«Те, кто уходит, и те, кто остается» kitabından alıntılar, sayfa 7
Жизнь уже научила её тому, что от поиска причин становится только хуже, и Лила просто ждала, пока несчастье не превратится в дурное настроение, затем – в лёгкую печаль и, наконец, растворится в повседневных заботах.
In the fairy tales one does as one wants, and in reality one does what one can.
Начала я с той, чье название меня сразу заинтриговало: «Плевать на Гегеля». Я читала, Эльза спала в коляске, а Деде, одетая в пальто, сапоги и шерстяную шапку, вела неспешную беседу со своей куклой. Меня поражала каждая фраза, каждое слово; какая смелость, какая свобода мысли! Я подчеркивала отдельные строчки, ставила на полях восклицательные знаки, обводила целые абзацы. Плевать на Гегеля. Плевать на всю мужскую культуру, на Маркса, Энгельса, Ленина. На исторический материализм. На Фрейда. На его психоанализ и «зависть к пенису». На брак, на семью. На нацизм, сталинизм, терроризм. И на войну. И на классовую борьбу. И на диктатуру пролетариата. И на социализм. И на коммунизм. И на ловушку равенства. На все продукты патриархальной культуры. На все организационные формы. Бороться с распылением женского интеллекта. Вырваться за рамки так называемой культуры. Поломать систему, начав с материнства: никому не дарить детей. Освободиться от диалектики раба и господина. Вырвать из мозга саму идею своей неполноценности. Вернуть себе себя. Никому себя не противопоставлять. Во имя своего отличия перевести проблему в другую плоскость. Университетское образование не освобождает женщину, а лишь совершенствует ее угнетение. Долой мудрость. Пока мужчины открывают космос, для женщин жизнь только должна начаться. Женщина — это обратная сторона Земли. Женщина — это непредсказуемый субъект. От смирения нужно избавиться, здесь и сейчас, в настоящем времени. Автором этих страниц была Карла Лонци.
«Может, — думала я, — я преувеличиваю значение культурных традиций, воспитания, чтения, хорошего владения языком, политических предпочтений, может, когда нас бросают, мы все ведем себя одинаково, может, ни один самый здравый ум не может просто так смириться с тем, что его больше не любят».
Все-таки в этом мужском стремлении учить нас есть что-то глубоко неправильное. Я тогда была девчонкой и не понимала, что он пытается меня изменить потому, что такая, как есть, я его не устраиваю; он хотел, чтобы я стала другой; ему была нужна не просто женщина, а такая женщина, какой он был бы сам, родись он женщиной.
- Сколько мы воевали против отцов! А ведь теперь наша очередь занять их место. Как будем выкручиваться?
Каждый рассказывает историю своей жизни так, как ему удобно.
Одарённым людям необходима направляющая сила.
Только дураки верят в то, что что-то случается вдруг.
Его поразил фрагмент, в котором говорилось об Иш и Иша́, он задавал мне вопросы, в том числе спрашивал: «Правильно я понял, что для тебя женщина в библейском рассказе неотделима от мужчины? Она и есть он?» — «Да, — сказала я, — Ева не может, не умеет существовать вне Адама, не обладает собственной материей. Ее зло и ее добро — это зло и добро, какими видит их Адам. Ева и есть женское воплощение Адама. Божественная операция прошла так успешно, что женщина сама не понимает, что она такое; у нее нет определенных черт, нет своего языка, своего ума, своей логики, она легко меняет форму, как будто так и должно быть».
