Kitabı oku: «Дочь от предателя», sayfa 3
Тогда возникло стойкое ощущение, будто мне пощечину дали. Ведь я стараюсь делать всё как можно лучше! Но в последнее время от Риты я не слышу ничего, кроме критики.
Глава 11
Настя
Как же сложно, когда начальник, который всегда помогал мне, сейчас почти каждый день отчитывает за несуществующие промахи. Придираться к каждой мелочи стало для нее чем-то вроде ежедневного ритуала. Сначала я думала, что это просто совпадение, но достаточно быстро я осознала, что тут что-то не так. Неужели она пожаловалась на меня Стасу?
Растерянно встречаюсь взглядом с выразительными тёмными глазами. Выглядит Лебедев очень стильно. На Стасе чёрная рубашка и зауженные брюки в стиле кежуал, а вот что касается обуви, то это чёрные «лоферы». В руках он держит папку с документами.
Тёмные волосы аккуратно уложены. Выразительные глаза следят за каждым моим движением. Надо же, как ему идет костюм. Очень выгодно подчеркивает спортивную фигуру.
Не могу сказать, что для него это обычный стиль. Стас раньше предпочитал джинсы и куртки. Когда я предлагала купить ему какую-нибудь более-менее классическую вещь, он каждый раз отвечал: «Нет-нет, мне это не нравится».
– Насть, тебе так идёт форма, – взгляд Стаса зажигается мужским интересом.
Прищур карих глаз, заставляет нервничать, забывать, как дышать. Босс обводит в воздухе ладонью форму напоминающую гитару. Вспыхиваю. Он явно мне польстил, но это так…
– Спасибо, Станислав Валерьевич, – благодарю растерянно. Я всё ещё совершенно не знаю, чего от него ожидать.
Я не могу отрицать, что форма мне идёт. Она подчёркивает талию, стройную фигуру, длину ног. В ней я чувствую себя уверенной и в то же время женственной. И мне нравится этот цвет! Темно-синий. Не знаю даже, почему он мне так нравится. Возможно, потому что он выгодно подчеркивает мой пламенный цвет волос.
Одарив меня обаятельной улыбкой, как у Чеширского Кота, Стас кладёт руку мне на поясницу. Сквозь ткань блузы обжигает, как адским огнем, своим прикосновением.
– Мне нравится, как ты меня называешь… Станислав Валерьевич, – наклоняется ниже, гипнотизируя своим бархатным баритоном. Будто лаская, скользит страстным взглядом по моим приоткрытым губам. – С твоих милых губок это звучит очень…
Но это уже слишком!
Сбрасываю широкую ладонь прочь. Пусть не думает! Чеширскому Коту я бы тоже дала по морде за такие вольности. Только глупое сердечко уже мучительно быстро бьётся, почувствовав тепло горячей мужской ладони. Его тепло. И самое страшно, несмотря на всю боль, что Стас причинил мне в прошлом, мне хорошо. Непозволительно хорошо!
Настойчиво оттеснив меня к стене, Стас неожиданно нависает надо мной, уперевшись одной рукой о стену.
– Стас… Станислав Валерьевич, – в моём голосе отчётливо слышится паника. – Для меня работа в отеле – это всё… Пожалуйста!
Взгляд тёмных глаз неуловимо смягчается, и на губах появляется мягкая улыбка.
– Хорошо, не буду, – одаривает обезоруживающей улыбкой.
– И, пожалуйста, перестаньте, – шепчу, опуская взгляд, лишь бы не смотреть во внимательные глаза Лебедева. Меня буквально потряхивает от пронзительный взгляда Стаса.
– Что перестать? – лениво тянет, обдавая жарким дыханием кожу шеи.
Доставать? Приставать? Соблазнять?! Боже….
– Пожалуйста, – почти пищу, заметив, как приоткрывается дверь номера, где я только что помогала Даше.
– Боишься, что нас твой хахаль увидит?
Берет меня пальцами за подбородок. Нет, не больно, но достаточно ощутимо.
Режет, будто ножом по живому, грубым неприятным словом. Сощурив темные глаза, непозволительно пристально разглядывает мои подрагивающие губы и округлый подбородок.
– Кто? – приоткрываю рот от удивления.
– Мужик твой, – неожиданно грубит Стас, убирая пальцы. – Тот, что охрененно так тебя утешил после моего отъезда.
