Kitabı oku: «Колыбельная для слов», sayfa 3

Когда трепетали вечерние тени,

А звёзды в закатных тонули виденьях?

Но это так робко. Но это так чутко,

Как будто в саду расцвели незабудки,

Как будто зимою волшебные феи

Над нами цветочный рассыпали веер,

Как будто навек вход открылся прекрасный

В страну, где живут исключительно сказки,

В страну, где легко всё, прозрачно и свято,

Куда не придёт за безмерность расплата…

ЛЮБОВЬ ЗЕМНАЯ

Раскинув ветви, сосны ловят пыль,

Столбом летящую из-под шальных копыт.

Фонтаны брызг. Крутой изгиб тропы.

И, извиваясь, пар густой валит.

Смешалось всё. Мелькает тонкий хлыст

И бьёт в разгорячённые бока.

Храп. Ржанье. Конский топот. Свист.

И – градом пот с коня и седока.

Бушует кровь. Бьёт жилка у виска,

Давно отмеченного сединой.

Как солона, любовь ты, и горька,

Когда приходишь позднею порой.

Скорей туда. Там к ласкам жадный рот,

Там руки так нежны и горячи.

Ещё немного, лишь до тех ворот.

Ты, сердце глупое, не выскочи. Домчись!

Вечерний свет – её сиянье глаз.

Покоен хмель прохладного виска.

Ещё лишь раз в горячие уста

Вдохнуть свою любовь. Последний раз.

* * *

Любовью раненый,

Хоть слишком позднею…

Глаза – не странно ли? –

Читаешь звёздные.

Глаза любимые –

В них столько бедствия!

И годы зимние,

И боль – наследство их.

О нет, не спрашивай,

Про беды разные,

И было ль страшно им,

Когда опаздывал?

Как дни тасуются!

Как жизнь смешала всё!

Что было суетным,

Ушло…

      Не жалуйся,

Прими, как должное,

Без осторожности,

Любовь возможную.

И – невозможную…

МАГДАЛИНА

И погасить огонь?.. И влаги не напиться?..

О нет же, нет! Пускай, пускай он дольше длится

Неистовый пожар души её мятежной,

В которой живо всё: и искренность, и нежность,

В которой так сильны ещё простые чувства,

Где страсть, печаль, тоска – не роль и не искусство,

Не блеф и не игра, и не кульбит на сцене.

Покуда сердце жжёт и кровь течёт по венам,

Неистовый, густой любви напиток влажный

Из чаши будет пить, не утоляя жажды,

Чтоб до конца вобрать напитка привкус терпкий.

Ещё он не устал, весёлый виночерпий.

А карта упадёт однажды вспомнить плаху –

Придёт на высший суд без жалобы и страха.

И грешницей святой, и вечной Магдалиной

К стопам Его прильнёт.

                        Он – Бог.

                               Он не отринет.

* * *

Может быть, напрасно я робею,

Но в глаза твои смотреть не смею –

Я боюсь сквозь радость и смятенье

Разглядеть в них трусость и сомненье.

Я боюсь – есть в жизни перемены –

Я боюсь узнать надеждам цену,

Опасаюсь, в счастье став негибкой,

Обознавшись, совершить ошибку.

Слишком часто ложь стоит на страже

Наших чувств с их неуёмной жаждой,

Слишком часто боль неутолима

После слова жаркого: «Любимый!»

Слишком горько разочарованье…

Впрочем, нет обиды в расставанье,

Ибо можно без любви и хлеба…

Трудно жить без Бога и без неба.

МЕСЯЦЕСЛОВ

ФЕВРАЛЬ

Опять февраль. И этот рой

воспоминаний…

О, сколько за моей спиной

любви-страданий!

Так это было в феврале?..

Как будто было…

Тому минуло сколько лет

и снов уплыло?

Ах, эта дивная зима

(на окнах – иней)!

В тот вечер мы сошли с ума –

чуть-чуть, несильно,

и ненадолго.

