Kitabı oku: «От золотого тельца до «Золотого теленка». Что мы знаем о литературе из экономики и об экономике из литературы», sayfa 4

Глава четвертая
«Когда муж умирает, жене положено освободить родовое поместье»
Майорат в европейской литературе XIX века

«Старший брат человека – его исконный враг» – таково мнение одного из героев романа Уильяма Теккерея «Виргинцы» (1857–1859). «Пусть меня повесят, если есть в Англии хоть один человек, который желает долгой жизни своему старшему брату», – поддакивает ему другой герой. Во второй половине XVIII века, когда происходит действие романа, в Англии (и в большинстве стран Европы) практиковался майорат (unigeniture) – принцип наследования, по которому все земельная собственность (у знати еще и титул) достается одному человеку. По самой распространенной схеме майората имение переходило старшему наследнику (primogeniture), причем по мужской линии. При этом не только исключалось наследование поместья младшими братьями, но и отдавалось предпочтение наследникам мужского пола по непрямой линии (дядьям, двоюродным братьям и племянникам) перед дочерьми. Как правило, наследниками не могли стать ни внуки мужского пола от дочерей, ни племянники по линии сестер.

Когда в 1328 году умер король Франции Карл IV Красивый, оставивший только дочерей, ближайшим родственником мужского пола был его племянник Эдуард III, сын сестры. Но Эдуард был английским королем, и французская знать приняла закон, согласно которому, будучи сыном сестры, наследовать престол он не мог. Трон перешел к двоюродному брату Карла IV, сыну младшего брата его отца, он стал королем Филиппом VI (и родоначальником династии Валуа). Эдуард не смирился с этим, и началась Столетняя война.

В Англии система майората сформировалась в XIII веке. Английское общее право насаждало ее гораздо строже, чем континентальное. Майорат был узаконен: вплоть до XVII века он был обязателен почти повсеместно. Неудивительно, что больше всего упоминаний о майорате мы находим именно в английской литературе. Во многих произведениях он движет сюжетом.

Родон Кроули, герой романа Теккерея «Ярмарка тщеславия» (1847–1848), действие которого происходит во время Наполеоновских войн, может рассчитывать только на наследство своей тетушки, потому что он младший сын Питера Кроули. А когда тетушка отворачивается от него из-за женитьбы на ее гувернантке, Родон остается ни с чем.

Потеря благосостояния угрожает пяти дочерям мистера и миссис Беннет – героям романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» (1813). За неимением сыновей поместье должно перейти к кузену мистера Беннета – мистеру Коллинзу. «…Который после моей смерти сможет вышвырнуть вас из этого дома, как только ему заблагорассудится», – говорит отец своим дочерям. «Можно ли совершить что-нибудь более несправедливое, чем выгнать из принадлежавшего вам имения собственных ваших детей? Будь я на вашем месте, я бы, конечно, уже давно постаралась что-нибудь предпринять», – сокрушается миссис Беннет. Ее дочери Джейн и Элизабет «попытались объяснить матери сущность закона о майорате. <…> Но предмет этот выходил за пределы ее разумения, и она продолжала горько сетовать на жестокость законов, отнимающих дом у семьи с пятью дочерьми в пользу человека, до которого никому нет ни малейшего дела».

Вынуждена покинуть родовое поместье и леди Димейн, мать сэра Артура – героя романа Генри Джеймса «Осада Лондона» (1883). «В этой стране, когда муж умирает, жене положено освободить родовое поместье», – говорит возлюбленная ее сына, желающая выйти за него замуж. Она не нравится матери сэра Артура и делает ставку на то, что мать будет вынуждена уехать в собственный дом и не сможет влиять на выбор сына, не проживая с ним.

К младшим братьям и дочерям могло перейти движимое имущество, они могли получить право проживания в доме до самой смерти, частичную компенсацию, пожизненные платежи от владельца майората (имения, не подлежащего разделу), но не землю.

