Kitabı oku: «Чудовище лощин», sayfa 4

10. История королевы и крылья Хранителя

– Клыки напали на замок Ризен стремительнее, чем мы думали, – тихо сказала Ния, однако её голос разнёсся по всему залу. – Мы с Эсбеном и детьми сидели в столовой – и в следующее мгновение повсюду уже были когти и чешуя. Клыки ворвались в замок. Мы бежали. Эсбену не удалось выбраться из замка. Моя мать тоже погибла.

Подо хрипло вздохнул и уставился в пол. В зале послышались всхлипы; Джаннер задумался, многие ли здесь знали Вендолин.

– Создатель помог нам пересечь Тёмное море тьмы, и мы много лет тайно жили в маленьком городке Глибвуд, где родился мой отец. До нынешнего лета Клыки понятия не имели, кто мы. Но один из них распознал герб Анниеры на моём ожерелье, и они отослали бы нас к Нагу, если бы не помощь… – Она взглянула на Артама, и все тоже посмотрели на него. Он сидел, закутавшись в парусину и опустив голову. Джаннер увидел, как у дяди дёрнулась щека и вздрогнуло одно из спрятанных крыльев. – Артам Ветрокрыл, Хранитель трона Анниеры, разыскал нас. Он много лет охранял сокровища Анниеры и пришёл к нам на выручку, когда мы оказались в плену. – Ния улыбнулась Артаму, но тот отвёл глаза. – Хранитель трона исполнил данную клятву. Даже Тёмное море не стало для него преградой.

Щёки Артама заалели то ли от смущения, то ли от волнения. Он всхлипнул – так тихо, что, скорее всего, никто, кроме Джаннера, его не услышал. Странно было видеть в нём проблески прежнего Пита Носка, ведь Артам уже давно вёл себя как раньше, до Великой войны. До того, как с ним случилась беда и он обзавёлся ранней сединой и ужасными когтями, которые прятал в вязаных носках.

На Фубских островах что-то произошло, и Джаннер до сих пор не понимал, что именно. Из Кальмара сделали Серого Клыка, а когтистый безумец Пит Носок стал прекрасным крылатым воином. Неуклюжие клешни превратились в пальцы цвета ржавчины, оканчивающиеся тонкими изящными когтями. Пит Носок сделался чем-то большим; прежний бред сменился изысканной речью (в конце концов, Артам был поэтом). Но как в Пите Носке проглядывал подлинный Артам, так и в подлинном Артаме теперь проглядывал Пит Носок. И Джаннера это тревожило.

– Мы бежали, – продолжала Ния, отведя взгляд от Артама. – По пути в Ледяные прерии, где мы надеялись найти укрытие, Джаннер и Кальмар отстали от нас. Потом они потеряли друг друга. Джаннер пережил много опасностей, однако ему удалось бежать из Дагтауна и добраться до Кимеры, тайного города под снегом. Но Кальмар… – Голос Нии надломился. – Кальмар сбился с дороги.

В зале воцарилась мёртвая тишина. Даже огромное дерево, казалось, слушало.

– Его поймали береговики – люди с чёрной душой – и продали Клыкам. Он оказался в темнице и…

Джаннер прекрасно знал эту историю, но слушать её было невыносимо. Он не представлял, каково рассказывать целой толпе посторонних людей о пережитых страданиях, и порадовался, что нет Кальмара.

– Он стал Клыком, – продолжала Ния. Лощинцы забормотали, качая головами. – Наг научился менять людей. Он может взять сущность змеи или волка и слить её с человеком, чтобы создать ужасное существо. Вот откуда берутся Клыки. Кальмара взяли в плен те, кто делает из людей Клыков.

В зале послышались гневные возгласы. Мужчина по имени Банг вышел из толпы и крикнул:

– Я так и знал! Это зверь, и исцелить его нельзя! Мы убиваем всех Клыков – значит, убьём и этого! Если он не человек, ему здесь не место!

И тогда Артам сбросил парусину и расправил крылья.

