девочка, опять себя мучаешь?.. – твердые узкие ладони прикоснулись к ее лицу, смахнув слезинки вместе с каплями дождя.

Элея прерывисто вздохнула и попыталась что-то объяснить, разложить по полочкам, как положено человеку умному и вполне владеющему собой. Но вместо этого вдруг ухватилась за Ваэлью и расплакалась еще пуще.

– Эк же тебя… – наставница держала ее крепко, бережно покачивая из стороны в сторону, точно малое дитя. – Ну, полно, полно. Вижу, ты опять накопила в себе больше печали, чем способно вынести твое сердце. Успокойся, моя милая. И прекрати изображать ледяную королеву. Ты научилась делать это слишком хорошо… Признайся, даже оставшись одна, ты не позволяешь себе просто поплакать?

Элея кивнула. Как и Руальд, она ненавидела слабость в себе и по возможности старалась загнать ее глубже.

– Знаешь, что я тебе скажу… – Ваэлья усадила принцессу в ее любимое кресло. – Этот урок ты выучила. Теперь попробуй понять обратное. Прими свои чувства как есть. Не гони их и не прячь. Толку от этого мало. Ты и сама, наверное, уже поняла. Если долго копить слезы внутри, однажды они все равно прорвутся наружу. И это может произойти в самый неподходящий момент. И тогда все действительно увидят, что наследница престола – вздорная дуреха, которая на ровном месте может впасть в истерику, – наставница протянула Элее мягкую салфетку. – Утри слезы. И впредь не держи их в себе. Разумеется, придворные не должны видеть твои чувства, но наедине с собой ты больше не будешь их прятать. Пообещай мне это.

Элея слабо кивнула и высморкалась. Дышать сразу стало легче и думать тоже.

– Уже поздно… – вздохнула Ваэлья, – у тебя не так много времени. В следующий раз лучше поплачь, когда будешь дома, а то мы опять не успеем поговорить о главном.

Элея смутилась и сразу взяла себя в руки.

– Матушка, но о чем?

– А ты уже успокоилась?

– Да… – принцесса вздохнула. – Вполне. Извини.

В ответ Ваэлья лукаво улыбнулась и, будто в нерешительности, тронула пальцем губу.

– И впрямь, – рассмеялась она вдруг, – любопытство лечит лучше любых утешений. Ох, Элея! Новости мои таковы, что впору не плакать, а плясать от счастья, – наставница опустилась в кресло напротив принцессы и качнула головой, будто сама до конца не веря своим словам. – Я получила письмо. Вернее сказать, послание. В это трудно поверить, но… На Островах откуда-то взялся маг.

– Маг?! – Элея так порывисто подалась вперед, что нервно дернулся огненный лепесток свечи, стоявшей на столике между двумя женщинами. Тени метнулись от стены к стене.

– Да. Маг. – Ваэлья и сама уже не скрывала волнения, ее голос звучал отрывисто, а пальцы рук сплетались в непредсказуемом нервном ритме. – Очень странный маг, который знает о беде, приключившейся с нашим Патриком. И осведомлен он слишком уж хорошо… Этот человек, – наставница сделала глубокий вдох и взглянула на Элею с улыбкой, дрожащей на губах, – он желает помочь нам… Только скрывает свое имя. И требует полнейшей секретности.

– О боги… – Элея до боли закусила костяшки пальцев, совсем как в детстве. – Матушка, это правда?!

– У меня есть все основания полагать именно так.

Ваэлья осторожно тронула Элею за локоть, и та, опомнившись, отдернула руку ото рта.

– И… когда?! Когда он придет?!

Мир вдруг стал в сотни раз огромней и ярче. Как будто после долгой зимы в темной комнате сняли дубовые ставни с окон… Как будто ворвался свежий ветер, напоенный запахами моря, несущий с собой хлесткие взмахи парусов на ветру и звонкие крики чаек.

– Завтра, – улыбка уже не сходила с лица наставницы. – Завтра ночью.

– Боги… – Элея нервно рассмеялась. – Мне опять придется покидать Брингалин втайне от всех.

