Kitabı oku: «Усадьба Розель», sayfa 13

Глава XXII

Откинутая деревянная крышка с треском шлепнулась на лежавший поблизости камень. Все трое почти одновременно склонились и заглянули в темный сырой погреб. Ящики были на месте.

– Там действительно золото? – недоверчиво спросил Виктор. – Это не прикол?

Максим закивал.

– Золото, золото, правда, – подтвердила Мила.

– Что-то сдается мне, вы, ребята, шутите, – Юрьянс-младший приподнял одну бровь.

– Спустись и посмотри, – журналистка хмыкнула.

Вчера после звонка Машиного доктора она все же рассказала Виктору об их с Максом находке. Утром девушка позвонила блогеру и объявила, что нашла хозяина усадьбы, а значит, и владельца клада. Однако Виктор, кажется, не воспринял ее слова всерьез. Он явно сомневался и думал, что над ним хотят подшутить.

– Давай спустимся, и ты сам все увидишь.

Говоря это, Мила уже полезла вниз. Утром прошел короткий, но обильный дождь, поэтому земля стала скользкой от влаги. Рука, которой она ухватилась за край ямы, соскользнула и девушка едва не сорвалась вниз, но все же удержалась. Когда она стояла возле ящиков, мужчина тоже спустился следом. Мила молча открыла верхний продолговатый деревянный ящик от снарядов. Виктор обмер, не веря теперь уже своим собственным глазам.

– Ты серьезно думал, что я стала бы шутить такими вещами? – спросила девушка тихо, обвинительным тоном, с обидой посмотрев на него.

– Я вообще… не думал, что такое возможно… Оно, получается, лежало здесь, а мы даже не догадывались, ходили мимо столько лет? – лицо Юрьянса-младшего выражало глубокий шок и, в кои-то веки, растерянность.

– Ага, – кивнула Мила. – Теперь посчитай, сколько с него достанется тебе. Вроде, нашедшему полагается двадцать пять процентов от стоимости клада. Но это не точно.

Виктор поджал губы.

– Так ведь не я его нашел.

Ему была не по душе эта покровительственная щедрость молодой девчонки по отношению к нему, взрослому состоявшемуся мужчине.

В погребе пахло сыростью, воздух, несмотря на беспрепятственный доступ кислорода, оставался затхлым, посему долго находиться внизу становилось тяжело. Мила вздохнула.

– Давай выбираться. Потом это обсудим. И ты сначала разведись, чтоб еще кое-кому не досталось.

Виктор плотнее сомкнул губы и ничего не сказал. В дом Юрьянс-младший заходить отказался, хотя Мила втайне на это надеялась.

– У вас даже рояль был, – сказала она будто между прочим.

– Да, Элина играла на нем. Я же говорил, что она оканчивала музыкальную школу, – будничным тоном отозвался Виктор.

Мужчина бросил на серые каменные стены короткий пустой взгляд. Что он испытывал, находясь здесь после столь долгого отсутствия – оставалось только догадываться. Быть может, он боялся прикоснуться к этим стенам даже взором, чтобы не бередить причинявшие боль воспоминания.

К слову, Макс хоть и был намного младше Виктора, сразу его узнал. При встрече парень не скрывал эмоций.

– Вик, ты! Вот это да! Я думал, вы всей семьей навсегда уехали в Европу!

Пока добирались до места, все вспоминал, как местные мальчишки с завистью провожали взглядами профессорского сынка, упакованного в джинсы и кожаную косуху. И что когда Виктор играл на гитаре, все девчонки были его.

–Ты носил косуху? – удивилась Мила.

В ее воображении моментально возник этакий рубаха-парень, байкер и бунтарь.

– Носил, – подтвердил Юрьянс-младший. – И хаер отращивал. И бороду. Короче, был всем поперек горла.

– Хаер… борода, – она сделала круглые глаза. – Мама дорогая!

Представить Виктора с бородой казалось чем-то вовсе нелепым. Она искренне надеялась, что он просто пошутил, но уточнять, так ли это, не решилась.

– Ха, Вик, очередная фанатка нарисовалась! – со смехом сообщил Макс, кивая в сторону Милы. – Она уже почти твоя!

От такой неуместной бестактности, граничащей с грубостью, девушка едва не поперхнулась. В ответ на реплику Максима последовала тишина, и тот понял – сморозил глупость. Парень смутился, а Мила, изо всех сил старавшаяся спрятать порозовевшее лицо от глаз Виктора, поспешила сменить тему:

– Макс, то золото, которое хранится в усадьбе… Оно по закону принадлежит ее хозяину и государству. Если хоть часть денег получит Виктор, он сможет вылечить сестру.

