Kitabı oku: «Лавандовый раф, 80% арабики», sayfa 8

Yazı tipi:

Глава 14.

Первый день самого сонного месяца озарил меня лучами яркого солнца. Я улыбнулась чувству отдыха, которое не испытывала слишком долго. Повалявшись вдоволь, я достала мобильный. Было 9 утра. Умывшись, я залезла в холодильник, но он оказался пуст.

За что точно стоит любить Москву, так это за кипящую жизнь 24/7. Даже 1 января.

Я вышла на пустую улицу в своём огромном шарфе, до конца не открыв глаза. Официант смотрел на моё приближение, как женщина смотрит на округляющийся животик в преддверии родов. Как я любила этот город!

Омлет с беконом, сыром и помидорами, всё ещё тёплый круассан и лавандовый раф, 80 % арабики – так я начала свой новый год в кофейне с расписными стенами под Дали. Снег искрился под яркими лучами, но не таял. Такую изморозь я помнила из детства, и как мне нравилось падать в пушистые сугробы, ощущая холод спиной.

В моменты, когда мои мысли забегали куда-то глубоко, я могла бы не разглядеть собственную маму прямо перед носом. Совсем не удивительно, что для меня мелькнувший за окном человек, на мгновение замерший у панорамных стекол, не являлся поводом выйти из своих раздумий.

– Хорошо, что парковка совсем не далеко отсюда, – Георгий Иванович прыгнул на стул, слишком бледный и возбуждённый. Официант тут же показался рядом, он не посмотрел на него и заказал кофе.

– Чем обязана? На работу мне 10, вроде.

Его появление стало огромной попой, плюхнувшейся на сладострастный пончик моего утра. После того, как роман с его братом закончился, так и не успев начаться, я стала подумывать о смене работы и, возможно, сферы деятельности в принципе. Меня жутко удручала необходимость видеть Рождественского, пусть даже редко, а что ещё хуже, я опасалась мести, которую так любят самовлюблённые молодые господа.

– Слышу агрессию в голосе, – он открыл меню и внимательно изучил страницы. Официант вернулся с кофе, Георгий Иванович заказал тоже, что и я. – Мне что, нельзя теперь завтракать, раз ты решила поиграть в Золушку?

Он снял с себя дорогое пальто и повесил на стоящую вешалку. Джинсы и тёплый свитер, наряд с обложки зимнего выпуска журнала Сноб. Двигался он, к слову, также достойно.

– Я…

– Ой, не надо! – он махнул ладонью и откинулся на стул. – Я не хочу знать причинно-следственную связь. Ты больше не общаешься с моим братом?

– Вы приехали, чтобы убедиться в этом? Приятно, когда начальство так заботиться о том, чтобы сотрудники умирали в одиночестве.

Он улыбнулся. Мне казалось совершенной глупостью его присутствие, но было в этом человеке что-то манящее и чарующее. Получил ли он своё обаяние от матери природы или банковского счёта, я не знала. Но он обладал им в самом полном смысле этого слова.

– Я помогу сделать так, чтобы он оставил тебя в покое, – он глотнул кофе и стал совершенно серьёзным.

– Он меня не беспокоит.

Что-то в его искрящихся глазах мне совершенно не понравилось.

– Игорь рассказывал тебе про сложности с эмоциональной стороной своей личности?

– Да.

– Так вот, всё намного хуже.

– Откуда вам знать, что именно мне известно?

Снова этот странный взгляд. Нет, я, должно быть не знаю и 5% случившегося. Может быть, к лучшему.

– Это хорошо, что ты уехала молча. Но теперь нужно быть осторожнее. Я попросил кое-кого присмотреть за Игорем. За тобой тоже, если честно.

– Он что, убьёт меня?

Эта мысль обожгла моё сознание, и я замерла, не получив ответ на свой ужасный вопрос.

– А ну рассказывай! Во что я вляпалась?

– Успокойся, – его лицо снова стало спокойным и правильным. – Я всё контролирую. Он не психопат, просто очень чувствительный. Просто не хотелось бы наткнуться на статью, где рассказывают, что мой брат преследует мою подчиненную. Понимаешь, о чём я? – перед ним поставили тарелку с омлетом, точь-в-точь какая стояла передо мной совсем недавно.

– То есть вы боитесь, что я воспользуюсь эмоциональной нестабильностью вашего брата, чтобы стрясти с вас побольше денег?