– Я знала, что ты не захочешь это пропустить, – усмехнулась ведунья. – Потому и послала за тобой. Завтра Раол вновь придет, после полуночи. Будь готова. А теперь ступай, ступай домой и спи. Новый день не будет легким, тебе нужно набраться сил. Одевайся пока, я позову кучера.

– Матушка! Постой, – Элея ухватила наставницу за руку. – Я не понимаю, как же так? Ведь корабли сейчас почти не ходят. Откуда он взялся?! И… почему именно сейчас?

– Не знаю, дитя… Могу сказать лишь то, что тебе известно и без напоминаний. Ты начала действовать. Теперь река течет в твою сторону. И она несет тебе то, в чем ты нуждалась. Возможно, этот корабль, что готов принять тебя, стал той движущей силой, которая повлекла за собой изменения судьбы. Теперь многое будет переписано…

– И я никогда не стану королевой? – Элея отчего-то вовсе не испытывала терзаний по поводу пророчества Ваэльи. Скорее ей было любопытно.

– Велика вероятность, – невесело усмехнулась наставница. – Но, как знать… возможно, в следующий раз уже Патрик перепишет твою судьбу по новой. Нам неведомы все пути богов.

7

Ваэлья была права: новый день принес столько хлопот, что Элея едва успевала оказываться во всех местах, где требовалось ее присутствие. Гости, живущие на других островах архипелага и просто в дальних уделах Таана, начали прибывать с самого утра, и каждому, невзирая на степень его родовитости, следовало уделить внимание, позаботиться, чтобы покои соответствовали статусу, а сам гость чувствовал себя как дома. Ко всему в придачу ей приходилось выслушивать бесконечные потоки комплиментов – стараниями фрейлин наряды Элеи были продуманы до мелочей и действительно заслуживали внимания. С утра и до начала праздничного пира ей предстояло встречать гостей в одном платье, небесно-голубом с сапфирами, на вечер же было подготовлено другое, еще более роскошное. Сшитое из золотисто-белой парчи и отделанное жемчугом, оно ниспадало до самого пола, скрывая изящные туфельки. Осенние волосы Элеи, диадемой уложенные вокруг головы, оставляли открытыми шею и чуть обнаженные плечи. И под оба наряда полагался корсет… Жесткий, немилосердно сжимающий бока. Элея его ненавидела. Зато дамы были довольны результатом и улыбались пуще самой принцессы, когда за ее спиной раздавались восторженные восклицания на тему «как хороша, будто снова невеста!». Нельзя сказать, будто эти слова особенно радовали Элею – ей уже хватило одного замужества. Впрочем, она понимала неизбежность подобных тем в дворянских кругах. Наследница – и без мужа… Ну и мало ли, что бездетна? На Белых Островах бастарды никогда не считались большим преступлением…

В какой-то момент Элея, поразившись своей беспечной наивности, с внезапным прозрением поняла, что фрейлины неспроста выписывали вокруг нее круги и так старались нарядить покраше. За всеми этими невинными дамскими штучками, как всегда неприметно, маячили длинные руки Совета. А она-то, глупая, полагала, будто вся суета и впрямь только из-за того, что наследница стала на год старше! Какая слепота! Вот как бывает, когда все время думаешь только об одном…

«Меня хотят выдать замуж! – эта мысль была яснее ясного и пронзила сознание обжигающей молнией. – И отец все знает. О боги!»

Она быстро перебрала в уме список приглашенных и с ужасом осознала, что как минимум три почетных гостя могут попытаться сделать ей очень недвусмысленное предложение. Конечно, такие вопросы, как замужество наследницы, не решаются одной встречей и одним днем, но в этом деле ведь главное – положить правильное начало… Элею прошиб холодный пот при мысли о грозящих ей витиеватых речах родовитых господ и их настойчивых попытках пофлиртовать с принцессой. И ведь никуда от них не денешься.

Опасения эти не замедлили обернуться реальностью.

