На перемене оказывается, что наши проблемы на сегодня не закончились. Близняшки Синицыны, перебивая друг друга, рассказывают нам, что математичка решила устроить неожиданную контрольную. Конечно, она заметила, что нас обеих нет, а Синицы, естественно, честно ей передали, что с утра мы были в школе, и что нас вызвала классная. Математичка позвонила Е. В., а та сказала, что понятия не имеет, о чём речь. Короче, обе они взбесились и теперь действительно ищут нас.
– Ну вы, Синицы, и курицы. Нам-то почему не написали? – негодует Нелли.
– Ну так контрольная, – обиженно отвечает Аня. – Сами виноваты, что соврали. Сказали бы, что прогуливаете, мы бы вас прикрыли.
Я начинаю паниковать – представляю, что устроит мама, если узнает о пропущенной контрольной. Тем более по алгебре. Она-то в своей жизни, наверное, ни одного правила не нарушила. Даже пустую дорогу переходит только на зелёный.
– Маш, не переживай. Сейчас мы их найдём, и я всё объясню. Скажу, что это я виновата, ты не при чём. Всё будет хорошо, – Нелли пытается успокоить меня, пока мы идём к учительской.
Заглядываем через стекло на двери, они действительно там. Математичка красная как пожарная машина, ходит туда-сюда, размахивает руками, что-то ворчит. Судя по выражению её лица, рассказывает, что худшее, что может сделать семнадцатилетняя девочка – это пропустить контрольную по алгебре. Рядом слушает и кивает мрачная Е. В. – ещё один человек, для которого прогул заслуживает смертной казни. У меня скручивает живот, когда я представляю, что мне надо идти туда и всё им объяснять.
– Я поговорю с ними, жди здесь.
Нелли заходит внутрь, а я вздыхаю с облегчением – от меня толку было бы мало. Всё, что я могу в таких ситуациях – это краснеть и мямлить. Наблюдаю из коридора, как Нелли берёт удар на себя. Отсюда ничего не слышно, но несложно догадаться, о чём она рассказывает, потому что все свои слова она сопровождает демонстрацией. Вот она присела завязать шнурок, вот хватается за попу, вот трясёт подолом юбки. Я тихонько хихикаю. Не понимаю, как математичка с классной могут оставаться всё такими же серьёзными.
Они продолжают спорить, Нелли суёт им осмотреть юбку. Подходят и другие учителя. В итоге вокруг неё собирается шесть человек, все склоняются, рассматривают шов, поправляют очки. Я уже не могу сдержать смех, поэтому отхожу подальше, чтобы меня не заметили.
Через пару минут дверь учительской резко распахивается, оттуда вылетает Нелли.
– Представляешь, они мне не поверили! – восклицает она. – Ты видела этот консилиум?
Киваю, давясь смехом.
– Знаешь, что они заявили? Что я всё выдумала, потому что юбка сидит отлично, лопнуть сама по себе она не могла. И выглядит слишком хорошо, а мы бы так аккуратно не зашили.
Мы смеёмся уже обе.
– Так что, Маша, это ты виновата, сделала всё слишком красиво.
– Ну извини. В следующий раз постараюсь соответствовать их ожиданиям.
– Но вообще, новости плохие. Во-первых, алгебру придётся переписывать после уроков, – она морщится. – Во-вторых, мы наказаны и на выходных делаем уборку в нашем классе. И ещё они позвонят нашим родителям.
– Вот дерьмо.
Кажется, очередной ссоры с мамой всё же не избежать.
– Прости, Маш, это всё из-за меня. Давай я в классе одна уберусь. И с мамой твоей могу поговорить, если хочешь.
– Да ладно, это не твоя вина. Ты сделала всё, что смогла.
Я сама удивляюсь, что не злюсь на Нелли, хотя в эти неприятности я попала из-за неё. И даже теперь, когда я знаю, к чему всё это привело, я всё равно рада, что осталась, чтобы помочь ей.
«Какая безответственность», «Мне позвонили прямо на работу», «Мне было стыдно за тебя», «Я так и знала, что на тебя нельзя положиться», «Чем ты думала?» – уже полчаса мамины комментарии идут по кругу в разных комбинациях. Я помалкиваю, жду, когда она выдохнется. Знаю, что лучше ничего не отвечать, это её только провоцирует. Пытаться всё объяснить тоже бесполезно, для мамы учёба – самое важное, никакие аргументы не будут уважительной причиной для прогула.