Например, в новелле Гофмана «Майорат» (1817) владелец майората барон Родерих фон Р. «дозволил поселиться в имении и получать там содержание двум старым незамужним сестрам своего отца, скудно обеспеченным и жившим в нужде». Когда он умер и имение перешло к его старшему сыну Вольфгангу, тот прибыл в фамильный замок первым. Старый дворецкий показал, где были спрятаны деньги – 150 тыс. талеров, – скопленные из доходов майората. Несколько позже появился младший брат Вольфганга Губерт – он прознал о находке и потребовал половину, утверждая, что «деньги эти не принадлежат к майорату, а должны быть признаны свободным имуществом». Деньги все же остались в распоряжении старшего брата, но он уступил младшему свою часть другого наследственного имения, в Курляндии (нынешняя Латвия), которое подлежало разделу. А в ответ услышал: «Как милостиво владелец майората бросает золотые бедному нищему!»

Новелла немецкого романтика Ахима фон Арнима «Майорат» (1820) начинается с описания майорат-хауса господ фон ***, «одного из благороднейших семейств Европы», в городе ***, владельцы которого живут за границей: «Уже лет тридцать как он был необитаем, но мебель и посуда хранились бережно и строго <…> каждый год на нужды дома поступала определенная сумма, привозились новые скатерти, и столовое серебро, и картины, и прочие разности, необходимые для поддержания статуса… пополнялись запасы драгоценных вин в подвалах. Дворецкий… заводил ежедневно часы во всех без исключения комнатах, кормил надлежащее количество кошек… и раздавал по воскресеньям беднякам во дворе надлежащее количество пфеннигов. Среди нищих этих с легкостью могли бы, когда б не стыдились того сами, сыскаться и родственники хозяев, поскольку при основании майората о младших ветвях родословного древа предпочли не вспоминать».

* * *

Майорат был введен для того, чтобы сохранить крупные владения рода неделимыми. Передача ресурсов семьи по наследству в одни руки повышала вероятность выживаемости хотя бы одной линии рода. Если говорить не о знатных родах, для которых майорат был способом сохранения социального статуса, а о нетитулованном мелкопоместном дворянстве, то система майората была распространена там, где экономическое благополучие семьи зависело от наличия и размера земельного надела и где земля была в дефиците. Майорат обычно возникал там, где земли были плотнее заселены. Например, эмигранты в Новой Англии в первом поколении гораздо чаще делили свои земельные наделы между наследниками, нежели в третьем, когда вся пригодная для сельского хозяйства земля была застолблена. Майорат характерен и для Японии XVIII–XIX веков, располагавшей скудными земельными ресурсами.

Адам Смит в «Исследовании о природе и причинах богатства народов» (1776) писал: «майорат при наследовании имений возник… по тем же самым причинам, по которым он существовал при наследовании монархии… Чтобы сила и, соответственно, безопасность монархии не уменьшалась разделом царства, оно должно было переходить к одному из детей».

В регионах, где недвижимое и движимое имущество были примерно одинаково значимы, предпочтение отдавалось более равному дележу.

В XVI–XVII веках в ряде районов Германии (Вестфалия, Нижняя Силезия и Шлезвиг-Гольштейн) была распространена передача наследства младшему сыну (ultimogeniture), а в отсутствие сыновей – старшей дочери. Право получить наследство увязывалось с обязанностью остаться в доме и следить за престарелыми родителями. В этих областях имелась развитая текстильная промышленность, и социальный лифт существовал как раз для ремесленника, который мог выбиться в купцы, а не для фермера, так что наделение землей было не столь важно. Кроме того, налоги на наследство достигали 50 % от его стоимости, и передача земли младшему наследнику позволяла отстрочить уплату этого налога и минимизировать размеры выплат в течение нескольких поколений.

Предпочтение наследников мужского пола, возможно, связано с отсутствием равноправия женщин: существовала вероятность, что наследство женщины де факто перейдет к ее мужу и послужит укреплению другого рода. Выбор в качестве наследника старшего сына позволял раньше определиться с правами наследования, что повышало вероятность успешного брака. То, что первенец – старший сын, известно сразу после его рождения. Его можно начать рано выводить в свет как богатого жениха, чтобы подыскать ему достойную пару. У него раньше появятся дети, и род продолжится раньше. А вот кто является самым младшим сыном, становится известно только после смерти главы рода, потому что он может овдоветь, жениться на молоденькой и обзавестись еще одним наследником даже в преклонные годы.

