Kitabı oku: «Ключевые проблемы психоанализа. Избранные труды», sayfa 6

Об альтернативах агрессивному поведению

Из многих неагрессивных и мирных способов устранить нарушение покоя, в первую очередь, следует упомянуть те различные формы порядка, которые дают покой упорядочивающему. Таким образом, порядок в принципе не является «завуалированной формой насилия», как часто утверждают. Однако насилие может быть средством, используемым, когда делаются усилия достичь покоя через порядок.

Особой разновидностью порядка является эстетическая форма, или произведение искусства, удовлетворяющее наше чувство прекрасного. Прекрасное обычно переживается нами как нечто правильное, нерушимое и хорошо уравновешенное, что-то, что мы не хотели бы изменить никаким образом. Прекращение потребности и желания что-то менять, связанное с этим переживанием, ощущается многими людьми как состояние свободы от нарушения покоя такого рода, которого трудно достичь любыми другими средствами.

Мы уже говорили выше о значении мышления как способа устранять нарушения покоя и достигать состояния покоя. Человеческое мышление невозможно, однако, если конкретный метод умиротворения, в свою очередь, не создает необходимые для него предварительные условия, поскольку мышление необходимо защищать от чрезмерно интенсивного волевого усилия, от эмоций и от потребности действовать. Мы можем распознать в самих себе трудности, сопряженные с тем, чтобы обдумывать и держать в уме что-то, что идет в разрез с нашими желаниями и не обещает нам удовлетворения. Однако мышление предполагает способность представлять себе также то, что не соответствует нашим ожиданиям, вещи, недостижимые для нас, или состояния дел, которые не таковы, как нам хотелось бы. Когда мы способны таким образом защищать свое мышление от своих чрезмерно прямолинейных желаний, говорить нашим желаниям «нет» и обеспечивать, чтобы на наше мышление не влияли ни наши желания, ни наша потребность действовать, в уме у нас будет создано пространство для мысли и размышления. Способность представлять себе какой-то вопрос и в то же самое время успокаивать желание, связанное с ним, скорее всего, характерно только для человека, и в человеке также эта способность часто является неполной.

Эта способность делает возможной ту обширную мыслительную активность, которой требует от нас сложность человеческой жизни и возможность нарушений покоя, связанных с ней. Человек, в отличие от других животных, способен думать о чем-то, что отсутствует. Если нам не удастся успокоить в себе желания, направленные на те явления, которые отсутствуют, а часто и недостижимы, мы можем придти к самым опасным формам деструктивности, к формам, которые можно найти исключительно в человеке; например, зависть, желание уничтожить или лишить других людей чего-то, что недостижимо для нас самих, или желание уничтожить других людей, находящихся далеко от нас, которые на самом деле никоим образом не нарушают нашей повседневной жизни своим существованием. Враждебность к другим группам, племенам и народам возникает именно таким образом. Итак, успокоить себя для того, чтобы сделать возможным рефлексивное мышление, вероятно, является одним из способов, чтобы устранить нарушающие факторы, и к покою можно стремиться без деструктивности.

Многие читатели, конечно же, мысленно спрашивают, не слишком ли общим и неопределенным является то, что сказано здесь о нарушении покоя. Мы использовали выражение «нарушения покоя» в очень общем, но в то же самое время в четко определенном смысле. Нарушение покоя есть все, что лишает или угрожает лишить нас возможности переживать удовлетворение от любви к себе или к другим людям. Объект любви, который вызвал разочарование или является отсутствующим или недостижимым, т. е. такой, который не удовлетворяет Эрос, будет нарушать наш покой. Он вызовет у нас потребность успокоить себя, либо подавив и уничтожив наше собственное желание, либо сделав желанный объект не имеющим ценности для нас. В крайнем случае мы стремимся уничтожить этот объект, для того чтобы не дать ему нарушить наш душевный покой. Но он может также вызывать у нас желание действовать таким образом, чтобы мы добились этого любовного объекта и были способны пережить удовлетворение и успокоение, связанное с обладанием им. Покой и любовь могут, таким образом, фактически совпадать. Столь же нарушающим покой будет, если мы теряем возможность любить себя, получать подлинное удовлетворение от собственного существования. Унижение, насилие над нашей самооценкой и все, что оскорбляет наше человеческое достоинство, как правило, нарушает наш покой и вызывает желание избавиться либо от обстоятельств, либо от тех наших собственных усилий, которые мы переживаем или ожидаем пережить как наносящие вред нашей самооценке. Часто мы предпочитаем ограничить себя и обеднить, вместо того чтобы подставлять себя боли.

