Kitabı oku: «Пятая заповедь Крысолова», sayfa 3
«А если найду?» – хмыкнул Приблатненный внутренний голос.
А действительно, что-то я совсем размягчилась с этими неуделками. Когда я, наконец, обнаружила целых три пары темных очков, из которых мне приглянулась только одна, гоблин уже начал подавать признаки жизни. Правда, на вопрос о том, почему соврал, пытался отмолчаться. С другой стороны, никаких жалоб от него не поступило. Эдак после пары-тройки моих визитов в этот цейхгауз с ним даже можно будет иметь дело. А я пошла окончательно устраиваться.
Будете смеяться, но стипендию выдали сразу. Я ее схватила и радостно кинулась на шопинг, однако теперь уже меня в лавке поджидала «желтая птица обломинго». Понятие красивое нижнее белье в этом мире отсутствовало как класс, при том, что выданные каптенармусом кальсоны я бы даже в гробу не надела. Прокладок нет, маникюрного набора нет, шампуня нет, бальзама для волос нет, дезодоранта нет, зубной пасты нет, зубной щетки тоже. Мыло есть, но чем оно пахнет, я даже думать боюсь. Расческа есть! Из целых шестнадцати зубчиков. Ножницы с нитками и иголками нашлись. А вместо лекарств – какие-то подозрительные пузырьки с надписями типа «От всех болезней».
Средневековье во всей красе. Я хочу обратно!
Первые же лекции тоже ничего приятного для меня в себе не содержали, разве только стало понятно, с какими порождениями темной магии мне придется сражаться. Итак, в этом мире существовала следующая классификация негативных сущностей: первого, второго и третьего порядков, соответственно, рат, ратан и убератан19. Появление первых в основном связано с усилением негативного магического фона. Раты, несмотря на многочисленные разновидности (порядка сорока видов) относительно легко и быстро уничтожались соответствующими заклинаниями и даже простым оружием.
Негативные сущности второго порядка оказались более неприятными и опасными. Ратаны бывали всего трех видов, но любой из них мог доставить крысоловам немало головной боли. Ратан-альф, ратан-биор, ратан-цверг. Считалось, что в отличие от безмозглых ратов, ратаны обладали некоторой свободой воли и наличием зачатков разума. Различались они только размерами и степенью силы. Сама по себе их сила была не страшна, да и убить их было относительно несложно. Но у них была способность вселяться на некоторое время в живых существ, а вот это уже было страшно. Ратан, вселившись в человека или орка, полностью менял его психику. Проще говоря, живое существо, в которое вселялся ратан, превращалось в безумного убийцу. Эдакий берсе́рк20 этого мира. Такое существо кидалось убивать всех, кто попадался на пути, не разбираясь чем, не испытывая жалости, не чувствуя боли. А самым неприятным вариантом было вселение ратана в экзорциста. Представляете, что может натворить безумная тварь, заполучив тренированное тело профессионального борца с нечистью? За всю историю борьбы с темными сущностями было три случая вселения ратанов в экзорцистов. И каждый раз такой «симбионт» успевал вырезать пару-тройку не самых маленьких населенных пунктов. И каждый раз приходилось идти на крайние меры: собирать Малый круг. Двенадцать экзорцистов объединялись в Звезду подавления и уничтожали бывшего собрата по ремеслу. Причем, чаще всего участники Звезды сами «выгорали» после ритуала экзорцизма.
Негативные сущности третьего порядка, называемые убератанами, пока никому не встречались, и на том спасибо. Исследователи склонны были считать, что, если ратаны вырастали из «сцепок» нескольких примитивных ратов, то убератаны представляли собой «сцепку» взрослых ратанов. Такая особь должна была уже обрести полноценный разум и уничтожать население вполне целенаправленно. Тот факт, что до сих пор убератаны в природе не встречались, вовсе не означал, что однажды этого не произойдет. Факт отсутствия сущности третьего порядка, возможно, объяснялся тем, что нечисть постоянно уничтожалась экзорцистами на этапе первого, максимум второго уровней и не успевала образовать более страшный конгломерат. В теории предполагалось, что с убератаном может справиться Большой круг – Звезда из двадцати пяти экзорцистов. На практике же этого проверять никому не хотелось. Поэтому и воспитывали своих экзорцистов, поэтому и таскали магически одаренные сущности из других миров, чтоб профилактика темномагических порождений не прекращалась. А и правильно. И вообще, «если в нашем доме вдруг запахло серой, мы просто обязаны предположить, что где-то рядом объявился черт с рогами и предпринять все меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах21».
Ну, и в качестве будущего экзорциста я старательно изучала руны, заклинания обнаружения, подавления и развеяния, а на следующий день оттачивала свои навыки в беге, стрельбе и владении холодным оружием.