Зачем он так? Глаза невыносимо щиплет. Нет, не заплачу! Ни за что не доставлю ему такого удовольствия.
Спрятав руки в карманы, Стас смотрит на меня из-под бровей. Оценивает мои глаза на мокром месте, а затем произносит таким тоном, что вдоль позвоночника устремляются стрелой мурашки:
– Пройдёмте в кабинет, Анастасия.
Впервые обращается ко мне на ВЫ! С трудом сглатываю, гадая, чтобы это значило? Не понимаю, как я иду на дрожащих ногах, полностью оглушённая после слов Стаса. Передвигаюсь по длинному коридору, словно механический робот, пока Лебедев, остановившись, приглашает меня жестом в кабинет. Первым делом мой взгляд останавливается на столе, где разбросаны в хаотичном беспорядке листы бумаги, затем проходится по пустым пластиковым стаканчикам от кофе. Возле небольшого диванчика вдруг замечаю высокую блондинку.
Маргарита Андреевна.
На ней строгий белый костюм и белоснежная накрахмаленная кружевная блузка. На шее, поблёскивая, висит золотая цепочка. Светлые волосы уложены в аккуратную причёску-ракушку, а голубые глаза смотрят на меня, оценивая. Черты лица женщины приятные. Ее даже можно было бы назвать классически красивой, если бы не длинноватый нос.
Внутренне съёжившись, начиная готовиться к непростому разговору. Теперь-то я понимаю, откуда ноги растут и для чего меня вызвал «на ковер» Лебедев. Я никогда раньше не замечала в лице Риты ни намёка на жестокость, но я уверена, чувствую на подсознательном уровне – она из тех женщин, которые могут быть жестокими, когда посчитают это необходимым.
Бросив в меня холодный взглядом-нож, администратор полностью переключает внимание на Стаса. Будто я никто – пустое место.
– Ну, что же, начнём? – говорит Лебедев, показывая мне на стул. – Присаживайтесь, Анастасия, – Стас, на секунду мажет нечитаемым взглядом по Рите, прежде чем вновь вернуться ко мне, – Рита ввела меня в курс дела. Я бегло ознакомился с происходящим в отеле. Мною не остались незамеченными ваши заслуги. Честно сказать, я удивлён. В столь юном возрасте вы очень неплохо справляетесь со своими обязанностями, – подходит к столу, складывая руки на могучей груди. – Правда, есть одно «но»…
Глава 12
Настя
– Рабочий день, Анастасия, – чеканя каждое слово, произносит Стас, – начинается с восьми утра. Скажите, во сколько ВЫ появляетесь на рабочем месте?
Лебедев усаживается в кожаное кресло с высокой спинкой и откидывается на нее.
Замираю, как перепуганная лань посреди ночной дороги, словно под прицелом ослепляющих светом фар. Голосовые связки отказываются слушаться под внимательным взглядом темных глаз Стаса.
Когда Стас поднимается на ноги, я сразу же теряюсь, ощущая себя Дюймовочкой рядом с великаном.
Взяв со стола красную папку внушительных размеров, Лебедев принимается её неспешно листать. Милостиво даёт время собраться с мыслями.
Заведя рыжую прядь волос за ухо, машинально бросаю взгляд в отражение зеркального шкафа. Непроизвольно отмечаю, какой болезненной бледностью покрыты мои острые скулы. Глаза тревожно блестят из-за предстоящего разговора с хозяином отеля.
– Я бы хотел знать, Анастасия, – вновь поднимает на меня взгляд босс, – что вы сами понимаете под фразой "неоднократное нарушение дисциплины"?
Несколько бесконечно долгих секунд я подавленно молчу, прежде чем тихо ответить:
– Я понимаю, что это означает, Станислав Валерьевич.
Ладони становятся влажными. Всё намного серьёзнее, чем я думала. Меня могут уволить и не просто, а по статье.
Лебедев кивает.
– Хорошо, я слушаю.
В груди зарождается страх. Сердце словно полыхает в огне.
– Я прихожу к девяти утра, – отвечаю совершенно убитым голосом. Оглядываюсь с надеждой на Маргариту Андреевну, но она остаётся совершенно безучастной.
Она ведь знает! Знает причину. Клянусь, на её губах мелькнув, в уголках рта, прячется ехидная улыбка. Возвращаю взгляд на Стаса. Я уже почти осознаю, что всё кончено. Лебедев с треском вышвырнет меня с работы!
