«Мой лучший враг» kitabından alıntılar, sayfa 13

А потом поняла. Он взрывался изнутри. Ему нужно было кого-то обвинить, вылить на кого-то свою злость, свою ярость. Он не мог найти тех, кто сделал это с ним. Его родители обратились в полицию, но напавших на него так и не нашли. А Стасу было жизненно необходимо кого-то ненавидеть. И он сделал меня виноватой. И, чтобы как-то оправдать свою ненависть,

цветочки. Ты еще не представляешь, на что способен

счастлива. Реально счастлива. Не разрушай ее. Ты уже сделал это однажды. Ей с таким трудом удалось снова склеить себя по кусочкам.

на Дашу впечатление, Рома стал показывать Даше фокус – он запихивал в уши ластики. – В левое влезает три, а в правое – всего два, – пояснил он. – Это, наверно, потому, что в детстве меня батька за левое ухо поднял и хотел привесить к люстре. Но тогда еще с нами мама жила и не дала меня привешивать. Эх, жалко, мне кажется, если б я повисел так на люстре, то сейчас мог бы и все пять ластиков запихать…

Оно ничуть не раскаивается. Зачем, зачем я согласилась присутствовать на встрече?

покупателей бухла объявляется открытым. Чур, я жюри. Так, Вован, ты самый высокий, кастинг ты прошел успешно. Дашка, выходи вперед, у тебя самые большие сиськи. Дашка подошла к Вове. Я пошла за ней, но Егор остановил: – Томас, стоять на месте, с твоим ростом и детской рожей тебе даже пряник не продадут. Я поджала губы. Все засмеялись. – Рома, выходи вперед, – продолжил Егор. – У тебя плечи – два метра вширь, точно прокатит. Лан, хватит. – Эй, я тоже пойду! – завозмущалась Светка. – Ну, уж нет! – покачал головой Егор, – ты нам все испортишь. Нету сисек – нету тебе доверия старшины-продавщицы. Итак. Заказывайте, кому что. И скидывайте бабосы.

разговариваю с ним. Молчу. «Главное правило войны – никогда не разговаривай

по своему карману, – поймать мою улыбку! – А ты поймай мой смех! – постучал Стас по своему карману. Я побежала на второй этаж. Одну половину второго этажа занимала моя комната, вторую – чердак. Я пробиралась через старую мебель, кастрюли и цветочные горшки. Еле-еле открыла окно. Вдохнула вкусный вечерний воздух. Стас встал прямо под фонарь, чтобы я видела его. – Я здесь! – крикнул он. Я засунула руку в карман и вытащила кулачок. – Ты готов? – Готов! Ловлю! И я бросила ему невидимую улыбку. Он ловко «поймал» ее рукой и налепил себе на рот. Улыбнулся широко-широко. – Теперь лови мой смех! Он бросил мне смех. Я поймала его, открыла рот, бросила смех туда, как следует разжевала и проглотила. Потом засмеялась. – До завтра! – помахала я ему. – До завтра! – улыбнулся он и пошел вдоль улицы. В своей комнате на подушке я нашла записку. Я сразу узнала почерк Стаса. Большие корявые буквы заваливались влево, а не вправо, как у всех.

первый класс. И сидели за одной партой. С которым мы вместе собирали землянику в лесу, а ясными вечерами, лежа на крыше моей терраски, открывали

скучно, и мы стали играть в морской бой. Текст до нас так и не дошел. – Мицкевич, – вдруг услышала я свою