Kitabı oku: «От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона», sayfa 6

В течение периода с 1816 по 1817 год ни политическая нестабильность во Франции, ни напряженность в отношениях России с Австрией и Британией не угрожали правовым основам европейского порядка. Все государства верили, что необходимо уважать принятые положения. Подозрения и различия в толковании возникали, но эта неопределенность не ослабляла общей приверженности мирному урегулированию или политического устройства какой-либо отдельной страны. В июне 1817 года, чтобы убедиться, что русские дипломаты поняли принципы царской политики и могли объяснить, как правительство применяет их в конкретных ситуациях, император Александр выслал дополнительные инструкции русским миссиям за границей в форме обзора (aperçu) политических отношений России в Европе⁹⁵. Император ожидал, что его дипломатические агенты будут в состоянии рассматривать все возникающие вопросы исходя из единой точки зрения и продвигать политику России, используя единые формулировки и единую линию поведения. Рассылая этот обзор, Министерство иностранных дел России стремилось предоставить официальным представителям империи оптимальные инструкции.

Чтобы укрепить уверенность второстепенных государств и снять беспокойство, приводящее к подозрительности великих держав, император Александр начал инструкции с указания на то, что текущую политику создал не он. Напротив, политика или система, возникшая из «духа и буквы венских и парижских договоров», сформировалась в 1815 году. Cохранение неприкосновенности этих актов – цель, в достижение которой также внесли свой вклад все европейские державы, – оставалось единственной задачей российской политики. В основе целеполагания союзников лежали как нравственные, так и политические причины. Нравственные причины были высечены в просвещенном и чистом сознании каждого разумного человека, ставшего свидетелем чрезвычайных событий революционного периода, включая события, которыми эта эпоха закончилась. Политические причины совпадали с самыми существенными интересами европейских государств и их правительств, особенно те, что были восстановлены и вновь заявлены в Венских и Парижских соглашениях. Император Александр все еще не верил, что европейские государства преуспели в самовосстановлении на прочном и естественном фундаменте. Те, что возникли из затяжного революционного кризиса, все еще находились в поиске своего направления. Иные избежали прямых действий, но все еще сохраняли боевую стойку. Кроме того, всем требовалось, на основе различных положений, выполнить трудное слияние новых интересов со старыми привычками и новых привычек со старыми интересами.

«У государств есть возраст, как и у людей», – говорилось в обзоре. Текущие правительства не могли защитить «утешительный образ семьи, в которой порядок и покой присущи самому ее существованию, а мир в семье совсем не в новинку и не является предметом обсуждения или проблемой, которую нужно решить». Здесь казалось, что император Александр признавал нестабильность современных политических отношений. Однако спорные политики вызывали у него беспокойство, и он настаивал на том, что российские условия отличались от условий, существующих в европейских государствах. Для выживания всем государствам необходим покой: Россия наслаждалась спокойствием, но в то же время не боялась движения. В сравнении с другими государствами Россия была молода и полна жизни. Молодой силе нужно было действовать, однако Россия оставалась миролюбивой. Это позволяло Александру делать вывод о том, что мирная политика империи была добровольной, в то время как другие государства принуждались к ней обстоятельствами. Это различие объясняло подозрения, вызванные господством России в политическом порядке Европы, – подозрения, которые Александр надеялся развеять, продемонстрировав пример своего поведения. Вне зависимости от обстоятельств, связанных с той или иной державой, Российская империя будет строить со всеми мирные, дружеские и душевные отношение по принципу, форме и цели. Правительство Российской империи не только провозгласило эту доктрину, но и осуществило ее на практике. Император Александр добросовестно исполнил свои обязательства перед всеми государствами, присоединившимися к миру. Также важно, что, исключив из обсуждения российские интересы в Османской и Персидской империях, император показал миру, что ни сила оружия, ни сила убеждения не могли ничего добавить к праву (le bon droit).