Первым к Элее подошел граф Диорн. Как и все гости из ближних владений, он прибыл в Брингалин ближе к вечеру, когда в тронном зале уже накрывали роскошные столы. Кириан Диорн был богат, молод, красив, даже умен и, как следствие, невероятно высокого о себе мнения. Граф полагал, что весь мир должен ежедневно падать к его ногам, а уж дамы – в первую очередь. Да они, в общем-то, и падали… Только вот принцесса никак не относилась к числу этих соискательниц графского расположения. К сожалению, красавчику Кириану еще предстояло это осознать. И, к еще большему сожалению, Элея должна была донести до него эту мысль так, чтобы ни честь, ни самолюбие графа не пострадали.

Диорн уже успел облобызать руку принцессы и отсыпать очередную порцию комплиментов, когда Элея явственно почувствовала исходящее от него то самое намерение заложить фундамент более интересных отношений. Логическое мышление и чутье не подвели: Диорн был из числа тех троих, кого она сразу определила как вероятных женихов.

На цветистые слова Кириана надлежало отвечать столь же утонченными фразами, ни в коем случае не лишающими претендента надежды. Элея подобным фокусам была прекрасно обучена, но, боги, как ей не хотелось опять начинать эти нелепые игры…

Положение спас непонятно откуда возникший придворный лекарь. У Тироя всегда была манера появляться неожиданно и совершать разные нелепые поступки. В Брингалине нередко язвили: мол, взяв на службу этого человека, король, что называется, попал по двум мишеням одной стрелой – завел себе и лекаря, и шута. Впрочем, Тироя при дворе ценили и уважали, несмотря на его пристрастие к кимину, легкую распущенность и язык без костей. Лекарь никогда не пытался кого-то обидеть, а обязанности свои выполнял более чем хорошо. И когда он вдруг образовался между принцессой и графом, Элея простила Тирою даже те примочки для лица из вонючего бажельника, с которыми ей как-то пришлось пролежать почти полдня.

– Ваша милость… – лекарь отвесил принцессе грациозный поклон, взмахнув сорванным с головы беретом. Длинные алые перья чиркнули по каменному полу, а в следующий миг уже вновь задорно торчали над темно-русыми короткими вихрами Тироя. Лекарь был старше наследницы лет на семь, но лукавые искры у него в глазах неизменно выдавали готовность к мальчишеским проделкам.

– У тебя что-то срочное? – Элея отвела взгляд от графского лица, изобразив глубокое неудовольствие, однако, будь мысль материальна, все вокруг заметили бы, как отчаянно ухватилась она за возможность прервать беседу.

Тирой возвел очи к высокому каменному своду и огорченно причмокнул, изображая нечто вроде сожаления:

– Да, Ваше Высочество. Леди Райми оскользнулась на ступенях и повредила лодыжку. – В отличие от других гостей, лекарь уж точно догадывался, что на самом деле Элея рада ему до нервической дрожи под коленками. Демонстративно сожалеющий взгляд в сторону графа был тому неоспоримым доказательством. – Она глубоко опечалена, но ей придется покинуть этот славный праздник. Посему баронесса желает видеть вас, чтобы лично вручить свой презент и выразить все слова почтения.

Казалось, еще чуть-чуть – и ухмылка таки расцветет на этой не особенно симпатичной, но такой обаятельной физиономии.

«Слова почтения! Сколько еще их будет сегодня?..» – впрочем, Элея испытала искреннюю жалость к тетушке: пожилая родственница была добра по натуре и приятна в общении. Несмотря на целый букет хронических болезней, с которыми ей приходилось бороться на протяжении половины жизни, леди Райми редко позволяла себе нудное стариковское брюзжание в отличие от тетушки Байри.

– Граф, – Элея вновь одарила Кириана Диорна своим милостивым взором и едва заметно склонила голову, – было так приятно поговорить с вами. Надеюсь, вы не обидитесь, что мне приходится покидать вас. Выказать почтение леди Райми – мой долг. К тому же, полагаю, мои фрейлины не позволят вам заскучать. Дина, Мирела, – она окликнула двух самых миловидных незамужних баронессок, – будьте любезны, составьте компанию графу Диорну. – Элея посмотрела на девушек долгим выразительным взглядом, давая понять, что это не просто просьба, а важное поручение на весь вечер – упаси боги ослушаться. – Идем, Тирой. Проводи меня к тетушке.

