Kitabı oku: «Послушание и наказание», sayfa 5

Глава 20

Я покорно встала, чувствуя себя виноватой дальше некуда, и направилась наверх. На верхней ступеньке я споткнулась, но к счастью, не полетела вниз и ничего себе не сломала.

Войдя в игровую, я увидела костюмчик, в который я должна была облачиться и принялась переодеваться.

Это оказалась очень короткая латексная юбочка, которая едва прикрывала мне сокровенное место спереди. Сзади же половина попы была открыта. По резинке и нижней кромке юбочка была отделана маленькой полоской белого меха. Трусиков не было. Возможно, я могла надеть ее на то белье, в котором была, но теперь я сомневалась в каждом своем действии, поэтому не стала импровизировать с бельем.

Лиф же к этому костюмчику представлял собой скопление тонких кожаных ремешков. Сама же грудь прикрывалась латексной вставкой, которая очерчивала мою затвердевшую от прохлады вершинку. Лиф также был оторочен тонкой полоской белого меха.

К костюмчику прилагались плотные черные гольфы, перчатки, меховой чокер и ободок с белыми кошачьими ушками, задекорированный таким же мехом.

Ладно. Без трусиков, конечно, очень волнительно, но еще волнительнее будет выбрать предмет из шкафа.

Выдохнув напряжение, я открыла створки и заглянула внутрь.

Что же мне выбрать?

Ошейники пугали меня возможным приступом удушья. Различные предметы, которые явно нужно засовывать в себя вызывали дикий стыд. Веревки, цепи, наручники – тоже страшно. А вдруг Декарт свяжет меня так, что я не смогу пошевелиться, а потом сделает больно? Так же здесь было множество предметов, о назначении которых можно было лишь догадываться. И последними в стройном ряду аксессуаров висели какие-то плетки и прочие странные штуки явно для причинения боли.

Я не смогу выбрать!

В отчаянии я села на колени и закрыла глаза, не зная как морально собраться.

Ну чего я боюсь? Декарт ведь обещал, что не обидит меня. Я должна поверить ему. Ведь он действительно относится ко мне с большим вниманием.

Хорошо. Я выберу. Выберу с закрытыми глазами. Это будет не так страшно.

Я вновь поднялась и вытянула руки вперед.

Я уже знала какой предмет выберу первым – это будет какая-нибудь шлепалка. Почему-то мне казалось, что удары по попе легче пережить, чем связывание, сковывание или засовывание в себя посторонних предметов. Кроме того, я чувствовала свою вину и такой выбор предмета стал бы для меня хоть каким-то искуплением. Не хочу назвать себя мазохисткой, но… не забьет же меня Декарт до травм! Немножко потерпеть, думаю, можно.

Я машинально схватила первое, что мне попалось под правую руку, и одновременно с этим пальцы моей левой руки зарылись во что-то меховое.

Как приятно. Интересно, что это?

Я открыла глаза и обнаружила в своей руке пушистый хвост из белого меха, точно такого же, каким был отделан мой костюмчик. Хвостик был объемным, но и очень легким по весу. Оканчивался он каким-то странным круглым конусом на ножке.

Засомневавшись в своем выборе, я хотела было повесить хвостик на место, но пальцы не отпускали такую мягкую прелесть. Может мне удастся уговорить Декарта держать этот хвост в моих руках, пока он будет меня наказывать? Тактильные ощущения на ладошках невероятно расслабляли меня и успокаивали.

Или все же… Мне непременно нужно выбрать только один предмет?

Горестно вздохнув от мук выбора, я закрыла шкаф и смело направилась вниз.

Чем ближе я подходила к своему Хозяину, тем сильнее у меня подкашивались ноги и все больше пробивал стыд за свой внешний вид. Кто бы мог подумать, что отсутствие такой мелочи как трусики, может уничтожать на корню всю уверенность в себе?

Декарт следил за каждым моим движением хитрыми желтыми глазами.

Наконец я покорно села у его ног и показала на ладонях свою добычу.

– Ты выбрала два предмета? – удивился он.

– Да, – неуверенно ответила я. – Нельзя?

– Можно, – Декарт погладил меня по голове. – Объясни свой выбор.

Я растерялась на долю секунды, но тут же собралась.

– Я провинилась перед Вами, поэтому, думаю, Вы хотели бы наказать меня именно так, – я протянула мужчине длинную кожаную рукоятку, на конце которой была бахрома из кожи. – А это… просто приятно держать в руках. И если Вы разрешите мне оставить эту штуку, то мне, наверное, будет не так больно.