– Машу? Я ее помню. А что с ней?

– Ей нужна дорогостоящая операция, – коротко ответил Виктор, не желавший вдаваться в подробности.

Расспрашивать молодой человек не стал, сообразив, что это тоже будет выглядеть не совсем тактично.

Вернувшись в пригород Резекне, Мила и Виктор вошли в дом, громко болтая и смеясь.

– Есть хочется, – объявил Юрьянс-младший. – Ты вообще умеешь что-нибудь готовить?

– Конечно! Ты сомневаешься? Я сейчас докажу! – весело отвечала журналистка. – Только переоденусь.

– Ну, давай, – с сомнением бросил мужчина и направился в гостиную.

Оттуда уже раздался его насмешливый вопрос:

– Свое коронное блюдо состряпаешь? Яичницу?

Мила передумала идти наверх и поспешила следом за ним.

– А что ты имеешь против яичницы? – с вызовом воскликнула девушка.

Она шутливо толкнула его в плечо, но потом поняла, почему мужчина так резко остановился в центре комнаты. На диване, прямо в праздничном платье и в одной туфле, лежала Элина. Глаза ее были закрыты, но по тому, как молодая женщина пошевелилась, было очевидно, что она не спит. Их галдеж, скорее всего, ее и потревожил. Жена Юрьянса открыла глаза, поспешно села.

– А, это вы… Я пойду наверх, – она засуетилась, вставая и пытаясь привести в порядок волосы и одежду.

Но, по всей видимости, у женщины закружилась голова, потому что она упала назад на диван и провела ладонью по глазам. Выбившиеся из прически светлые пряди беспорядочно торчали в разные стороны, дорогое ажурное платье сильно помялось и на подоле виднелось несколько пятнышек от вина.

– Где Ивар? – отрывисто спросил Виктор.

– У моей матери, – вяло ответила Элина, снова предпринимая попытку встать.

– Ты пьяная, что ли? – на лице его появилось выражение подчеркнутого презрения и плохо сдерживаемого гнева.

Женщина не ответила, пытаясь нащупать ногой вторую туфлю. Когда-то безупречный макияж здорово пострадал – под ее глазами расплылись далеко не эстетичные круги от туши и теней.

– Вставай, – мужчина принялся помогать блондинке подняться.

Мила собиралась оставить супругов наедине. Наблюдать за этой сценой было неудобно. Но следующие слова Виктора остановили девушку.

– А ну посмотри на меня… Это что?

Журналистка увидела, как Юрьянс-младший, взяв Элину за подбородок, поднял ее лицо и повернул к свету. Было в этом прикосновении нечто настолько интимное, что заставило Милу усомниться в словах Виктора, уверявшего, будто он охладел к жене.

– Кто это тебя так?

А ведь и правда синие разводы, которые Мила сперва приняла за размазанную косметику, были синяками! Во всяком случае, с одной стороны лицо женщины в районе глаза и скулы приобрело почти фиолетовый оттенок.

– Говори, кто…

Но она молчала. Стояла, виновато опустив и чуть отвернув от него голову. Руки плетьми висели вдоль тела.

– Этот, с которым ты спуталась? – Виктор, чьи брови взметнулись вверх и образовали на лбу несколько морщинок, заглянул ей в глаза.

Его лицо было максимально приближено к ее лицу. Достаточно было податься вперед всего на пару сантиметров, не больше, чтобы они соприкоснулись. Ответа и в этот раз не последовало. Тогда мужчина повернулся в Миле.

– Кто ее хахаль? Ты же сказала, что видела. Отвечай, сейчас не до благородства. Говори, уже… – далее прозвучало самое что ни на есть русское матерное словцо.

– Кристап, – коротко сказала девушка.

Элина тут же пронзила ее обжигающим взглядом. Удивил ли этот ответ Виктора, было не понятно. Мила вцепилась в ручку двери гостиной вспотевшей ладошкой, не в состоянии сдвинуться с места и отвести шокированного взгляда от мужчины и женщины. Больше Юрьянс-младший не сказал ни слова. Лишь надел недавно брошенную на диван спортивную ветровку и вышел на улицу. В тишине было отчетливо слышно, как завелась машина.