Был рассвет

совсем случайным.

Остался ли на сердце след –

доселе тайна…

МАРТ

Всего лишь март. Нет, не тепло –

дожди косые,

тумана серое стекло

да ветры злые.

Всего лишь март. Нет, не метель,

нет снежной каши…

Слизала серая пастель

желанья наши.

Совсем не хочется мечтать

о настоящем.

Совсем не хочется бежать

ни в лес, ни в чащу.

Совсем не хочется тайком

опять влюбиться –

чтоб падать на землю ничком,

крылами биться.

А хочется – стиха простой

живой водицей

насытить сердце…

И с душой

соединиться.

3. АПРЕЛЬ

Апрель прийти не торопился –

Он ветры славил.

И дождь с крупою снежной бился

В едином сплаве.

Апрель запаздывал с листочком,

С зелёной веткой,

Хотя уже тянулись почки

Упрямо к свету,

Хотя уже стремились травы

К теплу пробиться,

Своё отстаивая право

Шелками виться.

Да и подснежники воскресли,

Лепечут мило…

Мне тоже мир казался песней,

Когда любила…

МАЙ

А в мае расцвела сирень –

почти внезапно.

Был так прекрасен этот день.

Единым залпом

его я выпила до дна –

и не смутилась.

Ведь, правда, счастье – не вина,

а Божья милость?

И счастье длилось целый день.

Был день, как вечность…

А после белую сирень

окутал вечер…

ИЮНЬ

Что за погода, мой Господь? –

И дождь, и слякоть!

Как мне себя перебороть,

Чтоб петь, не плакать?

Как мне поверить в то, что вдруг

Сквозь стынь и небыль

Проявится и солнца круг

В лучах, и небо?

Как различить за пеленой

Намёк на счастье?

Дожди – несытой чередой…

Июнь… ненастье…

ИЮЛЬ

Июль… И опять непогода.

Волнуются ливни косые.

Да, время… Да, прожиты годы…

Да, сердце немного остыло…

Всё было: и счастье, и драмы…

И злая любовь не забыта…

Как бились надежды упрямо

В разбитые стенки корыта!..

Теперь, за сиреневой дымкой,

Всё видится добрым и милым…

О, памяти стёртые снимки!

Какое там солнце всходило!

7. АВГУСТ

Здравствуй, август! Здравствуй, солнце!

Здравствуй, долгожданное!..

Жаль, что выпиты до донца

все мои желания.

Улетела, улетела –

за далёким полюшком

радость. Нету ей предела,

невесёлой долюшке.

Вот и страсти измельчали…

И не тянет в странствия…

За былой любви печали

отдаю полцарства я!

8. СЕНТЯБРЬ

Сентябрь явился золотым,

И утром солнце

Рождалось сквозь тончайший дым

В моём оконце.

Был щедр сентябрь и шаловлив –

Юнец влюблённый.

Он одарял дождём из слив

Мои ладони.

Он вёл расчёты по долгам

С луною вместе –

И падали к моим ногам

Стихи и песни,

И сердце билось только в такт

Уже неделю…

А может, жизнь прекрасна так

И в самом деле?

9. ОКТЯБРЬ

Можно сходить за картошкой,

Можно – за брюквой, салатом.

Можно стоять у окошка,

Думать, как сладко,

Думать, как сладко и горько

Дни пролетают земные,

Как всё безлико, и только

Листья летят золотые.

Долго смотреть за окошко

В серую стылость и слякоть…

Можно сходить за картошкой…

Можно – поплакать…

10. НОЯБРЬ

Гаснут короткие дни ноября,

Ночи – безмерны.

Мы не прошли с тобой – может быть, зря? –

Теста на верность,

Теста на преданность и доброту,

Нежность и жалость…

Вот и лелеем теперь не мечту –

То, что осталось.

Крошки наивности мы соберём

Все – для застолья.

Это неважно, что мы не вдвоём…

К этой вот роли

Жизнь приучала нас множество раз –

Болью и кровью.