После разъяснения принципов царской политики этот обзор переходил к описанию ее применения и результатов. Продолжавшиеся переговоры между правительствами Австрии, Британии, Пруссии и России в первую очередь рассматривали реализацию отдельных положений Венских и Парижских соглашений. Содержание этих обсуждений охватывало консолидацию престолов, поставленную под гарантии легитимности; политическое и территориальное признание Германии; отмену работорговли; изгнание Берберских пиратов из Средиземного моря; присоединение Испании к Заключительному акту Венского конгресса; и в заключение разногласия, угрожавшие осложнить отношения Испании с Объединенным королевством Португалии и Бразилии⁹⁶. Русским дипломатам Александр приказал воздержаться в беседах по этим вопросам от того, чтобы первыми выражать свое мнение, заявлять о своем решении или голосовать. Кроме того, применяемые формулировки должны были быть ясными, корректными, открытыми, умеренными, дружелюбными, доброжелательными и верными тексту договоров. Благодаря справедливости, доброжелательности и умеренности Российская империя находилась в состоянии всестороннего превосходства, которому не могла навредить зависть. Причины тому не зависели от России: они происходили из природы текущих договоренностей и из духа времени.

Венские и Парижские соглашения создали Всемирный союз, направленный на поддержание текущих территориальных владений стран-участниц. Вступившие в этот союз правительства были объединены общими интересами, основанными на этих соглашениях, что означало, что они обязались прислушиваться друг к другу ради достижения взаимного соглашения по всем актуальным вопросам. В этом и заключалась первоочередная задача конференций, проведенных во Франкфурте, Лондоне и Париже, – решить вопросы, вызывавшие беспокойство у всех европейских правительств. Занимая позицию, основанную на законе и направленную на достижение всеобщего блага, Россия поддерживала стороны, заинтересованные в беспристрастном правосудии, и объединяла голоса второстепенных государств с общественным мнением, что представляло значимый вес в политическом балансе. Правдивость, открытость и точность инструкций Александра его министрам помогли обеспечить достижение этого результата.

Следующий раздел этого обзора переходил от общих рассуждений к описанию того, как принципы российской политики применялись в конкретных ситуациях. Попытки Австрии завершить свою федеральную политику в Италии, предложив королю Сардинии вступить в союз и провести территориальные изменения, грубо нарушали существующие договоры. Однако после того, как император Александр объяснил это своему августейшему союзнику императору Францу, Австрия отказалась от этих планов. Основываясь на Мюнхенском договоре (2 (14) апреля 1816 года), Австрия также требовала от России согласия гарантировать включение района Майн-Таубер в Баварию. Однако этот договор не предусматривал компенсации Великому герцогству Баден, поэтому Россия отказалась принимать эти условия. В результате Великое герцогство Баден вновь получило контроль над этими территориями, сохраняя за собой право уступить их в текущих переговорах. В итоге Австрия предложила союзникам вынудить Испанию принять Заключительный акт Венского конгресса, угрожая отказать Марии-Луизе в территориях, данных ей тем же самым договором. Союзники противились этому предложению, и в переговорах по возвращению на трон Марии-Луизы и ее сына европейские державы вернулись к условиям близкой дружбы с Испанией⁹⁷.

В ходе дипломатических переговоров 1816–1817 годов Россия не ослабляла своей решимости действовать сообща с союзниками ради соблюдения условий Венских и Парижских соглашений. Как было указано в обзоре, отношения с Испанией подчеркивали эту приверженность. Хотя Испания хотела передать вопрос собственной безопасности под протекторат России, российские дипломаты настоятельно призывали правительство Испании работать в рамках условий Великого союза и принять Британию в качестве посредника. В своей позиции по отмене работорговли Россия также продемонстрировала приверженность закону. В то же время Британия, как представляется, нарушала европейские правовые договоренности, выходя за рамки согласованных положений по отмене работорговли. Взывая к авторитету объединенных союзных сил, Британия хотела принудить Португалию и Испанию принять условия отмены. Кроме того, правительство Британии надеялось перевести все морские отношения между европейскими государствами под централизованное управление, организованное и контролируемое в Лондоне. На момент создания обзора это предложение обсуждалось на Посольской конференции в Лондоне.