Элина бессильно опустилась назад на диван, закрыла ладонями лицо и зарыдала тихо, как человек, у которого в жизни случилось что-то очень страшное.

Журналистка помялась у входа в комнату, не зная как поступить. Оставлять женщину в таком состоянии было нельзя. Но помня, как она относилась к Миле, утешать Элину тоже особого желания не возникало. И все же девушка пересилила себя, подошла и села рядом.

– Шшш… – она осторожно обняла плачущую женщину за плечи.

Та заговорила сама.

– Новорожденный Ивар и маленькая очень активная дочь… Я, как могла, разрывалась между ними… Всегда одна, потому что Виктор почти сутками пропадал на работе. Мне казалось, что после бессонных ночей я каким-то чудом стояла на ногах. Тот день, когда все случилось, мне до сих пор снится в кошмарах. Я знаю, Виктор меня с тех пор ненавидит. Я всегда это чувствовала, и жила с этим. А потом поняла, что больше так не могу, иначе просто погибну… И ответила на ухаживания Кристапа. Дура. А когда решила с ним порвать, он… он…

Элина зарыдала громче, отрывки фраз стали перемежаться всхлипами. Мила машинально гладила блондинку по волосам. Та открылась ей с настолько неожиданной стороны, что девушка не могла собрать в кучу мысли

– А муж… я давно уже себя женщиной с ним не чувствую. Он меня не любит. Это видно. Вначале он был совершенно другой, а теперь даже не прикоснется лишний раз.

– Может, вам нужно поговорить? – посоветовала Мила.

– Поговорить? – вскинула Элина заплаканное лицо. – Ты на самом деле веришь в эти советы психологов? Если бы мы все это обсуждали, то расстались бы еще лет десять назад. Знаешь, что самое главное в отношениях? Вовремя закрыть рот. Наши предки потому и жили в браке по многу десятилетий, что все терпели и молчали. Я, конечно, имею в виду женщин.

Мила подумала, что ведь Элина права. Что ж, по-настоящему счастливые браки – большая редкость. Девушка не могла оторвать от блондинки глаз. Даже в таком состоянии та выглядела очень ухоженно и роскошно. Все-таки Виктор выбрал жену себе под стать. А еще Мила думала о том, как же сильно можно порой ошибаться в людях. Кристап вначале произвел на нее очень хорошее впечатление.

Виктор вернулся поздно вечером. Запах алкоголя и разбитые костяшки пальцев на обоих руках говорили о многом. Мужчина устало опустился в кресло и вытянул ноги.

– Машу перевели из реанимации. Утром поеду к ней.

– Я с тобой! Мне Лалина как раз пора забирать! Очень удачно вышло, что в Резекне всего одна больница.

Виктор поглядел на нее, как на немного странного человека, а Мила, не обращая на это внимания, продолжала щебетать наигранно весело о чем-то еще. Только бы не заводить разговор об Элине и Кристапе, который, неизвестно, здоров ли теперь…

Однако Виктор сам заговорил об Элине. Хмуро глядя куда-то в сторону, спросил:

– А она… где?

– Наверху в комнате спит.

Теперь он сидел молча, с задумчивым видом рассматривая дырку от пули в стене примерно в метре от пола.

Когда у него зазвонил мобильный, Мила увидела высветившуюся на экране фотографию Айварса. Думала, Юрьянс-младший не ответит. Но тот поднял трубку.

– Да, – без выражения сказал он.

– Здравствуй, сынок. Ты прости меня, старого дурака, – раздалось на том конце. – Пожалуйста, прости!

А затем последовал отчетливый звук, похожий на плач.

Глава XXIII

– Не верится, что завтра домой.

Говоря это, Мила крепче прижалась к Олегу и уткнулась подбородком ему в то место, где шея переходит в плечо. Стояла, касаясь лицом его виска и щеки. Благо, высокие каблуки это позволяли. Так было удобнее наслаждаться его теплом, вдыхать его такой родной запах и… наблюдать за тем, что делается в гостиной. На улице уже достаточно стемнело для того, чтобы прекрасно видеть все, что происходит за незашторенными окнами дома. А там творилось нечто интересное. Виктор стоял, скрестив на груди руки и вальяжно подперев плечом стену. Элина сидела в кресле лицом к нему и что-то говорила. Юрьянс-младший безмолвно внимал. Наконец и он заговорил. При этом мужчина принялся расхаживать по комнате, и руки его по-прежнему оставались перекрещенными на груди. Судя по выражению лица, он был спокоен и бесстрастен. Лица Элины, расположившейся спиной к окну, Мила видеть не имела возможности. Судя по всему, разговор супругов продолжался уже достаточно долго. Гулявшие по округе Мила и Олег оказались в зрительном зале в самый разгар представления.