То, что было сказано здесь, не следует ошибочно воспринимать так, будто мы пытаемся объяснить все психические процессы упрощенно. Суть в том, что вышеупомянутый способ понимания деструктивности как только одной конкретной формы Танатоса или одной конкретной формы попыток устранить нарушение покоя, содержит в себе большее количество возможностей, чем существующее весьма широко распространенное представление о человеке, и избегает искаженного взгляда на место и природу присутствующей у него деструктивности. Мы можем говорить о древе Танатоса, корни которого – это индивидуальное стремление к покою и свободе от нарушений покоя, одна ветвь которого есть деструктивность. Каждый из нас потенциально способен на разрушительную ненависть. Но насколько сильна вероятность в каждом отдельном случае? Мы знаем, что деревья растут по-разному. Их разные ветви вырастают более или менее толстыми и крепкими в зависимости от света, пространства, ветров и почвы. Древо Танатоса будет также расти очень по-разному у различных индивидуумов и культур. Оно отчасти продукт нашего биологического склада, отчасти продукт нашей культуры. Возможно, в Западном Танатосе способы изменения действия и агрессии особенно развиты. Восточный Танатос, в свою очередь, является рефлексивным и исследующим, и рассматривает методы прямого воздействия как грубые, неутонченные. Исследование африканских сообществ наводит на мысль, что в этих сообществах люди стремятся достичь покоя, прежде всего, через интенсивную ориентацию на сообщество, связанную с традицией не ценить ни деятельность индивидуума, ни усилия, направленные на то, чтобы индивидуума изменить.

Деструктивность существует потенциально в каждом из нас. С другой стороны, ту роль, которую она играет, выбираем мы сами в пределах, установленных нашей индивидуальной, семейной, групповой и общей культурой. Было бы удачно, если бы усилия избавиться от нарушения покоя принимали формы, оставляющие пространство устремлениям Эроса, способствующим объединению и сращению, защищающим рост и целостность и тем самым существование человечества. Деструктивные формы Танатоса не отвечают этим требованиям.

Литература

Freud S. (1920). Beyond the pleasure principle. In: The Standard Edition. Vol. XVIII. The Hogarth Press Ltd. London, 1964.

Hartmann H., Kris E. and Loewenstein R. M. (1949). Notes on the theory of aggression. Psychoanal. St. Child. Ill–IV. Int. Universities Press, Inc. New York.

Ikonen P. and Rechardt E. (1975). On the interpretation of Thanatos. Manuscript (to be published).

Связывание, нарциссическая патология и психоаналитический процесс

Пентти Иконен и Эро Рехардт

Процесс связывания

Мы уже говорили ранее (Ikonen, Rechardt, 1978), что проблема деструктивности является частью более общей проблемы, а именно, как устранить и/или свести к минимуму что-то, что переживается как нарушающее покой. Разрушение – первичный метод устранения явления, нарушающего покой, но это не означает, будто существует безальтернативный деструктивный инстинкт или инстинкт агрессии.

Таким образом, в фокусе рассмотрения оказывается процесс, нарушающий покой, и то, как с ним справляется психика. В данном рассмотрении агентом нарушения покоя является либидо; на ранних фазах психоаналитической теории оно рассматривалось как сексуальное либидо, стремящееся к чувственному удовольствию, а позднее как нарциссическое либидо. Либидо во всей его полноте Фрейд назвал Эросом и включал в него также нарциссизм. Следует сказать, что нарциссизм и нарциссические нарушения психики – это два различных понятия, хотя их очень часто смешивают.

