Kitabı oku: «Послушание и наказание», sayfa 18
Глава 78
Декарт вышел из дома, чтобы встретить того самого незнакомца. Почему-то Эдер не испытывал к нему ни капли настороженности, хотя тот ясно дал понять, что владеет информацией, которую толком никто не знал.
В этот момент ворота открылись и за ними показался тот самый человек. Узнать, что это был именно он было несложно. От мужчины исходила такая же спокойная, но уверенная энергетика победителя, с какой он говорил по телефону.
Незнакомец был очень высокий, подтянутый, даже скорее поджарый, с удлиненным лицом, абсолютно черными волосами и глазами. Над губой к щеке у него тянулся едва заметный шрам. У незнакомца были длинные руки с большими ладонями и очень большой размер ног, что в массивных зимних ботинках выглядело еще приметнее. В целом мужчина имел некоторую схожесть с черным вороном, а его распахнутое пальто, развивающееся при ходьбе, еще больше делало его похожим на эту благородную птицу.
– Проходите, – позволил ему Декарт. – Поговорим в гостиной.
– Благодарю, господин Эдер, – ответил тот с едва уловимым непонятным акцентом, который по телефону совсем не улавливался. – Я ценю Ваше время и внимание. Поэтому постараюсь не причинить Вам беспокойства.
Двое мужчин прошли в гостиную и расположились на широком диване.
– Хотите что-нибудь выпить? – Декарт неумело попытался проявить гостеприимство, потому как незнакомец совсем не вызывал в нем неприязни.
Подкупило так же и то, что мужчина никак не отреагировал на внешность Декарта, словно они были знакомы тысячу лет. Декарт привык со всеми держать оборону, но этот человек был чем-то похож на Эдера. В нем угадывался дух одиночки. Уверенного одиночки, который также свысока относится к общественным нормам и принципам.
– Ничего не нужно, – сообщил мужчина. – Меня зовут Армин Никель. Я врач – хирург в той самой клинике, в которую Вы недавно приходили с двумя девушками.
Декарт невольно перевел взгляд на руки мужчины и заметил, что его ладони и пальцы слишком крупны для хирурга. Однако они были настолько чистые и светлые – гораздо светлее кожи лица, что сомнений в его врачебной практике не было. Когда руки долгое время находятся в медицинских перчатках, то их кожа всегда светлее, чем на любом другом участке тела.
– Я знаю, что Вы записали Вашу подопечную Афину к своему врачу, – продолжил тот. – Он специализируется на лазерных операциях, но я тщательно изучил все данные этой девочки и могу с уверенностью сказать, что лазерная операция для нее нежелательна. Ей больше подойдет тканесберегающая. Поэтому я советую Вам направить ее именно ко мне. Девушка еще совсем молоденькая, регенерация пройдет быстро, а пользы в такой операции гораздо больше.
В доказательство Армин Никель вытащил из портфеля для бумаг свои лицензии и сертификаты.
– Можете убедиться в моей квалификации, – сообщил Армин. – Я – ведущий специалист не только в своей клинике, но и далеко за ее пределами. Ко мне записываются в очередь на полгода вперед. Но для Вас я готов провести внеурочную операцию. Не сомневайтесь: я проведу все на высшем уровне.
– Благодарю Вас, Армин, – немного растерялся Декарт. – Но почему Вы решили прийти ко мне? Почему не сообщили этого по телефону? Кроме лицензий у Вас есть еще какая-то причина?
– Есть, – честно признался врач. – Господин Эдер, мы с Вами не друзья и даже не близкие знакомые. И говорить о том, что хочу сказать я – не принято в обществе незнакомого человека. Но я буду честен. И даже если Вы укажете мне на дверь, я все равно готов сдержать свое слово и провести операцию. Или посоветовать другого специалиста. Но названный мною вид операции я рекомендую оставить.
Армин сделал небольшую паузу, будто мысленно выстраивая диалог у себя в голове перед тем, как озвучить его.
– У Афины очень красивые глаза, – сообщил он, но затем будто передумал говорить дальше. – В общем, скажу сразу: я не буду ее преследовать и ничем ее не обижу. Она в полной безопасности. Вам не о чем беспокоиться. И я знаю, что она еще несовершеннолетняя. Поэтому, будьте спокойны до ее восемнадцатилетняя я ни в коем случае с ней не заговорю. Только если она придет ко мне на прием, и только в Вашем присутствии.