– Жители лощин! – воскликнул он. – Узрите благую волю Создателя!

Люди ахнули.

– Я был сломлен, говорю вам, я почти перестал быть человеком! Я утратил облик и обезумел от горя! Но в Фубской темнице я спел песнь камней – и не стал Клыком, но обрёл крылья! – Он взмахнул крыльями, и у тех, кто сидел неподалёку, растрепались волосы. – Мне неизвестно, в чём причина. Но я твёрдо знаю, что в моём сердце пылала любовь к юному Кальмару. Наг гнёт и ломает живые существа – а Создатель заставляет их расцветать! Зло роет яму – а Создатель творит колодец! Такова Его воля.

– Хранитель Ветрокрыл, я тебя слышу, – отозвался Радрик, оглаживая бороду. – Мы видим твои крылья и относимся к тебе с таким же подозрением, как и к юному Клыку. Я бы велел тебя связать, если бы думал, что это удастся.

Лощинцы одобрительно забормотали.

– Ты ни животное, ни человек – ты существо, преображённое вопреки природе. Как этого можно было добиться, если не тёмной магией?

Судя по лицу Нии, та тоже хотела знать ответ. Подо и Оскар задумчиво вскинули густые седые брови. Оба наблюдали за Артамом. Человек-птица взъерошился и сложил крылья, а потом сдержанно кивнул.

– Эта тайна превыше моего понимания, но кое-что я могу вам сказать. – Артам сцепил руки за спиной, обвёл взглядом собравшихся и откашлялся. – Когда Клыки взяли замок Ризен, мой брат Эсбен… – Он сглотнул, перевёл дух и начал сначала: – Когда Клыки взяли замок, мой брат Эсбен…

Джаннер увидел на лбу у дяди капли пота.

– …Эсбен сказал, что ему нужно вабрать одну зещь… забрать одну вещь. Он сказал, что ему нужно забрать-брать-рать одну вещь. Что ему вужно нырнуться! Нырнуться! – Артам закрыл глаза, стиснул зубы и мотнул головой.

По залу полетел шёпот. Кровь отхлынула от лица Джаннера – он понял, что Артам погружается в глубину, а на поверхность выплывает Пит Носок. Артам открыл глаза и взглянул на Джаннера с таким неподдельным ужасом, что у мальчика сжалось сердце.

– Простите, – прошептал Артам. К кому он обращался – к Джаннеру или ко всем присутствующим? – Простите, простите… – твердил он, и в его голосе звучали знакомые пронзительные интонации Пита. – Он вновь закрыл глаза, присел и рванулся в воздух. Взмахнув своими огромными крыльями, он несколько раз облетел дерево, прежде чем опуститься на высокую ветку. И Джаннер увидел в бешено вращающихся дядиных глазах не только безумие Пита Носка, но также и скорбь Артама П. Ветрокрыла, Хранителя трона, который ничего не мог с собой поделать. Как бы Артам ни был могуч и прекрасен, что-то по-прежнему не давало ему покоя. Какое-то воспоминание таилось как дракон в глубоких водах души и неделями лежало тихо, выбирая подходящий момент, чтобы всплыть на поверхность.

Радрик схватил боевой молот, стоящий рядом с троном. Зал огласили сердитые возгласы и боевые кличи; жители лощин потрясали кулаками. Ния и Подо умоляли их отложить оружие. Оскар махал руками и кричал:

– Как выразился Говерли Свимп: «Прекратите панику!»

– Они его убьют! – воскликнула Лили. Она указала на нескольких мужчин, натягивающих тетиву луков.

Не помня себя, Джаннер проскользнул за спиной у Радрика, влез на спинку трона, подпрыгнул и уцепился за нижнюю ветку дерева. Ему тут же показалось, что все те разы, когда он лазил по обомшелым глибвудским дубам, перескакивая с сука на сук, и гонялся за Кальмаром, чтобы поймать его или не дать свалиться, были подготовкой к этой самой минуте. Джаннер карабкался на дерево проворно, как швап, перелетая с ветки на ветку. С каждым мгновением мальчик приближался к потолку, под которым дрожал и ёжился Пит, похожий на залетевшую в комнату птицу. Он шевелил когтями и беспорядочно хлопал крыльями.