Мама не может сидеть на одном месте, когда злится, поэтому сейчас она перемещается по квартире, и её голос то громкий и чёткий, то еле слышен. Надеть бы сейчас наушники. Прогоняю эту мысль. Если мама заметит, что я не слушаю, то взбесится ещё больше. Сегодня она завелась не на шутку, но скоро всё закончится. Я это знаю, потому что новых обвинений не появлялось уже минут десять, а повторять старые ей скоро надоест.
– А что это за девочка тебя подбила прогулять?
Вопреки ожиданиям, мама входит в мою комнату. На этот раз вопрос не риторический: она смотрит на меня и ждёт ответа. Я так удивлена, что не успеваю ничего сказать, но мама не обращает на это внимания и продолжает:
– Так и знала, что надо было оставить тебя доучиваться в твоей школе. Там были хорошие ребята, а местный сброд только испортит тебя.
Было бы умнее промолчать, но после последней фразы я взрываюсь! Такое ощущение, что мы с мамой живём в совершенно разных мирах, с разными представлениями, что такое хорошо, а что такое плохо. Школа, где мою жизнь превратили в ад, оказывается, хорошо на меня влияла. Ярость выключает все мои фильтры, я вскакиваю со стула и говорю медленно и чётко, словно выплевывая каждое слово:
– То, что ты, мама, не умела думать головой в молодости – твоя проблема, а не моя. Если ты бросила учёбу, потому что залетела, не значит, что со мной случится то же самое. Не надо валить всё на меня! Я прекрасно понимаю, как важно получить образование. Ты испортила жизнь себе и делаешь всё возможное, чтобы испортить её мне!
Мама молча смотрит на меня. Делает два шага назад. Дверь между нами захлопывается, и гнетущая тишина заполняет комнату. Я тут же жалею о своих словах.
Я сильно опаздываю в школу, а первым уроком как назло алгебра. Даже боюсь представить, какой скандал будет, если я снова её пропущу. Мне ни в коем случае нельзя этого допустить! Я уже вижу школу и ускоряю шаг, но чем быстрее я иду, тем она становится дальше от меня. Надо бежать, иначе я никогда не доберусь. Сугробы сегодня ещё хуже, чем обычно – мои ноги вязнут в снегу, приходится отталкиваться со всей силы. Сопротивление воздуха такое сильное, как будто я иду под водой. Барахтаюсь на месте, пытаясь ухватиться рукой за школьный забор. Наконец мне это удаётся. Цепляюсь и подтягиваюсь за него, чтобы зайти внутрь. На перилах спортивной площадки сидят Влад и Артём. Сердце начинает биться быстрее, пытаюсь вдохнуть, но мне не хватает воздуха. Они меня нашли! Как они меня нашли? Я же уехала в другой город! В руках у обоих камни. «Привет, бомжиха! Соскучилась?» – ухмыляется Артём. Они уже замахиваются на меня камнями, я пячусь назад, но спотыкаюсь и падаю. Снег забивается под штанины, на мне опять слишком короткие джинсы.
Я подскакиваю на кровати с колотящимся сердцем. Первые мгновения в темноте не могу понять, где я. Мо недовольно ворчит из-за того, что я его разбудила. В комнате жуткий холод. Закрываю окно и укутываюсь в одеяло, но так и не могу уснуть до утра.
В воскресенье мы с Нелли встречаемся в школе. Когда я захожу, она уже ждёт меня, крутя на указательном пальце ключ от класса. Пустая школа выглядит странно, даже немного зловеще. Обычно её всегда наполняет множество звуков: громкий гул голосов на перемене и приглушённый шум во время уроков. А сейчас странная тишина. Так чувствует себя городской житель, привыкший к фоновым звукам машин, работающих холодильников и соседям за стеной, оказавшийся в тишине за городом. Как-то неуютно без всех этих признаков жизни.
– Привет! Хватай ведро, – приветствует меня Нелли.
Она успела раздобыть тряпки и весь инвентарь для уборки и выглядит такой весёлой, как будто нет лучшего способа провести выходной день, чем мыть кабинет.
– Любишь убираться? – не удерживаюсь я от сарказма.
– Есть, конечно, куча занятий повеселее, но вообще да, люблю, – отвечает она и смеётся, увидев мои приподнятые брови. – Ну а что? Мне нравится создавать чистоту.