Декарт задумался. Он прекрасно понял, что этот Армин хотел сказать: ему понравилась Афина. Но имеет ли право Декарт распоряжаться судьбой девушки? Знакомить ее с кем-то? Способствовать отношениям? Ему не хотелось брать на себя такую ответственность, потому что он и сам не доверял людям. А Афина еще совсем ребенок в прямом смысле. В ней ведь ноль самостоятельности, не то, что в Гае. Кроме того, все женщины семьи Гаи отличаются какой-то феноменальной наивностью. Их обвести вокруг пальца – проще простого. Не может Декарт принять такое сложное решение.
– Я вынужден Вам отказать, – заключил Декарт. – Я Вас совсем не знаю. Вы – взрослый мужчина, а Афина…
– Я все понимаю, – спокойно кивнул Армин. – Как я сказал: Вам нечего бояться. С моей стороны не будет никаких преследований и намеков. Главное, что я хотел предложить – это свою врачебную помощь. Не отвергайте ее. И на всякий случай, я бы посоветовал прийти на обследование и Вашей… девушке, и второй ее сестре. Афина теряет зрение очень стремительно, возможно это наследственное. И… еще кое-что. На прощанье я бы хотел подметить, что Ваша девушка тоже намного младше Вас. Я также знаю, что у Вашего друга такая же ситуация. Поэтому, кому как не Вам знать, что разница в возрасте – это, напротив, зачастую плюс, чем минус. Тем более, что Афина – еще совсем не сформировавшаяся личность. И любое другое знакомство ей принесет больше ущерба, чем знакомство со мной.
Декарт нахмурился. Этот разговор нравился ему все меньше.
– Не буду больше Вас задерживать, господин Эдер, – Армин поднялся с дивана. – Мне было действительно приятно с Вами познакомиться. И я буду ждать Вашего визита. Всего доброго.
Армин снова проявил лесть, но какую-то очень правдивую и уверенную.
Декарт поднялся следом, чтобы проводить гостя, но внезапно мимо гостиной в кухню прошмыгнула Афина.
– Афина! – сердито позвал ее Декарт. – Иди сюда!
Девушка побледнела и застыла на пороге.
– Ты подслушивала? – спросил Декарт. – Отвечай правду.
– Нет, – девушка удивилась и поправила очки. – Что Вы! Я бы никогда не сделала этого… Гая проснулась. Я хотела принести ей попить.
Афина испуганно переводила взгляд с Декарта на Армина и обратно, и по ее выражению лица было понятно, что она ничего не слышала. Иначе бы глядела на Армина с интересом или страхом. Однако ее совсем не испугал жгуче-черный взгляд незнакомца. Зато Армин смотрел на девушку не отрываясь. В его взгляде не было жадности или похоти. Зато в нем было искреннее желание защитить девушку от обвинений Декарта.
– Афина… – замялся Декарт. – Познакомься. Это врач, который осмотрит тебя в ближайшее время. Армин Никель.
– Здравствуйте, – девушка искренне улыбнулась, но не сделала ни одного шага навстречу Армину и больше не произнесла ни слова.
– Иди, пожалуйста, – выдохнул Декарт. – Не оставляй Гаю одну.
Афина тут же юркнула за дверь. Совершенно бесшумно и бесследно.
– Спасибо, – на этот раз действительно искренне поблагодарил Армин. – Я очень признателен Вам.
– Увидимся, – кивнул Декарт.
После всего сказанного, Декарт по-прежнему не испытывал неприязни к Армину. Он оказался человеком с редкой «нулевой энергетикой». Он не наполнял своим присутствием, как это делала Гая, но и не выкачивал силы как все остальные. Даже со Страмом Эдеру было не так легко, как с этим новым знакомым. Абсолютно спокойный, уверенный и нейтральный Армин действительно отличался от всех, кого Декарт встречал прежде.
– Не провожайте меня, – вежливо кивнул Армин, подхватил свое пальто, и через секунду от его присутствия уже не осталось и следа.
Глава 79
– Что-то случилось? – встрепенулась я, когда Афина вошла в спальню бледная как мел. – Господин Эдер сказал тебе что-то неприятное?
– Нет, – смущенно улыбнулась сестра, подсев ко мне на постель. – Там твой Господин Эдер разговаривает с каким-то странным черным человеком. Кажется, я видела его тогда в ресторане, но я не уверена. Ведь в тот момент я как раз сняла очки.
– И что? – забеспокоилась я.
– Ничего, – улыбнулась Афина. – Оказывается он тоже врач, поэтому Господин Эдер договорился с ним о приеме. Ну, так действительно лучше. Я и сама хотела сходить еще и к другому специалисту, потому что со слов одного врача операцию никогда не делают. Нужно подтверждение кого-то еще.