Артам был напуган – и сам внушал ужас.

Джаннер пополз вдоль ветки толщиной с человеческое туловище, окликая Артама, но если тот и слышал племянника, то не подал виду. Лучники наложили стрелы на тетиву и прицелились в Артама, ожидая знака Радрика либо первого угрожающего движения человека-птицы. Джаннер не сомневался, что, если бы Артам захотел, он мог бы справиться с любым воином в этом зале, но лощинцы были старыми союзниками, друзьями, родичами; они преследовали его не со зла, а от страха. Артам в достаточной мере сохранил рассудок, чтобы обуздать ярость – но почему он не улетает? Двери в зал широко распахнуты, и ему ничего не стоит вылететь из Твердыни и спастись.

Джаннер твёрдо знал, чтó хочет сделать, но в ту минуту, оказавшись так далеко от пола, он подумал, что спятил.

– Дядя Артам! – крикнул он, но тот лишь помотал головой и вытаращил глаза. Не глядя на Джаннера, он продолжал бормотать бессмысленные слова.

Если Джаннер собирался действовать, медлить было нельзя. Лучники только и ждали повода выстрелить. Радрик что-то орал, Оскар размахивал руками, Ния стояла, прижавшись к Подо. Только Лили смотрела на Джаннера.

Их глаза встретились, девочка улыбнулась, и Джаннер крикнул:

– Дядя Артам, на помощь!

И прыгнул.

11. Два Хранителя и Пит Носок

Сквозь испуганное аханье, хлопанье крыльев и крики до Джаннера донёсся пронзительный клич Артама, и он почувствовал, как сильные руки подхватили его в воздухе. Мальчик ощутил порыв ветра, в глаза ударил солнечный свет… а потом, прежде чем Джаннер успел опомниться, его осторожно поставили на крышу Твердыни.

Ветви громадного дерева, сами как деревья, выходили из-под крыши; хотя из зала отдалённо доносились крики, здесь, наверху, воздух звенел от птичьего пения. На востоке, насколько хватало глаз, тянулись зелёные холмы и долины, усеянные деревьями и клочками возделанной земли. Там и сям в тени деревьев ютились домики. На юге и на западе серели крыши Бан Роны, дальше лежала гавань, ограждённая отвесными стенами Морских Клешней, а за ней – Тёмное море тьмы. Солнце двигалось к зениту, и Джаннеру пришлось прищуриться, чтобы разглядеть Артама – крылатый силуэт, увенчанный лохматой белой шевелюрой.

– Спасибо, Джаннер. – Голос у Артама дрожал, но это явственно был Артам, не Пит.

– Просто не забывай об этом, – сказал Джаннер, беря дядю за руку. – Ты Хранитель трона.

– В том-то и дело, дружище. – Артам улыбался, но в его голосе звучала горечь. – Есть то, что я хотел бы забыть, да не могу. То, что я ещё не искупил.

Джанер помрачнел:

– Что, например?

Артам покачал головой:

– Я хочу, чтобы ты помнил меня порядочным человеком, а не трусом.

Джаннер растерялся. Дядя не раз спасал их – он дрался с Клыками, не щадя себя. Кто назвал бы Артама трусом?!

Суматоха в зале усилилась; Джаннер услышал шаги на лестницах, ведущих на крышу.

– Дядя Артам, послушай! Это всё неважно. Я люблю тебя. Мы все тебя любим.

– Разлюбили бы, если бы знали, – ответил Артам, отошёл к краю и расправил крылья. – Мне надо лететь. Здесь от меня будут одни только неприятности.

– Пожалуйста, не улетай! Ты нам нужен!