– Но… – заламываю пальцы, – я…
Я понимаю. Всё, что он говорит совершенно справедливо. Чувствую себя так, словно мой долго выстраиваемый мир рушится на глазах.
– Никаких "но", – перебивает жёстко Стас. – Это неприемлемо, – опираясь ладонями на полированную поверхность стола, подаётся вперёд. Продолжая сверлить меня взглядом, добавляет непреклонно: – Для всех сотрудников совершенно одинаковые условия. Что вам так мешает спать по ночам, что вы…
Нервно сглотнув, понимаю, куда клонит Лебедев. Густо краснею. Неужели Стас намекает на…
– Это не так, – голос дрожит.
Я обхватываю себя за плечи в защитном жесте и поспешно качаю головой. Смотрю на него широко раскрытыми глазами, но лицо Лебедева становится ещё более суровым. Стас смотрит на меня в упор, но я не отвожу взгляда, хоть и наворачиваются слёзы.
– Станислав Валерьевич, я понимаю, что это не оправдание, – вглядываясь с надеждой в мужественное лицо, – причина в детском саду. Он находится в районе УПИ. Я просто физически не успеваю… – переведя дыхание, облизываю внезапно пересохшие губы. – У меня всего пять минут, чтобы добраться до работы. Простите, пожалуйста, я что-нибудь… обязательно придумаю, – последние слова, звучат надломлено.
В глазах Стаса мелькает удивление, затем понимание. Да, я готова просить… умолять, если понадобится! Мне эта работа необходима, иначе я просто не выкарабкаюсь.
Мне кажется, он с минуту смотрит на меня – не меньше. Будто взвешивая мои слова, рентгеном сканирует взволнованное лицо. Мои плечи опускаются, будто на шее висит камень, который тянет к самому полу кабинета. Уволит. Какое дело работодателю до моих проблем?
Для Лебедева, как и для любого бизнесмена, важно, чтобы все вовремя пришли на работу и добросовестно трудились на благо компании. А не вот это вот всё! Проще уволить проблемного сотрудника, чем пойти ему навстречу.
– Обычно пишут заявление о сдвиге рабочего времени на полчаса за счёт обеда, – холодно вставляет своё веское слово Маргарита.
Резко оборачиваюсь на голос Риты, с трудом проглатывая тяжёлый ком горечи и обиды. Жжёт, словно калёным железом, выкручивая изнутри, когда женщина цинично заканчивает:
– Но такого документа, Станислав Валерьевич, я не обнаружила.
Больше никаких иллюзий. Подставила! К щекам приливает ярко-малиновая краска, окрашивая скулы. Недоверчиво смотрю на Риту. Как можно так врать?! Наблюдая за её хитрыми манипуляциями, маскирующиеся под деловитость, я отчётливо осознаю, что мне стыдно, что я когда-то так мечтала быть на неё похожей. Не получится. Я – другая.
Я так не могу и не хочу.
Когда я пришла устраиваться на работу, первым делом оповестила начальство, что у меня ребёнок детсадовского возраста. Я напрямую задала вопрос, готовы ли к тому, что я буду опаздывать, чтобы успевать отводить и забирать ребёнка из садика? Маргарита Андреевна лично мне сказала, что это не проблема. Главное, чтобы я не разочаровала, как специалист. А теперь она делает вид, что и не было такого разговора! Как же так?!
Цепкий взгляд Стаса скользит по моему лицу. Он будто без труда читает мои мысли, как в открытой книге.
– Заявления нет – это правда, – произношу так резко, как будто срываю пластырь со свежей раны.
Янтарные глаза Лебедева, обрамленные густыми чёрными ресницами, испытывающее смотрят в мои – растерянные и широко раскрытые от волнения.
– У нас была устная договорённость с прошлым начальством, в том числе, и с Маргаритой Андреевной.
На секунду встречаюсь с ней взглядом. Глаза Риты, как две большие льдинки, в которых отражается моё разбитое доверие к коллеге. Если Маргарита думает, что я промолчу, то она очень ошибается! Я не позволю клеветать на себя и топить, как беспомощного котёнка.
