Kitabı oku: «Путешествие эфирного мастера», sayfa 5
Глава восьмая,
в которой рассказывается о том, что прячется в темноте
Узоры были по-прежнему прекрасны, а витражное окошко не опутано паутиной, как мне представлялось недавно, и теперь я мог продолжить свои поиски. Некоторое время слоняясь между колоннами Зала мастеров, пытался припомнить что-то круглое в том самом месте. Что бы это могло быть? Но так ничего и не пришло мне на ум, слишком много вариантов и слишком мало ориентиров. Пожалуй, придется целиком положиться на магию витражного окна. И на этот раз стеклышки сложились в изображение дерева.
Эфирный парк! Как всегда, темен и глух, полон одиноких звуков. Осмотревшись, я увидел Колесо Обозрения! Круглое! Во мне зародилась надежда. Возможно, здесь я видел те самые бумажные самолетики! Нынешний мастер как раз устроился на самой верхушке колеса.
– Эй, привет! Можно составить тебе компанию?
– Конечно, присаживайся рядом!
Я устроился на железной балке, как и мой собрат, свесив ноги вниз. Отсюда было замечательно видно все, что происходит в парке.
– Ищу одно особенное место, возможно, это и есть оно, – поделился я, всматриваясь в аттракционы и небольшие строения.
Мастер с пониманием посмотрел на меня и кивнул. Мы редко задаем друг другу вопросы, потому что между всеми нами есть связь. Нет, не чтение мыслей, но улавливание ощущений, чувств.
– Спасибо!
Внизу, как и обычно, блуждал человек. Мне захотелось немного ускорить свои поиски и посмотреть на парк изнутри, поэтому я перекинул ему воображаемый мостик.
Уже давно за полночь, где-то высоко ветер шелестит листьями деревьев, а я обнаруживаю себя на какой-то побочной аллее в парке и вокруг никого. Наверное, задумался и забрел сюда. Так, и куда же мне идти? Впереди тянется бесконечная вереница фонарей и скамеек, а позади темно, но вдалеке виднеется центральная аллея и ворота главного входа в парк, туда и направлюсь!
Сделав буквально пару шагов, я остановился, услышав металлический скрежет.
– Да ничего особенного, наверное, это просто ржавые качели! – приободрил я себя, вглядываясь в темноту и различив силуэт аттракциона, облегченно выдохнул.
– Ну вот!
Однако скрежет раздался еще раз, громче, а за ним тихое поскрипывание, видимо, кабинка качнулась и еще не вернулась в свое прежнее положение. Мне кажется, я уловил движение: кто-то шел навстречу!
Фонарь надо мной начал потрескивать. Сделалось очень тревожно. Я почувствовал, что лицо горит. Стало очень жарко.
– Ничего, ничего. Как раз и спрошу, что это за парк. Наверное, он на самом деле хорошо мне знаком, просто в такое время не разобрать. Извините, не подскажите… – слова замерли. Подошедший мужчина был странновато одет. Он давно вырос из одежды, что была на нем, в руках держал четырёхколёсный велосипед с красным флажком на руле в точности как у меня в детстве. Человек оставался в тени, не желая выйти на свет фонаря. Лицо было не разобрать под козырьком нелепой детской кепки.
– Пойдем со мной играть, – сказал он, искажая свой взрослый голос, пытаясь сказать несколько пискляво.
Вдобавок звуки от фонаря усилились, напряжение в воздухе росло.
– Уже довольно поздно и меня ждут…
Раздался хлопок, а за ним яркая вспышка, и фонарь погас.
– Пойдем, – человек оказался прямо передо мной. Внутри все похолодело: у этого человека мое лицо!
Я рванул на свет. Пробежал несколько фонарей, слыша хлопки, не оборачиваясь. Когда наконец стало понятно, что погони нет, остановился. Судорожно стал осматриваться кругом. Отчего-то казалось, что, если я узнаю это место, кошмар закончится.
Но в тишину вторглось тихое электрическое потрескивание. В тени кто-то был.
