Начало

Корректор Л. А. Шевелёва

© Елена Капитанова, 2020

ISBN 978-5-4498-1729-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Если мне не изменяет память, Константин Симонов в своё время сказал: «Я не считаю, что есть писатели начинающие и продолжающие. Писатель, он или есть, или нет». Я разделяю его точку зрения. Главное – быть писателем, а не графоманом, нести людям через слово искру Божию, а не упражняться в словоблудии. А когда именно выстрелила эта первая искра, от неё ли следует вести формальный отсчёт творческого пути – по сути, не столь уж и важно, оставим это библиографам.

Даже если, как в нашем случае, поэт называет свою первую авторскую книгу отчасти провокационно и как бы извинительно «Начало», это совсем не означает, что он начинающий автор. Нет, вы, читатель, держите в руках сборник вполне зрелых мыслей, тем и чувствований, глубоко личных и самостоятельных. О первых шагах на литературной стезе тут и речи быть не может.

Он небольшой, этот сборник. Выверенный. Это ли не надёжная прививка от графоманства. И в то же время он довольно разнотемен, что в перспективе ещё больше добавляет ему очков читательского интереса. Не говоря уже о всё более редкой в наше время открытой, доверительной манере общения поэта с миром, с Богом.

«В начале было Слово…»

В «Начале» есть Слово.

Член Союза писателей России

Павел Черкашин

Жизнь

 
Ты говоришь о смысле бытия
Пространно, долго, сложно. Знаешь, я
Однажды у звенящего ручья
Сидела, наблюдая в тишине,
И мир у ног моих открылся мне
Во всей своей щемящей новизне.
 
 
Я видела, как гибкая трава
Теплом светилась и была жива,
Как щупальца морского существа.
Жива вода, и ею жив ручей,
И мошкара, звенящая над ней,
И ловкий, деловитый муравей.
 
 
Мне было мало лет, а мир – так прост.
И весь он был ответ, а не вопрос.
Земля дышала силой летних гроз.
И жизнь одна была – во мне и вне.
И столько разных смыслов было в ней
В одном лишь бесконечно длинном дне.
 
 
Ты говоришь о смысле бытия.
А я —
Хвоинка из того ручья.
И смело плещет жизнь через края,
И каждая секунда в ней – моя!
 

«Настроить…»

 
Настроить
себя как приёмник.
И строем
звенящих нот
пускай день за днём идёт
вперёд.
Всё в норме.
На частоте тридцать шесть
и шесть
играет проверенный временем
оркестр.
и голос диктора мерно спокоен
до одури, до оскомин,
до нервного стука в висках.
Ах,
к чёрту всё!
Выкрутить тумблер
от «благоразумный» к «безумный».
И там, на иной частоте,
сквозь шум зазвучат голоса тех,
кого так ты так долго искал в темноте.
 

Без тебя

 
Без тебя у меня пригорают блины,
Жмут ботинки и снятся дурацкие сны.
И к кому мне бежать с приболевшей душой?
Мне холодной приходится быть и большой.
Я должна рассуждать про земельный налог,
Темноты не бояться, смотреть в потолок
И, когда тишина, слушать скрип у двери
И тушить, и тушить то, что тлеет внутри.
Ждать в тревоге, что стрелки сойдутся вверху,
И в несвежей газете читать чепуху.
И, дождавшись, в твой мир затаённый нырнуть
И узнать тебя снова, и снова вдохнуть.
 

Минус

 
Люди выныривают из маршрутки,
словно парашютисты на старте.
Чьи-то острые скулы погружаются в воротник.
Суровые. Приглядишься – ну точно воины древней      Спарты,
дыша облаками, движутся напрямик.
 
 
В такой нечеловеческий минус
становится вдруг особенно важно
идти прямой дорогой, без лишних слов.
И каждый становится ненадолго как будто и честней, и отважней,
и больше ценит дружеское тепло.
 
 
Бесцветные усики незнакомки,
что топчет валенки нетерпеливо,
заиндевели, искрятся во всей красе.
Я удивляюсь и сомневаюсь, но всё же это и впрямь красиво
и вряд ли встречается в средней полосе.
 
 
Становятся женщины странно-прекрасны,
публично отрёкшись от стиля и моды
и намотав на себя двадцать пять платков.
Мы вновь просты, чисты и забавны, как беззаботные дети природы,
освобождённые от оков.
 

Рождение любви

 
Стать солнечной тончайшей тетивой,
натянутой от облака к подушке.
Коснуться кожи, прошептать на ушко:
«Ты мой».
 
 
Остаться образом в последнем хрупком сне,
рассеяться в рассветной акварели.
И пусть поманят каблучки капели
к весне.
И дальше жить, как будто нет чудес,
но в сотый раз тебя случайно встретить
и на вопрос тревожных глаз ответить:
«Я есть».