«Создавать чистоту», – кажется в этой формулировке вся суть отношения Нелли к миру. Я бы сказала «удалять грязь». Звучит так, как будто полюбить это занятие совершенно невозможно. Мы распределяем обязанности, и я отправляюсь очищать парты.
– Я составила для нас уборочный плейлист, – говорит Нелли.
Музыка, которая доносится из её телефона, именно такая, как я и ожидала: полная беззаботности и любви к жизни, прямо как сама Нелли. Она подпевает любимым песням, а я, к своему удивлению, даже немного заражаюсь её хорошим настроением. Похоже, день будет не так плох, как я думала.
– Откуда здесь столько жвачек? – удивляюсь я, отскребая очередной засохший комок. – Ни разу никого с жвачкой в школе не видела.
– Мелкие их любят, наверное.
Нелли забирается на парту и протирает полки в конце кабинета. Музыку прерывает сигнал сообщения.
– Синицы зовут на каток вечером. Не хочешь сходить? – спрашивает она, строча ответ в телефоне.
Я немного медлю, потому что вообще-то хочу – там, возможно, будет Кирилл. Сразу представляю, как мы с ним катаемся за ручку, пьём какао из милых кружек, и он греет мои замерзшие руки своим дыханием.
– Нет, – отвечаю в итоге.
В реальности это закончится тем, что я растянусь на льду и стану посмешищем, как всегда. К тому же компания двух безмозглых близняшек не особенно меня радует.
На этой мысли я останавливаю себя, в голове сразу всплывает мой провал с Толстым. Немного поколебавшись, я всё же решаюсь спросить:
– Нелли, почему ты дружишь с Синицами?
– Не знаю, – она пожимает плечами, снова включает музыку и засовывает телефон в задний карман джинсов. – Почему бы и нет?
– Тебе не кажется, что они… дурочки? – стараюсь говорить как можно дипломатичней. Разговор отвлекает меня от жвачек, и я усаживаюсь на соседнюю с Нелли парту.
– Дурочки? Да они же отличницы.
– Это другое, – отмахиваюсь я, – они просто зубрят, так все могут.
Нелли перестаёт вытирать полку и разворачивается ко мне.
– Если все могут, то почему не делают? Синицы прекрасно знают, что соображают не так быстро, как другие. И они компенсируют свои слабые стороны сильными – упорством. По-твоему, это не интеллект? – говорит она очень эмоционально.
Да ещё и на своем возвышении выглядит как революционер на трибуне. Это заставляет меня улыбнуться.
– Это потрясающе, – выдыхаю я.
– Ага, я и говорю, – Нелли довольная отворачивается и продолжает орудовать тряпкой.
– Нет, я про тебя. Потрясающе, как тебе удаётся видеть во всех хорошее.
– А что тут сложного? – удивляется она. – Большинство людей хорошие.
– Видимо, это мне так не повезло, – я тут же мрачнею. – Я встречала в основном других.
Нелли спускается со стола, подходит и кладет руки мне на плечи. Эта неожиданная близость немного пугает меня.
– Мне жаль, что с тобой это произошло, – говорит она, глядя мне прямо в глаза.
У меня начинают наворачиваться слёзы. Я прокашливаюсь и отвожу взгляд. Будет максимально неловко, если я разрыдаюсь из-за того, что меня кто-то пожалел.
– Но всё же ты не стала просить Синиц помочь тебе с юбкой, – я стараюсь поскорее вернуться к теме разговора.
– Маш, ты и меня дурочкой считаешь? – смеётся Нелли. – Уже вся школа знала бы эту историю. Конечно, близняшки бы растрепали всё не со зла, просто они язык за зубами держать не умеют.
Мне кажется, что я краснею – я и правда поначалу решила, что Нелли дурочка.
– Нет. Не считаю, – говорю я честно, хотя её вопрос скорее всего был риторический.
Кажется, она не слышит мой ответ, потому что в этот момент возбуждённо достаёт телефон и увеличивает звук на максимум.
– Это моя любимая песня, – перекрикивает она музыку.
Соседка начинает скакать по комнате, напевая мотив и изредка вставляя слова, которые знает. Слова иногда совпадают, а иногда оказываются совсем не в кассу. Это кажется мне забавным и даже милым.
Приходит время припева, его Нелли знает наизусть. Она поёт вместе с группой: “And then she'd say, "It's okay. I got lost on the way but I'm a supergirl and supergirls don't cry", – хватает меня за руки и кружит в своём безумном танце. Нелли успокаивается, только когда песня заканчивается.
