«Против часовой стрелки» kitabından alıntılar, sayfa 4

Красноречие — опасный дар, особенно у натур эмоциональных, и управлять им нелегко — заносит: как сорвется, так и соврется.

Как быстро человек прирастает к городу своей юности!

Когда все со всеми воюют. Не разбирают, кто военный, кто гражданский.

Дать, чтобы можно было принять, — это искусство. Дать, чтобы не оставить рубца от унижения, чтобы не закабалить.

Чтобы даяние было Даром, а не подаянием.

Есть непреложные истины, есть абсолютное "нельзя". Принять в подарок украденное - то же самое, что украсть самому.

Чем измеряется жизнь человека? Успехами и неудачами, болезнями, надеждами и разочарованиями; сменой власти, покупками; влюбленностями, детьми, встречами и разлуками; неприятностями; переездами с квартиры на квартиру, находками и утратами; ссорами, изношенными туфлями, прочитанными книгами, праздниками, войнами...Письмами, полученными и написанными, но так и не отправленными; любимыми игрушками, юбилеями и смертями, разбитой посудой, исписанными блокнотами, хлебными карточками... да мало ли что еще может быть перечислено в списке, где только две абсолютных величины: смерть и война.

Одно солнце и один воздух, чтоб дышать, и люди под солнцем такие же разные, как побеги, выглянувшие из земли: из одного рождается цветок, из другого колючки.

Что ж о тех людях писать, если они и так замечательные? Ты про обыкновенного человека напиши, про замечательных уже писано-переписано. Говорить расхотелось. И что объяснишь? Что пережила две войны, четыре власти (из них две советские, но разной закваски), два голода, а сколько смертей… При чем здесь замечательные люди? Она таких совсем не знала. Да и кто замечателен перед лицом Господа?

К невесткам, равно как и к зятьям, понятие идеала не приложимо: их недостатки принято рассматривать через увеличительное стекло, а достоинства смахивают небрежно, как крошки со стола.

"Что ж о тех людях писать, если они и так замечательные? Ты про обыкновенного человека напиши, про замечательных уже писано-переписано."