Kitabı oku: «Селестин и Зимний праздник», sayfa 5

Девочки вздохнули. Они прекрасно помнили эту чудесную игрушку. Стоило дёрнуть единорога за хвост, и он начинал идти, стуча позолоченными копытцами. Правда, хвост быстро оторвался, но единорог всё равно остался очень миленьким!

– Нас ведь тоже когда-нибудь свозят в этот парк, и я тоже куплю себе такого, – мечтательно вздохнула Бетси. – Интересно, монетки на это хватит?

– Когда нас ещё свозят в этот парк! – скептически заметила Рози.

Селестин мысленно с ней согласилась. Вчера в праздничную ночь они первый раз за последние восемь месяцев покинули дворец. Выводить куда-то в город такую толпу девочек особенно не спешили. Это только Гвендолин иногда выходила куда-нибудь с бабушкой, королевой Джиневрой. И в этом девочки завидовали принцессе больше всего.

Вечером в своей комнате Селестин обнаружила Хельгу.

– Что ты здесь делаешь?

– Тебя жду. Готовлю тебе платье на завтра. Сейчас помогу приготовиться ко сну – именно это и делают личные горничные у таких важных барышень, как ты.

– Ты надо мной смеёшься? – хмуро спросила Гвендолин.

– Вовсе нет. Никогда не думала, что моя внучка станет личной фрейлиной принцессы, дочери Луасон.

– Мне не надо помогать. Я сама справлюсь!

– Хорошо. Сейчас я приготовлю тебе ванну, а потом позабочусь о твоих волосах. Они у тебя наверняка сильно путаются. Помню, как сама воевала с такими кудряшками, – Хельга добродушно усмехнулась, напряжённо смотря на девочку.

Селестин бросила взгляд на волосы женщины, так похожие на её. Это правда. Справиться со своими кудряшками, особенно после мытья головы, Селестин раньше удавалось с трудом, а теперь, здесь, во дворце, в этом ей всегда помогала служанка.

Когда после ванны Селестин уселась перед зеркалом и Хельга принялась распутывать влажные пряди, девочка почувствовала разницу. Ни одна служанка никогда так бережно и нежно не разбирала её кудри. Расслабленная после ванны девочка закрыла глаза, наслаждаясь непривычной лаской.

– Всегда хотела девочку, а родился сын, – услышала она мягкий голос Хельги. –Зато теперь у меня есть внучка. Я даже не надеялась на такую милость Богини.

Селестин посмотрела в зеркало. Синие глаза девочки встретились с такими же синими глазами женщины. Они смотрели с такой печальной нежностью, что Селестин вновь зажмурилась, потому что взгляд тонкой иголочкой проникал прямо в сердце.

– Вот и всё, – женщина доплела вторую косу девочки и отступила от Селестин. – Если я больше тебе не нужна, то пойду. А ты ложись, отдыхай.

Хельга уже почти дошла до двери, когда Селестин поняла: сейчас она останется одна. А вдруг опять придёт князь Свен за её кровью?

– Подожди, Хельга, – с трудом выговорила девочка. – А ты можешь посидеть со мной, пока я не усну?

– Конечно! – та вернулась и устроилась в кресле, молча ожидая, пока девочка ляжет.

Когда Селестин устроилась в кровати, Хельга поправила на ней одеяло и вновь вернулась в кресло. Вдруг в голову Селестин пришла мысль:

– Хельга, а серебряная монета это много?

– Как посмотреть. Если для знатной доры – то немного. Одна пуговица на платье у них может стоить дороже, – тихим спокойным голосом ответила та. – А если для таких, как я, то немало. Я, бывало, за неделю столько не зарабатывала.

– Что на неё можно купить? Если ты не знатная дора, – поспешила оговорить условие Селестин.

– Много чего. Хлеб, молоко, немного мяса, яблоки или сладости какие.

– А ленты или заколки? Или игрушки?