– Обожаю её, – запыхавшись говорит она и убавляет звук.
– О чём она?
– О девочке, которая остаётся сильной, даже если в жизни происходит дерьмо.
– Например, если пришлось работать уборщицами в выходной?
– Точно, – смеётся Нелли, – супердевочки не плачут. Они берут тряпки в руки и протирают пыль.
Мы вместе расчищаем большой стол с лампами, длинными контейнерами и различными лопаточками.
– Что это такое? – спрашиваю я у Нелли.
– Это огород. Пятиклашки каждый год сажают семена и наблюдают за развитием растений. Скоро увидишь. К маю даже что-нибудь съедобное может вырасти.
– Круто, у нас ничего подобного не было.
– Я же тебе говорила, что Е. В. – сильный учитель биологии. Мне кажется, невозможно хорошо научить, если сам не любишь своё дело. А она, как видишь, любит.
– Я так поняла, большинство людей в классе собираются поступать на медицинский? И Синицы тоже? – интеллект близняшек всё же не дает мне покоя.
– Ага.
– Тебе не было бы страшно попасть к такому врачу?
– Нет. Зная, как они ответственно ко всему подходят, уверена, что из них получатся отличные специалисты. Я бы лучше пошла к врачу, который все годы учёбы упорно зубрил, чем к тому, кто полагается только на свой талант.
– Я об этом не думала.
– А ты сама-то куда поступать будешь?
– На программиста.
– Ого, я в этом ничего не понимаю. Тебе нравится программирование?
– Это востребованная высокооплачиваемая профессия.
– Понятно, – её последняя реплика звучит как-то натянуто. Я сказала что-то странное?
– А ты? Тоже пойдешь в мед?
– Я – нет. Я буду поступать на биологический.
– Биологический? И кем будешь работать?
– Не знаю.
– Что значит не знаешь?
– То и значит.
– Зачем тогда ты идёшь туда?
– Я люблю животных и растения. Биология даётся мне легко, мне это интересно. По-моему, выбор очевиден.
– Но как ты будешь зарабатывать?
– Пока не знаю. Я умею планировать только на один шаг вперёд. Посмотрим, что будет дальше.
– Но нельзя же ориентироваться только на то, что тебе интересно, – я недоумеваю, как можно так легкомысленно относиться к такому важному решению. – Что, если тебе разонравится?
– Ты поэтому заранее решила пойти туда, где тебе неинтересно?
– С чего ты… – я удивлённо моргаю. – Я такого не говорила.
– Значит, я неправильно поняла.
Нелли улыбается. Я вижу, что это искренне, без какого-либо подтекста. Понимаю, что злиться на такого человека совершенно невозможно.
Мы возвращаемся к уборке и жизнерадостному плейлисту. В этот раз я позволяю себе тоже немного подпевать, рискуя выглядеть глупо. Нелли, похоже, такое совершенно не заботит. Она танцует со шваброй, как будто это стойка с микрофоном. И у неё это получается так забавно, что от смеха я сгибаюсь пополам. Нелли пытается вовлечь меня в своё представление, но мне удаётся ускользнуть. Как странно, что это несправедливое наказание подарило мне один из самых весёлых дней в моей жизни.
В понедельник я впервые иду в школу в хорошем настроении.
– Осталось последнее испытание, – таинственным голосом говорит Нелли, – великая и ужасная контрольная по алгебре.
– Да ладно, ты преувеличиваешь.
– Ах, если бы, Маша, ах, если бы.
Мы заходим в класс – там уже собралось шесть человек, которым, как и нам, не повезло остаться после уроков переписывать алгебру. Среди них шутник Антонов, конечно же Толстый, один из друзей принца (кажется, все зовут его «Белый») и ещё трое ребят, которых я не знаю.
Белый подходит к нам и начинает трещать:
– Ого, сколько сегодня счастливчиков. Я вот без волшебных записок от Кирилла каждый раз здесь оказываюсь. У меня вообще-то дела поинтереснее есть, чем торчать тут после уроков. Скажи, Нелли? А чего ты вчера на массовое катание не пришла? Без тебя было грустно.
– Мы с Машей вчера наказание за прогул отрабатывали, – отвечает подруга.
– Чё за Маша?
– Вот эта Маша, – указывает она на меня.
– А-а-а, Петрушка, – он смотрит на меня, как будто только что заметил, что я стою рядом. – Ну, когда в следующий раз придёшь, я мог бы тебя покатать.