Консолидация легитимной и конституционной монархии во Франции представляла еще одну цель, требующую внимания европейских правительств. Но все ли государства оставались в равной степени беспристрастны? По общему согласию союзники приказали сократить размер размещенных во Франции оккупационных сил. Однако возникла проблема, требующая всеобщего внимания: поведение французских беженцев и изгнанников, которые все еще представляли угрозу для французской реставрации. В ответ на большое количество беженцев, собравшихся в Бельгии, российский император отправил генерала А. И. Чернышева со специальной миссией в Брюссель. Кроме того, Парижской конференции, на которой были представлены все государства-союзники, было приказано разработать общий подход по донесению этой проблемы до короля Нидерландов. Согласно рескрипту Александра I для А. И. Чернышева от 21 апреля (3 мая) 1817 года, целью его миссии было убедить принца Оранского отказаться от поддержки французских эмигрантов, планировавших свержение династии Бурбонов. В соответствии с этим предписанием Россия была готова применить военную силу для предотвращения любых нарушений обязательств союзнических держав в отношении Франции⁹⁸.

Этот обзор также содержал обвинения в адрес Австрии, Британии и Пруссии, что они сообща действовали против России в немецких вопросах и делах, касавшихся отношений Российской империи с Портой и Персией, несмотря на верность Александра Венским и Парижским соглашениям. Союзники неоднократно пытались вмешиваться в восточные отношения России и стремились изолировать Российскую империю от Европы, объединив и вооружив Германию против России. Вопреки всему император России отказывался применять запрещенные тактики в ответ на дипломатические маневры союзников. Вместо этого он ожидал, что русские дипломаты останутся непредвзятыми наблюдателями во всех связанных с Германией вопросах. Согласно договорам, Россия обязана была воздерживаться от каких-либо действий, и российский монарх намеревался выполнить эти обязательства с добуквенной точностью. В то же самое время отношения России с правительствами Османской империи и Персии, которые регулировались отдельными двусторонними договорами, не могли быть объектом иностранного вмешательства. Как и Индия, эти страны лежали вне европейского круга влияния.

Отношения же между Португалией и Испанией, в свою очередь, не выходили за рамки общеевропейских интересов. Таким образом, когда войска короля Португалии вторглись в провинции Ла-Плата, Испания обратилась к европейским государствам с просьбой о коллективной интервенции. Перспективы союзных действий в Южной Америке и других регионах оставались темой для обсуждения на всем протяжении периода с 1815 по 1822 год. Согласно обзору, Британия рассчитывала быть единственным посредником между Португалией и Испанией, а Австрия настоятельно призывала Россию принять этот порядок. Однако Россия уже дала прямой ответ Испании, что делало маневры Австрии неуместными. Также важно, что, согласно правительству России, только согласованные действия Посольской конференции в Париже могли придать европейской интервенции характер величественного и объективно необходимого успеха. Другими словами, вмешательство в отношения между Португалией и Испанией должно было оставаться общим европейским вопросом.

Другая ситуация, вокруг которой возникали вопросы о вмешательстве, касалась Кильского договора, заключенного между Швецией и Данией в январе 1814 года. Австрия пригласила императора Александра действовать сообща, чтобы гарантировать договор, по которому Дания уступала Норвегию Швеции в обмен на шведскую Померанию и Рюген. В июне 1815 года в рамках Венских соглашений Норвегия перешла под шведское правление, а Дания получила герцогство Лауэнбургское в обмен на Шведскую Померанию, которую Пруссия затем выкупила у Швеции [Simms 2013: 168, 181–188; Schroeder 1994: 487–488, 572–578, 766–777]. Александр признал эти условия, но заявил, что у союзников не было права вмешиваться в датско-шведский спор. Его также не удалось убедить, что Швеция не смогла бы выполнить свои обязательства по условиям Кильского мирного договора⁹⁹. Российский монарх приходил, таким образом, к заключению, что дворы Копенгагена и Стокгольма должны продолжить переговоры без коллективного участия союзников.