– Хорошо, – у меня отлегло. – Ты не бойся. Как мне станет лучше, я пойду с тобой. И Господин Эдер никогда бы не стал разговаривать с кем попало. Значит, это черный человек действительно надежный. А почему черный? Он темнокожий?
– Нет, – хихикнула Афина, явно пребывая где-то в своих мыслях. – Он просто одет во все черное и чем-то похож на черного ворона. Ты знаешь, я впервые вижу врача, одетого во все черное. Но при этом он не вызывает страха.
– Афина? – я с подозрением посмотрела на нее. – Он же не к тебе приходил? Ты ведь не собираешься крутить роман со взрослым мужчиной?
– Нет, – девушка грустно опустила глаза. – Не думаю, что я смогла бы кого-то заинтересовать, тем более взрослого мужчину.
– Дело не в этом, – строго подметила я. – А в том, что тебе еще даже восемнадцати нет. И даже когда тебе исполнится восемнадцать, то все равно взрослый мужчина…
Я осеклась. Я прекрасно понимала, что сейчас навязываю сестре двойные стандарты. Мне, значит, можно встречаться со взрослым мужчиной, а моей сестренке нельзя. Естественно, я пытаюсь ее уберечь, обезопасить, но, если бы мне кто-то запретил быть с Декартом, я бы нисколько не послушалась.
Но представить сестренку рядом со таким человеком я никак не могла. Мне даже со сверстником ее тяжело представить. Она ведь у меня еще совсем юная девочка: тепличная, инфантильная, несамостоятельная, и мне нисколько не хотелось, чтобы она грубела, черствела и спускалась на землю, познав горечь и предательство. Возможно, я отношусь к Афине больше как мама, чем как сестра, но я искренне восхищалась моей нежной фиалочкой Афиной. Поэтому страшно представить, что кто-то может наступить на этот маленький цветочек грубым ботинком и растоптать всю ту чистоту, что излучает она.
– Афина, – мучительно выдохнула я. – Неужели он тебе понравился?
– Нет, – мотнула головой девушка. – Я ведь его почти не разглядела. Я лишь увидела, что он во всем черном и все. Не беспокойся. Может ты хочешь покушать?
Но я не успела ответить, так как в спальню вошел Декарт. Ранее я проинструктировала Афину, чтобы она исчезала сразу же, как в комнате появляется Декарт. Чтобы лишний раз с ним не разговаривала и вообще, чтобы вела себя как мышка. Мне не хотелось, чтобы Декарт уставал еще и в собственном доме, да и не хотелось, чтобы Афина случайно нарвалась на грубость.
Поэтому сестренка тут же вскочила, и даже не глядя в лицо Декарту поспешила упорхнуть из комнаты.
– Останься, – холодно бросил Декарт Афине, а затем обратился ко мне. – Как ты, мой котенок? – улыбнулся он и подошел. – Тебе больно?
Мужчина присел возле кровати и зарылся пальцами в мои волосы у висков.
– Немножко, – болезненно улыбнулась я. Боль и вправду усилилась.
– Не бойся, – Декарт зарылся носом в макушку и поцеловал меня. – Я позабочусь о тебе. Мой маленький комочек и не заметит, как быстро я его вылечу, – затем он повернулся к Афине. – Ты можешь вколоть обезболивающее?
Афина закивала и поспешила к столику с лекарствами, где тут же принялась шуршать упаковками с ампулами и шприцом.
– Сейчас моему котенку станет легче, – Декарт сел на постель и бережно перевернул меня на живот, а затем поднял мою сорочку.
Я смутилась от того, что Афина видит меня сейчас с голой попой, да к тому же еще в руках мужчины.
Он ведь не пристает ко мне, а помогает!
Но все равно было как-то не по себе.
Однако сестренка повела себя максимально тактично. Ее мягкие руки были созданы для того, чтобы делать уколы. Наверное, даже дети бы не плакали от таких укольчиков Афины.
– Спасибо, – поблагодарил ее Декарт. – Через десять минут спускайся на кухню. Поужинаем все вместе. А я пока подожду, когда Гае станет легче.
Афина кивнула, молча собрала использованные предметы и юркнула из комнаты. Декарт же осторожно уложил меня к себе на руки, как в колыбель, тем самым максимально разгружая мою спину от напряжения.
– Когда ты выздоровеешь, котенок, я буду любить тебя сутки напролет, – мужчина выдохнул горячий воздух. – Мою непослушную боевую самочку. Я так хочу тебя!
Я улыбнулась абсолютно счастливой улыбкой, растворяясь в горячих руках и речах моего Хозяина, уже напрочь забыв про боль.
