На душе гадко. Во рту мерзкий привкус. Иду по раскаленной солнцем улице вдоль обшарпанного вылинявшего забора, когда-то выкрашенного в голубую краску. Летний зной… Палящее солнце в зените, забор не отбрасывает желанную и спасительную тень.

Ощущение безумной усталости… Но мне надо идти. Надо! Мне необходимо найти кого-то родного и близкого… Я ищу дом. Да, точно знаю, что я должна найти чей-то дом. В поисках я прохожу сначала одну деревню, потом другую, третью… Ноги гудят. Не зная, куда идти, я уверена в правильности выбранного пути. Ощущаю себя ведомой.

Хочется пить. И есть. А еще – выть… В чужом саду, скрытым за выцветшим забором неподвижно висят сочные вишни. Они манят своей спелостью, переливаясь на солнце всеми оттенками рубинового цвета – от светлого до темного, почти черного… Рука невольно тянется к ветке. Нельзя! Но очень хочется… Наперекор своей совести срываю вишню. Зрелая… Держа двумя пальцами ягоду, поднимаю руку к солнцу, любуюсь сорванным плодом, который даже не подозревает о своем последнем мгновении бытия. Косточка, едва уловимая сквозь мякоть – это все, что сохранится на долгие-долгие годы… Кладу запретный плод в рот и медленно… смакую его… во сне, ощущая вкус наяву. Утолив и голод, и жажду одной вишенкой, продолжаю свой путь…

Ноги гудят от бесконечного изнурительного хождения. Этой изматывающей дороге, кажется, нет конца. Хочется рухнуть на землю и больше никогда не вставать. Но надо идти.

Ни дуновения ветерка… Душно… Смертельно душно… Воздуха нет. Есть только запах… Он давит со всех сторон – этот безжизненный тяжелый запах, напоминание о том, что в каждое мгновение возможна смерть… Я всегда безошибочно определяю тех людей, в семье которых кто-то умер. От них исходит именно он – затхлый запах смерти…

Утомленная долгой дорогой под палящим солнцем, отравленная смертоносным запахом, вконец обессилевшая, я едва ковыляю, несу свое разбитое тело к виднеющейся вдали у леса деревянной русской избе, выкрашенной все в тот же леденящий душу голубой цвет. «Очевидно, в сельпо завезли только эту краску, которой хватило на всю округу», – проносится в голове. Подхожу к дому. Ворот нет. Вместо забора – огромная лужа, надежно преграждающая путь ко входу. Лужа, как из далекого детства моего: даже в центре все те же два кирпичика, по которым, если очень постараться, можно пробраться к порогу, не намочив ноги.

Нет никаких сомнений, что именно этот дом я искала и что именно его хозяин для чего-то мне нужен. Для чего – не знаю. Возможно, я шла на телепатический зов, посланный высшей сущностью или еще кем-то? Как бы то ни было, я уверена: это очень нужно и очень важно.

Усталость валит с ног. С трудом волоча отяжелевшие ступни, я пытаюсь встать на кирпич. Он шатается… Балансируя, пробую поставить вторую ногу на другой кирпич… И тут же от неожиданности соскальзываю в лужу: на пороге появляется выходец с того света.

В одежде дымчатого цвета, с ничего не выражающим лицом, с холодным безжизненным взглядом, как страж, охраняющий потаенные врата в мир иной… Это – фигура моей покойной бабушки, матери отца, вышедшей ко мне из преисподней. Я делаю шаг навстречу. Мгновение, и она, испепелив меня взглядом, преграждает проход в дом. Я каменею. Язык мой немеет, не позволяя вымолвить ни слова. Вид у нее недоброжелательный, она не приглашает войти. Наоборот: безжалостно, без слов прогоняет прочь! Не напоив даже чаем, не дав отдохнуть с дороги, выпроваживает меня!

Омывая лицо слезами, стою, обиженная и униженная, по щиколотки в луже. Но она отказывает в моей немой просьбе своим свирепым взглядом. И я медленно разворачиваюсь, с трудом бреду к выходу со двора. Неожиданно она меня окликает. Вмиг позабыв про усталость, я радостно возвращаюсь, быстро шлепая по луже, которую буквально пару минут назад тщетно пыталась преодолеть. Но бабушка, если так можно назвать этот безжизненный силуэт, лишь вручает мне своими бледными ледяными руками сверток со словами «Старшему пригодится».

Уставшая, голодная – никакая! – медленно ухожу в… реальность.