После рассмотрения споров, занимавших дипломатов с 1815 года, в обзоре высказывалась похвала политике России за ее правдивость и практичность. В продолжение император Александр проинструктировал своих агентов при иностранных дворах строго придерживаться его политики. Этот обзор предупреждал, что все взгляды прикованы к представителям России, которые в данный момент находились под наблюдением. Их действия и бездействие, слова и молчание, личные связи и семейные отношения – все было предметом наблюдения. Это наблюдение было болезненным, однако его можно было нейтрализовать, как только наблюдающие убедились бы в бесполезности своей работы, своих расходов и своего беспокойства. В этой связи последняя часть обзора описывала принципы поведения, которых дипломатическим агентам Александра следовало придерживаться. Первым правилом поведения была инертность, что означало, что дипломаты не должны были преследовать никаких политических целей, кроме как исполнения существующих договоренностей. Исходя из того, что все государства были в равной степени заинтересованы в поддержании нерушимости договоров, русские дипломаты должны были оставаться абсолютно инертными. Любое активное или обеспокоенное отношение к Всеобщему союзу – который был основан на Заключительном акте Венского конгресса, санкционирован Парижским мирным договором от 8 (20) ноября и освящен Актом Священного союза от 14 (26) сентября – противоречило российской политике. Любая деятельность (activité) царских дипломатов должна была посылать сигнал только об инертной и пассивной позиции правительства.

Было крайне важно, как объяснялось в этом обзоре, чтобы дипломаты Российской империи избегали каких-либо действий, прямых или косвенных, способных вызвать подозрения. Если возникали подозрения, чиновники должны были отвечать спокойно и терпеливо, не выходя за рамки законных положений. Целью этих условий было укрепить доверие и показать европейским правителям, желающим раскрыть секрет политики императора Александра, что никакого секрета не было. По этой причине правительственная дипломатическая переписка велась настолько открыто, насколько это было возможно, чтобы доклады о действиях России, содержащиеся в архивах, могли быть открыты «публике по доброй воле, без сожалений, без стыда». Еще одним способом предотвратить недоверие была публикация общих представлений, основанных на правовых актах, которые затем можно было бы применять к конкретным ситуациям по мере их возникновения. В марте 1816 года в конфиденциальной записке, отвечая на инициативы Баварии, император Александр затронул ряд вопросов, касающихся отношений между Германским союзом и негерманскими государствами. В последовавших обсуждениях с Австрией, Британией и Пруссией оказалось, что изложенные в этой записке размышления были верны. Причина состояла в том, что в своем ответе Мюнхенскому двору правительство России не высказывало мнение как таковое. Вместо этого записка подтверждала текст Заключительного акта Венского конгресса и пересказывала то, что произошло на конгрессе. В этих и других переговорах российские представители пытались подойти к обсуждаемому вопросу с общей точки зрения, насколько это было возможно, что привлекало пристальное внимание стран-участниц.

Как указывалось в обзоре, поведение царских дипломатов должно было быть лишено гордыни и личной выгоды. Чтобы не допустить превращения дипломатической миссии в центр слияния для российских политических союзов, каждому послу, министру и дипломатическому агенту было приказано следовать представленным в обзоре принципам в отношении доверенной ему монархом службы. Наблюдая за развитием событий в соответствующей юрисдикции, сообщая об этом и выполняя полученные приказы, русские миссии выполняли простую задачу: «…сохранить [conserver] на основе существующих соглашений самые дружественные отношения со дворами, к которым они приписаны», и обеспечить, чтобы эти дворы поступили аналогичным образом в отношении России и других европейских держав. Посредством изложенной в обзоре политики и благодаря своим чистым намерениям и правильному поведению император Александр надеялся обеспечить долгие годы мира и процветания в своем государстве и внести вклад в достижение этого по всей Европе.