– Скажем так, – он улыбнулся. – Я не исключаю такой возможности.

Это звучало как пощёчина всем моим попыткам стать хорошим человеком. А ведь так было. Я старалась изо всех сил поступать по совести, не брать чужого, быть честной. Ждала ли я божественного одобрения в конце пути? Не знаю. Мне просто казалось правильным жить именно так. Но сидеть тут и слушать высокомерное предположение начальника я не собиралась. Я была просто к этому не готова.

– Людей судят по себе, – я бросила тысячу на стол и встала. – Я угощаю вас.

Не думаю, что он побежал бы за мной или захотел бы объясниться. Рассказать, как их богатая семья то и дело сталкивалась с коварством общества. Убедить, что я не произвожу подобного впечатления, но обжёгшись на молоке, дуешь на воду. Не уверена, что он помнил о нашем разговоре спустя пару минут. Я точно знала, что не заслуживаю этого и что обвинения в меркантильности от него вызвали у меня слёзы.

***

Георгий Иванович спокойно доел свой завтрак и заказал ещё одну чашку кофе с собой. Облегчение, которое он испытал, увидев девушку в добром здравии можно было сравнить разве что с глотком воды после изнурительной тренировки.

Его брату всегда нравились совершенно другие. Низкие, худые, миловидные девочки с кукольным макияжем. Меньше всего эта девушка со своим достоинством на кончиках пальцев походила на плюшевых спутниц Игоря. Беда пришла откуда не ждали.

Вообще-то, Рождественский опекал брата с самого детства. Непутёвый, неправильный. Он как бракованный товар в их идеальной линейке, но он всё ещё был одним из них (этот факт, безусловно, печалили всю родню). Наркотики, алкоголь, похоть – чего только не было с этим, в общем-то, симпатичным человеком. Сам Георгий Иванович не очень-то хотел разбираться в тонкостях жизни падших, ему хватало ума оставаться на Олимпе.

Если уж божественное проведение даровало им возможность получения всех благ, надо пользоваться. Игорь казался ещё более отвратительным, потому что упускал то самое право по рождению быть лучше других. К уровню жизни в самом начале его пути многие стремились до самой смерти, но так и не доходили. А он сам носился со своим рассудком, как типичная “яжмать”.

Да, у него обнаружили проблемы, причём почти в детстве. Бракованный ребёнок тут же пристыдил всю осознанную часть семьи. Главное – замять надвигающийся скандал. Избалованного дебошира могут простить, а вот психа нет.

Ничего страшного врачи не обнаружили. С этим можно жить, с этим живут. С этим заводят семьи, рожают детей, покупают дома. Если бы не Россия, Игорь бы вступил в какое-то модное сообщество, где педалировался бы разумпозитив. Но они жили в Москве, где всё ещё крепка была боязнь к неординарным поступкам. Может, это лишь инстинкт самосохранения.

Георгий Иванович расплатился по счёту, так и не дотронувшись до оставленной тысячи. Чаевые более, чем щедрые.

В машине он позвонил своему помощнику и уточнил, ведётся ли наблюдение за его братом и его пассией. Получив положительный ответ, он собрался повесить трубку.

– Георгий Иванович, – позвал молодой человек. – Рабочие приступили к ремонту ворот на даче. Машину тоже забрали с МКАД и отвезли в салон. Скорее всего, проще взять новую.

– Отлично, – сухо отрезал Рождественский.

– Ника попросила больше денег, чем вы рассчитывали, – он замялся в нерешительности. – Намного больше. Она сделала фотографии и видео. Я их просмотрел, там видно, как ваш брат…

– Я сам разберусь с ней. Не первый раз замужем.

Он кинул трубку на переднее сидение своей солидной машины и чертыхнулся. Юридические знания могли бы принести ему столько полезных доводов в переговорах, но почему-то он так часто использует их чтобы прикрыть фантиком чужую какашку. Как же он устал, смертельно устал от паршивой овцы в племенном стаде. Может, стоит уже перестать спасать репутацию семьи и жить своими проблемами? В конце концов, он тоже человек со своими недостатками и желаниями.

Как бы ни хотелось сбросить груз ответственности, по-настоящему честный человек несёт с достоинством каждый её камушек.

Это была его семья, поэтому он взял обратно телефон и набрал номер Ники.