Подобная история рассказана в «Майорате» Ахима фон Арнима: «„Но ведь однажды вы и сами чуть было не заполучили майорат“, – сказала Хоф-дама. „Да уж, – отозвался Лейтенант, – мне было тогда лет тридцать, а дядюшке моему – шестьдесят, а детей у него не было. И взбрело же ему в голову жениться еще раз, и на молоденькой. Тем лучше, подумал я, она-то его насмерть и уездит. Но обернулось к худшему; он, конечно, вскорости помер, однако жена его незадолго до этого успела-таки родить ему сына, нынешнего майоратс-герра, а я остался с носом!“»

Вскоре в город прибывает владелец майората и узнает историю своего рождения. Оказывается, отец его не хотел оставлять наследство племяннику – Лейтенанту: «…вот только что, если родится не мальчик, а девочка? все рухнет в одночасье, не так ли? Опасеньями своими он часто делился с одной совсем не глупой Хоф-дамой, и когда ребенок родился… эта самая Хоф-дама и вручила батюшке… мальчика, которого сама за неделю до того как раз и родила». А только что появившуюся на свет дочь отдали в чужие руки. Назвали ее Эстер.

Майоратс-герр кончает с собой, и, поскольку он бездетен, наследство снова переходит к племяннику его отца, Лейтенанту, который женится на Хоф-даме. А та обзаводится огромной сворой собак, которые живут прямо в доме. Хозяйка только смеется «над милою выходкой двух псов, вытерших грязные лапы о большой, на камчатной скатерти, герб майората».

Как понятно из рассказа Гофмана, в германских землях учреждение майората могло быть фамильным делом, а не требованием законодательства. Барон Родерих фон Р., владелец родового замка Р…зиттен недалеко от берега Балтийского моря, устанавливает майорат, чтобы «на будущее привязать главу семьи к наследственному имению». Владетельный государь весьма охотно утверждает этот порядок, «ибо таким образом отечество приобретало богатую рыцарскими добродетелями фамилию, ветви которой уже укоренились в чужих землях». После учреждения майората изменить свою волю его учредитель уже не может.

* * *

У Шекспира в «Короле Лире» (1606) действие происходит в IX веке. Старый король, имеющий трех дочерей, решает разделить свое королевство между ними поровну, но сначала хочет услышать от них рассказ о том, как они его любят. Младшая отказывается ему льстить, и королевство достается двум старшим. Лир оставляет себе свиту из ста человек и решает жить по месяцу у каждой. Дробление королевства и передача власти до добра не доводят. Обе облагодетельствованные дочери начинают помыкать отцом. У старшей, Гонерильи, к которой Лир приезжает первым, слуги с ним грубы, дочь требует, чтобы он распустил половину свиты. Лир посылает гонца к средней дочери, Регане, а та надевает на посыльного колодки. Дочери входят в раж и, сговорившись, требуют от Лира совсем отказаться от свиты. Лир полностью подавлен и сходит с ума. Младшая дочь, Корделия, бросающаяся с войском своего мужа на помощь отцу, захвачена в плен и умерщвлена в тюрьме. Старшая и средняя, до которых, впрочем, Лиру уже дела нет, тоже погибают, не поделив мужчину: одна травит другую ядом, после чего кончает с собой. Мир рушится. Душевные пристрастия или династические соображения – основная дилемма пьесы Шекспира. Вот до чего довел страну отказ от принципа майората – так можно трактовать экономический смысл «Короля Лира».

Против раздела королевства выступал лишь верный лиру граф Кент: «Не отдавай престола. Подави / свою горячность». Кент – говорящая фамилия. Не только в географическом смысле (граф Кент, разумеется, из графства Кент), но и в экономическом: Кент – одна из немногих частей Англии, в которой во время написания пьесы практиковалось равное деление имения между наследниками. Кент должен быть глашатаем принципа эгалитаризма, и раз уж даже он выступил против деления королевства, то хорошего действительно не жди.

