«Wuthering Heights» kitabından alıntılar, sayfa 2
Доброе сердце - залог прекрасного лица, мой мальчик, даже если оно черно, как у негра. А злой нрав даже писаного красавца сделает хуже чем просто безобразным.
Надо думать, хватит места в доме для обеих — для вас и для вашей спеси. Тут просторно, можете располагаться, и господь бог — увы! — будет третьим в столь дурном обществе!
Если вам некуда девать поцелуи, подарите их Линтону: дарить их мне — значит тратить впустую.
Все грешники были бы в раю несчастны.
"Ты меня любила – так какое же ты имела право оставить меня? Какое право – ответь! Ради твоей жалкой склонности к Линтону?.. Когда бедствия, и унижения, и смерть – все, что могут послать бог и дьявол, – ничто не в силах было разлучить нас, ты сделала это сама по доброй воле. Не я разбил твое сердце – его разбила ты; и, разбив его, разбила и мое. Тем хуже для меня, что я крепкий. Разве я могу жить? Какая это будет жизнь, когда тебя… О боже! Хотела бы ты жить, когда твоя душа в могиле?"
Рано или поздно мы непременно вспомним о себе; но только кроткий и великодушный любит самого себя с большим правом, чем властный.
— Но кухонный нож мне не по вкусу, мистер Хиндли, — ответила я, — им резали копченую селедку. Уж вы меня лучше пристрелите, право.
Ты знаешь не хуже, чем я, что на каждую думу, отданную Линтону, она тысячу дум отдает мне.
Не знаю, может быть, странность у меня такая, но я редко испытываю иное чувство, кроме счастья, когда сижу над покойником, - если только со мною не делит эту скорбную обязанность кто-нибудь из его близких, бурно убивающийся или застывший в безнадежной тоске. Я вижу тогда успокоение, которое не нарушат силы земли и ада, и преисполняюсь веры в бесконечное безоблачное будущее - вечный мир, куда вступает душа, мир, где жизнь безгранична в своей длительности, и любовь в своем сострадании, и радость в своей полноте.
когда знаешь, что гость наверняка не зачастит, почему не оказать ему радушный прием?