– А теперь послушай меня…

Глава 15.

Вдохновение – это то, что передаётся сквозь время, расстояние, любые условности. Оно пропитывает вас через буквы, звуки, цвета, ощущения. Стреляет прямо в сердце и заставляет забыть о простом и реальном во имя вечности.

Это пришло мне на ум, когда я держала небольшую деревянную вещицу с какой-то там смолой на дне. Мы с Артуром обожали ходить по ярмаркам, а вот Роза нет. Спасибо ей большое, потому что так наши дружеские отношения всё ещё оставались дружескими. Чем дольше я его знала, тем больше любила.

– Так ты снова установила эту приложуху? – он вертел странный браслет из игральных костей и дощечек. – Тебе оно надо?

– Лида очень настаивала, – пожала плечами я. – Говорит, никто не заботиться о моей личной жизни, как она, всех устраивает моё одиночество.

– Меня точно.

Мы обменялись лёгкими смешками и пошли в другой зал. Этно-музыка и запах благовоний чётко давали понять, что мы наткнулись на самые любимые мои ряды.

– Ты только посмотри!

Я побежала к ярким ветринам с украшениями на любой вкус. Артур занудствовал, как и всегда. Я отшучивалась, как и всегда. Будто не было всей этой Розы между нами, будто ещё всё можно было исправить.

Анализировать свою привязанность я отказывалась, оправдывая это тем, что никак не могу отлипнуть от него по своей воле, а я правда старалась и не раз. Так если нам так хорошо вместе, почему бы не позволить жизни случиться?

– Этот Игорь, он точно не представляет угрозы?

– Не переживай, – я натянула на руку каучуковый браслет. – Его братец слишком сильно дорожит репутацией семьи.

– Я всё-таки пробью его по всем доступным источникам.

– Ха!

Всё первое января я провела в бесплодных попытках найти что-то полезное. Но как и ожидалось, Георгий Иванович поработал на славу и единственное упоминание вело меня к арт-директору русского бара. Да и Бог с ним. Кому какое дело.

– Рассказываю, – я прошла к соседнему прилавку и вздрогнула от того, что Артур прикоснулся к моей руке. – Один парень оказался маркетологом.

– Банально.

– Фотографом.

– Ещё банальнее.

– Поэтом.

– Тривиально.

– И, конечно, психологом.

– А вот это уже интересно!

– Талантливые во всём – не талантливые не в чём, – я показала ему в сторону фудкорта, он одобрительно кивнул. – Ты бы видел эти ужасные фотографии! Профиль – анфас, профиль – анфас. Ни одной попытки сделать что-то мало-мальски креативное! Если в рост, то Собор Непорочного Зачатия.

– Стихи, полагаю, “люблю-куплю”?

Я передёрнула плечами и почти продолжила рассказ, но молодой человек в прекрасно отглаженном фартуке улыбчиво предложил нам выбрать. Сев за столик, мы продолжили разговор. Я надеялась, что где-то глупо в душе он меня всё-таки хоть немного ревнует.

– В общем, я запретила себе быть придирчивой жопой и решила дать человеку шанс. Надо давать человеку шанс! Даже после того, как он упомянул бельё Victoria’s Secret для первого свидания, видит Бог, я дала ему шанс!

– И что? – Артур безучастно шевелил вилкой свой рис, что позволяло мне рассказывать коротко.

– Он оказался жутко истеричным мужиком с раздутым эго, – я ждала очередной порции “сразу было понятно, сама виновата”, но он сжалился. – Ещё один бывший бандит с религиозными тату на всё тело, пара попыток от симпатичный ребят миновать отношения на пути к кровати, и IT-шник, любящий кота больше, чем человечество.

– Да уж. Я говорил, там собирается всякий сброд.

Многие пары, со слов моих знакомых, находят друг друга именно в дурацких приложениях. Это лучше, чем просто надеяться на мужскую смелость. Как правило, на улице могут прилипнуть совершенно непривлекательные, иногда даже старые жвачки, которые потом ещё долго соскребаешь со своей подошвы. Жуть да и только.

– К нам приезжают друзья на следующих выходных. Придёшь? Может, познакомишься наконец с приличным парнем.