Еще один аргумент Шекспира в защиту майората – отсутствие прямой зависимости между тем, кому досталось наследство, и поведением наследников. Младшенькая предана отцу, хотя она была обделена, и наоборот. Впрочем, ответ на вопрос, кто здесь был обделен, неоднозначен. Если бы Лир придерживался принципа майората, то он отдал бы все старшей дочери, так что младшая осталась при своем, а обделена была старшая, которая разделила наследство со средней. Во время действия пьесы система майората еще не устоялась, но даже после ее введения для королевской семьи было сделано исключение: в отсутствие сыновей у короля трон наследует старшая дочь, а не племянник. Во времена Шекспира в графстве Кент вовсю шли дебаты о плюсах и минуса майората, и «Король Лир» – отклик на актуальную политическую и экономическую дискуссию своего времени¹⁷.

* * *

Майорат порождал конфликт не только между поколениями – отцами и детьми, но и внутри одного поколения – между старшим и младшим сыном, формировал своего рода классовую систему внутри семьи. Лейтенант, несостоявшийся наследник майората из новеллы фон Арнима, рассказывает о «совершенно кошачьих» законах, царивших в его большой семье: «Первенца кормят, холят и лелеют, а младших его братишек и сестренок суют в помойное ведро головою вниз, и все дела».

Конфликтуют старший и младший братья в комедии Шекспира «Как вам это понравится», где майорат – экономическая предпосылка развития сюжета. Действие происходит во французском герцогстве. Умирает Роланд де Буа. Наследство распределено между тремя сыновьями примерно как в сказке «Кот в сапогах». Почти все отписано старшему, Оливеру, с поручением позаботиться о двух других – Жаке и Орландо, в том числе дать им образование, приличествующее их знатному статусу. Младший Орландо получает – согласно бумагам – «какие-то жалкие тысячу крон» собственных денег, но и те остаются в распоряжении старшего брата. Оливер обращается с Орландо как со слугой. Жака он хотя бы отправляет в школу, а младший сидит дома, ужинает за одним столом с челядью, в него вкладывают «меньше, чем в лошадь», которую хотя бы объезжают, нанимая наездников.

Как только Орландо начинает высказывать претензии, старший брат прерывает его: «А знаете ли вы, перед кем вы стоите?» В ответной сентенции младшего – конфликт пьесы: «Я знаю, что вы мой старший брат, и в силу кровной связи и вам бы следовало признавать меня братом. Обычай народов дает вам передо мной преимущество, так как вы перворожденный; но этот же обычай не может отнять моей крови, хотя бы двадцать братьев стояли между нами! Во мне столько же отцовского, сколько и в вас, хотя, надо сказать правду, вы явились на свет раньше меня, и это даст вам возможность раньше добиться того уважения, на которое имел право наш отец». Орландо решает уйти из дому, а Оливер думает, как сберечь тысячу золотых, а заодно и проучить брата, которого «всей душой», сам не зная почему, ненавидит «больше всего на свете». Он решает натравить на него Шарля, придворного борца герцога, рассчитывая, что тот убьет Орландо.

В «Майорате» Гофмана между Вольфгангом и Губертом «смертельный раздор», и младший, с тех пор как стало известно об учреждении майората, преследует старшего «смертельной ненавистью», «завидует имению». Когда старший погибает, младший восклицает: «Я желал смерти брата моего, ибо отец, безрассудно учредив майорат, оставил ему в наследство лучшую часть». Такая же вражда между сыновьями самого Губерта. Старший брат, всего двенадцати лет от роду, уже называет младшего «бедным жалким прихлебателем» и обещает, что после смерти отца, когда он сделается владельцем Р…зиттенского майората, младший будет принужден целовать ему руку, когда ему понадобятся деньги на новый сюртук. В ответ младший, «приведенный в бешенство язвительной надменностью брата», кидает в него нож и ранит чуть не насмерть.

Главные герои «Виргинцев» Теккерея братья Джордж и Гарри сосуществуют более мирно, нежели сыновья де Буа и отпрыски Губерта, хотя старший получает по майорату почти все семейное наследство. Госпожа Эсмонд «с величайшей торжественностью провозгласила своим наследником и преемником старшего сына Джорджа, а младшему, Гарри, который был моложе своего брата на полчаса, с этих пор постоянно внушалось, что он обязан его уважать».