– Гая, – тон Декарта стал совсем мягким. – Я не собираюсь тебя бить за невнимательность. Я вообще не собираюсь тебя бить. Наказания могут быть очень приятными. И сейчас я постараюсь тебя в этом убедить.

Глава 21

После слов Декарта я разволновалась еще сильнее. Я лишь покрепче сжала пушистый хвостик, чтобы не выдать дрожь в руках.

Я боялась. До жути боялась того, что сейчас произойдет. Но я не боялась Декарта. Смутное доверие, которое он мне внушил с того самого вечера в клубе, не позволяло мне увидеть в моем Хозяине монстра, деспота или садиста. И сейчас я полностью признавала это. Я действительно доверяю этому мужчине.

Только надолго ли?

– Гая, – Декарт поднял мое лицо за подбородок и взглянул на меня властным взглядом, – я хочу видеть твою отзывчивость. Как в нашу первую ночь. Ощущай свое тело, показывай мне свои эмоции и внимательно слушай все, что я тебе говорю. Больше чтобы ни одной посторонней мысли в твоей голове. Кивни, если действительно поняла меня, а не снова витала в облаках.

Я кивнула и облизнула пересохшие губы.

– А теперь, мой непослушный котенок, ляг грудью и животиком мне на колени.

Я выдохнула и, крепко сжимая хвостик в руках, постаралась выполнить приказ. Получилось не сразу, из-за моего небольшого роста. Я не смогла лечь так, чтобы одновременно и остаться стоять на коленях, и лежать грудью на ногах Декарта и при этом спустить руки вниз.

Поэтому претерпев две неудачные попытки, я искренне испугалась, что не справлюсь даже с таким простым заданием.

Декарт иронично вздохнул, притянул меня к себе за руки, приподнял и одним движением уложил меня так, как ему хотелось. Я так и не смогла свесить руки на пол, поэтому вгрызлась пальцами в хвост и бедро мужчины.

– Расслабься, – низким голосом продолжил он. – Отдай мне это.

Он забрал у меня из рук мой хвостик-антистресс, а я посмотрела на него жалобным взглядом.

Почему нельзя было его оставить? Разве Декарт не видит, что мне страшно?

Я сжала кулачки и теперь мои руки видимо задрожали.

– Расслабься, – требовательно повторил Декарт. Он разжал мои кулачки и сложил руки на своем бедре. – Учись во всем контролировать себя. Еще раз ты вцепишься в меня, или сожмешь пальцы, я тебя шлепну по рукам.

Я выдохнула через приоткрытые губы и машинально сжала бедро Декарта. Тут же он шлепнул меня рукой по пальцам, и я вся дернулась от неожиданности.

– Больно? – спокойным тоном спросил он.

Я отрицательно мотнула головой, стараясь не смотреть мужчине в глаза.

– Продолжим, – мужчина медленно огладил мне спину ладонью. – Итак, мой непослушный котенок. Если ты еще раз позволишь себе игнорировать мои приказы, то я буду наказывать тебя все строже и строже.

Его рука легла мне на поясницу и спустилась к ягодицам. Я закрыла глаза от стыда и сжала кулачки, как тут же вновь получила по рукам.

– Посмотри на меня, Гая, – мужчина чуть склонил голову на бок, чтобы мне было удобнее взглянуть в его глаза. – Концентрируйся только на моем голосе. Ты должна меня не только слышать, но и слушать. И самое главное – слушаться. Не заставляй меня бить тебя по рукам.

Я сглотнула и опустила плечи.

Действительно, это ведь от меня зависит: ударит он меня по рукам еще раз или нет. Нужно успокоиться. Если бы Декарт хотел сделать мне больно или как-то унизить, он бы уже это сделал. Я должна доверять ему.

Я выдохнула остатки напряжения и легла щекой на свои сложенные руки, а затем немного потерлась головой о бедро Декарта.

– Какая ты ласковая, – мужчина погладил меня по голове, немного задевая ушки на ободке, а затем прошелся по моей спине хвостиком.

Мне стало немного щекотно, но очень приятно от такого прикосновения, и я улыбнулась.

Мужчина продолжил ласкать меня хвостиком, заметно усыпив мою бдительность, поэтому я вновь подпрыгнула от неожиданности, когда мужчина спустился рукой к моим ягодицам и коснулся попки прохладными пальцами.

Я хотела было снова впиться в его бедро, но быстро опомнилась и наоборот растопырила пальцы, чтобы не совершить запретного действия. В таком положении я стала еще больше похожа на испуганного котенка.

– Не бойся, – ласково проговорил он. – Ты разве не знала для чего этот хвостик?