Всё же мы живы – и здесь, и сейчас –

Бывшей любовью.

11. ДЕКАБРЬ

И разыгралась декабрьская муть:

ветер пронзительный, снежная вьюга.

Холодно сердцу. И я не пойму,

кто я твоя: боль? надежда? подруга?

Кто я? Любимая? Нежность и страсть

так ненадёжно врачуют нам души.

Чтобы не сбиться с пути, не пропасть,

страсти мы голос безжалостно глушим.

Кто мы? По разуму брат и сестра?

Дух перехватит и сердце взовьётся…

О, неужели вот эта игра

в жизни Великой Любовью зовётся?

12. НОВОГОДНЕЕ

Этой любви драгоценное чудо

В наших сердцах появилось откуда?

Может, из нежности? Может, из взгляда?

Может быть, просто – из снегопада?

Не разобраться в причудах природы:

Только вчера так хотелось свободы,

Только вчера были тесными клетки.

Но… зашептали волшебные ветры,

Кто-то гирлянды на ёлке развесил,

Где-то проснулась негромкая песня…

Впрочем, для радости надо так мало:

Тихое слово да сказки начало.

13. ЯНВАРЬ

И снова сказка – Новый год,

и вновь – надежды,

и радость водит хоровод

тепло и нежно.

И светлые мечты живут

под ёлкой каждой,

и белые снега метут

почти отважно.

Но скоро праздник убежит,

как будто не был.

И будем снова дальше жить

под синим небом,

и о несбывшемся грустить

всё реже, реже.

И ткать продолжат Парки нить,

как ткали прежде.

Ах, как хотелось, чтобы всё

всегда сбывалось!

Но краток новогодний сон.

сильна усталость.

НЕ БОЙСЯ ПОТЕРЬ!..

* * *

На каком-то этапе, каком-то этапе заклятом,

Мы сплелись, словно два обожжённых веками пространства.

Но я слышала голос, ко мне доходящий сквозь вату

О своём, о земном назначении – непостоянстве.

На какой-то волне, на какой-то волне укачало,

И приснилось, что всё – и легко, и светло, и хранимо.

Но качнулась волна – и смешались концы и начала,

И опять пронеслось мимо счастье житейское,

                                            мимо.

Разве ведает жизнь, что заставит её повернуться,

И куда ей придётся идти, и путями какими?

А была ли любовь, если вправду назад оглянуться?

О, у слова «любовь» бесконечно коварное имя…

* * *

Напиши письмо, напиши

На ночном безлунном просторе.

Отдали печаль, расскажи

Мне про звёзды, а не про горе.

Я побуду с тобой в тиши,

Там, где сосны качают небо.

Я частица твоей души

И частица земли и хлеба.

* * *

Напои меня весельем,

Неба синева густая!

Докажи-ка, в самом деле, –

Я пока ещё живая.

Я пока ещё любуюсь

Утром, солнцем, облаками.

Я пока ещё любую

Разведу печаль руками.

Ведь покуда сердце – настежь,

И пера полёт отточен,

Мой запас любви и страсти

Быть не может обесточен.

НА ПОРОГЕ

Дождь зарядил, беспокойный и частый,

И растворил безнадёжное счастье,

И растопил неуёмное горе.

Мы на просторе с тобой, на просторе.

Мы на безбрежье с тобой, на безбрежье.

Где-то на дне похоронена нежность.

Мы на безмолвье с тобой, на безмолвье,

В пересечении гнева и молний.

Мы взаперти, между болью и светом.

Где на вопрос не находят ответа,

В переплетеньях обиды и страсти,

Там, где во лжи обрывается счастье.

Мы в тупике, на краю, на бессилье,

А за спиной – тишина и бескрылье.

Мы на пороге с тобой, на пороге.

Надо идти. Подгибаются ноги.

* * *

Не бойся открытий, не бойся потерь.

Давно заколдована в прошлое дверь.

Не бойся отплытий больших кораблей.