Предварительный взгляд на метапсихологию переживания «нарушения покоя» был описан в нашей вышеупомянутой работе. Согласно изложенной в ней точке зрения, проблема лежит в отношениях между менее развитым (меньше учитывающим ситуацию в целом) и более развитым, связанным либидо. По нашему мнению, связывание есть более всеобъемлющий процесс, чем, как обычно принято думать, простое образование жестких тонических катексисов, чтобы сделать возможными вторичные процессы. Связывание повышает маневренность либидо при попытках устранить нарушения покоя. Оно является основной разновидностью Танатоса. Там, где присутствует нечто психическое, присутствует связывание. Термин влечения к смерти был драматизирован до такой степени, что начал вызывать односторонние и ложные представления, но его использование имело свои исторические предпосылки. На его месте могло бы быть столь же уместным выражение «влечение к связыванию» (см.: Eissler, 1972), но оно также обманчиво, поскольку никак не затрагивает разрушение¹⁵. Связывание придает форму и содержание энергетической беспокойности Эроса. Стремление связывать придает либидо форму. Оно выстраивает структуры для жизни. То, чему нельзя придать форму и чем нельзя маневрировать, переживается как вызывающее смятение, как интенсивно нарушающее покой, как угроза или даже как природная стихия, способная все похоронить под собой или смести все на своем пути. Потому приходится прилагать усилия, чтобы устранить эту часть либидо, уничтожить ее. Примерами различных форм деструкции могут быть собственная смерть, уничтожение части своего Я или смерть нарушающего покой объекта.

Одним из центральных положений Фрейда уже начиная с первых его работ было следующее: основная цель психических процессов – это трансформировать свободно движущуюся психическую энергию в связанное состояние. Мы можем рассматривать это как одно из базовых положений психоанализа. Самая точная формулировка связывания такова: цель связывания – повышение маневренности энергии либидо. Это достигается, во-первых, путем придания ей некоторого предварительного психического содержания в функциях, аффектах, мнемических следах, образах и т. д., затем через уменьшение ее свободно движущейся природы при помощи тонических катексисов, а позднее при помощи подвижных маневренных катексисов. В английских переводах движущиеся («freibeweglich», лишь предварительно связанные) и мобильные (подвижные, маневренные) катексисы обозначаются как «mobile», что часто приводит к путанице, как указывает М. Джилл (Gill, 1963).

Отправная точка и центральная тема в статье Фрейда «За пределами принципа удовольствия» (Freud, 1920) – это проблема «никоим образом не связанного» либидо. Идея связывания значительно более последовательно присутствует подспудно в мышлении Фрейда и в базовой психоаналитической теории, чем это понимали до сих пор.

Формы связывания являются непрерывным континуумом без четко очерченных ступеней. Однако для целей описания мы можем представить себе следующие типичные формы связывания:

1) Отсутствующее или почти отсутствующее связывание: травматические переживания, некоторые психопатологические состояния со слабостью Эго, новые стадии либидного психосексуального развития («что делать с фекалиями, с фаллосом и т. д.»). Переживается оно как качество «шума» или «хаотичных картинок». В зависимости от количественных факторов оно может быть безымянным беспокойством, замешательством или беспомощностью вплоть до неназываемого ужаса.

2) Свободно движущееся (frei beweglich) связывание типично для процессов Ид, первичных процессов, в работе сновидений и т. д. Оно обладает низким уровнем способности связывать и низкой маневренностью либидо, которая, однако, является достаточной при слабых возбуждениях, как в нормальном сновидении.

3) Тоническое связывание содержит высокую степень способности к связыванию и маневренности и, таким образом, возможность устранять нарушения покоя. Оно включает также большой диапазон психических функций, аффективных структур, психических содержаний, готовых к использованию в довольно-таки фиксированной манере. Невротические симптомы также являются разновидностями тонических связываний, готовых успокоить взволнованное либидо. Еще один пример: сексуальное удовлетворение возможно только тогда, когда в нашем распоряжении есть достаточный диапазон чувственных и нежных аффектов. Слишком ранние, досрочные тонические связывания, например, в результате раннего травматического опыта в случае активации представляют угрозу для более поздних психических формаций. Они способны пересиливать более развитые формы связываний и могут поэтому обладать способностью вторичной травматизации (путем уничтожения более поздних связываний и таким образом высвобождения некоторого количества объектного и/или нарциссического либидо).

4) Подвижные связывания (мобильные, с которыми можно совершать произвольные маневры) известны как мобильные катексисы, нейтральные катексисы, как катексисы внимания, как гиперкатексисы. Они обычно используются в мыслительных процессах, активном воображении и т. д. С их помощью возможно найти потенциальные, сегодняшние или новые удовлетворения, отказаться от старых, рассеять тонические связывания и защиты¹⁶, принимать в расчет целое, «реальность».

Важной опорой почти неограниченной мобильности подвижных связываний является катексис символической функции, возникающий в переходные фазы, когда ребенок может придать любому объекту или переживанию значение присутствия удовлетворяющей его нужды матери (Winnicott, 1951). Однако символической функции как таковой еще недостаточно, чтобы возникла подвижность катексисов, хотя она предоставляет для этого почти неограниченные возможности¹⁷.

