Kitabı oku: «Господин Кокаларис», sayfa 2
– Ух ты! – оживился Афанасий. – А дедушка – Иван?
– Да. Вы были знакомы?
Афанасий загадочно улыбнулся.
– Встречались, однажды. Хороший был человек. Моя тётка Ядвига его лично знала. Она вот тоже в больницу попала – кашель, говорит, замучил. Настои да травки уже не помогают. Ах, да – она же, по сути, Баба Яга.
– Может, ведунья? Или травница? – поправила я, на что Кокаларис только хмыкнул:
– Нет, Яга – чистой воды. Ну, если так можно сказать о коварной старушке с бородавками. Э-эм, Вероника, а вы после ужина гуляете? Предлагаю увидеться.
Круто сменил тему! Похлопав глазками, я невольно остановила взгляд на чисто выбритом подбородке Афанасия, а точнее, на его мягких, приятных губах. Он улыбался. Ну, как тут не потерять голову?! Конечно, я согласилась. А как только Афанасий скрылся из виду, с меня как будто слетела невидимая пелена его чертовского обаяния. Нет, он не перестал мне нравиться, а даже наоборот заинтриговал. Это же надо: такой красивый и галантный, и в такой дыре! Заботливый племянник Бабы Яги! Хе, наверно, ему наследство светит – избушка на курьих ножках и ступа с метлой. А что, можно вместе с домом путешествовать или бесплатно летать по миру. "Надо бы узнать, что он за птица", – подумала я, совершенно не отдавая себе отчёт – зачем мне это надо. Просто хотелось и всё.
И вот после ужина я поспешила в больничный сад.
Загадочный господин Кокаларис был не один: рядом с ним в кресле-каталке важно восседала сухая престарелая дама – вся какая-то серо-чёрная, как ворона. Ни лёгкий макияж, ни кружевные митенки и даже плед на коленях не выбивались из общей гаммы. А как только Афанасий подвёл меня ближе и представил, я приметила на лице Ядвиги ещё и парочку волосатых бородавок – тоже серых.
"Ну, точно Баба Яга", – подумала я, и невольно вздрогнула от хриплого, неприятного кашля.
Достав из складок пальто серый кружевной платок, тётка важно промокнула губы и, одарив меня холодным взглядом, повернулась к племяннику.
– Как говорит современная молодёжь, – прохрипела Ядвига, потянув Афанасия за рукав, – это тебе как два пальца… ну, ты понял. Сетями своими её не окутали, так что действуй смело – не замараешься. А по глазам и личику видно – эта с радостью отдаст. Ласточка! И ещё: не увлекайся, милый. Ивана нет, а Алешка старый, но вспыльчивый – он её обожает.
Кокаларис, не теряя фирменной усмешки, досадно поморщился.
– Тётя Ига, я всё понимаю, – заметил он.
– Афоня, я тебя предупредила. А теперь отстань, я уж насмотрелась. Сама поеду.
Парень беспрекословно подчинился, позволив даме управлять каталкой. И, несмотря на свою болезненность и сухость, тётка Ядвига довольно шустро укатила к больничному крыльцу и отдалась в руки ловким мед братьям. А мы остались вдвоём с Афоней и с минуту молча пялились друг на друга. Воспользовавшись тем, что я перевариваю услышанное, Кокаларис смущённо улыбнулся и осторожно заметил:
– Моя тётка такая болтушка. Временами мне кажется, что у неё не бронхит, а язва. Причём, пожизненная.
– Она говорила о нас, – нахмурилась я, глядя на него с подозрительным прищуром. – Что значат эти слова про сети, ваши действия и прочее? Я так понимаю, что наше знакомство не случайно?
– Ну, да, – без тени смущения кивнул Кокаларис. – Я искал с вами встречи. Как раз с момента аварии.
– Зачем? И что вы собираетесь делать? И это… что я вам должна отдать, а?!