– Как думаешь, они останутся вместе или разойдутся? – вдруг спросила девушка.

Олег проследил за взглядом Милы, и ответил, но, похоже, мысли его витали несколько в ином направлении.

– Да я как-то вообще об этом не думаю.

Он с недоумением поглядел, как журналистка неотрывно следит за действиями персонажей за стеклом. Девушка так бесцеремонно таращилась в окно, что Олег ее одернул. Хоть и трудно рассмотреть что-то, кроме своего собственного отражения, в темном окне, находясь в ярко освещенной комнате, но их все же могли заметить.

– Может, пойдем уже внутрь?

– Подожди!

Мила с досадой фыркнула, потому что пропустила момент, когда Элина заплакала, а Виктор подал ей воды. Мужчина присел на подлокотник кресла и чуть склонился к жене так, что головы супругов почти соприкасались. Теперь их разговор гораздо больше походил на интимную беседу двух очень близких людей.

– Ладно, пойдем, – нехотя согласилась девушка.

И все же она не удержалась – снова оглянулась и поглядела. Очень быстро, мельком. Ее переполняло неконтролируемое желание посмотреть еще раз. Но взгляд Олега сделался каким-то жестким. Вот такого Лалина она побаивалась, и перечить ему не решалась.

Видимо, узнать какие-либо подробности из разговора супругов Миле было не суждено. Рано утром все, кроме Элины, поехали навестить после операции сестру Виктора Машу. Ей нельзя было вставать с постели, тем более что к ее телу были прикреплены датчики кардиомонитора, а в вену введена трубка от капельницы. Поэтому, облачившись в белые халаты, бахилы, шапочки и маски, посетители проследовали в палату девушки.

Лицо Маши было удивительно красивым в этот момент, спокойным и одухотворенным. Она казалась существом не от мира сего. Когда открыла глаза и увидела собравшуюся у ее постели компанию, то улыбнулась кротко и радостно.

– Ну, привет, тетя Маша, – первым заговорил Олег.

– Почему тетя? – ее аккуратные темные бровки сошлись на переносице.

– Отец тебе потом объяснит, – подмигнул Лалин.

– А где он?

– Приболел, – после некоторой заминки ответил Виктор, стоявший у постели сестры с букетом цветов в руках.

Надо отдать ему должное, после всего случившегося он оставался до крайности беспристрастным. Правда, исчезли его насмешливые ухмылочки и показное безразличие. После того, как узнал об измене жены, он сам словно почувствовал невольное облегчение. Юрьянс-младший сейчас выглядел настолько безукоризненно, что когда шли по коридору к палате, на него заглядывались все встречные представительницы прекрасного пола. Белый лонгслив, бежевые брюки и спортивные светлые туфли великолепно подчеркивали его смуглую кожу и смолянистые волосы. Хотя Лалин в джинсах и светлой рубашке ему ничуть не уступал – решила Мила. Ее мужчина был очень недурен собой – этого у Олега не отнять. Девушка ощутила легкую дрожь удовольствия, пробежавшую колкими иголочками тока по позвоночнику, от осознания того, как мягко и в то же время собственнически он держал ее за руку.

Когда Маша спросила об отце, Мила невольно закусила губу и сильнее сжала руку Олега, вспомнив, как гулко стукнулась голова профессора об пол при падении. Надо же было такую аферу придумать! Что, если Айварс на самом деле двинулся рассудком?

Слава богу, развивать тему резкого недомогания Юрьянса-старшего не стали.

– Как ты себя чувствуешь? – задал дежурный в таких случаях вопрос Виктор.

– Не знаю. Никак. Я думала, вы уже уехали, – Маша вопросительно посмотрела на Олега и Милу.

Девушка говорила тихим шелестящим голосом. Очевидно, действие лекарств еще не полностью сошло на нет, да и перенести довольно сложную многочасовую операцию было нелегким моральным и физическим испытанием для любого человека.

– Пришлось немного задержаться. Но сегодня уезжаем. Это уже точно, – ответил Лалин.

– Вот прямо сейчас и поедем, – добавила Мила.