– Можно. Если на ярмарке, что сейчас открыта, то много чего на серебро купишь.

Они опять помолчали.

– Хельга, ты ведь мне бабушка? Значит, тоже можешь сводить меня на ярмарку?

– А ты хочешь сходить со мной на ярмарку?

– Я просто хочу туда пойти, а без тебя меня никуда точно не пустят, – немного сердито сказала Селестин.

– Хорошо, я завтра спрошу. Думаю, они не могут мне запретить пойти погулять со своей внучкой.

Хельга долго сидела, прислушиваясь к дыханию засыпающей девочки. А она ведь уже хотела умереть! Столько лет думала, что от сына ничего не осталось, что так и сгинул на чужой земле. Жила уже только по привычке, и не знала, что где-то ходит по земле родная кровь. Нуждается в её заботе и помощи.

Ярмарка

От шума и суеты, что царили кругом, в душе у Селестин царили немного страха и много веселья. Этот страх не ложился холодной лапой на сердце, а лишь будоражил кровь, придавая остроты радости. Как утренняя прохлада лишь бодрит и по-настоящему никого не пугает.

Никогда Селестин не ходила в такой толпе почти одна и потому, плюнув на всё, давно вцепилась в руку Хельги. Она боялась потеряться в этой шумной, беспокойной толпе. Одной ей потом ни за что не найти дороги к дворцу! Да и так, Селестин с детства боялась многолюдья.Она помнила, как резко может измениться настроение толпы. Достаточно кому-то одному закричать злую гадость про неё или мать, и люди вдруг превращались в ворчащее и скалящее зубы многоглазое чудовище.

Живя в монастыре, Селестин забыла об этом страхе. Сегодня, когда уже в полдень они с бабушкой добрались до ярмарки, что расположилась на берегу реки напротив Королевского острова, этот страх вновь зашевелился в душе, приподнял голову. Она даже обрадовалась, что их с бабушкой сопровождает целый сержант королевской гвардии. Уж он-то не даст их в обиду! А ещё хорошо, что зима, – радовалась Селестин. Никто не удивляется, что они с бабушкой в шапках и капюшонах. А они надёжно закрывают белизну их лейских волос. Жаль, что синеву глаз не спрячешь, но в глаза смотрят не многие. Все здесь заняты своим делом, смотрят на торговые ряды, а не на зевак, бродящих по ярмарке, открыв рот.

Да, вначале они так и ходили, рассматривая всё вокруг и ничего не покупая. Селестин потому, что просто не знала, как это делается и страшно боялась, что глупо потеряет свою единственную монетку. Хельга же пришла сюда не за покупками. Она столько сил приложила, чтобы ей разрешили выйти из Иль Ранталя вместе с внучкой! И клятву дала, и на стражу согласилась, только чтобы выполнить желание девочки. Им надо время, чтобы лучше узнать друг друга, и совместный выход в город неплохое начало для этого.

Вначале Хельга смотрела только на свою обретённую внучку, но постепенно радостное столпотворение вокруг увлекло и её. Женщине стало интересно сравнивать товары и цены здесь, в Королевстве, и дома, в Лейском княжестве.

Первую покупку сделала Хельга. Она увидела, какими глазами смотрит Селестин на торговку, державшую в руках леденцы на палочке. Смешные фигурки горели на солнце так, словно сделаны из янтаря, и девочка замерла перед ними, не отрывая глаз.

– Госпожа, купи ребёнку сладости! – обрадовано обратилась к Хельге торговка. – Вишь, как смотрит! У меня хорошие петушки! Чистые, сладкие, как мёд!

И скоро Селестин уже держала янтарный леденец. Глядя на то, как радуется девочка, чувствуя её ладошку в своей руке, Хельга ощущала себя богаче королевы!