Глава 13
Настя
– Заявление должно быть, а не устная договорённость, чтобы не происходило вот таких… недоразумений, – прежде чем успевает у сориентироваться Маргарита Андреевна, за нее отвечает Стас. – Это ваш «косяк», Рита, – иронично хмыкнув, босс быстро находит виновного в сложившейся ситуации. – Сад. Это меняет дело, – задумчиво проведя пальцами по подбородку, Стас обращается к Маргарите. – Рита, отметьте изменения в графике. С сегодняшнего дня у Анастасии официально начало рабочего дня с девяти.
Не могу поверить ушам. Он пошёл мне навстречу! Я чувствую себя почти счастливой, потому что наконец-то все позади – и напряжение, и страх, и ужас, отчаяние.
– Я могу отработать своё время опозданий в обеденный перерыв, – взволнованно провожу дрожащими ладонями по юбке, убирая несуществующие складочки.
– Нет, – категорично отказывается от предложения Стас. Смотрит на мою хрупкую фигурку, будто оценивая. – Я против, – тёмные брови непримиримо сходятся на переносчице. – Сдвигайте рабочее время, куда хотите, но обеденный час должен быть полным. Мне не надо, чтобы работники валились с ног от усталости.
– Если я буду оставаться вечером, то не смогу успевать забирать из сада Ксюшу, – прикусив губу, пытаюсь объяснить всю затруднительность ситуации. – Опоздаешь в садик – вручают квитанцию о дополнительной оплате воспитателю за задержку.
Отойдя от стола, Стас, приподнимает бровь.
– Настя, я не вижу проблемы, – успокаивает неожиданно мягким тоном, – если вы будет приходить на работу позже, – пожимает плечами, подтверждая, что вопрос исчерпан. – Как мы уже выяснили – у вас уважительная причина.
Стою ни жива, не мертва. И это… это всё?! Меня не уволят?
– Рита, – Стас переключает внимание на обескураженную происходящим женщину. – Вам надо быть более внимательной к коллегам. Особенно, к их семейным обстоятельствам, – слова босса звучат неодобрительно и колко в сторону администратора отеля.
Похоже, Лебедев уже забыл обо мне.
Маргарита тушуется под его недовольным взглядом. Это явно не то, чего она ожидала.
– Переходим к следующему вопросу, – подтянув небрежно к себе один из листов на столе, Стас передаёт его Маргарите. – Рита, я пересмотрел политику заработной платы в отеле. Мне не нравится, что в «Найс Хотел» занижен оклад и проценты от выручки. Я думаю, что это является нарушением законодательства, – сложив руки на груди, сводит брови на переносице. – Передайте бухгалтеру, – кивает на документацию в её руках. – Я считаю, что это неправильно и несправедливо. В некоторых отделах у рядовых сотрудников моей строительной фирмы в этом месяце в среднем зарплата была больше, чем у специалистов в «Найс Хотел», – делает паузу. – А в рекламном отделе информации отеля зарплата в этом месяце была меньше, чем средняя по городу.
Рита слушает очень внимательно, что-то записывая быстро в свой рабочий блокнот. Шариковая ручка движется по белым разлинованным листам.
Как бы подло Рита ни поступила, я должна признать, женщина очень любит свою работу. Даже слишком. Она всегда на удивление серьёзна и собрана. Всегда в строгом деловом костюме. С тяжёлым взглядом из-под светлых бровей. Ни грамма юмора. Иногда мне кажется, что она просто одержима работой.
– Как я уже сказал – это никуда не годится, – подчёркивает серьёзность проблемы Стас, направляясь к огромному панорамному окну. – Я досконально изучил работу персонала. Они знают своё дело, работают с полной отдачей. В следующем месяце зарплата у работников «Найс Хотел» должна стать сопоставима труду. Я ясно выражаюсь, Рита?
Остановившись у окна, Стас широко расставляет ноги. Крупные ладони прячет в карманах брюк. Вся его поза говорит об уверенности в своем положении и словах.
– Станислав Валерьевич, – женщина нервно сжимает шариковую ручку в пальцах. – Я разберусь с этим вопросом. Бухгалтер обязательно составит сметы с правками.
– Отлично, – одобрительно кивает Лебедев. – Скинете перерасчеты на электронку.
Нервно покрутив ручку в руках, Рита нерешительно обращается к Стасу вглядываясь в чеканный профиль.
– Станислав Валерьевич, что-нибудь ещё?