Проснувшись, ощущаю вкус спелой вишни во рту, мышцы болят, как после изнурительной тренировки. Накануне не было никакой физической нагрузки на ноги. А они-таки ноют… С усилием встаю с постели… Состояние разбитое, будто чугунные ноги не хотят идти… Вспоминаю, что мне сказала бабушка… Ах, да! «Старшему пригодится». Что пригодится? В комнате на прикроватной тумбочке лежит тот самый сверток, который бабушка передала во сне… Разворачиваю его. Там – белая косоворотка…

По преданиям сны, привидевшиеся в Вальпургиеву ночь, когда настежь открываются врата в другой мир, считаются вещими, позволяющими пообщаться с ушедшими навеки… Вот я и пообщалась… молча. Даже не пытаюсь понять, каким образом сверток очутился в моей комнате.

Ответ один: Вальпургиева ночь. Мистическая, окутанная своими вековыми тайнами… Другого варианта попросту нет и быть не может. Ответа на вопрос: «Какому старшему? Кому предназначена рубаха?» – ждать пришлось недолго. Вскоре все прояснилось…

Глава 1

Но две души живут во мне,

И обе не в ладах друг с другом.

Одна, как страсть любви, пылка

И жадно льнет к земле всецело,

Другая вся за облака

Так и рванулась бы из тела…

Гёте. «Фауст»

На одной из самых тихих улиц города Харькова обитал неприметный маленький домик, каких в то время в нашей необъятной стране по имени Советский Союз было очень много.

Домик гордился тем, что возвышался над маленькими молодыми березками и топольками, посаженными на коммунистических субботниках, и мог по-отцовски наблюдать за их ростом и строгим взглядом блестящих окон оберегать их от нападок шкодных мальчишек. Но шли годы, маленькие тоненькие березки превратились в прекрасные женственные березы, а топольки – в высокие стройные тополя. Домик долго и безуспешно сопротивлялся кардинальной перемене своего статуса, но потом, отбросив амбиции, наконец-то сдался и, невольно покорившись своей судьбе, позволил окутать себя мягкой ажурной тенью, заботливо сплетенной его родными повзрослевшими деревьями, теперь уже возвышающимися над ним. Смирившись со своей участью, он днями и ночами предавался счастливым воспоминаниям о прошлом: чаще всего перед ним возникал образ очаровательной маленькой девочки. Это был нежный ангел с фарфоровым личиком, длинными каштановыми волосами, звонким счастливым смехом. Не было ни одного человека, кто бы остался равнодушным к этой девчушке, которая буквально затмила всю округу своей необыкновенной красотой.

Но это была далеко не кукла – смышленая девочка, развитая не по годам, общалась со взрослыми на любую тему на их взрослом языке. Счастливый неунывающий ребенок, которому природа дала все: и красоту, и ум, и здоровье. Можно было позавидовать этому дару, но окружающие лишь искренне восхищались им.

Незаметно пролетело время детства, и нежное очарование превратилось в прекрасную сексуальную девушку. Рано почувствовав себя оперившейся, она, захватив из детства легкое беззаботное отношение к жизни, чистые мечты и обворожительную улыбку, без промедления вылетела из родительского гнезда и стремительно ворвалась во взрослую жизнь с целью покорить ее. «Смело!» – скажете вы? Возможно, но она-то знала, что она не одна…

И все эти слова – обо мне… Да! Никто никогда не догадывался, что под милой ангельской наружностью скрываюсь еще одна Я или что во мне живет НЕКТО! Тот, кто однажды сладким шепотком позвал меня, раскрывая на ушко великую тайну мира, и вся моя суть неожиданно для меня вдруг откликнулась на его зов, позволив против моей же воли поселиться во мне. Но теперь, находясь в объятьях моего дьявола (а это, несомненно, он), сроднившись с ним, я испытываю чувство невыразимого блаженства от осознания своей исключительности. Его незримое присутствие повлекло таинственные перемены в моей жизни: с тех самых пор, как я ощутила в себе алмазный стержень, придающий мне силу, уверенность и смелость, за мной тянется шлейф побед и удач во всех моих начинаниях; с тех самых пор, как я предоставила ему приют, я живу как у Христа за пазухой (ха-ха), и сверхъестественная сила оберегает меня…

Но зато я уже не всегда Я…

Он часто дремлет, и тогда я – ангел. В период его бодрствования я – бес! Пробравшись в мой внутренний мир, он стал моим хозяином, нагло занявшим мое законное место и задвинувшим меня истинную в самый дальний угол моей души. Он властвует в моем обличье, замыкая мои уста, он заставляет меня быть самодовольной и наглой, горланить фривольные песни его омерзительным голосом, читать непристойные стихи и рассказывать пошлые анекдоты, танцевать бешеные танцы, обнажая себя. Отчетливо понимая, что это – расплата за мой успех, за безупречное совершенство моего тела, я безоговорочно принимаю правила его игры. И такая несвобода – это итог моего свободного выбора, за которым скрывается трезвый расчет.