Закрутить роман с другом Артура – было чем-то посильнее предательство. Всё моё сознание тут же достало папку всевозможных дел от маникюра до гинеколога, но внутреннее чутьё подсказывало, что если Роза будет видеть, что я не претендую на её мужчину, мы будем чаще видеться без неё, чего мне так сильно хотелось.

– Отличная идея. Напиши мне ближе к делу.

Январь на работе означал прекрасную пору затишья, когда всё основное время ты тратишь на волнующие личные дела. Я попробовала написать ужастик для конкурса. Рассказ-загадка, где убийцей должен был стать кто-то совершенно неожиданный. Правда в итоге оказалось, что участие платное, поэтому свой шедевр я выложила на бесплатной платформе под кофейным ником. Конечно, один лайк и сухенький комментарий вовсе не то, чего я ожидала.

Честно говоря, эффект “вау” от того, что кому-то нравится то, что ты делаешь проходит очень быстро. Человеческий аппетит растёт прямо пропорционально его успеху. Для начала вам достаточно одного лайка. Ура, кто-то это прочитал! Потом вы получаете волшебный комментарий “мне нра” и уже вне себя от такого увлекательного приключения. Беда в том, что уже через пару творческих выхлопов, вы хотите получать больше прочтений, развёрнутые мнения и, естественно, оплату труда. Тут-то и начинаются настоящие проблемы.

Конечно, я говорю только о себе. Возможно, те, кто занимается чистым творчеством, отрекаются от признания. Так вполне себе можно делать, если комфорт вас мало интересует. Вы либо имеете его, либо панк по своей натуре. Вот там рождается “я буду делать без всяких “но”.

Однако я особа амбициозная, к тому же моё время является источником дохода. Тратить долгие часы на творение и не получать за это ничего физического – это тот уровень, до которого я пока не доросла. Да и вряд ли когда-нибудь дорасту.

Я не видела своего начальника с 1 января и, если быть откровенной, меня это вполне устраивало. Тревожность, которая была свойственна мне с самого детства, уступила место пофигизму, который так долго прививал мне Артур.

Ну вот, снова вспомнила о нём. Последняя сторис Розы вывела меня из себя. Они вдвоём завтракали в нашем кафе, в месте, которое было запретно для других. Она ела моё блюдо и пила моё кофе. Он смущённо улыбался с другого конца стола. Будто она не знает, как ему не нравится фотографироваться за едой. Это просто удар под дых. Я же смирилась, я успокоилась, а потом бац и наше место уже не наше место, он оскверняет его своей девушкой в безвкусном платье, похожем на халат!

– Ну ты идёшь или что? – Лида заехала за мной в ослепительно коротком платье, надеясь найти себе нового Стасика. Я в отличие от подруги не питала надежд на счёт нового местечка “Цыган”.

Мы добрались куда быстрее, чем мне представлялось. Видимо, большая часть людей всё ещё праздновала приход Нового Года.

Само место напоминало мне слияние дикобраза и птицы-феникса. Несуразное. Лида же, явно в восторге от клокочущих взглядов мужчин, бросилась в плотную толпу танцпола, миновав барную стойку. “За выпивку нельзя платить самой,” – это был непреложный закон.

Но я не была так строга к сильному полу. Мне не нравилось смотреть на человека через призму его возможностей. Было в этом что-то мирское, недостойное любви.

Поэтому с гордо поднятой головой я протиснулась к барной стойке и заказала себе кофе. К сожалению, меню сузило мой выбор до латте или эспрессо. Я предпочла первое и поддалась на настойчивую просьбу бармена оплатить свой напиток сразу. Осушу чашку и побреду домой по свежему, морозному воздуху.

– Какие люди.

От неожиданности я подпрыгнула на месте. Это был Игорь, слегка помятый и пьяный, не в лучшем расположении духа. Мне стало не по себе от его мутных глаз и ауры агрессии.

– Привет.

Не знаю, почему мне стало стыдно, но я бы хотела, чтобы эта встреча никогда не состоялась. Мой кофе делали слишком долго и слишком тщательно. Неловкая пауза затянулась, но проблеск надежды неожиданно свис на плече Игоря в виде миловидной брюнетки в крошечном кроп-топе, который больше походил на лифчик. Я улыбнулась ей и взяла свой кофе, чтобы подыскать себе тёмный уголок подальше.

– Пошли к нам, у нас столик в лаундж зоне, – Игорь прихватил меня за локоть.

– Нет, спасибо. Я здесь не одна.