Я отрицательно мотнула головой и застыла на месте, так как Декарт принялся надавливать пальцем мне на самую попку. Один раз он попытался войти в меня, но на этот раз я пискнула от неприятных ощущений.

– Все хорошо, – Декарт заботливо погладил меня по спине. – Расслабься и больно не будет. Будет только приятно.

Как это может быть приятно?!

Неужели из всего многообразия предметов я все же выбрала такой, который сейчас в меня засунут?! Да еще и в такое постыдное место?!

– Расслабься, – протянул он. – Здесь съемная насадка. И я поставлю для тебя самую маленькую. Она будет даже тоньше, чем мой палец. Просто дай мне подготовить тебя. Чтобы ты стала моей маленькой кошечкой. Уже не котенком. Поверь мне и просто успокойся. Если будет больно, я немедленно все прекращу.

Я кивнула и обреченно выдохнула.

Мне действительно хотелось понять интересы Декарта и даже их разделять. Поэтому я снова легла щекой на сложенные руки и отдалась на волю моего Хозяина.

Мужчина вошел пальцем мне в попку, и я поняла отчего он у него такой прохладный. Оказывается, прохладу создавал интимный гель, которым мужчина меня обмазывал.

Ощущения были очень странными, а еще мне было до ужаса стыдно. Но чего точно не было, так это боли.

Мужчина в последний раз вошел в меня, а затем сменил палец на что-то нейтрально-теплое. Ягодицами я почувствовала мягкий мех и поняла, что Декарт вставил в меня хвостик. Хвостик свисал мне вдоль бедер и ласкал своим кончиком коленные сгибы.

Как… приятно. И не так страшно. И совсем не больно. Мне даже не хочется немедленно избавиться от него.

Я тщательно прислушивалась к себе, но не находила ничего, что бы причиняло мне сейчас дискомфорт.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Ответь полностью.

– Чувствую себя… полноценной кошечкой, – улыбнулась я своей первой победе.

Это действительно не больно!

– Моя кошечка готова получить наказание? – спросил он.

Ох! А я уже и забыла, что есть второе «наказание».

Нервно сглотнув, я кивнула и снова чуть не впилась пальцами в бедро Декарта…

Глава 22

Декарт медленно прошелся ладонью по моим ягодицам, нарочно задевая хвостик и заставляя его едва ощутимо двигаться во мне.

Я выдохнула через приоткрытые губы и плотнее прижалась щекой к ноге мужчины.

Определенно, такой плотный контакт с моим Хозяином успокаивал и вызывал чувство безопасности.

– Что ж, моя непослушная кошечка, – Декарт пробрался мне под хвостик, а второй рукой прижал меня за поясницу к своим коленям. – Раз ты сама захотела, чтобы я тебя отшлепал, то я с удовольствием сделаю это. Но сначала…

Мужчина провел ладонью вверх по моим ягодицам и тем самым поднял хвостик и уложил мне его на спину.

На этот раз я почувствовала тянущие ощущения и немного напряглась.

Декарт обманчиво ласково продолжал гладить мои ягодицы с каждым разом всё ощутимее задирая мне хвостик, а я все сильнее нервничала и все плотнее прижималась щекой к ноге моего Хозяина.

Наконец мужчина в последний раз натянул мне хвостик так сильно, что я машинально подняла таз, но ладонь Декарта на пояснице не дала мне шевельнуться.

Я закрыла глаза и зашипела от неизведанных мне ощущений. От таких действий Декарта я почувствовала онемение в конечностях и внизу живота.

В очередной раз, когда Декарт забрался мне рукой под хвостик, он спустился вниз и провел пальцами по моим складочкам.

– Умничка, моя отзывчивая кошечка, – похвалил меня Декарт, и я со стыдом осознала, что намокла.

Я зарылась лицом в бедро моего Хозяина, чтобы хоть как-то унять стыд, но Декарт вновь потянул меня за хвостик и одновременно прижал меня за поясницу.

Я заскулила сквозь зубы, вся покраснев от стыда, и плотно свела бедра.

Мое дыхание сбилось, голова закружилась, во рту пересохло, а все лицо горело от румянца.

Декарт вновь прошёлся ладонью по моим ягодицам и снова проверил насколько я возбуждена. Теперь я была не просто влажная, а мокрая, и к своему ужасу ничего не могла с этим поделать.

– Расслабься, котенок, – с улыбкой в голосе проговорил Декарт и провел по моей спине этой кожаной плёткой с бахромой. – После каждого удара делай один глубокий вдох и один глубокий выдох. Запомнила?