Тем не менее я себе нравлюсь. Но больше всего на свете я люблю нравиться окружающим. Это эгоистическое желание – нравиться и побеждать – живет во мне с самого раннего детства и по сей день. Людей, подобных мне, в своей жизни я не встречала. Наверное, потому, что их и нет: я молода и, по мнению окружающих, не просто красива, а небесно прекрасна – и с этим я не могу спорить. Я не просто умна, я – гениальна! Я первый в мире специалист по выращиванию зубов. Врач-стоматолог на грани исчезновения. Остался лишь шаг до получения Нобелевской премии и – весь мир в моем кармане! Всего лишь шаг… а дальше останется лишь почивать на лаврах до скончания века!

Красавица с чувством юмора, легко порхающая по жизни. В конце концов, я – само очарование: достаточно одного моего взгляда, чтобы любого свести с ума. Что еще нужно для счастья?

Сейчас я отправляюсь в Америку – выступать с докладом на научной конференции. Как обладатель отличной памяти, не везу никаких записей о своих экспериментах, тем более что их практический результат у меня всегда с собой: будучи уверенной в своей теории, я удалила все свои зубы и достаточно скоро вырастила новые – здоровые и красивые, ничуть не хуже, а возможно, даже лучше прежних, то есть родных. Вся информация о проделанной работе находится в моей голове, а это – самый надежный сейф, который у меня есть на данный момент.

Итак, я в аэропорту Шереметьево, и через сорок минут самолет понесет меня в США. Там я смогу доказать всему миру, что вырастить зуб не сложнее и не дороже, чем его вылечить.

Глава 2

Многие наши великие, как нам тогда казалось, дела в то далекое советское время зарождались на кухне площадью в пять с половиной метров, где обычно по вечерам, ютясь, заседал неразлучный наш «бабком». Этот островок с работающим мозговым генератором прямо на глазах расширялся от наших идей до невероятных размеров. Именно там в наши молодые светлые головы приходили, дабы воплотиться в жизнь, самые гениальные идеи. И они таки воплощались, как и наши мечты. Эту закономерность подруги объясняли моей магической родинкой над верхней губой, наличие которой указывало на принадлежность к роду ведьм. Такие люди, как я, имеют дар претворять в реальность все сказанное. И не только сказанное, но и загаданное – стоит нам только подумать о чем-то нужном в нужный момент. А во время мытья посуды, держа руки под струей воды, мне и вовсе категорически запрещено отдаваться во власть собственных негативных мыслей – беда мгновенно настигнет того, на кого направлены острые стрелы моих скверных дум…

Там же, на кухне, обсуждались последние новости нашей бурно протекающей юности и, конечно же – что греха-то таить, – перетирались все сплетни нашего дружного двора. И именно здесь я усвоила важный урок: никогда, ни при каких обстоятельствах не жаловаться на свою жизнь. Кого волнует чужое горе, когда каждый погружен в свое собственное? Искренне пожалеть – не пожалеют, в лучшем случае лишь напустят на себя сочувствующий вид, и то, если получится. А вот осудить – с превеликим удовольствием! Осудят, да еще посмакуют на той же самой кухне. Человечество давно уже подметило, что люди быстрее и теснее сходятся между собой при наличии общего объекта для насмешек и осуждения, которого можно безжалостно обмусолить до костей, а затем еще и перемыть все эти косточки до единой. Однако подобная болтология обычно оставлялась на десерт, то есть на тот крайний случай, когда все темы для обсуждения уже исчерпаны, а желания разбежаться по домам еще не возникло.

– Свет, научи меня гадать, – уже который раз прошу подругу. Мне нравится простота в общении с ней: можно и разговаривать, и вести себя так, как в детстве, не соревнуясь в схоластике, оттачивая каждую фразу и подбирая правильные литературные выражения. Что пришло на ум, то и высказала – просто и понятно. Чего выпендриваться-то?