Сбежать из тронного зала, где уже собрались почти все гости, было настоящим счастьем. Едва только дверь его скрылась за поворотом коридора, Элея вздохнула с облегчением и позволила себе на пару мгновений прикрыть глаза, прислонившись к беленой стене.

– Вам нехорошо, Ваше Высочество? – бесстыжий лекарь тронул ее за пальцы, пытаясь заглянуть в лицо. Но Элея отвернулась и устало махнула рукой.

– Нет, Тирой. Все в порядке. Просто немного утомлена, – она невесело усмехнулась. – Попробовал бы ты целый день походить в корсете!

– От корсетов один вред, – хмуро заявил лекарь. – Я бы вам очень не рекомендовал пользоваться ими. – Он все-таки исхитрился и поймал Элею за руку, плотно прижав пальцы к ее запястью. На миг стал совсем серьезным, что-то там выслушивая, а потом вздохнул и отпустил принцессу. – Еще час. Ну, может быть, два. Не больше. Потом э т о надо снимать.

– Тирой! – она не выдержала и фыркнула сердито. – Избавь меня от моралей! Я знаю все не хуже тебя. – Элея глубоко, насколько могла, вздохнула и кивнула в сторону гостевых покоев. – Веди уже.

«Он и впрямь чем-то походит на Патрика, – думала она, идя за лекарем, – только старше и не такой… светлый».

При одной лишь мысли о шуте сердце застучало быстрей, а к лицу прилила кровь. Да, Пат всегда, даже когда насмехался над индюками-дворянами, оставался непостижимо светлым. От него исходили невидимые потоки радости и чистоты. Как будто на малыша смотришь… Руальдов любимчик, хоть и вышел давно из молочного возраста, каким-то чудом сохранил это внутреннее сияние.

«Впрочем, – одернула себя Элея, – не исключено, что мне просто все кажется. И Пат нисколько не лучше того же Тироя. А эти мои ощущения обычны для всякой влюбленной женщины. И даже Ваэлья может быть предвзята, она ведь тоже любит его…»

Задумчиво глядя на пышные алые перья, реющие над головой лекаря, Элея не в первый уже раз с сожалением подумала, что ей совсем ничего не известно о прошлом шута. Лишь раз он обмолвился о монастыре и жизни в бродячем балагане. Но почему так вышло? Кто его родители? Каковы были те люди, с которыми Патрик вырос и научился своим удивительным трюкам?

Ничего-то она не знала.

Посещение тетушки заняло не слишком много времени – все-таки принцесса не могла долго отсутствовать на собственном празднике. Но немного отдохнуть, беседуя с леди Райми, Элея все же успела. И подарок ей неожиданно пришелся по сердцу.

Да что там по сердцу…

Седая хромоногая тетушка подарила своей титулованной родственнице маленькую статуэтку из серебра. Эта вещь не имела большой ценности, но при одном взгляде на нее у Элеи пресеклось дыханье.

Шут. Маленький смеющийся мальчик в костюме с бубенцами.

У серебряной фигурки величиной не больше пальца было живое доброе лицо в обрамлении летучих, едва заметно вьющихся волос. Мальчик шел по канату… такому же невидимому, как и ветер, растрепавший его вихры и рубашку. Видно, мастер был настоящим чудесником: не имея подставки, фигурка не падала, маленький акробат твердо держался на ногах. И вся статуэтка казалась удивительно живой и легкой, даром что весила вполне соответственно материалу.

Элея даже думать разучилась на несколько долгих минут. А тетушка лишь похлопала ее по руке своей сухой морщинистой ладошкой и пожелала счастья.

Между тем гости уже успели потерять виновницу торжества. Пока Элея сидела у леди Райми, на остров опустились густые синие сумерки, а в тронном зале зажгли свечи в огромном канделябре под потолком и еще множество факелов вдоль стен. Не успела наследница войти под его высокие своды, как ее стремительно окружили фрейлины, упрекая в забывчивости: Элея совсем упустила из виду, что ей необходимо переодеться в вечерний наряд. Хорошо хоть ответственные дамы в последний момент успели изловить принцессу прежде, чем она явилась на торжество.