В действительности, как признавалось в обзоре, договоры, составляющие Венские соглашения, представляли частные интересы и создавали риск возврата государств к старым политическим отношениям и сепаратным союзам, что уже привело ко множеству ужасающих конфликтов. Поэтому именно восстановленный дух нравственности, основанный на христианских принципах, должен был сохранить единство союзников и обеспечить мир в Европе. По этой причине доктрина умиротворения и мира, закрепленная Венскими и Парижскими соглашениями, предусматривала как правовые, так и нравственные способы урегулирования. Хотя большое количество правовых вопросов оставались предметом обсуждения и их еще предстояло решить в ходе текущих и будущих переговоров, нравственный путь урегулирования позволил российским дипломатам и царю-дипломату продолжать свою работу на фоне хронической нестабильности и постоянного недоверия, веря в результативность своих трудов и возможность достижения прочного мира. Без такой надежды и доброй доли идеализма для ее поддержания переход народов от деструктивных войн к продуктивной миротворческой деятельности был бы невозможен.

Глава 2
Окончательное формирование Всеобщего союза (1817–1820)

В 1818 году, когда члены Четверного союза провели конгресс в Аахене, они пришли к соглашению по ключевым правовым принципам европейского порядка. Подписанные на Аахенском конгрессе дипломатические соглашения дополняли соглашения и договоры, начало которым было положено в Вене и Париже, восстанавливая Францию в ее естественном статусе великой европейской державы. С 1814 года было достигнуто многое, и надежды были велики. Даже несмотря на то что французская монархия вернулась в европейское общество в качестве полноправного члена, и во Франции, и в Германском союзе сохранилась политическая неопределенность¹⁰⁰. В число других неразрешенных вопросов, требовавших внимания союзников, входили механизмы списания французских долгов и разрешения частных исков в адрес правительства Франции, иски Франции в адрес иностранных комиссаров (commissaires), а также иски французских граждан к правительствам других государств. В разрешении нуждались также территориальные и финансовые споры между германскими правителями, в частности, спор между Королевством Бавария и Великим герцогством Баден, и возникшие из Кильских мирных договоров (1814 год) разногласия между Швецией и Данией. Продолжало вызывать общую обеспокоенность нахождение Наполеона Бонапарта в статусе пленника, все еще представлявшее потенциальную военную опасность, в то время как Британию и Германию в значительной степени затрагивал вопрос о правах евреев и реформе еврейского образа жизни. Наконец, на повестке дня оставались работорговля, законная и незаконная, угрозы миру и торговле в Европе со стороны Берберских государств, технически находящихся под протекторатом Порты, но признаваемых в Европе пиратами. В протоколах состоявшихся осенью 1818 года (с 29 сентября по 21 ноября) в Аахене конференций союзники рассмотрели все эти вопросы¹⁰¹.

К моменту встречи всех союзников уже возникли разногласия по организации и обязательствам кодифицированного международного порядка, включая правовые полномочия самого конгресса. Британское правительство выступало за узкие рамки встречи на основании статьи V второго Парижского договора, предусматривавшей возможность пересмотра союзных отношений с Францией три года спустя. Вторым источником, на который, как сообщается, предпочитал ссылаться министр иностранных дел Британии Каслри, была статья VI Союзного трактата Четверного союза, которая предлагала проведение совещаний и собраний для поддержания общего спокойствия в Европе. Согласно Г. Киссинджеру, внешняя политика Британии, по крайней мере на европейской арене, оставалась оборонительной и придерживалась принципов невмешательства во внутренние дела других государств. Министр иностранных дел Австрии К. фон Меттерних, напротив, выступал против любых изменений в восстановленном порядке, и Александр I, надеясь включить второстепенные государства в будущие переговоры, выступал за договор о гарантиях, или Союз солидарности (Alliance Solidaire), который должен был запускать механизм коллективного ответа в случае территориальной агрессии или внутренних революций¹⁰².