– Дорогая Вероника, не гоните коней.
– Я вам не дорогая! – огрызнулась я.
– В данном случае, вы мне очень дороги. Ведь ничего не бывает без причины, правда? Не стану скрывать – мне от вас кое-что нужно. Нечто очень ценное – для меня.
– И что же?
Кокаларис задумчиво рассмотрел прилипший к ботинкам снег, улыбнулся своим мыслям и, прервав недолгую, но томительную паузу, мягко заметил:
– Не спешите. Кто меньше знает, лучше спит.
– Ах, как здорово! Я буду пребывать в загадочном неведение, а вы… Афоня загадочно улыбнулся и, подхватив меня под локоток, ловко развернул к аллее. Мы потопали к больничному крыльцу, а по пути господин Кокаларис с иронией пояснил, что всё это время будет усиленно мозолить мне глаза.
– И поверьте, Вероника, – добавил он, – итог моих действий вам понравится.
Признаться, я оторопела. В голове уже крутилась решительная мысль, что наша встреча будет последней, и весь этот фарс, похожий на новый вид обольщения, закончится провалом. Но господин Кокаларис, как видно, был опытным игроком и снова поднял шкалу интриги к пику. Да так, что я, позабыв о злости, загорелась желанием узнать этот чёртов итог. Ну и, конечно, главную цель Афони – нечто ценное для него. Ага, от меня. Да что же это?
– Значит, мы увидимся… – начала я, поднявшись на крыльцо и развернувшись, чтоб видеть довольное лицо Кокалариса.
– Завтра, – подхватил он.
– А дядя Лёша вас не пугает?
Афанасий замер с открытым ртом, быстро что-то смекнул и, рассмеявшись, выдал:
– Не-а. А вы хотите держать его в засаде?
– Просто буду иметь в виду, – парировала я. – Словам вашей тётки как-то больше верится.
Кокаларис состроил мне рожицу, а потом коротко поклонился.
– Ну что ж, до свиданья, Вероника. И ни о чём не тревожьтесь, – улыбнувшись, он развернулся и быстро потопал через аллею к выходу. А я стояла, как дура, и не могла отвести взгляда от высокой фигуры в длинном чёрном пальто. Скрипнули железные ворота и… я словно очнулась.
"Да что с тобой творится?" – сердито воскликнул во мне голос разума.
А чёрт его знает. Этот Бессмертный как будто очаровательный гипнотизёр. И я клюнула на его приманку, вопреки здравому смыслу. Вот как теперь уснуть, когда голова забита вопросами и виденьями?! У-у-у, чёртов Тощий!
***
Следующие два дня господин Кокаларис, как и обещал, активно "мозолил" мне глаза. Он подходил, заводил галантную беседу и, если случалось, ловко спасал меня от уже надоевших соседей по палатам. Я, откровенно говоря, пребывала в сомнительно-очарованном состоянии: этакое чувство, когда тебе и нравится, и слегка боязно, и интригует одновременно. А наши разговоры… они так увлекали, что я напрочь забывала про все уловки, которыми собиралась выудить из Кокалариса все его секреты. Например, в первый же день своей активности Бессмертный Тощий загадочным тоном сообщил, что скоро наступит новый год. Я растерялась, но после пары подсказок вспомнила, что в языческие времена день весеннего равноденствия считался Новолетием. И вот тут мы с Афоней словно в одно озеро нырнули. И откуда он узнал, что мне интересны славянские мифы и былины?! Вот ещё одно доказательство того, что они с тёткой Ядвигой знали обо мне слишком много. А вот я о них…
Впрочем, на второй день занавес тайны слегка приоткрылся. И помогла мне бабМаша, застав нас с Афоней в коридоре больницы во время бурной беседы – даже скорее спора. А заметив, с каким непринуждённым видом Кокаларис "играл" пальцами на моём гипсе, словно умелый пианист, а я – позволяла, – бабуля, наверно, едва не уронила челюсть. Подплыв к нашей парочке, она громко кашлянула. Афанасий тут же спрятал руки за спину и слегка поклонился.