Молчание… Света, зажав в зубах сигарету, тасует карты.

– Ну пожа-алуйста-а… – ною я.

– Нет, – рубит Светка.

– Ну почему сразу нет-то?

– Оно тебе надо?

– Конечно, очень-очень надо!

– Тебе это не надо… – отрешенно отзывается ведунья, блуждая где-то там, в другом мире – в обществе оживших образов Таро.

Пауза. Светка сосредоточенно раскладывает карты, выпуская изо рта сизый сигаретный дымок, и тут же, не глядя на меня, интересуется:

– Подруга, а ты случайно не хочешь новостью поделиться? Или у тебя уже появились секреты от меня?

– Не смеши! Разве от тебя возможно что-то скрыть, Сивилла ты наша?

– Невозможно. Но ты же молчишь о главном…

– Самую главную новость я озвучила.

– Не ту!

– А какую еще?

– Карты говорят о дюже дорогом подарочке. Тебе родственник, который живет за границей, подарил жилье. Возможно, даже отец.

– Верно! Но ты же мне слова молвить не дала! Я просто еще не успела сообщить тебе о том, что отец подарил мне дом на Рублевке и щенка чистокровной восточноевропейской овчарки. О таком я и мечтать не могла!

– Погоди… Твой отец, кажется, уже в Штатах живет, а дом, который тебе достался, – в Москве?

– Да, под Москвой. Отец приезжал на юбилей к бывшему своему однокласснику. Тот и показал ему дом по соседству, который продавался. Отличный дом с бассейном. Вот и купил.

– И как там, на Рублевке-то знаменитой?

– Да не знаю пока. Я, к сожалению, туда пока еще не смогла вырваться. Вот вернусь из Америки и сразу поеду обставлять свое новое гнездо. Но у меня есть фото, смотри. А вот Марьяшка.

– Тот самый щенок?

– Да.

– Симпатичная мордашка. А почему Марьяшка?

– Заводчики сказали, что кличка должна начинаться на букву «М». Сначала хотела Маргошкой назвать, но Марьяшка ей, по-моему, больше подойдет. Так ты научишь меня гадать? – не собираясь сдаваться, я возвращаюсь к волнующему меня вопросу.

Света, глядя в окно сквозь сигаретный дым, упорно хранит молчание.

– Ты не единственная гадалка в нашем городе. Пойду к другой, которая с превеликим удовольствием меня обучит, – пускаю в ход угрозы, и – надо же! – они работают! Светка сразу же возвращается из мира карт и обретает голос:

– Ты бы лучше не гадать училась, а переосмыслила бы то, чем живешь в последнее время и что надумала делать. Тебе не стоит лететь в Америку!

– Ей-богу, Свет, ты или бахнулась, или з глузду з”iхала?! Ты же знаешь, что это – цель всей моей жизни!

– Да пойми же ты, Лена: не твой это дар и использовать его в целях наживы ты никакого права не имеешь!

– О-о, да ты никак завидуешь, подруга?

– Сострадаю. Не откажешься добровольно, заставят высшие силы, но уже через жестокие испытания. Не хочу тебя заставлять, но все-таки советую подумать над моими словами. Ох, ждет тебя большая беда… Она уже у твоего порога…

– Дорогая, ты забыла: мне всегда везет!

– Но не в этот раз… Похоже, кончилось твое везение…

– Это почему же?

– Сколько тебе? Четвертак? Ты думаешь, что он, этот твой внутренний сожитель, до самой старости будет вместе с тобой? Даже не надейся! Найдет тело помоложе. И станешь ты обычной, как все!

– Это ты сейчас о чем?

– Сама знаешь! – рявкает моя всезнающая и всевидящая подруга.

– Так ты научишь меня гадать? – я решаю включить дурочку и нетерпеливо повторяю вопрос, абсолютно не вникая в сделанное Светой предостережение.

– Вытащи 12 карт – это твой расклад, который позволит увидеть важные события, потянувшиеся вслед за твоим отъездом. Через год, или два, а то даже три расскажешь, что происходило с тобой, – обреченно вздыхает Света, переводя безразличный взгляд в окно.

– Три года?!

– А куда тебе спешить? Теперь тебе спешить некуда, – Света тушит сигарету о краешек пепельницы, в которую мертвой хваткой вцепился бронзовый чертенок.