– Что? – словно очнувшись от своих мыслей, Стас смотрит на нее нахмурившись, а затем кивает. – Нет, я закончил. Если возникнут вопросы, звоните.
За секунду до того, как взять себя в руки, на лице Риты мелькает ненависть. Нет, ни к боссу, а ко мне. Стас вновь неосознанно подчеркнул своё отношение. Мои вопросы он готов разобрать лично, а Маргарите же предложен звонок.
– Можете идти, – Стас направляется к двери. Распахнув её, он будто намекает, чтобы Рита поторапливалась. – И прошу, Рита, не беспокойте меня больше по пустякам. Я не хочу вас обидеть, но мне кажется, что вы несколько переоцениваете свои полномочия, – в голосе Лебедева чувствуется намёк… нет, скорее, прямое предупреждение.
– Да, Станислав Валерьевич, – пальцы Маргариты судорожно сжимают блокнот, когда женщина, пройдя мимо меня, останавливается у двери. – Я вас поняла.
Направляюсь к выходу за коллегой. Словно мышка, пытаюсь проскочить незамеченной, но мне в спину летит фраза:
– А вас, Анастасия, прошу остаться.
Глава 14
Настя
Интересно, когда только Стас успел подогнать интерьер кабинета под свои вкусы? С любопытством разглядываю ясные формы и безупречные линии дизайна помещения.
Надо же, как может сочетаться видимая массивность с полной мобильностью! Мне всегда импонировали благородные древесные тона. Красиво.
– Стас… – оборачиваюсь к Лебедеву и тут же неловко замолкаю под прицелом тёмных глаз.
Не говоря ни слова, он нажимает ладонью на дверь, плотно захлопывая её.
Хочу поблагодарить за то, что пошёл навстречу, но осекаюсь, когда Стас неспешно поворачивает ключ в замочной скважине. Этот звук, как выстрел из пистолета, – отдаётся в голове гулким эхом. Неожиданно громкий… Сердце настороженно замирает, когда Лебедев прячет ключ в кармане пиджака.
Растерянно хлопаю ресницами, когда он всего в два шага преодолевает расстояние между нами.
– О чём ты вообще думала?
Вопрос звучит грубо, хлёстко. Будто на обнажённые плечи с размаху опустилась плеть, заранее вымоченная в воде.
Опешив, растерянно приоткрываю рот. Мысленно повторяю за Стасом: о чём?
– … когда рожала в девятнадцать лет!
Глаза злые. Колючие! Возле самого чёрного зрачка сгущается, завораживая, тьма.
– Но меня больше волнует, что за осёл и чем он думал, когда делал малолетке ребёнка? – едко усмехнувшись, тянется к заднему карману клетчатых брюк. Ловко вынув квадратный пакетик из фольги, сует его мне под самый нос. – Он хоть знает, что это?
Мгновенно заливаюсь краской. Презерватив. Дурно становится. Опускаю глаза. Мне будто тяжёлых оплеух надавали! Разворачиваюсь, чтобы уйти, только вместо этого оказываюсь в капкане властных рук.
– Я никуда тебя не отпускал, Настя.
Борюсь с эмоциями и проигрываю…
Резко толкнув ладонями Лебедева в могучую грудь, хочу убежать. Он, перехватив меня, сжимает сильные пальцы чуть повыше запястья стальным захватом. Не отпускает!
– Я же сказал, что ты никуда не уйдёшь.
Его взгляд такой обжигающий, такой злой. Хочется убежать, спрятаться, исчезнуть. А затем происходит что-то странное. Всё словно с ног на голову переворачивается. В кровь будто впрыснули из шприца щедрую порцию адреналина. Негодование лавой бежит по венам, сметая всё на своём пути.
– Ты, – делаю судорожный вдох, – идиот!!!
Извиваюсь всем телом, словно бешеная кошка. Только всё напрасно. Кто справится с такой мощной горой мускул?! Уж точно не я!
На секунду возникает нестерпимое желание сказать ему правду – ошпарить, как кипятком.
«Ксюша – твоя дочь!» – выплюнуть в лицо правду, а еще то, что этот ОСЕЛ – это он!
Бросить в него ею. Пусть делает с этой правдой всё, что хочет!
Тут же отметаю это сумасшедшее желание. А вдруг он захочет участвовать в жизни дочери?! Неизвестно, что взбредёт в голову Стасу! Через неделю, месяц, год… возможно, он опять решит, что здесь, в провинции, ему скучно и его в Москву потянет!