Рост числа подвижных связываний переживается как свобода, автономия или эмансипация. Эту форму катексиса обычно не рассматривают как отдельную форму связывания, хотя это было бы вполне логично. Эта форма связывания лучше всего способна принимать в расчет интегрированное целое. Она является важным, необходимым условием для психического здоровья.

Развивая идею Фрейда (Freud, S. E., 18, р. 63), мы предполагаем, что человеческая психика имеет особую способность осознавать несвязанное или дефектно связанное либидо (объектное или нарциссическое). Страх перед несвязанным либидо является основным пусковым механизмом и сильнейшим мотивом для психического развития и психических процессов, которые занимают место инстинктивных реактивных цепочек животного. В нормальной жизни человек вынужден постоянно жить под угрозой «субтравмы», повторяющегося переживания небольших количеств несвязанного либидо.

Энергия либидинозных влечений может быть описана как некоторое непрерывное беспокойство, которое требует взятия под контроль и успокоения. Это не того рода энергия, которая вызывает психические явления, как давление воды или пара заставляет работать энергостанцию или как электричество запускает мотор. Это будоражащее или угрожающее беспокойство субъекта и внутри субъекта, с которым субъект вынужден справляться. Психическое явление в этой связи всегда рассматривается с точки зрения Я как агента, который действует, активно функционирует и имеет выбор различных возможностей. Возможности справиться с беспокойством отчасти ограниченны и вытекают из предшествующего развития, а отчасти безграничны и основаны на креативности.

В противоположность многим мнениям, выражаемым в современном психоанализе, мы считаем, что без понятия энергии обойтись невозможно. Ее следует понимать не в физическом смысле, а как понятие, описывающее тяжесть и давление психических содержаний. При рассмотрении психических явлений то, что эта тяжесть и эти давления распределяются в психическом плане достаточно ровно и мобильно, является преимуществом. Понятие физической энергии ведет к построению примитивных (например, гидродинамических) или более развитых механических моделей. Это все энергетические модели типа открытой системы, которые разряжают энергию и получают энергетические импульсы из других систем. На недостатки и нелогичность этих энергетических моделей в психоанализе указывали многие авторы. По этим причинам от понятия энергии столь многие открещиваются (например: Gill, 1977; Rosenblatt, Thickstun, 1977; Swanson, 1977).

Понятие психической энергии, однако, описывает дисперсию катексисов, или веса, только в моделях закрытой системы.

Например, дисперсию либидо в нарциссической патологии можно описать с помощью метафоры в терминах, применимых к нарушенному кровообращению в сосудах; одни психические области страдают от недостатка катексиса нарциссического либидо, тогда как другие затоплены гиперкатексисом либидо, что ведет к функциональным нарушениям. В некоторых областях чрезмерное скопление либидо может быть настолько мощным для хрупкой психической структуры, что возникает нарциссическая травматизация, т. е. «нарциссическое кровотечение». Основным условием для ровного и полноценного кровообращения является достаточно сильное сердце, чтобы принимать и отсылать кровь. Другое необходимое условие – обилие ничем не заблокированных кровеносных сосудов, для свободного прохождения крови. В экономике либидо эквивалентом является достаточный катексис первичного психофизического Я и достаточная способность к психической мобильности и креативности. Когда Фрейд (1914) использовал термин «резервуар нарциссического либидо», который испускает и принимает катексисы, он имел в виду, возможно, нечто подобное.

Известно, что первооснова психического здоровья – это адекватный первичный катексис психофизического Я в период раннего развития. Способность этих катексисов связывать нарциссическое либидо крайне велика, и они имеют предельную важность для экономики либидо. Таким образом, силы для поддержания психического здоровья можно найти в силе катексисов психофизического Я, с одной стороны, и в способности к мобильности и креативности – с другой. Первое обретает особую значимость во времена жизненных тягот, в бедности или в крайних обстоятельствах: в тюрьме или в концентрационном лагере. Первичные физические и психические функции, которые возможны при таких условиях, могут обеспечить тот минимум нарциссического удовлетворения, что необходим для существования. Способность сильно катектировать эти функции, таким образом, оказывается чрезвычайно сильной стороной¹⁸. Второе – способность к подвижным связываниям – делает возможным легкий переход от одной функции к другой, создание новых форм и содержания в меняющихся обстоятельствах в соответствии с каждой преобладающей ситуацией.