Мои попытки быть как можно мягче терпели поражение, потому что его лицо становилось только грубее.

– Кто на этот раз? Мой отец?

– Что, прости?

– Мой брат так и вьётся вокруг тебя верёвочкой. Сразу понятно, почему ты так скоро отшила меня.

Брюнетка дёрнула его за рукав, а я, воспользовавшись ситуацией, ринулась в сторону. Людей было слишком много, я увязла где-то между баром и танцполом, но отдаляющаяся фигура Игоря позволила мне выдохнуть. Что-то было в нём такого… Я не знаю, как это можно объяснить.

Я подождала для верности 20 минут (кофе был выпит почти залпом) и побрела в поисках Лиды. Та уже с жадностью кокетничала с молоденькими модниками прямо у зоны отдыха.

– Слушай, мне надо домой. Ты остаёшься?

Лида меня не слышала, поэтому одну и ту же фразу мне пришлось кричать трижды. Зато потом я получила короткий кивок.

Я вспомнила слова Георгия Ивановича, кто-то следит за мной. А это значит, что ничего такого случиться не может. Тем более я постояла в холле лишние 5 минут, чтобы проверить, нет ли хвоста в виде Игоря.

А может это просто накручивание? Ну какое ему дело до меня. Да, ущемила эго. Совсем чуть-чуть. Но ведь никак не оскорбила, не унизила. Нельзя быть таким злопамятным. Да и брюнетка явно ему по душе больше меня. Он уже и забыл, кто я.

– Ходить так поздно одной не очень-то безопасно.

Георгий Иванович за рулём своей модной машины выглядел намного лучше, чем мне бы того хотелось. К тому же его появление наводило на не лучшие мысли.

– Какими судьбами? – я продолжала еле двигаться по пустому тротуару.

– Ехал мимо и увидел знакомую фигуру. Ты же не думаешь, что мне бы хотелось поухаживать за тобой? – он улыбнулся и остановил машину. – Подвезти?

– Да мне недалеко. Я хотела прогуляться.

Он посмотрел вперёд на свободное парковочное место и рванул вперёд. Что-то внутри меня многократно благодарило его за возможность компании в такие нестабильные времена.

“Слишком тонкая подошва для снега” – подумалось мне при виде его красивых туфель. Хорошо, что мой дом совсем недалеко, он бы явно не продержался больше получаса. Если только не планируешь ампутировать пару пальцев.

– Значит, клуб был не лучшей идеей, – он обернул шею шарфом и застегнул на ходу пальто. Мне показалось это милым.

– Откуда вы знаете про клуб?

– А есть кто-то в Москве, не бывавший в “Цыгане”?

– Если найду таких – сразу сообщу вам.

Мы замолчали, снег весело кружился под лимонным светом фонарей и всё казалось таким спокойным, таким нормальным.

– Тусовщицей меня не назовешь, – я вздохнула, но не дождалась его комментария. – Дело в том, что дома мне куда приятнее. Но ведь нужно поддерживать социальный баланс.

– Ты считаешь?

– Конечно! – я взглянула на его мерные шаги и ещё раз отметила свою вечную неуклюжесть. – Как иначе заводить новые знакомства? Люди перестали знакомиться на улице. Интернет развратил нас настолько, что, видя даже очень симпатичного человека, мы уверены, что будет следующий, менее энергозатратный.

– Интересно.

– Перенасыщение выбором ведёт к его полному отсутствию.

– Хм, – он замер у кофейни около моего дома. – Зайдём? Я бы не отказался от позднего ужина.

Я замешкалась. В его словах не было и капли намёка на интерес ко мне как к женщине, но я была не уверена, что не интересуюсь им как мужчиной. Пока мои чаши качались в поисках решения, Рождественский открыл дверь и кивнул мне. Я вошла.

Очаровательный запах молотых зёрен и стены, разукрашенные будто кофейной гризайлью наполнили меня уютом. Спать расхотелось.

– Мне, пожалуйста, двойной эспрессо и куриную грудку на углях с фитнес салатом, – он закрыл меню и посмотрел на меня своими лучистыми глазами. – Ты что будешь?

– Лавандовый раф, 80% арабики, пожалуйста.

– Большой?

– Самый большой.

– Итак, – он откинулся на спинку стула так изящно, что я почувствовала себя бегемотом. – Ты в активном поиске?