А как же Ксюша? Разве моя маленькая доверчивая девочка заслуживает такого?
Она привыкнет к нему, и ей будет больно. А я… Как мы… Нет, нельзя!
Плевать на эти алименты. Как-то крутилась без них до этого и дальше справлюсь. А вот так ранить невинное сердечко Ксюши – ни за что! НИКОГДА! Нет! Стас не узнает. Так будет лучше для всех.
А ведь у него даже мысли не мелькнуло, что Ксюшенька его дочь. Не хочу думать об этом. Сердце разрывается. Мне и так хватило разбитых в пыль надежд и грёз.
– Без головы – что ты, что он, – цедит Стас, даже не подозревая о моих мыслях. – О чём, чёрт возьми, ты думала?
Разозлившись, ядовито бросаю в каменное лицо:
– Мне не до этого было… слишком любила.
Невероятно, но Стас морщится. Будто я сумела пробраться за непробиваемую броню. Запустила коготки в самый дальний уголок каменного сердца, сделала больно. Только разве ледяной глыбе знакомы простые человеческие чувства?! Вряд ли!
Обхватив мой затылок широкой ладонью, Стас в бешеном поцелуе сминает мои губы. Охнув от неожиданности, приоткрываю рот и туда сразу же проворно ныряет горячий опытный язык. Обжигает своей шелковистостью и… в голове словно что-то взрывается! Я чувствую, как мощное мужское тело мгновенно напрягается. Сильные ладони крепче сжимают моё лицо – не дают увернуться.
Бушующий в моей крови адреналин будто подкидывает дрова в эту огненную бурю.
Я не могу и не хочу контролировать то, что со мной происходит. Меня нет. Есть только эмоции. Эмоции, которые я не хочу чувствовать! Не хочу испытывать… Но это сильнее меня. И от этого ещё страшнее. Меня будто поглотил этот бесконтрольный поток ласк, который больше похож на цунами. Всё, что я могу сделать – беспомощно прикрыть дрожащими ресницами глаза.
Во мне бушует пламя, которое хочет вырваться наружу и сжечь всё вокруг! Моё тело отзывается на его прикосновения, как будто я тысячу лет ждала этого момента. И он знает это! Чувствует… Не может не чувствовать, что происходит со мной.
Стас только увеличивает напор. Его губы, руки… Кажется, что я теряю сознание. Но в тот момент, когда я уже думаю, что всё все кончено, с моих губ срывается жалобное:
– Не надо… – слышу будто издалека свой сдавленный стон. – Нельзя… Это не правильно… – перехватываю его жилистую руку, скользящую ладонью вверх по талии к ребрам.
Стас крепко переплетает наши пальцы и ощущение того, что я попала в рай, не покидает меня. Я теряю голову, забываю обо всём на свете и отдаюсь этим ощущениям целиком и полностью. Поцелуй становится всё более страстным и ненасытным. Стас оттесняет меня назад и прижимает к массивному столу. Его рука обвивает мою талию, и я чувствую, как подрагивают его сильные пальцы.
– Настя… – жарко шепчет, покрывая огненной цепочкой поцелуев кожу шеи и верх груди, открытый в вырезе блузы.
Свободная ладонь жадно и нетерпеливо скользит по моему бедру, сминает нетерпеливо ткань юбки, будто хочет избавиться от этой досадной помехи.
Хочу застонать, но Стас прикусывает мою нижнюю губу, и я только выгибаюсь ему навстречу. Пальцы инстинктивно скользят по его каменному торсу, будто проверяя все ли шесть кубиков на месте. ВСЕ… Стас теснее прижимает меня к себе, и я уже не могу дышать. От тренированного годами спортивного тела исходит такой жар, что я начинаю задыхаться.
– Ты моя, понимаешь? Моя! – почти рычит он и снова сминает мои губы в жарком влажном поцелуе.
А я не могу понять, что это – угроза или обещание? Может, просто напоминание?
– Я не собираюсь тебя делить ни с кем. Ты нужна мне, Настя.
Увернувшись от очередного страстного поцелуя, задыхаясь, отвечаю:
– Я больше не твоя. Это было давно, – мои пальцы беспомощно комкают ткань его футболки. – Сейчас у меня другая жизнь!