Глава 80
Три недели спустя я уже чувствовала себя самым активным и здоровым котёнком на свете. Точнее это произошло уже через две недели, но Декарт до последнего берег меня и не позволял мне самовольничать.
За это время Афина прекрасно прижилась с нами и не было ни одного раза, чтобы Декарт ее чем-нибудь обидел. Она постоянно была возле меня тихой мышкой и безупречно выполняла свои обязанности и те немногие инструкции, которые я дала ей еще в первый день.
Так что на удивление Афина и Декарт существовали достаточно дружно.
Так же за эти три недели моя мама освоилась в компании Страма и была восхищена Александром как руководителем. Это и неудивительно. Страм, наверное, мог пленить сердце любого родителя.
Юнона, как оказалось, тоже работала в доме Декарта, но я ни разу не увидела ее за это время, как и любого другого человека из домашнего персонала Эдера.
В целом все члены моей семьи оказались довольны итогом этой истории, и каждый был поглощён своими делами. Даже мой шеф. Я все ещё не решалась называть его отцом даже мысленно, но неприязни к нему не испытывала.
Олег Викторович ликвидировал свою фирму под неусыпным руководством Декарта и готовился к новому проекту: абсолютно чистому и законному. Он собирался открыть магазин запчастей, который планировал развить в целый комплекс с мойкой и автосервисом с полным списком услуг. Но пока у него хватило денег только на магазин.
Он действительно старался реабилитироваться в глазах Декарта и старался быть у него на подхвате лишь бы тот не запретил ему встречаться со мной. Но за эти три недели мы все же не встретились с Олегом Викторовичем ни разу. Может быть Декарт не разрешал, а может мой шеф не выполнил ещё какие-то условия. Но я не лезла в это дело. У меня не было причин не доверять моему любимого Хозяину.
Наконец попрощавшись с Афиной, я с нетерпением принялась ждать, когда Декарт проводит ее и вернется ко мне.
Я так соскучилась по моему дикому хищному ненасытному мужчине с такой же ненасытной фантазией!
Все три недели он был со мной очень ласков и внимателен. Вечерами мы целовались с ним часами напролет как подростки, но дальше поцелуев и горячих прикосновений не доходило. Так же не доходило и до настоящих игр.
Конечно, я по-прежнему была любимым котёнком для моего Хозяина. Мне так нравилась эта роль, что с каждым днём я соответствовала ей все больше и больше. Но все же я с огромным нетерпением ждала наших прежних отношений.
И, кажется, я наконец-то дождалась.
Я заранее разделась до белья, распустила и распушила волосы и надела черные гольфики и перчатки, которые я быстро выкрала из игровой комнаты.
Когда я услышала шаги Хозяина по лестнице, я взяла в зубки поводок, который я выкрала вместе с гольфиками, запрыгнула на кровать и встала на четвереньки.
Хвостик вообще-то я тоже прихватила, но постеснялась надеть его самостоятельно. Пусть лучше это сделает мой Хозяин.
Дверной замок щёлкнул, и ручка плавно опустилась вниз. Вместе с этим я согнула руки и прижалась грудью к кровати, имитируя позу, которую кошки используют для нападения.
Декарт вошёл и на мгновенье замер в проходе, явно не ожидая увидеть меня в такой позе, но тут же его лицо приняло снисходительно заинтригованный вид, и мужчина плотно закрыл за собой дверь.
– Мрррр, – мурлыкнула я, и засеменила ногами, раскачивая бедра из стороны в сторону.
– Кто это тут у меня притаился? – Декарт облизнул губы. – Кажется у моего котенка игривое настроение?
– Мррррр, – снова ответила я, стараясь как можно сексуальное вилять бедрами, но на одном движении меня занесло, и я присела.
– Вот это мой котенок, – усмехнулся Хозяин. – И твоя неловкость заводит меня сильнее, чем нарочитая сексуальность.
Мужчина сел на постель, а я с лукавой улыбкой бросилась ему на колени и улеглась, подставив свое тело для ласк.
– Не так быстро, моя неловкая самочка, – в голосе Декарта появились мои любимые властные нотки. – Для начала доведём твой внешний вид до идеала. Лежи здесь и не двигайся, иначе получишь наказание.
Мужчина встал и пошел скорее всего в игровую комнату. Но я сегодня собиралась быть непослушным котёнком. Поэтому с особым наслаждении и азартом специально слезла с постели и притаилась за дверью, чтобы снова напасть на Хозяина, когда он вернётся.