– Эта земля – возможно, последний безопасный уголок на свете. Ты пойдёшь в школу, заведёшь друзей, будешь читать книги… Джаннер, в Бан Роне прекрасная библиотека. В юности я не раз приезжал сюда изучать древних поэтов. Ты наконец обрёл дом. Разве ты не понимаешь? Вам и так будет нелегко освободить Кальмара. Не хватает ещё этих нелепых крыльев…

На лестнице раздались шаги и громкие голоса.

– И потом, я никогда не знаю заранее, когда зачну наговариваться…

– Начну заговариваться, – тихонько поправил Джаннер.

– Вот видишь? – Артам опустил голову. – Боюсь, меня невозможно исцелить.

От слёз у Джаннера щипало глаза. Он не хотел жить в мире без Артама, который заботился о них и возникал из ниоткуда, когда они в нём нуждались. Но он видел грусть в глазах дяди – и непоколебимую решимость.

– Куда ты полетишь?

Артам провёл рукой по лицу и прошептал:

– Подальше от Чёрного леса.

– При чём тут Чёрный лес? – спросил Джаннер.

– Я полечу в Скри. – Артам положил руку на плечо мальчику и заставил себя улыбнуться. – Гаммону и его бойцам наверняка пригодится человек-птица. Если мне суждено устраивать переполох, по ту сторону моря от него будет больше пользы. Раз ты в безопасности, я полечу туда, где нужна моя помощь.

– Твоя помощь нужна здесь, – возразил Джаннер и вытер нос. – Ты нужен мне!

– Вот она, тварь! – закричал кто-то.

В дверях показался мужчина. Держа обеими руками боевой топор, он осторожно шагнул вперёд; за ним теснились и другие вооружённые лощинцы, мужчины и женщины.

– Мы здесь не потерпим расщепков, слышишь? Не потерпим!

Артам опустился на колено и крепко обнял Джаннера:

– Да благословит тебя Создатель, мальчуган. Береги брата. Будь лучшим Хранителем, чем я. У тебя есть Подо и Ния. Хотя на первый взгляд этого не скажешь, жители Зелёных лощин на свой лад добры и благородны. Ты обретёшь здесь новый дом. Прощай.

Джаннер взглянул в глубокие глаза Артама и вспомнил ту минуту на верёвочном мостике, высоко под кронами Глибвудского леса, когда Пит Носок пригласил ребят в свой лесной замок. Даже тогда Джаннер разглядел безмерную печаль в его глазах. Отчего теперь, после небывалого преображения, безумие вернулось в душу Артама? И что такое обитает в Чёрном лесу, если даже Артаму П. Ветрокрылу страшно? Джаннер вспомнил свой прежний страх перед Глибвудским лесом, потом путешествие в Дагтаун, потом фабрику вилок и девочку с необыкновенными глазами, которые сияли, как драгоценные камни на покрытом сажей лице…

– Дядя Артам, послушай. В Дагтауне есть место, которое называется фабрика вилок, – сказал Джаннер. – Там трудятся рабы. Дети.

– Это мы быстро исправим, – подмигнув, ответил Артам.

– Там есть девочка, её зовут Сара Кобблер, – продолжил Джаннер и покраснел. – Пожалуйста, отыщи её. Она помогла мне сбежать. Передай ей… спасибо от меня.

Артам улыбнулся:

– Обещаю. Ты настоящее сокровище, мой мальчик. Твой отец гордился бы тобой.

Лощинцы бросились в атаку, размахивая оружием. Не сводя глаз с Джаннера, Артам взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Он пролетел над крепостью, отбрасывая стрелы, как палочки. Джаннер сквозь слёзы смотрел, как его дядя скрылся за облаком.

12. Туралай

Лощинцы успокоились на удивление быстро. После бегства Артама толпа грозных мужчин и разъярённых женщин вернулась в зал, пряча оружие и оправляя одежду; все уселись по местам, готовые продолжать совет. Как только Джаннер подошёл к родным, сидящим у подножия дерева, те сгрудились вокруг него, возбуждённо перешёптываясь.