– И у меня тоже, – отвечает спокойно Стас. Карие глаза смотрят в мои, будто гипнотизируя. – Моя жизнь тоже изменилась. Настя… Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы сделал всё, чтобы этого не произошло.
И снова я слышу выстрел! Но это не он… Это просто сердце сломалось.
Просто оно разбилось возле его ног. От его лживых ничего не стоящих обещаний.
– Я тебе не верю!
Сдув упавший локон со лба, тяжело дыша, смотрю в его лицо. Неужели он думает, что я такая дура и наступлю второй раз на те же грабли?!
Не знаю, какой бес в меня вселяется, но я со всей силы опускаю острый каблук на его ботинок. Только Стас даже не морщится! Удивлённо смотрю в мужественное лицо.
Чёртова бесчувственная машина! В его глазах мелькает что-то странное.
Воспользовавшись его секундным замешательством, сую руку в карман пиджака. Вынув ключи, бегу, как ненормальная, к двери. Один поворот и – я на свободе.
Бегу по узкому коридору в сторону лестницы. Переживаю вновь и вновь то, как ОН целовал меня, заставляя стонать от наслаждения. Как раньше… когда обещал, что не позволит никому обидеть. Он ведь так говорил и я поверила. Доверилась и влюбилась. Влюбилась!
Останавливаюсь на лестничном пролёте. Наклонившись вперёд, сжимаю пальцами перила с такой силой, что белеют костяшки. Смотрю вниз, вспоминая, как после всех его обещаний было больно падать. Цепляясь за каждый выступ, ломаясь вдребезги, я падала, падала… пока не оказалась на самом дне. Темном и непроглядном. Уверена, если бы не Ксюшенька, я бы, скорее всего, и не оправилась. Дочка дала мне этот стимул – встать на ноги и жить дальше.
Всё тело дрожит, как натянутая тетива. Боже! Прижимаю трясущиеся пальцы к припухшему от злых, как пчёлы, поцелуев рту. Прикрыв глаза, прикусываю дрожащую губу. Что это только что было?! Бью в отчаянии раскрытой ладонью по перилам.
Что тебе надо от меня, Станислав Лебедев?! Ведь мою душу ты уже давно забрал…
Глава 15
Настя
– Насть, она пену ест! – из приоткрытой двери ванной комнаты доносится подозрительно весёлый голос подруги.
Помешивая пшённую кашу, усмехаюсь. Да, нянька, конечно, из Маши так себе, но ведь старается! На всякий случай строго предупреждаю подругу:
– Маша, не давай!
Почти сразу в ответ летит удивлённое:
– Насть, она реально вкусная!
Таа-ак, забираю свои слова обратно. Бросив ложку на стол, спешу в ванну, только не успеваю отчитать Соколову. Сталкиваюсь в дверном проёме с «нянькой». На руках у Маши вертится завёрнутая в полотенце Ксюшенька. Дочка что-то радостно лопочет, демонстрируя недавно «выклюнувшиеся» два махоньких нижних зубика.
– Не мельтеши под ногами, мать, – беззлобно ворчит подруга, деловито направляясь с моей дочкой к дивану, застеленному пушистым пледом. – Сейчас мы с Ксю будем мультики смотреть и чай пить.
Понимающе улыбаюсь. Намёк принят! Тянусь включить чайник, а затем иду к буфету с пиалами.
Пусть моя гостиная совершенно не соответствует представлениям о современном дизайне, мне нравится. В помещении тепло, просто и уютно. Оглядываю сервант на всю стену гостиной. Он – настоящее вместилище всех нужных и ненужных вещей в доме. Одновременно с этим сервант выступает в роли витрины, демонстрирующей все ценности, которые смогла накопить семья Ожерельевых. Когда-то этот сервант был настоящей гордостью моего дедушки военного. Добротный, из Югославии. В те времена, лишь «избранные» могли позволить себе «сталинский ампир» с резной мебелью.
Конечно же, в гостиной, как и у всех, стоит журнальный столик и два кресла по бокам. Диван раскладной и телевизор, который я ещё в том году купила, накопив с двух первых получек.
– Насть, ну, ты что? – искренне удивляется подруга, отвлекая меня от мыслей. Кивает в сторону в коридора, где стоит на видном месте мешок с собачьим кормом. – Корм зачем на последние деньги купила? Ждёшь что ли, до сих пор?