Человек, одетый в видавшие виды одежду (штаны с вытянувшимися коленками и свитер с пятнами), вдруг закричал. Я не ошибся. Нет. Это мой голос: «Чего тут ходишь, разве не видно, что парк закрыт? А ну иди сюда!» Треск стал громче, фонарь искрил. Он размахивал руками, стараясь не попадать под свет. Вспышка! Фонарь погас! Я ощутил стальную хватку и словно в кривом зеркале увидел перед собой перекошенное злобой… мое лицо!
Не помню, как вырвался! Но когда снова оказался под спасительным светом, почувствовал себя обессиленным. Главный вход в парк был бесконечно далеко от меня. И сейчас все повторится. Я услышал неторопливые шаги и потрескивание. Этот человек хоть и оставался в тени, но старался как можно лучше показать себя, демонстрируя дорогой костюм. Он смерил меня взглядом.
– Ну и что тут у нас?! Потерялся? Наверное, не в первый раз! Непонятно, что делать?! Конечно, ты же слишком глуп, чтобы догадаться. Ты жалок, противно смотреть…
Он продолжал говорить под усилившийся треск, но я узнал этого мужчину, узнал его выражения и слова, не раз слыша их в своей голове. В моменты провалов и неудач, а иногда и приступая к чему-то новому – все время слышал этот голос, нисколько не жалующий мои способности, мой собственный внутренний голос.
Захотелось рассмотреть его ближе, прямо-таки в упор, раз имеется такая возможность. Страх немного отступил – неожиданно я рванул его за рукав и вытащил на освещенную дорожку. Взял этого человека за грудки, всматривался в лицо, желая увидеть какой я, когда беспощадно критикую себя. Но он вдруг исчез – в моих руках остался воздух. А фонарь продолжал гореть.
– Что делать? Как вернуться назад? Что будет, если окажусь в тени? – о последнем я решил не думать и сосредоточиться на действии, вариантов и так немного.
Я забрался на фонарный столб и развернул плафон, стараясь осветить дорожку и потухший соседний фонарь. Смогу пробежать это небольшое расстояние под светом, а дальше, как повезет!
Но тот фонарь заработал. Он заработал! Озираясь по сторонам, вздрагивая от каждого шороха, дошел до него. Раздался треск. Я ждал этого и знал, что нужно делать. Как только послышались слова «Эй, …», собрав волю в кулак, вытащил человека из темноты, с сожалением признавая, что и это тоже я… бываю таким. Он исчез!
Пришлось проделывать это снова и снова. Войдя во вкус, даже не заметил, как выбрался на центральную аллею. Вот в паре шагов от меня кованые ворота главного входа – свобода! Захотелось обернуться. Ну зачем?! Ведь меня кольнуло сожаление от того, что некоторые части парка все еще погрязали в темноте. «Что еще может там скрываться?» – думалось мне, когда я повернул назад.
Мы наблюдали с моим собратом за этим действием. Он решил вмешаться, ведь было достаточно и того, что сделано, чтобы отправиться дальше, но я остановил его.
– Погоди, похоже, это будущий мастер.
Конечно, он придет чуточку позже, когда завершит свой человечий путь. Но мастера всегда отличает жажда знания несколько большая чем обычно. Это говорит о том, что его энергия готова стать проводником, готова следовать за высшей силой. Находясь среди мыслей этого человека, я понял, что не найду здесь бумажных самолетиков, это не то самое место. Но кое-что я все-таки вспомнил: там тоже была темнота.
Глава девятая,
в которой рассказывается о том, что визуализация работает
Вернувшись в Зал, ходил и размышлял о том, что темнота, слишком абстрактное понятие для поисков, как и круглая форма неизвестно чего. Прислонившись к колонне, я медленно сполз на пол и повторял про себя: «Круглое, темнота, бумажные самолетики». Слова не соединялись в единый образ. Все вместе они не вызывали у меня отклика. Я попытался вспомнить каждое слово по отдельности, оживить ощущения, натолкнувшие меня на поиск, но ничего, ровным счетом ничего. Хорошо, что из разочаровывающих раздумий меня вывела электрическая волна – пришлось отправится в новое место.