Я кивнула, не поднимая лица.

– Усвой хорошенько, Гая, – низким голосом заговорил мужчина и провел бахромой по моим складочкам, – ты – моя зверушка. А значит, ты не имеешь права делать что-то без моего разрешения.

Декарт наконец ударил меня этой штукой, я дернулась, но скорее от неожиданности и напряжения, чем от боли.

– Ты можешь делать самые необходимые вещи, не спрашивая меня об этом, – медленно продолжал он, – Например: кушать, пить, следить за своей чистотой и чистотой своей комнаты, спать, гулять по дому и по территории моего дома.

Ещё один удар и я снова дернулась.

– В остальном ты должна всегда сначала спрашивать разрешение у меня, можно ли тебе сделать что-то или нельзя.

На третьем ударе Декарт дернул меня за хвостик, и я сбилась с дыхания.

– Я не вижу, чтобы ты глубоко дышала, – сообщил Декарт.

Я чувствовала себя невыносимо возбуждённой. Между ударами Декарт проходился бахромой по моей промежности, и я ощущала на коже мокрые дорожки от бахромы.

Боже, как стыдно! Я больше никогда не смогу взглянуть этому мужчине в глаза!

– Я продолжу, – сообщил он. – И мне очень нравится то, как ты себя сейчас ведёшь. Ты заслуживаешь награду за это.

Какую награду?! Мне хочется, чтобы это быстрее закончилось!

– Это касается всех телефонных звонков, – сказал Декарт и вновь одновременно хлестнул меня бахромой и натянул хвостик, – интернет серфинга и естественно прогулок вне дома.

Я застонала и прогнулась в пояснице. Это онемение в ногах и животе сводило с ума. И от этого я мокла ещё сильнее. Я уже физически ощущала влагу между бедер.

– Я разрешу общаться тебе с сестрами и мамой. И не буду проверять твои звонки каждый день. Но периодически все же буду. Поэтому, если увижу хоть один посторонний звонок, о котором ты мне не сообщила, то наказания будут уже не такими приятными.

Ещё один удар и на моих глазах выступили слезы отчаяния. Мне так сильно хотелось сейчас унять возбуждение, что я готова была открыто об этом умолять.

– Почему ты плачешь? – спросил Декарт. – Я сделал тебе больно?

Я мотнула головой и всхлипнула, не скрывая дрожь от возбуждения и напряжения.

– Мне прекратить сессию? – спросил он.

Я снова всхлипнула и закивала.

– Все хорошо, – Декарт осторожно вытащил из меня хвостик и поднял меня с колен. – Я ни к чему тебя не принуждаю. Посмотри на меня.

Мужчина встал передо мной и убрал спутанные волосы с моего лица.

– Что тебя так расстроило? – настойчиво спросил он.

– П-пожалуйста, – опять всхлипнула я, – можно мне в комнату? Прошу Вас.

– Конечно, – позволил он. – Иди умойся и успокойся. Но мы поговорим об этом через несколько минут. Хорошо? Я не оставлю тебя в таком состоянии.

Я поспешно кивнула. Мне хотелось быстрее сбежать от Декарта и просто спрятаться под одеяло.

– Иди, – сказал он. – Только не торопись. Я не хочу, чтобы ты оступилась на лестнице. Я приду к тебе через пять минут.

Я снова машинально кивнула и, стыдливо прикрывая руками попу, поспешила наверх.

Глава 23

На лестнице я все-таки заторопилась и опять оступилась на верхней ступеньке, но тут же рванула в комнату, чтобы Декарт не успел ничего спросить.

Оказавшись в своей «нормальной» комнате, я заперла дверь и бросилась на кровать. Зарывшись под одеяло и свернувшись клубочком, я позволила себе разрыдаться в голос. Я чувствовала себя до ужаса беззащитной и униженной. Словно я такая маленькая девочка оказалась совсем одна в огромной мире, еще и без одежды. У кого мне просить помощи, если наоборот все всегда рассчитывают на меня?

Я привыкла быть опорой для своей семьи. Привыкла ничего не замечать вокруг. Привыкла быть исполнительной, но глупой. Привыкла, что шеф вечно на меня орет и срывается по любому поводу. Но к чему я точно не привыкла, так это чувствовать себя настолько возбужденной, чтобы вытерпеть все, что сейчас со мной сделал Декарт.

Почему я не попыталась остановить его раньше? Потому что возбуждение затмило мне голову, и я осознала свое положение только в самом конце.

Зарыдав еще сильнее от жалости к себе, я плотнее свернулась в клубочек и продолжила заливать слезами свои колени.