Селестин чувствовала себя богачкой. Оказалось на пару медных грошиков можно купить целое колечко! А в серебряной монете, как объяснила ей Хельга, таких медных грошиков сотня! И пусть сержант вначале хотел остановить её, говоря, что то колечко даже не из серебра, и быстро почернеет. Зато оно хорошенькое и Селестин может купить его, и деньги ещё останутся. А на серебряное монеты не хватит. А на шесть грошиков Селестин накупила лент, чтобы каждой подруге хватило. Сегодня вечером, она, как Гвендолин, сможет одарить всех девочек! Ради этой минуты Селестин вчера и заговорила с Хельгой. А вовсе не ради тех мелких подарков, что купила ей сегодня эта «бабушка». Хотя получать их было приятно, что уж скрывать. Давным-давно никто не покупал что-то специально для Селестин, не угадывал её невысказанные желания. Как с леденцом или этой каруселью. Плыть под музыку на покачивающемся единороге было так здорово! Как в сказке!

А потом, как большая, Селестин с бабушкой зашла в таверну. От голода после хождений на холоде уже сосало живот, а там одуряюще вкусно пахло едой. Только когда они уже расположились за столом и сделали заказ, Селестин поняла, что допустила ошибку. Надо было просто купить пирожков и поесть прямо на улице. Правда, хотелось не только есть, но и в туалет, а вывеска таверны многозначительно обещала «все удобства». И не врала. Удобства и правда оказались не дощатым домиком на улице, а чистой и тёплой комнаткой в доме.

– Это вам не деревенская корчма, а приличное заведение в центре столицы! – с насмешливым превосходством бросил сержант в ответ на удивление Хельги.

Он как раз отправился туда же, перед этим «пропустив дам вперёд». И вот теперь, когда они с Хельгой остались за столом одни в ожидании заказанного обеда, Селестин заметила, как странно на них смотрят люди. Ни шапки, ни капюшоны уже не скрывали их белые волосы. Лейское происхождение ясно читалось на красивых лицах. До ушей Селестин доносилось:

– А эти что тут делают?

– Папа, это что – леи?

– Каким это ветром их сюда занесло?

Хельга сидела с невозмутимым лицом, словно не замечая ничего, но Селестин заметила, как побелели её пальцы, сжавшие столовый нож.

Девушка-подавальщица только успела поставить на стол тарелки с горячим супом и блюдо с мясным пирогом, как за её спиной появился пошатывающийся парень:

– С каких это пор в приличном трактире кормят лейских шлюх? – вызывающе начал он.

Подавальщица тревожно посмотрела на них и торопливо отошла от столика.

– А что, в Аританском королевстве в шлюхи годятся даже старухи и дети? – подняла на него синие глаза Хельга.

Селестин испуганно замерла.

– Ах ты…! – заорал парень.

Он качнулся в их сторону, но тяжёлая рука остановила движение.

– Оставь их в покое, – весомо сказал мужчина, – мы не они, чтобы с детьми и женщинами воевать.

– А ты кто такой, что за них заступаешься? – вызывающе, но уже тише спросил парень и обвёл глазами людей, ища поддержки. – Или сам из тех, кто леям прислуживал?

– За такие слова можно и языка с головой лишиться, мальчишка, – тихо, и от того особенно страшно, сказал мужчина. – Резать головы я в войну знаешь как наловчился. И сейчас, если надо, быстро это дело вспомню.

– Прости, – побледнел и отступил парень. – Выпил лишнего вот и говорю всякую чушь. Прости, я не хотел…

Мужчина кивнул, принимая извинения и позволяя парню отступить.

– Не волнуйтесь, госпожа, – обратился он к Хельге. – Никто вас не тронет. Война закончилась. Только в старухи вы рано записываетесь.

Он сверкнул улыбкой и вернулся за свой стол.

Когда сержант присоединился к ним, Селестин вздохнула с облегчением. Вокруг царила странная для такого заведения тишина. Окружающие старались не смотреть на сержанта, только какой-то мужчина за дальним столом встретился с ним глазами и улыбнулся.