– Ты цел? – спросила Ния.

– Ну и ну! Вот это отчаянный поступок, мой мальчик! Молодчина! – воскликнул Оскар.

Подо сжал Джаннеру плечо:

– Хорошо, что этот псих тебя не уронил.

– Где он? – спросила Лили.

Остальные замолчали и посмотрели на Джаннера.

– Улетел.

– Насовсем? – уточнил Подо.

– Не знаю.

Все молча обдумывали эту весть. Джаннер заметил, что зал тоже молчит.

Ния повернулась к совету:

– Радрик, я прошу прощения. Артам несёт в душе огромное бремя, и иногда силы ему отказывают.

Радрик снова уселся на трон, и Джаннер почувствовал в нём спокойную доброту, которой хотелось доверять.

– Каждый из нас несёт своё бремя, королева. Но не все отращивают крылья или покрываются шерстью. Зелёные лощины недоступны для зла только благодаря нашей силе, бдительности и неуклонной решимости истреблять всё, что грозит нарушить мир на нашей земле. Поймите, ваше величество, мы не хотим оскорбить вас, ваш титул и Анниеру, когда говорим, что не позволим Серому Клыку расхаживать по нашим улицам.

В зале раздалось одобрительное бормотание, и у Джаннера сжалось сердце. Речь Нии как будто убедила лощинцев, но безумная выходка Артама лишила Кальмара всякой надежды.

– Неужели я не смогу убедить тебя, что мой сын разумен? – спросила Ния. – Ты хочешь сказать, что я должна выбирать между родиной и сыном?

– А кто и чем поручится, что он, как ты говоришь, разумен? – вопросом на вопрос ответил Радрик.

И тут у Джаннера мелькнуло постыдное сомнение. Он знал, что душа его брата постепенно исцелялась… но что, если Кальмар, как дядя Артам, несёт бремя вины, страха или безумия? Вдруг на него что-то найдёт – и маленький Серый Клык впадёт в такое же неистовство, как Артам несколько минут назад? Вдруг он кого-то ранит или убьёт? Раны Джаннера всё ещё напоминали, на что способен Кальмар в ярости.

– Я поручусь за него, – произнесла Ния. – Я объявляю туралай.

Зал ахнул.

Джаннер не знал, что такое туралай, но Радрик побледнел.

Подо взял дочь за руку и попытался усадить, но Ния вырвалась и, подойдя к трону, опустилась перед Радриком на колени. Хозяин лощин шарахнулся от неё, и Джаннер услышал, как он произнёс – тихо, но настойчиво:

– Ния, пожалуйста! Не надо!

Но гнев Нии уже нельзя было усмирить. Она повторила:

– Туралай!

Крики толпы слились в ужасающую какофонию. Одни лощинцы потрясали кулаками и восклицали: «Правильно, пусть поручится!», другие качали головами и говорили: «Нет-нет, только не королева!»

Наконец Радрик, мрачный и серьёзный, вскинул руки, призывая к порядку.

– Королева, – произнёс он, – требует туралай. Приведите Серого Клыка.

Дверь распахнулась, и в зал вкатили другую клетку. Поначалу она казалась пустой, но потом Джаннер заметил в углу маленький серый комочек, похожий на скомканное одеяло. Толпа молча наблюдала за тем, как клетку поставили у подножия дерева, меж двух громадных корней.

– Кальмар, не бойся, – сказала Лили, и её голос прозвучал дивной музыкой. – Всё будет хорошо, мы здесь.

Серый комочек шевельнулся, показались два дрожащих уха, потом синие глаза и влажный чёрный нос. Кальмар крепко обхватил себя лапами; его трясло словно в лихорадке. Увидев Лили, Нию и остальных, он заскулил. У Джаннера заныло сердце, и он с трудом подавил желание распахнуть дверцу, схватить брата и убежать.

Радрик смахнул пыль с резной деревянной шкатулки, стоящей возле трона, открыл её и извлёк кинжал. Без единого слова семеро вождей поднялись и окружили Радрика. Ния, которая, похоже, прекрасно знала, что делать, встала между ними и протянула правую руку ладонью вверх.