Сердце матери не могло смириться с тем, что одному – имение, другому – «чашка чечевичной похлебки». Да и в том, что старший сын будет обходиться с младшим достойно, у нее уверенности не было, потому что старший был «непокорным сыном». «Вдова принялась упорно копить деньги для обездоленного младшего сына, как повелевал ей материнский долг»: приостановилось строительство дворца, начатое ее покойным мужем, книг больше не покупали, лондонскому агенту было приказано прекратить поставку вина. «Госпожа Эсмонд глубоко сожалела о деньгах, истраченных на ее прекрасную английскую карету, и ездила в ней только в церковь, стеная в душе и твердя сыновьям, сидящим напротив нее: – Ах, Гарри, Гарри! Лучше б я отложила эти деньги для тебя, мой бедный обездоленный мальчик!»

А вот миссис Беннет из «Гордости и предубеждения» бережливостью не отличалась, и проблемы ее дочерей связаны не только с законом о майорате, но и с тем, что родители ничего не скопили.

Гарри положением дел совсем не озабочен, он уверен, что Джордж будет ему давать денег сколько нужно, когда его матушка умрет. Мнение Джорджа на этот счет несколько другое: «Наше поместье обширно, но доходы у нас… невелики. <…> Гарри может вернуться домой и пользоваться вместе с нами тем, что мы имеем! В конюшне для него найдется лошадь, на столе – кусок дичины, в кармане у него будут позвякивать монеты на мелкие расходы, и каждый год он получит один-два новых кафтана. Все это он будет иметь, пока моя мать жива, если, конечно, он не поссорится с госпожой Эсмонд… И, разумеется, пока я жив, он может находиться под моим кровом и пользоваться всем, что есть у меня. Однако, если я умру не бездетным, его присутствие в доме будет становиться все менее желанным». Скромный стол, кров, одежда, деньги на карманные расходы и весьма вероятная перспектива потерять и это, несмотря на то что наследство огромное. К счастью, до этого не доходит.

* * *

Майорат ушел в прошлое, как только уменьшилась важность наличия земли для экономического благополучия семьи, сократилось количество детей и женщины добились больших прав. Карл Маркс в статье «Буржуазия и контрреволюция» (1848) писал: «Революции 1648 и 1789 годов не были английской и французской революциями; это были революции европейского масштаба. …Победа буржуазии означала тогда победу нового общественного строя, победу буржуазной собственности над феодальной, нации над провинциализмом, конкуренции над цеховым строем, дробления собственности над майоратом <…> буржуазного права над средневековыми привилегиями».

Правда, отголоски феодального права в Англии существовали и после революции 1648 года. Закон о майорате действовал в Великобритании вплоть до 1925 года. Он гласил: если человек умирает, не оставив завещания, то по закону его имущество наследует старший сын, в отсутствие оных – старший племянник. В последней части романа Джона Голсуорси «Сага о Форсайтах» (1906–1921), действие которого происходит в 1918 году, один из героев, Майкл Монт, придерживающийся передовых социальных взглядов, восклицает: «Я наследник майората. И я его не жажду. По мне хоть завтра отменяйте майорат».

«Майорат» фон Арнима заканчивается тем, что наступает эпоха революций и связанных с ней войн. После того как город *** окончательно попадает в руки врага, майорат упраздняют. Майорат-хаус «по милости новых властей» за бесценок выкупает для организации в нем аммиачной фабрики мачеха Эстер. Она окупает свои вложения продажей всего нескольких картин из домашней коллекции. «Так получил майорат-хаус нынешнее свое, пусть и не слишком приятное, но зато полезное в высшей степени назначение; и воцарился кредит вместо ленного права».

Родерих фон Р., последний владелец майората в гофмановской новелле, умер, не оставив наследников, и майорат, согласно уставу, по которому он был учрежден, поступил в казну и превратился в королевское присутственное место. Замок лежал в развалинах, а часть камней употребили на постройку маяка.