Не замечая важности последней фразы, боясь, что Светка передумает, я поспешно раскладываю 12 карт, наугад вытащенных из колоды. Мне почему-то кажется: чем быстрее я это сделаю, тем скорее научусь гадать. Светка мельком оглядывает разложенные карты:

– Ну вот… я так и знала… – тихо бормочет себе под нос и уже громче – для меня, с твердой уверенностью – добавляет:

– Ехать не советую!

– Ты же знаешь, что я все равно полечу.

– Знаю. Но, кроме этого, я знаю, ЧТО тебе предстоит пережить. Ладно, иди, бог с тобой или кто там в тебе сидит… Да! Постарайся записывать все важные события, где бы ты ни находилась. Может, даже когда-нибудь и гадать научишься, – бурчит Светка и, взяв меня за локоть, как непослушного ребенка, со словами «Когда ты уже научишься прислушиваться к моим предсказаниям» почти насильно выпроваживает из своей квартиры. Хорошо хоть не за шкирку…

Н-да, несерьезный визит к подруге оказался на первый взгляд бесполезной тратой времени. Но это лишь на первый взгляд, потому что расклад запомнился мне на всю жизнь. Он снился мне все ночи напролет, и помнила я его даже тогда, когда ничего уже не могла вспомнить…

Глава 3

В Шереметьево было душно. Вместо кондиционеров на потолке, казалось, вхолостую крутились огромные вентиляторы, лопасти которых, гоняя пыль, не прибавляли свежести. «Кажется, я знаю место, где можно насладиться прохладой», – подумала она. До посадки оставалось достаточно времени, чтобы посетить уютный ресторанчик с кондиционером, спокойно собраться там с мыслями или, наоборот, освободившись от всякого рода мыслей, приготовиться к дальней, длиною в половину суток, дороге. Поднявшись по эскалатору на второй этаж, она зашла в маленький ресторан. Выбрала яства повкуснее, наполнила свой бокал мартини, бросила в него пару кубиков льда, добавила апельсиновый сок и удобно расположилась у окна. Погрузилась в грезы о предстоящей встрече, которая вот-вот должна состояться в Нью-Йорке и, несомненно, прославить ее на весь мир. Но сосредоточиться на приятных мечтаниях ей мешал чей-то взгляд, который она почувствовала спинным мозгом. Оборачиваться было неудобно, и она поступила так, как может поступить только женщина: раскрыла пудреницу и с помощью зеркальца стала наблюдать за тем, кто не сводил с нее глаз. Им оказался мужчина – возможно, неженатый, но холеный, одетый с иголочки. Приятное умное лицо с чистым взглядом ребенка. Точно – запал! Что тут удивительного? Она умела наводить чары на людей, сама того не желая. Все прохожие оборачивались на нее. Многие теряли голову – и не только от ее сияющей неземной красотой внешности, но и от остроты далеко не девичьего ума. И она, знаток разнообразных психологических приемчиков, решила поиграть в любимую игру. Однако навести чары за время, оставшееся до посадки, не удалось – орешек оказался не по зубам. Видимо, это был практикующий психолог со стажем или что-то вроде этого.

В салоне самолета, поменявшись местами с рыжеволосой суеверной женщиной, которая никак не желала сидеть на 13-м месте, Лена оказалась соседкой того самого мужчины, который не сводил с нее глаз в ресторане. Его смущение ее забавляло. Наблюдая краем глаза за его очевидным желанием познакомиться, сдерживаемым нерешительностью и страхом заговорить с ней, она наслаждалась этим неловким для него положением. Заключила: «Вряд ли это психолог – слишком робкий. Но при бабках – часики дорогие и костюмчик… тоже далеко не копеечный».

Оценив его с ног до головы, она предоставила ему возможность первому заговорить с ней, гадая, с чего же он начнет.

– Вы тоже летите этим самолетом? – наконец-то поинтересовался он, не зная, с какого бока подъехать к очаровательной девушке, приглянувшейся ему еще в аэропорту. И тут же осознал свой ляп. А она, будто только и ждала этого, залилась звонким заразительным смехом, который, несмотря на все ее старания, не смогла сдержать.

– Где-то я это уже слышала!

– Кажется, я сморозил, – смущенно улыбнулся собеседник.

– Очень даже кстати: здесь ужасно душно, – пошутила она.

Переглянувшись, оба расхохотались.

– У вас очень приятный парфюм.

– Hermes! – тут же выпалил попутчик.