В заключение повторим, что формы связывания – это несвязанное, свободно движущееся, тоническое и подвижное связывание. Содержания связываний возникают из врожденных способностей, из воздействия воспитания и культуры и из деятельности, основанной на символической функции.

Страх перед несвязанным и управление им: метапсихология психической травмы

С метапсихологической точки зрения, психическая травма – это состояние несвязанной психической энергии, которая превышает реальные способности немедленно связать ее сильнее.

Описание Фрейдом психологии травматического переживания легче понять, если помнить, что повторение предназначено для связывания, а не для обеспечения притока различных сенсорных стимулов, связанных с ситуацией травмы. Речь идет о попытках нарциссического либидо восстанавливать связность и цельность в психическом аппарате, нарциссического либидо, которое эта травматическая сенсорная стимуляция мобилизует, когда лишает его возможности получить удовлетворение во всех ранее известных ему формах, т. е. лишает нарциссического объекта и таким образом всех тех возможностей связывания, которые были достигнуты до сих пор. Это мобилизованное нарциссическое либидо будет плавать как свободное и несвязанное. Оно будет поддерживать возбуждение, и его необходимо связать с каким-нибудь психическим содержанием, чтобы его можно было успокоить психическими средствами. Теперь становится более понятно, почему возникновению травматического невроза препятствует произошедшая одновременно физическая травма, которая предлагает либидо объект, который легко можно переживать как требующий заботы, а значит, требующий либидо.

Часто человек, убежденный, что сейчас умрет, переживает мгновения, когда вся его предшествующая жизнь проходит в сознании. К этим уже существующим фантазиям он затем привязывает либидо, высвобожденное травматической беспомощностью. Люди, которых в последнюю минуту спасли от утопления, часто описывают, как слабея и утопая, они фантазировали о наступающей смерти как о приятном переживании, таким образом перерабатывая травматическую беспомощность.

Понятие травмы воплощает психические события, которые:

a) являются симптомами существования несвязанной психической энергии (переживаемой как «психический шум» или хаос) – состояния, которое пугает человека больше всего. Эти симптомы состоят в нарушении психической интеграции, вегетативных и психосоматических нарушениях, беспокойстве и ужасе;

b) представляют собой попытки переработать, овладеть и далее связать: повторение, регрессия и различные катектические процессы, которые часто не следуют принципу реальности, но обеспечивают наилучшую возможную способность к тоническим связываниям;

c) являются наследием связывающих процессов (структур, функций и психических содержаний), оставшихся от более ранних травматических переживаний, которые повторяются в связи с более поздней травмой, поскольку они уже есть в наличии;

d) являются попытками предвосхитить и избежать дальнейших травматических состояний; в случае нормы – весь спектр психических событий; в случае патологии – преувеличенные защиты, преувеличенная сигнальная тревога, боязнь любого возбуждения и т. д.

Условия для возникновения несвязанного либидо, иначе говоря, хронической или острой травмы, мощной психической травмы или мягкой подтравмы, весьма разнообразны.

В относительно ненарушенных психических состояниях, как и в состояниях психопатологии, всегда есть элемент, который стимулирует либидо, вызывая беспокойство и увеличивая несвязанное либидо. Вот основные типы таких стимулирующих факторов:

1) Внешними и внутренними либидо-стимулирующими факторами могут быть, например, мощное и длительное сексуальное стимулирование, психические и/или физические стадии роста, такие как пубертат и подростковый возраст, когда стимулируется нарциссическое либидо, или даже переживание социального успеха. Когда давление либидо возрастает, могут возникать трудности с тем, чтобы связать его снова. Такой результат можно назвать парадигмой актуального невроза.

2) Как объектное, так и нарциссическое либидо может утратить свой объект, например, утрата конкретного или абстрактного объекта любви, утрата какой-либо психической или физической функции, трудности с использованием этой функции. Субъект тогда оказывается вынужден преодолевать проблемы, которые представляет собой определенное количество несвязанного либидо. Это можно назвать парадигмой травматической реакции.