– Знаешь, Белый… Ой, всё, потом поговорим.
Математичка заходит в класс, громко цокая каблуками.
– Сегодня у нас ажиотаж, – усмехается она. – И это перед самым ЕГЭ.
– Ирина Анатольевна, умоляю, поставьте мне тройку! – завывает Антонов.
– Антонов, имей совесть. Я ещё никому оценки просто так не выставляла.
– Я просто не смогу написать лучше, ну сжальтесь надо мной!
– Не говори глупости, прошлую контрольную ты написал на четвёрку. Так что я прекрасно знаю, что всё ты можешь.
– Ну конечно, – бормочет парень себе под нос. – И зачем я это сделал?
Рассаживаемся за парты по одному. Нелли с Толстым обмениваются сигналами, изображая выстрел пальцами в голову.
– Я заметила, что если мы перед контрольной посвящаем урок повторению материала, то результаты у всех гораздо лучше. Неужели вы не можете взять себя в руки и подготовиться самостоятельно дома?
Мы с подругой переглядываемся. Ага, знаем мы секрет этих повторений.
– Доставайте листочки. У каждого будет свой вариант. Задание сейчас напишу на доске. Начинаем.
Я уже решаю последний пример, когда слышу, как Нелли сзади меня ахает.
– Э-э-э, Ирина Анатольевна, я, кажется, не свой вариант стала решать, – запинаясь говорит она.
– Романова, какая же ты безалаберная! – восклицает математичка.
– Я просто привыкла, что у меня всегда шестой.
– Придётся заново тебе начинать. Вечно витаешь в облаках.
Нелли с шипением выдыхает. «Брось меня здесь», – шепчет она мне и падает на парту.
Я заканчиваю решать задания первая и поднимаю руку. Математичка подзывает меня к себе. Она просматривает мои записи и удовлетворенно кивает.
– Хорошо, Маша. Ставлю тебе четвёрку.
– Почему четвёрку? Я же правильно всё решила.
– Правильно было бы не прогуливать контрольную. Иди.
– Но… – пытаюсь я ответить, но математичка властным жестом указывает на дверь.
Ладно, главное я от неё отделалась. Одна четвёрка мне ничего не испортит. Нелли показывает мне большие пальцы вверх.
– Романова! – рявкает на неё учительница.
Нелли сразу утыкается в свой листочек.
Я выхожу в коридор и решаю все-таки дождаться подругу. Из кабинета по очереди выходят люди. Антонов вылетает в ярости, пнув дверь ногой так, что она с громким хлопком ударяется о стену. Другие оказываются более сдержанными.
– Ну как? – спрашиваю я, когда из кабинета появляется Толстый.
– Четвёрка, – говорит он с довольным видом.
– Поздравляю. Как тебе это удалось?
– Может, я не такой тупой, как тебе кажется?
– Да я не… – И почему я вечно ляпаю что-то не то?
– Похоже, Нелли там скоро разрыдается. Ты её дождешься?
– Да, дождусь.
– Хорошо, – кивает он.
Подруга выходит только через пятнадцать минут. Рюкзак волочется за ней по полу. «Нет», – она обречённо мотает головой.
– Блин. Много не решила?
– Всего одно задание! – шёпотом возмущается Нелли. – Эта стерва просто ненавидит меня.
– В следующий раз точно получится, – я стараюсь её успокоить.
– Математичка сказала, что «больше не будет тратить на меня своё время». Ещё я, дура, вариант перепутала.
– Не конец света. Может пойдём куда-нибудь? Съедим по тортику, порадуем себя?
– Да, давай, – вздыхает подруга.
– Смогла не разреветься? – поддеваю я её.
– Супердевочки не плачут, – улыбается Нелли.
В меня летит снежок, как только мы с Нелли выходим из дверей школы. На этот раз я не успеваю даже спуститься со ступенек. Похоже, врагу пришлось сегодня слишком долго ждать, и он потерял терпение. Какого вообще чёрта он здесь так поздно? Уроки давно закончились. Отбиваю снежок рукой, смахиваю с куртки добравшийся до цели снег и продолжаю идти дальше, как будто ничего не случилось.
– Привет, Лисёнок! – кричит враг своё привычное приветствие.
Нелли смотрит на меня, широко раскрыв глаза. Она даже развела руки в стороны, как героиня какого-то нелепого сериала, чем смешит меня.
– Это что такое было? – она семенит за мной в своей дурацкой позе.