– Мне очень редко нравятся запахи мужских одеколонов, но этот древесный запах хочется вдыхать непрерывно.

– Спасибо… или что там говорят в таких случаях? Рад, что вам нравится? – преодолев первое психологическое препятствие, разговорился сосед.

– На самом деле для меня это немаловажно, ведь нам придется сидеть рядом довольно-таки длительное время. И мне далеко не безразлично, чем дышать и что вдыхать.

– В салоне нашего самолета витает слух, будто бы вы – миллионный пассажир. То есть пассажирка.

– И он правдив.

– И Вы так равнодушно об этом говорите?

– Меня это нисколько не удивляет. Я с детства привыкла, что мне всегда и во всем везет.

– Вот как? Интересно… А вы летите отдыхать? Или это вопрос нескромный?

– Вопрос вполне допустимый. Но отнюдь не скромный ответ на него: еду доказывать миру, что вырастить зуб – это пустяк.

– Смело! А не боитесь?

– Я должна чего-то бояться?

– Например, нажить кучу врагов.

– Каких, например?

– Вы только представьте, сколько врачей-стоматологов могут лишиться работы. Специалисты потратили годы и вбухали немалые деньги на обучение, а тут так раз – и за борт: не нужны никому.

– Я об этом даже и не думала. Наоборот, представляла, скольким людям принесет облегчение мое открытие.

– Не все так просто. Ведь, скажем, автомобиль, которому нужен не бензин, а вода, уже давно изобрели, однако им почему-то еще не пользуются, хотя это дешевле. Кому-то это невыгодно. Так и в вашем случае: могут возникнуть проблемы с введением вашего ноу-хау.

– Честно говоря, для меня это неожиданный поворот.

– Надеюсь, что все у вас будет хорошо.

– О! Да я просто уверена в этом! Если хотите, могу продемонстрировать фото выращенных мной зубов.

– Любопытно взглянуть.

Она вытащила из сумочки стопку фотографий, но – неловкое движение, и одна карточка выпала из общей пачки. Он поднял ее: на фоне необычного дома-шале красовалась забавная мордочка щенка восточноевропейской овчарки.

– Этому молодому песику вы тоже вырастили новые зубы? – засмеялся он.

– Это моя маленькая Марьяшка. Отец недавно подарил – исполнил мечту детства, – улыбнулась она.

– А это, как я понимаю, ваш дом?

– Да, его тоже подарил отец – в честь моего научного открытия.

– Необычный… где он находится?

– На Рублевке.

– Тогда, возможно, мы с вами соседи! Моя дача тоже в тех краях, правда, домик в другом стиле и чуть поскромнее…

Неожиданно в салоне самолета появился странный едва уловимый запах, который сморил всех до одного. Лена, почувствовав сонливость, попросила принести холодный сок. Она была уверена, что томатный сок прогонит всеобщую дремоту.

– Оглянитесь вокруг: все одновременно заснули. Словно нас специально пытаются усыпить.

– Действительно, клонит ко сну…

Их беседу прервала подошедшая стюардесса. Но в тот самый момент, когда она протянула его собеседнице стакан с томатным соком, самолет отчего-то сильно тряхнуло – и ярко-красное пятно растеклось по одежде девушки; капли сока попали даже на лицо. Сонливость как рукой сняло. Вскрикнув, она нервно вскочила и стремительно направилась в туалет, чтобы привести себя в порядок. Он нетерпеливо ждал ее появления, но она, как ни странно, не возвращалась. Сделав вид, будто хочет размять затекшие от долгого сидения ноги, он неторопливо прошелся и оглядел весь салон самолета. Тщетно – она будто просто испарилась.

Исчезновение «юбилейной» пассажирки озадачило весь экипаж. После приземления самолет обследовали специалисты с собаками, но не помогло и это.

…Просочившаяся в СМИ информация о происшествии на борту рейса «Москва – Нью-Йорк» вызвала множество самых невероятных и фантастических предположений; газеты и телеканалы в последующие дни трезвонили на весь мир о загадочном исчезновении человека из салона самолета прямо во время полета. И нередко подчеркивалось, что пропал именно миллионный пассажир, которого ждал баснословно дорогой приз…

12 İz.

Yazarın Diğer Kitapları

Abonelik

Елена Константиновна Ушакова

Одетая в небо. Детские стихи

Этот вещий сон

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Bu kitabı okuyanlar şunları da okudu

Yazarın Diğer Kitapları