– Ния Ветрокрыл, королева Анниеры, – громко произнёс Радрик, – ты провозгласила туралай ради спасения Серого Клыка, которого называешь своим сыном.

– Да, и не жалею об этом, – ответила Ния.

– Тогда в присутствии вождей Бан Гины, Бан Ругана, Бан Йорны, Бан Финника, Бан Сорана, Бан Верды и Внешних долин поручись за Серого Клыка…

– Моего сына зовут Кальмар Ветрокрыл, – перебила Ния. – И ты не дождёшься от меня уважения, пока не назовёшь его настоящим именем.

Радрик взглянул на вождей. Этот здоровяк казался маленьким рядом с Нией.

– Хорошо. Ты поручишься за Кальмара Ветрокрыла, и порукой будет твоя жизнь. И если он нарушит законы Зелёных лощин, прольётся не только его кровь, но и твоя… – Он шагнул к Ние и понизил голос: – Не надо, молю тебя. Этот Клык… прости, твой сын… он безумен. Я слышал, вчера ночью в темнице он выл, как дикий зверь. Он обломал когти, царапая камень. И это только начало. Ты видела того, другого Клыка! Пройдёт время, и твой сын тоже лишится рассудка, я это точно знаю, и тогда он совершит убийство и погибнет, и ты погибнешь вместе с ним. Пожалуйста, Ния! Обратной дороги не будет!

– Я не отрекусь от сына, – произнесла Ния. Она смотрела на Радрика, пока тот не отвёл глаза.

– Туралай, – наконец сказал Радрик и провёл ножом по её ладони. Ния не дрогнула. Хозяин лощин взял её за запястье и воздел в воздух её окровавленную ладонь, чтобы все видели. – Жители лощин! В присутствии свидетелей мы обратились к древнему закону! Под ветвями нашего древнего дерева была принесена клятва! Пусть кровь скрепит свободу пленника!

– Да будет так, – откликнулись собравшиеся.

Радрик выпустил руку Нии и отошёл. Она шагнула вперёд и прижала ладонь к стволу. Джаннер впервые заметил на тёмной коре над троном множество выцветших от времени отпечатков.

Кровь стекала по запястью Нии, пока она не отняла руку, чтобы все увидели оставленный ею алый след.

– Именем моего отца Подо Рулевого, моего деда Каргана Игиби и прадеда Джанибера Игиби, именем самого Создателя, освободите моего сына.

Стражи отпёрли клетку. Дверца скрипнула.

– Кальмар, выходи, – сказала Ния.

Кальмар кивнул и наклонил голову набок, глядя то на мать, то на стражей, как испуганный щенок. Ничуть не заботясь о том, что подумает совет, Джаннер вбежал в клетку и вынес брата на руках. Он стоял в кругу родных у подножия дерева и смотрел, как лощинцы в молчании покидают зал совета.

Радрик принёс Нии бинты, и Подо, сухо кивнув, принялся перевязывать руку дочери. Радрик откашлялся и с усилием взглянул Нии в глаза:

– Я надеялся, что всё будет по-другому…

– Мы часто на это надеемся, – отозвалась Ния, глядя в сторону.

Оскар покачал головой и уставился в пол. Кальмар был свободен, но Ния лишилась бы жизни, если легкомыслие, глупость или какой-нибудь глубинный неудержимый порыв вовлекли мальчика в беду. Джаннер со страхом подумал: да, уж в беду-то Кальмар всегда влезал с необыкновенной лёгкостью. Кроме того, дяди Артама, их самого рьяного защитника, с ними уже нет.

– Идёмте, дети, – сказала Ния.

Она помогла Лили встать, поцеловала Кальмара в лоб и первой вышла из зала.

Выходя на улицу, Джаннер оглянулся. Радрик уныло сидел на троне и смотрел им вслед. Над его головой блестел кровавый отпечаток ладони.