3) Мы бы хотели сделать особый акцент еще на одном аспекте, а именно на конфликте. Когда катексис менее развитых связываний чрезмерно вырастает, то под угрозой оказывается существование более развитых форм связывания; иными словами, психические содержания, функции, аффекты и т. д., которые были интегрированы в целое, оказываются смяты и нарушены или оказываются под угрозой быть смятыми и нарушенными вторжением более примитивных психических содержаний и функций. Это, в свою очередь, приводит к либидо-экономическим проблемам: та часть либидо (нарциссического/объектного либидо), которая уже связана более развитыми психическими содержаниями/функциями/структурами, рушится, теряет свое связывание и вновь, так сказать, становится свободно движущимся или несвязанным. Какая-то часть организованного Я, внешнего мира и отношений между ними впадает в дезинтеграцию или угрожает впасть в дезинтеграцию, в хаос. Мы считаем, что здесь кроется метапсихологическое объяснение центральной важности конфликта в психоанализе. Когда конфликт становится актуальным (актуализуется), некоторые его части оказываются под угрозой; та или иная из его частей должна отказаться от своего связывания, со всеми вытекающими отсюда экономическими последствиями (например, тревогой). Альтернативой является совладание с конфликтом при помощи защитных активностей. Этим также объясняется клиническое наблюдение, что повышенный катексис примитивного (не полностью интегрированного) психического содержания может быть травматичен. В случае, если нарушаются более развитые формы связывания (например, восприятие реальности, отношение к Супер-Эго или переживание собственной цельности), то в конечном итоге высвобождается такая масса либидо, что она не может быть немедленно переработана. Здесь мы получаем парадигму конфликта. Концепция энергии была исключена из психоанализа путем утверждения, с одной стороны, что только значения могут быть противоречивы. С другой стороны, значения не создают конфликта без катектического акцента, а энергетические акценты не создают конфликта без противоречия в значениях. Таким образом, мы подошли к тому же самому вопросу, что и Рикёр (Ricoeur, 1970): психоанализ нуждается как в энергетике, так и в смысловом значении. В психоаналитическом тексте пересекаются два дискурса – энергетический и герменевтический. Психоанализ не является психологией значений. Он является психологией катексисов на значения и значений катексисов.

4) Способности к связыванию снижаются в некоторых токсических и нейрофизиологических состояниях, при сенсорной депривации, во сне и т. д. Фишер с соавт. (Fisher et al., 1973) утверждали, что травматические состояния в форме ночных страхов возникают в глубочайших стадиях сна, когда, как хотелось бы нам добавить, способность к работе со сновидениями доведена до минимума. Снижение по различным причинам психической интеграции и психического овладения повышает тенденцию к переживанию травмы.

Каждое психическое содержание и функция, которые каким-то образом не выполняют своей функции связывать хаотичное, несвязанное либидо, отвергаются и аннигилируются, уничтожаются и декатектируются. Ситуация такая же, как у младенца, который теряет образ матери, если этот образ больше не может обеспечить защиту от боли, вызванной отсутствием матери. Винникотт называл это «эффектом погашения» (wet blanketing). Эти процессы декатектирования могут заходить очень далеко в психозах. В конечном итоге лишь очень немногочисленные фрагменты как-то держатся вместе. Вместо того чтобы переживать психическое содержание, пациент-психотик живет в состоянии хаотичного диффузного возбуждения (Pao, 1977; Salonen, 1979).

Осуществленное выше, в основном метапсихологическое описание процесса связывания следует завершить психологическим описанием. Переживание, параллельное метапсихологическому процессу связывания, можно охарактеризовать как процесс понимания. Переживание понимания является не только интеллектуальным, но также и энергетическим процессом. Понять, «ухватить» в каком-то отношении включает переживание овладения чем-то. Потребность ухватить что-то возбуждается какой-то формой нарушения покоя. Если нет нарушения покоя, это значит, что нет необходимости понимать. Нарушающий покой агент, с психоаналитической точки зрения, – это влечение в его действующей без устали (беспокойной) безымянной форме. Влечение, таким образом, включает – это следует подчеркнуть – нарциссический компонент либидо. Если найден способ устранить нарушение покоя, значит, ситуация была понята. Ситуация, которая не понята, является травматичной, и влечение остается несвязанным. В таких условиях нет никаких доступных способов устранить нарушение покоя, вызванное влечением, нет никакого пути понять себя и внешний мир, никакого способа понять что бы то ни было (Cohen, 1978).

Есть различные способы ухватить смысл, и в оптимальном случае они гармонично сосуществуют бок о бок. Если есть нарастание патологии, то начинают доминировать наиболее примитивные формы. Часто их функция – это попытка избежать полного хаоса и травматической ситуации с использованием самых последних имеющихся средств. Эмпатию можно рассматривать как наиболее развитую форму понимания себя и других, т. е. способность понимать, схватывать существование в целом.