Словом, еще какое-то время ушло на переодевание.

Когда Элея, наконец, появилась в тронном зале, гости, восседавшие за широкими столами, разом отвлеклись от созерцания пока еще не тронутых блюд, шумно обрадовались и наперебой принялись рассыпаться в комплиментах. В ответ принцесса лучезарно улыбалась, искренне стараясь в этот момент быть, как Пат, – просто дарить людям свой свет, свою доброту, все лучшее, чем богата душа. Они ведь не виноваты, что наследница не любит шумных праздников. Что в этот день она больше всего на свете желает лишь одного – поскорей сесть в неприметный уличный экипаж и оказаться рядом с тем единственным человеком, ради которого ей хотелось бы блистать нарядами и даже терпеть несносный корсет.

А вечер казался просто бесконечным. Одно угощение следовало за другим, вино лилось рекой, музыканты играли без остановки. В том числе и Тьеро, который, наконец, перестал напомаживать волосы и носиться со своей печалью, превратившись из ходячего недоразумения в приятного со всех сторон человека. Под веселый звон его лютни Элея перетанцевала в этот вечер с половиной мужчин. И, конечно же, от половины из этой половины приходилось выслушивать бесконечные похвальбы.

Мужчины! Они присматривались к ней, просчитывали каждое ее слово, изучали… чтобы понять наверняка, откуда и когда лучше всего пойти в атаку.

Подарков тоже было много. И все до неприличия роскошные, как будто и впрямь на свадьбу. Дорогие украшения, меха, наряды. От барона Свела – чистокровный жеребец, от маркиза Гармеля – отборнейшие листья кимина. От семьи Файра – бесценное золотое вино. Впрочем, традиции нарушать не след: Элея уже догадывалась, кому из подданных будет передарена большая часть этих подношений. И пусть! У господ потенциальных женихов останется меньше поводов думать, будто их дары в самом деле что-то значат для принцессы.

Несколько раз Элея ловила на себе взгляд менестреля. Тьеро в этот вечер был, наверное, по-настоящему счастлив. Его лютня звучала не смолкая, а звонкий голос услаждал слух самых знатных людей в королевстве. И все же почему-то он ждал одобрения именно той, кому был «подарен». Что ж, он заслужил это. Смешной чудак… Когда затихла очередная мелодия, украшенная переливами флейт, Элея подошла к Тьеро и незаметно поманила его за собой. Выйдя из зала, она дождалась музыканта в полумраке соседнего коридора.

– Ваше Высочество… – Тьеро, как обычно, попытался упасть перед ней на колено, но не успел. Элея ухватила его за локоть и отвела в сторонку, подальше от освещенного прохода. Приложив к губам палец, она улыбнулась юноше и сняла с себя золотой медальон, украшенный королевским гербом. Элея надела его на шею своему менестрелю и нежно поцеловала его в лоб. А потом, не оглядываясь, поспешила обратно в тронный зал.

Она знала: теперь Тьеро поймет, что милость принцессы не обошла его стороной. А дворянам этот медальон на груди музыканта даст богатую пищу для домыслов и сплетен. И прекрасно: меньше останется шансов догадаться об истинных заботах наследницы.

Между тем близилась полночь. Элея понимала, что странный неведомый маг не будет ее дожидаться в отличие от Раола, который уже наверняка нанял экипаж и велел кучеру хоть всю ночь караулить.

А еще она устала. Устала так, что ноги то и дело норовили заплестись одна за другую. Корсет превратился в орудие пытки: тугие шнуры многократно усиливали остальные неприятные ощущения – громкие голоса, яркий свет, обилие всевозможных запахов и звуков… Мир вокруг превратился в какой-то кошмарный сон, из которого надо было бежать как можно скорей. По опыту Элея знала, что гости угуляются только ближе к середине ночи, но, к счастью, ее партия в этой игре уже была исполнена. Оставалось только красиво раскланяться и с достоинством удалиться. Впрочем, кланялись как раз ей, а сама принцесса только благосклонно кивала каждому, кто еще был способен объективно воспринимать действительность и интересоваться чем-то, кроме вина, кимина и обольщений.