– Можно и так сказать.

– Женские часики?

– Мимо, – я спрятала руки, чтобы не показывать, как я смущаюсь. – Я просто очень домашний человек, семейный. Можно сказать, что мне нужна пара, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливой.

– Мне кажется, что женщины особенно склонны романтизировать и преувеличивать значение отношений.

– Не говорите, что не верите в любовь. Это так банально.

– Но это правда, – он улыбнулся официантке, которая поставила перед нами напитки. – Ты действительно будешь пить это? – Георгий Иванович недоверчиво осмотрел посыпку на пенке моего напитка. Цветочки лаванды явно не клеились с пищеварением в его голове.

– Почему нет? Это вкусно, – я сделала глоток, усмехнувшись отвращению на его лице. – Неужели вы никогда не испытывали чувств?

– О, ещё какие! Постоянно! – он осушил свою чашку и улыбнулся. – Например, на втором курсе я просто без памяти влюбился в новенькую из Перу. Она была такой таинственной и необычной, – я внимательно наблюдала за искрами из его глаз. – Всё как положено: думал о ней, романтические встречи, красивые признания. В принципе, складывалось всё очень удачно. Я почти на ней женился.

– И что же случилось?

– Да жизнь случилась, – на его лице не было ни грусти, ни разочарования. Прекрасный игрок в покер. – Наступает момент, когда тебя отпускает эйфория. Вы перестаёте притворяться друг перед другом, отпускаете это навязчивое желание казаться лучше. Вы становитесь собой и эффектно демонстрируете свои недостатки.

– Но ведь идеальных людей нет, – возразила я.

– Конечно. Я прямое тому доказательство, – Рождественский перевернул вибрирующий телефон. – Просто это та точка, где вы понимаете, с кем имеете дело и можете решить, стоит ли продолжать.

– Вы, очевидно, решили, что не стоит.

– Мы были совершенно разными людьми. Я говорю не о предпочтениях в еде, – перед ним поставили тарелку с едой. Понятно, почему у него такая фигура. – Если бы все пары взвешивали здраво все за и против в этой точке, у нас бы не было столько разводов и несчастных браков.

– И вы считаете, что это не любовь?

– Не в общепринятом смысле, – он взял в руки нож и вилку. – Долгосрочные отношения строятся не на гормонах и “ночами не сплю”. Нужно доверие, уважение, общие цели. Сердце может стучать ровно, но всё же быть привязанным к определённому человеку. И чем дольше вы находитесь в доверительной зоне друг друга, тем сильнее то родственное чувство, которое многие считают любовью. Поэтому очень крепкие браки начинаются близкой дружбой так часто.

– А почему нельзя назвать эти отношения любовью?

– Потому что это слово отвратительно обесценили, – он положил небольшой кусок в рот и тщательно прожевал, прежде чем продолжил. – Все эти цветочки, записки, неразделённые признания. Люди поросли в желании боли и отрицании настоящего счастья. Что заставляет их возвращаться к первой влюблённости, например? Эффект незавершённости, желание быть снова тем, кем уже не будешь, утраченные эмоции и переживания. Ты не можешь в 37 чувствовать как в 17. И это норма! Почему бы не перестать хотеть вернуться в поверхностную юность? Почему бы не наслаждаться собою более реальным и приземлённым?

– Я наслаждаюсь, – сказала я, чтобы дать ему возможность прожевать ещё один кусок. Мне нужно перестать говорить с набитым ртом. – Никогда бы не хотела снова пережить ни 13, ни 18. Я сейчас в самом лучшем времени своей жизни.

– О чём я и говорю. Если человек развивается на постоянной основе, он не захочет терять ни один уровень своего самосовершенствования.

Разговор с ним заставил меня осознать, насколько поверхностно я рассматриваю людей при первой встрече. Артур показался мне маньяком, Игорь – очаровашкой, а Рождественский – самодовольным болваном. И хоть эго последнего было совсем не маленьких размеров, он обладал гораздо большим набором положительных качеств, чем мне казалось.

Мы пришли к моему дому слишком поздно для рабочего дня. Он поднялся проводить меня.

– Спасибо за ваше общество, Георгий Иванович.

– Ты можешь называть меня Гоша. Вне работы, конечно.

Он поднял руку в знак прощания, я закрыла дверь с застывшей улыбкой на лице.