Утомлять пациентку долгими разговорами было запрещено, за чем зорко следила угрожающих объемов медсестра, уже пару раз заглянувшая в палату и окинувшая всех безмолвным гневным взором. Поэтому поболтав с девушкой еще около десяти минут, посетители попрощались.

Выйдя на улицу, Мила вдохнула полной грудью, чтобы изгнать из легких горький, пропитанный запахом лекарств, воздух больницы. Рядом остановился Виктор. Глядел куда-то мимо нее и шарил рукой в кармане в поисках сигарет.

– Как у вас дела? – спросила журналистка.

Олег где-то замешкался, и она воспользовалась этим, чтобы выяснить хоть что-то. Юрьянс-младший понял, что она имела в виду. Потому что слегка поморщился и отвел глаза.

– Не хочу об этом говорить, – произнес он и чуть жестче добавил: – Я принял решение, за которое меня, скорее всего, будут осуждать. Но мне плевать. Кстати, я так и не поздравил вас с помолвкой.

«Да уж, зато посмеяться над нашим решением снова пожениться не забыл», – подумала Мила.

– Так что, вы уже едете? – уточнил латыш.

Она кивнула.

– Ну тогда пока. Мне еще к Айварсу надо зайти.

Тут как раз подошел Олег, говоривший по мобильному. Нажал отбой и кивнул в ответ на его «пока». Виктор неторопливо отступил в сторону, прикуривая, а они направились к машине.

Ей самой это их прощание с Виктором после всего, что между ними было, показалось слишком сухим и натянутым. Девушка расстроилась, словно что-то осталось незавершенным. Он так жарко целовал ее, дарил цветы. И настолько холодно попрощаться? Она никогда не поймет мужчин. Конечно, Виктору сейчас хватало проблем, но все же как женщина Мила была серьезно уязвлена.

– А почему ты назвал Машу тетей? – заговорила девушка, чтобы как-то отвлечься от дурных мыслей.

– Она – дочь родного брата моего деда, – напомнил Олег, выруливая с больничной стоянки.

– И правда, тетя…

– А почему ты мне не рассказала, что этот Юрьянс – сын моего прадеда? – в свою очередь поинтересовался Лалин.

– Я не была на сто процентов уверена, да и ты так о нем отзывался… Думала, тебя такая новость не обрадует. Слушай, а ты что, мне пощечину влепил, когда я отключилась?

– Ага, – кивнул Олег. – Когда ты обмякла и повисла у меня на руке, я чертовски испугался. И сам уже чувствовал себя неважно. Ты вообще ни на что не реагировала. Я даже хотел скорую вызвать, но почти сразу после тебя тоже отключился.

– Мда… Приключение. Кому расскажи – не поверят.

Девушка вздрогнула от показавшегося неожиданно громким звука смс. Достала телефон и бегло просмотрела текст. «Прощай. Люблю тебя!» Сердце с ужасной силой подпрыгнуло, а затем ухнуло куда-то вниз. В районе солнечного сплетения растекся странный холод, а щеки, наоборот, запылали.

– Что там? – сквозь гул крови в ушах донесся до нее голос Олега.

– От оператора, – Мила постаралась ответить будничным тоном и, кажется, ей это удалось.

Нажала «удалить» и снова спрятала гаджет. Повернувшись к окну, девушка принялась с удвоенным интересом рассматривать проплывающие мимо красоты.

– Все-таки грустно уезжать. Опять эти рабочие будни, – вздохнула она.

– Да, а твой редактор, наверное, рвет и мечет?

– Скорее всего. Ну и пусть. Зато я неплохо провела время. Если хочет, пусть увольняет.

– А он может, статьи-то ведь нет.

– Почему? Я отдам в печать материал о подвиге русского летчика, взорвавшего немецкий штаб, и героизме латышского врача, несмотря на смертельную угрозу, помогавшего нашим солдатам.

До границы было не больше пятидесяти километров, так что скоро эта страна окажется позади, в прошлом.

…Латгалия, этот древний регион с удивительной историей, напоминал Миле такую старенькую непримечательную книгу в дальнем углу книжного шкафа. Ты не обращаешь на нее внимания, но однажды от скуки открываешь… и уже не можешь оторваться, пока не прочтешь всю до последней страницы.

– Знаешь, Латвия мне очень понравилась! – сообщила Мила с ноткой грусти в голосе.

– Особенно латыши, – заметил Олег.