Глава 81
Декарт вновь вошел в спальню, и я тут же кинулась на моего Хозяина. В прыжке я не смогла крепко зацепить за его тело и тут же бы упала на пол, но Декарт мастерски подхватил меня и усадил на одну свою руку.
– Мой котенок меня ослушался? – спросил Декарт, словно давая мне шанс оправдаться.
– Рррр, – мягко рыкнула я и в шутку зажала зубками кожу на шее Декарта.
Мне не нужно было оправдываться, и я лишь удобнее уселась на руке Хозяина, продолжая с упоением кусать его шею и прохаживаться по покусанным местам язычком.
– Гая, – выдохнул Декарт и на его шее выступили мурашки. – Малышка… Ты так соскучилась?
– Рррр, – снова ласково рыкнула я, самозабвенно отдаваясь своей игре.
Тем временем Декарт принес меня в игровую комнату и мягко бросил на кровать. Я тут же отпружинила от матраса и вновь приняла нападающую позу, рассчитывая в какой момент мне будет удобнее наброситься на моего Хозяина вновь.
Но Декарт одним движением руки толкнул меня и повалил обратно на кровать, а затем всей пятерней прижал меня к матрасу.
– Не больно? – спросил он, все еще сомневаясь в моем выздоровлении, но вместо ответа я постаралась как можно глубже вздохнуть, чтобы моя грудь поднялась под рукой Хозяина.
– Хорошо, – наконец отпустил себя Декарт, а затем дернул на мне лиф с такой силой, что застежка сама расстегнулась и грубо прошлась по коже, когда Хозяин стянул с меня ненужный элемент одежды.
Это приятная, но все же грубость заставила меня замереть и притихнуть. Я давно не испытывала страха к Хозяину и сейчас наслаждалась этим позабытым чувством. Оказывается, страх может быть таким упоительным!
Таким же резким грубым движением Декарт сорвал с меня трусики, которые на мгновенье больно впились мне под ягодицы.
Я коротко заскулила, показывая, что мне было больно, но по-прежнему получала удовольствие от животной хищности моего Хозяина.
– Кажется, мой котенок перепутал, когда можно играть, а когда следует беспрекословно подчиняться своему Хозяину, так? – интригующе спросил Декарт, угрожающе нависнув надо мной. – У тебя, мой маленький комочек уже есть одно наказание. За твое самое большое и непростительное непослушание. За то, что бездумно бросилась тогда на мою защиту. Я ценю твою преданность, но все же думать о своей безопасности – это первый долг моего комочка. Ничто не должно грозить твоей жизни. Ничто! Только в моих руках ты можешь забыть обо всем. Но тогда ты была не в моих руках. Так что…
Одним резким движением мужчина притянул меня к себе за ошейник и втянул носом запах моих волос.
– …сейчас я научу тебя подчиняться мне беспрекословно, – заключил Декарт. – Так как мне нравится.
Удовольствие наполнило всю мою сущность с ног до головы.
Как я скучала! Настолько, что я готова была получить разрядку от одного только предвкушения.
Тогда Декарт взял с кровати какое-то скопление ремешков, поднял мои руки вверх и надел на меня что-то типа сложно запутанной портупеи. Она опоясывала мне талию и плотно сжимала плечи. Полоска ремешка пролегла и через грудь, но на ней была застежка, а значит, в любой момент Декарт мог обнажить мои изнывающие от желания вершинки.
Также портупея имела свой ошейник, который Декарт тут же застегнул поверх моего, а уже от этого ошейника шла новая конструкция ремешков.
Возможно, эти ремешки должны крепиться к ногам?
Но нет. Декарт заковал в два из них мои запястья и теперь мои руки были вытянуты и прижаты друг к другу, последняя же часть этого «костюма» осталась неиспользованной. Пока неиспользованной.
– Гая, – Декарт заставил меня встать на четвереньки и наступил мне коленом на ту самую неиспользованную часть, чтобы я не могла сдвинуться с места. – Я больше не допущу, чтобы кто-нибудь хоть когда-нибудь посмел тебя обидеть. Ты – только мой котенок. Моя самочка. Ты принадлежишь мне вся. И сейчас поймешь, как это принадлежать мне целиком.
Декарт заставил сесть меня на колени, а затем закрепил тот самый последний ремешок у себя на левой руке и резко дернул на себя. Я конечно же упала в его руки, ни на грамм не сгруппировавшись и не подготовившись к падению.
Собраться без рук было практически невозможно, но мне это понравилось. С абсолютным обожанием я посмотрела в глаза моему Хозяину, готовая принять все его уроки, приказы и наказания…