– Здравствуйте, Марья Семёновна!
БабМаша хмуро сдвинула брови.
– И тебе не кашлять, Афанасий! – фыркнула она, тут же ласково отвечая на мои объятия. – Как случилось, сразу заявился, да? А столько лет избегал родных земель. Вот теперь ответишь за свои упырские замашки.
Кокаларис моментом стал серьёзным, зло прищурился и кивнул, словно соглашался с обвинением. А я удивлённо переводила взгляд с него на бабулю и надеялась получить хоть какое-то объяснение. Но, увы, мне его не дали: Афанасий сухо простился и быстро ушёл, а мы с бабМашей потопали в сад. Но и там мне сообщили лишь то, что Кокаларис родился в Больших Дубцах, а потом вместе с матерью уехал заграницу. И что интересно, оба семейства – моё и Афони – враждовали с давних пор, поссорившись даже раньше, чем на свет появился дед Иван. Ну, точно театральная история.
– А про "упырские замашки"? – осторожно спросила я.
– Помнишь, как говорится: ласковое теля две матки сосет, а гордому да строптивому и одна не позволит. А этот исхитрился. Веруша, ласточка, будь осторожней и не подпускай его слишком близко.
От такого предупреждения мне, честное слово, стало смешно. Ну, в самом деле: встречаться разрешили, а подпускать – ни-ни. Да и "слишком близко" – это как?
Конечно, последний вопрос я утаила, расставшись с бабушкой слегка осведомлённой, но, увы, по-прежнему без подсказок. Ну что можно выудить, когда такого обаятельного парня назвали упырём. Ну не вампир же он?! Это уж совсем кино какое-то. Но, блин, что же тогда Кокаларису надо?
На следующий день я уже сама искала с ним встречи. Обыск больницы ни к чему не привёл, и ноги сами понесли меня в сад. Но только я вышла на крыльцо, как неожиданно столкнулась… с Димкой.
Мы встали, как вкопанные, и уставились друг на друга: я – медленно сознавая, что у меня ужасный вид, а он – бледнея по тому же поводу. Опомнившись, я быстро натянула ворот свитера до глаз и отступила к колонне.
– Я же просила не приезжать, – обиженно укорила я. – Ну почему ты никогда не слушаешь?!
Димка быстро очнулся и завёл своё знакомое "мур-мур", осыпая меня комплиментами. Да только я не успокоилась, а ещё больше разозлилась, в итоге толкнув ненаглядного на садовую аллею.
У моей любимой лавки, укрытой пышным веером кустов, важно гуляла уже знакомая ворона. Презрительно скосившись, она хрипло каркнула и важно протопала мимо. Кого-то мне эта птичка явно напоминала. Да-а, тётку Ядвигу! Такая же важная и серо-чёрная. Сейчас будет за нами наблюдать. Ну и ладно! Пусть видит, что у меня есть надёжная защита. Правда, Димка кое-кому и в подмётки не годился, но всё же…
"И о чём я только думаю?!" Одёрнув себя, я насильно заставила слух уловить болтовню "защитника" и даже кивнула пару раз – из милости. А потом, получив прощение, Димка совсем осмелел и, осыпая меня ласками, выпросил поцелуй.
– Я так соскучился, – пробормотал он, и… его желание исполнилось.
И дёрнул же меня чёрт неожиданно открыть глаза!
Высокая фигура в чёрном пальто медленно проплыла по соседней аллее. Голова не покрыта, волосы слегка припорошены снегом. Поравнявшись с нами, Афанасий не остановился, но успел бросить короткий взгляд в мою сторону. Кривая холодная усмешка скользнула по губам. Кажется, он даже что-то буркнул – тоже коротко, как будто выругался.