Журналистка насупилась. Его намеки, хоть и шуточные, ее задевали. Она сама себе боялась признаться, что по-настоящему увлеклась другим. Кем-то кроме Олега. Такое с ней случилось впервые в жизни. Она едва не стала любовницей женатого мужчины! От этой мысли по спине пробежала легкая дрожь – от ужаса и восторга.

– Ну как минимум один латыш мне как раз очень не понравился! – заявила Мила. – Сумасшедший какой-то! Никогда в жизни все это не забуду.

– Не надо так об Айварсе. Он как-никак тоже мой дед.

– Ты будешь с ними общаться?

– Конечно. Родственники все-таки. Я, пока Виктор не видел, переписал у него номер карты. Перекину деньги, которые мне крестный на день рождения подарил. Там хорошая сумма.

Мила положила ладонь ему на колено. Рядом с ней был самый лучший мужчина в мире!

– Латвия – это, конечно, хорошо, но мне хочется домой. Не представляю, что пережили мои родители, – серьезно сказал Олег.

Журналистка промолчала, вложив в свой взгляд на Лалина все сочувствие, на которое была способна.

– Ты хочешь пышную свадьбу или в узком кругу? – вдруг как ни в чем не бывало поинтересовался молодой человек.

– В узком кругу, – не задумываясь, ответила девушка.

– Тогда поехали.

– Куда?

– В ЗАГС.

Одной рукой держа руль, другую он сунул в карман, вынул оттуда маленькую бархатную коробочку, открыл ее движением большого пальца и протянул Миле. Она увидела помолвочное кольцо из белого золота с густой сверкающей россыпью бриллиантов.

– Олег! – только и смогла выдохнуть девушка.

Декабрь 2018г.

Этот Новый год обещал порадовать поистине праздничной погодой. С самого утра тридцать первого декабря крупными пушистыми хлопьями валил снег. Мила еще немного полюбовалась им у окна, а потом вернула на место пышные складки кремового тюля, слезла с дивана, на упругих жаккардовых подушках которого сидела, опершись локтями на массивную высокую спинку, и поглядела на елку. Вчера она наряжала эту красавицу полдня. Но результат того стоил! Вышло очень стильно и изысканно. Елка была украшена в синих, белых и серебристых тонах. Преимущественно шарами и бантами. Олегу результат ее творчества очень понравился. Тем более что украшения удачно гармонировали с отделкой их небольшой светлой квартирки в одном из спальных районов города. Праздник молодожены решили отмечать дома, хотя родителям Олега сказали, что забронировали столик в ресторане. Просто хотелось побыть вдвоем. Теперь нужно было съездить к мастеру на прическу и кое-что доделать из праздничных блюд. Новое платье свободного кроя из синего бархата уже висело на плечиках в спальне. Мила как раз обувала симпатичные угги с меховыми отворотами, когда в дверь позвонили.

– Вам посылка из Германии, распишитесь вот здесь, – молоденький курьер указал, где именно следует поставить подпись.

Журналистка помчалась в гостиную, уселась на диван и принялась распечатывать коробку. В ней оказались большой пушистый плед, белые меховые варежки и шапочка, музыкальная шкатулка с балериной, а также коллекционная модель Ford Model T, от которой Олег точно придет в неописуемый восторг. К содержимому посылки прилагалась фотография. Со снимка ей улыбались Маша, Ивар и Виктор.

Мила некоторое время глядела на фото, а потом медленно положила его на полку между сувенирами. С удовлетворением отметила, что внутри совершенно ничего не екнуло.

Олегу, вскоре вернувшемуся с работы, подарок очень понравился. Лалин некоторое время любовно рассматривал свою модель автомобиля, раздумывая, не заняться ли коллекционированием, а потом подошел к жене и присел рядом. Обнял ее и положил ладонь на аккуратный небольшой животик, едва заметный под домашним шелковым брючным костюмом.

– Ты что, расстроилась? – осторожно спросил он.

Мила отрицательно покачала головой и прильнула к его плечу.

– Хотя, может быть, да. Айварс умер от инсульта. Это Виктор сообщил. А Машу удачно прооперировали в Германии.

– Старика, конечно, жаль, какой бы он ни был. А за Машу я очень рад.

В уголках глаз молодой женщины блеснули слезинки.

– И я!

Она прижалась к нему еще крепче и мягко поцеловала.

– Каждый раз, когда вспоминаю о нашей поездке в Латвию, знаешь, о чем думаю? – тихо спросила журналистка. – О том, что сначала все люди кажутся хорошими. А потом ты узнаешь их тайны…