– Да ничего, не обращай внимания.
– Этот парень в зелёной шапке в тебя кинул, – Нелли сегодня капитан очевидность.
– Ага.
– А ты отбила.
– Ага.
– Как будто была готова. Какие ещё скрытые способности у тебя есть?
– Да он каждый день это делает, конечно я была готова.
– Он назвал тебя «Лисёнок».
Отвечаю ей, скорчив недовольное лицо.
– Подожди, это тот, из-за которого ты была зарёванная в первый день?
– Да не была я зарёванная!
– А кто он? – Нелли внимательно вглядывается в моего врага.
– Откуда я знаю? Какой-то придурок.
– И ты хочешь сказать, что он тут каждый день тебя поджидает?
– Ну не прям поджидает, – хотя сегодня на это было похоже, – у него, наверное, тоже уроки закончились, и он пошёл домой. Расписание-то у всех одинаковое. Что в этом такого?
– Как минимум то, что он не из нашей школы.
– Почему не из нашей? – удивляюсь я.
– Маш, я наших всех знаю. И этот парень у нас не учится.
– Наверное, ты знаешь не всех, – пожимаю плечами. Мы уже почти вышли за школьный забор, но Нелли останавливается.
– Как его зовут?
– Да не знаю я. И какая…
Я не успеваю договорить, а Нелли уже машет рукой моему врагу и кричит:
– Привет!
– Что ты делаешь? – шиплю я на неё.
– Тебя как зовут? – продолжает она кричать, не обращая на меня внимания.
– Нелли! – дергаю я её за рукав – Прекрати!
Я не знаю, куда спрятать взгляд.
– Да подожди ты, – отмахивается от меня подруга.
Мой враг явно веселится, наблюдая эту сцену.
– Ваня, – отвечает он.
Ваня. Отлично, теперь у моего врага появилось имя. Не знаю, хороший ли это знак. Наши отношения выходят на новый уровень?
– Это Маша, а я – Нелли, – подругу уже не остановить. Поэтому я съёживаюсь и стараюсь казаться как можно меньше за её спиной.
– Приятно познакомиться, – говорит враг и изображает поклон.
Он делает это не всерьёз, но в то же время и не кривляется. Улыбается краешками губ. Я вдруг понимаю, что до этого момента толком и не видела его лица – всегда старалась побыстрее уйти. У него серые глаза и немного кривая улыбка. По сравнению с Кириллом, которого можно снимать в рекламе мужского парфюма, Ваня выглядит деревенским простачком.
– Ты из семьдесят первой? – продолжает Нелли, несмотря на то, что я уже тащу её через калитку. Мои уши и щёки горят так, что мне кажется, из-под шапки сейчас повалит пар.
– Нет.
– Из пятнадцатой?
– Угадала, – улыбается он.
Нелли довольно тычет в него двумя указательными пальцами, давая понять, что поймала его. Он повторяет её жест. Мы скрываемся за поворотом.
– Зачем ты это сделала? – даю я волю своим эмоциям, когда мы остаёмся вдвоем.
– Что сделала?
Карикатурно изображаю её последний жест. Нелли смеётся, как будто мы с ней весело проводим время. Только мне совсем не смешно.
– Нелли, серьёзно, этот придурок издевается надо мной с тех пор, как я перешла в эту школу, а ты решила с ним подружиться?
– И как он издевается? Зовет тебя Лисёнком?
– Ну… да, это тоже.
– Маш, ты дура или прикидываешься?
– В смысле?
– Правда не догадалась, что нравишься ему?
– В смысле? – повторяю я, не зная, что ответить на её вопрос.
– Парень каждый день приходит к концу наших уроков.
– Может он кого-то ждёт.
– Может тебя?
– Да не-е-е, – отмахиваюсь я, но в душе моей начинают зарождаться сомнения.
Я ни разу его ни с кем не видела. Да и сегодня мы задержались, но он был на месте.
– Пытается привлечь твоё внимание, – продолжает приводить доказательства Нелли.
– Да, но, – я выдаю единственный аргумент, который приходит мне в голову, – он же придурок.
– Ты же с ним даже не разговаривала до этого, – подруга смотрит на меня уже серьёзно.
– Выглядит он как придурок, – говорю я и тут же понимаю, что выставляю себя ещё большей дурой, чем раньше. Конечно, Нелли права, но от этого мне становится как-то неловко.
Ücretsiz ön izlemeyi tamamladınız.