– Гая, – за дверью раздался вкрадчивый голос Декарта. – Ты позволишь мне войти?

Я отрицательно мотнула головой, не в силах отказать ему на словах.

– Котенок, если ты мне не ответишь, я войду без разрешения, – так же мягко продолжал он.

– Нет, – тихо всхлипнула я, понимая, что мужчина меня так не услышит.

Так и вышло. Он вошел в комнату и сел на кровать, но раскапывать меня из-под одеяла не стал.

– Мой котенок, – он погладил меня через одеяло, – ты позволишь мне вытащить тебя?

Я снова отрицательно мотнула головой, но на самом деле мне хотелось поговорить с Декартом.

Тогда мужчина сгреб меня вместе с одеялом как в мешочек, и забрал меня к себе на колени.

– Все хорошо, малышка, – прошептал он, уткнувшись мне в висок, а у меня поползли мурашки от его нежного обращения со мной. – Что тебя так расстроило? Скажи мне.

– Простите меня, – виновато заговорила я. – Мне кажется я не смогу… больше.

– Не сможешь больше что? – спросил он ничуть не рассердившись.

– Быть такой, какой Вы хотите меня видеть, – я печально выдохнула.

Тепло мужского тела приятно согревало и успокаивало меня.

– А какой, по-твоему, я хочу тебя видеть? – улыбнулся он.

– Ну… сексуальной, раскрепощенной… готовой на Ваши игры, – осторожно произнесла я.

– Нет, котенок, – мужчина погладил меня голове. – Я совсем не такой хочу тебя видеть. Как я уже говорил, я хочу тебя именно воспитать, а не переделать. Воспитать – это значит раскрыть в тебе те качества, которые и так есть в тебе. Просто ты ими либо не пользуешься, либо пользуешься неверно. Например, твоя внешность. Ты очень красивая девушка: худенькая, тоненькая, с таким уникальным цветом глаз и длинными густыми волосами. Почему ты все это скрываешь? Боишься показать? Я сейчас говорю совсем не об обнаженном теле. Ты носишь на голове какие-то странные прически вместо того, чтобы просто распустить волосы, или сделать хвост. Ты скрываешь свою фигурку за рваными джинсами и футболкой на три размера больше. Не сомневаюсь, что это удобно, но ты ведь не ходишь на улицу в пижаме, хотя это тоже довольно удобно. Нет ничего плохого в том, чтобы подчеркивать свои достоинства, понимаешь?

Я прижалась к груди Декарта, чувствуя, что меня отпускает.

– Ты хоть сама поняла отчего ты расплакалась? – вновь спросил он.

– Да, – буркнула я. – Но я не буду этого говорить!

– Хорошо, – согласился Декарт. – Я скажу за тебя. Ты почувствовала себя желанной девушкой. Ты испугалась, что сексуальность сделает тебя развратной, порочной, возможно, падшей женщиной, не знаю какие там у тебя еще слова в голове. Ты испугалась стать той, кем никогда не станешь. В тебе нет сексуальности, Гая, в тебе есть тонкая чувственность юной девушки, и скорее всего, такой ты и останешься, даже когда тебе стукнет сорок или пятьдесят. Тебе, как не многим, подходит эта роль и моя игра. Потому что ты из тех девушек, которые стесняются своего тела, стесняются показать свои эмоции в плане секса. Но я не заставлю тебя имитировать что-то, кричать как порноактриса, или желать того, чего ты на самом деле не хочешь. Я дам тебе только то, что ты сама хочешь.

– То есть, – дрожащим голосом начала я, – Вы хотите сказать, что мне хочется, чтобы меня шлепали и засовывали…

– Ну-ну-ну, тише, – Декарт приставил большой палец к моим губам. – Ты опять все выворачиваешь наизнанку. Ты сама по себе робкая девушка в сексуальном плане, и чтобы ты смогла раскрыться тебе нужен такой секс, где это будет скорее игра, чем открытый акт. Вот смотри: сегодня у нас до секса не дошло, это в принципе было не сексом, а наказанием, но твое тело красноречиво говорило о том, что тебе все нравится. И расплакалась ты только потому, что восприняла игру всерьез. Осознала, что это приятно, хотя по твоим представлениям, это не должно быть таковым. Но я не сделал с тобой ничего плохого, кроме того, что прервал сессию и оставил тебя в таком незавершенном состоянии.

– Незавершенном? – с опаской переспросила я.

– Не бойся, – тихо проговорил он и склонился к моим губам. – Ты ведь мне доверяешь? Просто дай мне сделать тебе хорошо. Ни о чем не думай.