Прикусив губу, киваю. Пальцы мелко дрожат, но я упрямо тянусь к пиалам.
–Жду, – глаза щиплет, и я упрямо моргаю.
Никаких слёз! Моя девочка, моя любимица вернется. Я знаю.
– Вот дурёха, – удивляется Машка. Только в голосе подруги нет упрёка. Сочувствие.
– Не сбежала она, Маш! – говорю горячо, ставя пиалы на поднос. – Ищет дедушку. Она же не понимает, что он больше не вернётся… никогда.
– Месяц, Насть, прошёл…
Отвожу глаза. Ну и что? Я знаю. Герда вернётся. Обязательно вернётся, не могла она бросить нас с Ксюшей!
– Гены взяли своё – вот в лес и убежала, – щёлкает пультом каналы Машка.
Молчу, не соглашаясь. У меня на это другое мнение. Чтобы отогнать поднявшую так не вовремя безобразную голову тоску, кладу на плечо полотенце и иду на кухню, чтобы заглянуть в духовку с тостами. Ну, как с тостами? Обычный хлеб нарезала и в духовке на сто восемьдесят градусов румяню.
– Маш, включай «Карусель», седьмая кнопка на пульте, – оглянувшись подсказываю подруге программу, где круглосуточно крутят детские мультфильмы. – Я сейчас чай принесу и малиновое варенье достану.
Машка ловко надевает на Ксюшу боди с зайчиками, мимоходом милостиво разрешает опробовать на своём запястье два молочным зубика.
Растрогавшись, смотрю, как смело и ладно подруга обращается с моей малышкой.
– Маш, тебе бы своего малыша.
Тут же прикусываю язык. Тушуюсь. Кто знает… Вдруг подруга детей не может иметь? Человеку уже двадцать девять, а я тут со своими бестактными замечаниями.
– Да брось, Насть, – судя по всему, Машу нисколько не задели мои слова. Кисло усмехнувшись, подруга отвечает уверенно. – Мне рано заводить детей. Я морально не готова покупать киндер-сюрприз и отдавать его кoму-то.
Смеюсь вполголоса, доставая из кухонного ящика открывашку. Соколова такая Соколова! Пару движений и обоняния касается аппетитный аромат малины. Вот повезёт же кому-то с ней. Никогда не унывает. Энергии море, а любви нерастраченной – целый океан.
– Это у тебя Ксюшка не ребенок, а золото. Соседских видела? – округляет глаза подруга, а затем смешно морщит нос. – Некоторые дети, ей-Богу – лучшая реклама презервативов.
– Ладно тебе, Маш.
– Что ладно-то? – всплеснув руками, Маша поднимает высоко тёмную аккуратно выщипанную бровь. Наклонившись, раскладывает перед распаренной после купания малышкой разноцветные деревянные кубики. – Не, спасибо! Я у соседки посидела десять минут, потом убежала вся седая, – махнув рукой в сторону телевизора, где идёт любимый мультик моей крохи, подруга на полном серьёзе бурчит. – Вот бы сняли серию «Маша и Медведь», где она орёт, чтобы получить то, что хочет, а получает по жопе. Сколько детей бы стали послушнее.
– Крики – это нормально! – смеюсь, расстилая скатерть на столе. – А вот когда в доме, где есть дети, тишина – это повод для паники.
Расставив на столе приготовленные на скорую руку тосты, сладкое домашнее варенье и пиалы с горячим чаем, подхватываю ползающую на диване Ксюшеньку. Усадив дочку себе на колени, ласково провожу по огненным завитушкам.
Малышка послушно открывает ротик, куда я тут же отправляю первую ложечку пшённой каши с горкой.
– Ой, не-не, не готова я к таким приключениям на свои нижние сто десять, – устроившись поудобнее, забавно тянет Машка. – Мне иногда вообще кажется, что Люська, – говорит про соседку, – перепутала противозачаточные таблетки с успокоительными. Теперь у неё шесть детей, а ей хоть бы хны! Ненормальная баба.
– Зато времени на депрессию совсем нет, – усмехаюсь, наблюдая за тем, как Машка намазывает толстым слоем варенье на тост. То самое, для которого я ягоды сама летом собирала, а дедушка в банки закручивал.
На секунду больно становится, дедушки больше нет, а его соленья с вареньем всю зиму будем есть.