За жизнь, что приснилась, бокалы налей.

Бокалы налей золотого вина.

Есть в жизни находки, не только вина.

До самого дна опрокинешь печаль –

И близкою станет далёкая даль.

И станет серебряной песня ручья.

Ты тоже, как песня:

             для всех и ничья.

* * *

Не виновна река,

Не виновен песок

В том, что я далека,

В том, что ты одинок.

Не виновна листвы

Золотая печаль.

Есть духовная высь

И духовная даль.

* * *

Не дом, а сумерки души.

Не дом, а образец заката.

И, право, я ли виновата

И в том, что ты озяб от лжи,

И в том, что вечер так далёк,

И в том, что скучно в этом зале,

И в том, что всё давно сказали,

И в том, что каждый одинок?

Не дом, а сонный полумрак,

Где мир не в лад и лад не в такт,

Где мы давно с тобой устали

И от ошибок, и от грёз…

А в сером небе – столько стали!

А в сиром сердце – столько слёз!

НЕДОПИСАННЫЙ РОМАНС

И руки – врозь.

            И смех, и боль – раздельно.

Тарелки, чашки –

            ничего не делим.

А радость –

            словно пузырёк в стакане:

Растает вдруг –

                  и никого не ранит.

Любви однажды пробежать по краю

Пришла мне блажь.

            Её я забываю,

Поскольку просто кончилась причина

Обвитой быть тобой,

как пуповиной.

НЕЖНОСТЬ

Минут разомкнулся

бурлящий поток.

Пусть будет, что будет:

Разруха, потоп!

Ни прошлого нет,

ни мелькающих дней.

Всё будто в тумане,

всё будто во сне.

Нет завтра.

Часов остановлен разбег.

Спрессовано время,

как тающий снег.

В морозных оковах

застыла зима…

И нежность – такая,

что сводит с ума.

* * *

Не изумруды, лалы и сапфиры –

К твоим ногам бросаю струны лиры.

Пускай дрожат, ободранные в клочья,

Тебя воруя для бессонной ночки.

Пускай звенят до самого рассвета

В твоём дому – не знавшие запрета.

Пусть до утра рыдают, не смолкая,

И свет, и боль до плоти обнажая.

Взойдёт заря, окрасив веки синью,

И лира-плач навек тебя покинет.

Но ты поймёшь, до двери провожая:

И свет горит, и боль ещё живая.

       НЕ КУКЛА

Больше не кукла – довольно играть

в тряпки, конфетки, гримаски!

Не повернутся мгновения вспять –

хватит примеривать маски,

жить чьей-то жизнью – чужой, не своей,

страсти и стыд усмиряя,

ёжиться в страхе, бояться теней:

девочка стала большая.

Пусть повелит мне лишь Бог, не судья,

кодекс приличий и правил –

в мир, где порою без чести нельзя,

Он мою душу направил.

Крыльями сильно взмахнуть и запеть –

нету призвания слаще!

Ах, как не просто по небу лететь –

дерзкой, живой, настоящей!

* * *

Не о любви… А так, о чём-то зыбком.

Со мною стол, диван, смычок и скрипка.

Со мною ночь и тень былых столетий.

Со мною жизнь, и я за всё в ответе:

За этот мрак, за боль людей и горе,

За кровь и пот, за слёзы и разоры,

За крики птиц, за то, что веет вьюга,

За то, что далеки мы друг от друга…

А впрочем, что я? Разве от разлуки

Горчит трава и леденеют руки?

Нет, те же птицы хороводят стаей,

И небо – холодней дамасской стали –

Струит рассвет на переплёт оконный…

Но струны рву покорные – о ком я?

Со мною мир, и он большой и светлый.

Со мной простор – в объятьях с лёгким ветром.

      * * *

Не полночью – счастьем

зажжён небосвод,

и звёзды в бесстрастном

течении вод

волнуют, колышут

реки колыбель.

И нежностью дышат

левкои и хмель.

Покоя не зная,

под тяжестью грёз,