На этот раз работа вышла творческая, и эта точка пространства довольно интересная. Здесь легко удается материализация вещей и окружающего пространства даже для энергии человека. Человек может что-нибудь сотворить из эфира, но обычно он не задается такой целью, а если все-таки это умение требуется, то ему не хватает практики.
Взяв краски, кисти и мольберт, немного поблуждав, я расположился на красивом речном берегу (а почему бы и нет). Можно выбрать совершенно любой вид, например, величественные горы или фруктовый сад во время цветения с ароматами апельсинов или персиков, а может, оживленную городскую улицу. Непременно после обеда сменю речной вид.
Для посетителей был поставлен раскладной стульчик. Я стал ждать возможности испытать свой художественный талант, коим обладают все мастера без исключения (пожалуй, мы мастера на все руки).
Вскоре ко мне подсела девушка. Я вдохновенно принялся писать, поглядывая на свою модель. Прекрасно удалось неспешное течение реки, природа вокруг, но сама девушка вышла лишь бледным силуэтом: я не мог ухватить ее черты. Но ощутил, что картина завершена.
Девушка приняла ее с улыбкой, которая исчезла, как только она увидела содержание.
– Но здесь же нет меня!
– Не могу прорисовать ваши черты, -развел я руками, – может, попробуете себя описать?
– Описать?
– Да, расскажите о своих увлечениях, что делаете в свободное время? Что вам интересно?
– Я…я… – казалось, сейчас она скажет ответ. Чуть приоткрыла рот… но лишь выдохнула, – не знаю, не могу вспомнить. Девушка выглядела несколько растерянной. «Понимаю» – подумал я, вспоминая свои поиски.
– А может, что-нибудь нарисуете в качестве эксперимента? Вдруг вы художница?!
Она сделала пару мазков кистью с зеленой краской.
– Нет, не похоже на то, чтобы мне это нравилось. Только как проверить что-то другое? Здесь больше ничего нет.
– Это не совсем правда. Мне вот не хватает небесно-голубой краски, – я вытянул руку в сторону, и в ней оказался тюбик краски. Просто подумайте о том, что Вам нужно сейчас.
– Хорошо. Спасибо.
Девушка спустилась по пологому берегу к реке.
Тем временем, чувствуя, что пустые силуэты удаются мне отлично, я начал писать Безликого, камень, на котором он сидит, и мчащуюся к нему Идею, словно комету. Думаю, выйдет отлично. В перерывах я прогуливался по окрестностям, заглядывал в мольберты своих собратьев, у которых так же не всегда удавались люди: могла получится какая-то часть лица, нос или уши, иногда одни глаза.
Я подмечал, что на берегу много чего происходило. Девушка озадаченно испытывала спортивные снаряды, иногда раздавалось ее пение или чтение стихов, или нестройные звуки музыкальных инструментов разрезали тишину, или доносился запах корицы и чего-то печеного.
А следующий посетитель нашел меня уже под сенью широкой ветви дерева в фруктовом саду. Ему тоже пришлось отдать неготовый портрет, правда лоб вышел очень натуралистично, подчеркивая своего обладателя как человека мыслящего, но ничего больше. А за ним ожидала моя недавняя знакомая. Она села и быстро заговорила перечисляя, что ей нравится:
– Ванильное мороженое, баскетбол, спокойная музыка, французский язык, романтические фильмы, путешествовать на поезде, бумажные книги…
На этот раз портрет получился. Глаза девушки засияли, она взяла его и помахала рукой на прощанье. И я тоже почувствовал, что могу идти, но немного задержался, добавляя последние штрихи в картину для Безликого, как раз подарю ему.
У меня оставался еще один холст. Снова взяв в руки краски, проговаривая про себя «круглое, темнота», нарисовал круг и закрасил его черной краской.
– Похоже на нору, – раздался позади меня голос собрата, – ну или на что-то очень глубокое, так сказать, вид сверху.
Я очень медленно подошел к мастеру, чтобы с такого же расстояния посмотреть на свой рисунок, и услышал электрический треск в своем сознании.
– Нора… – Я вспомнил! И в одно мгновение оказался в месте, которое искал.