Единственной отдушиной были занятия с сущностниками. Будете смеяться, наша маленькая группа из шести персон благодаря саксофону меня прямо полюбила. И если на первом занятии все кинулись врассыпную, когда я вошла, и даже пытались «надавить» на маэстро Флинна, что не будут заниматься вместе с дроу, и пусть меня погонят отсюда поганой метелкой, то потом отношение сильно переменилось. В этом мире изобретатели музыкальных инструментов озолотились бы, поскольку набор того, на чем играли местные жители ограничивался всего несколькими струнными инструментами, барабанами, и деревянными дудками. Нотная грамота была в зачаточном состоянии, ноты записывали целыми словами. То, что здесь называли музыкой заслуживало одного названия: порнография.
А тут я с саксофоном и каким-никаким «багажом» музыкальной школы и одиннадцатилетним опытом игры. Они после «Маленького цветка» выглядели как будто забыли, как дышать, и, по-моему, не поверили, когда я скромно заметила, что на саксе-сопрано эта мелодия получается лучше. А уж «Lily Was Here» вообще привела этих пещерных жителей в экстаз. Для окончательного «добивания» я выбрала «Emmanuelle» и не прогадала. «L’amour à cœur tu l’as rêvé, l’amour à corps tu l’as trouvé…» Гоблинка Митар, по-моему, так вообще рыдала. Да и остальные выглядели как будто на них снизошло откровение. Я прямо возгордилась. Согласитесь, не каждый день удается поразить окружающих (причем, заметьте, крайне негативно к Вам относящихся!) такими своими положительными способностями. После каждого занятия меня стали просить задержаться и сыграть что-нибудь из моего мира.
Но кроме роз, как водится, были и шипы. Музыкальные «заклинания» строились по некому принципу, который к земной музыке никакого отношения не имел. Причем редко-редко когда хоть какая-то знакомая мелодия «ложилась» на соответствующее заклинание. Да хоть бы и незнакомая, но хотя бы мелодия! А в большинстве случае из саксофона извлекались вопли мартовских котов или вообще невнятная какофония, корёжившая мои чувствительные ушки. Запоминать было адски трудно. Тем, кто до обучения к музыке никакого отношения имел, в этом смысле было проще. Надо сыграть на виоле до-си-соль, значит, так надо. Если воспринимать звук как «чистое» заклинание, правильно, можно не заморачиваться насчет того, как оно звучит. Я же не удивляюсь, когда рисую полупонятные руны? Нет? А почему? А потому, что я изначально воспринимаю их как стандартную, естественную часть ритуала. А то, что мне «ухо режет» при исполнении ритуальных музыкальных экзерсисов, так это мир моих личных ощущений.
Но несколько мелодий все-таки подошли под «стандарты». И слава Ллос, а то бы совсем тяжело было. Я их держала про запас на самый крайний случай, когда придется играть при внезапном нападении, т.е. без подготовки. А в этом случае проще повторить известный напев, а не вымучивать ненавистные, ни с чем не сочетающие звуки.
Эпизод 8
А начальство ходит боком,
Лишь бы только ненароком,
Не дай бог, не зацепить бедолагу.
Он, их только замечает,
Пальцы гнёт, права качает,
Рвет рубаху и разводит бодягу.
Алексей Кудрявцев. Песня о плохом напарнике
День начался отвратительно. Отказал нагревательный котел в общаге и утренний душ был ледяным. В столовой пришлось давиться сухими бутербродами, потому что заболел повар.
Дальше – больше. Во время тренировки порвалась шнуровка жилета. Заканчивать бой пришлось в рубашке, что не радовало. А пока я злилась, фехт-мастер Мистрель «достал» меня боковым выпадом, и рубашка украсилась разрезом слава. Рррр!
– Незачет! – пропел этот нехороший эльф. – Пересдача через пять дней!
В довершение неприятностей, меня вызвал начальник Школы и порадовал сообщением, что выбор напарника на практику для меня сделан. Им станет Ингмар Ларссон.
– Нет! Только не он!
– Элвнисс, Вы задумывались о том, что в один прекрасный день вам предстоит работа полевого экзорциста?
– Да.
– А у Вас уже есть на примете подходящий напарник?
– Нет.
– Да ну! А почему?
– Колонель Гролан, Вы прекрасно знаете, почему! Я – единственная дроу за всю историю Школы! Меня боятся и ненавидят! От меня шарахаются остальные учащиеся!
– Ну, допустим, у них есть на то причины.
Эээ… ну, да. Милым мой характер назвать сложно. От меня еще и некоторые преподаватели шарахаются, но это, как говориться, уже издержки происхождения. Как там кто-то умный рассуждал на тему о маске, прирастающей к коже? Он был прав. Спустя почти два года пребывания в этом мире я все больше чувствую себя илитиири, Elvniss из Дома Детей Забытого пути, а студентка Микаэлла Шубина «всплывает» все реже и реже.
– Понимаете, на сегодняшний день практически все курсанты выпускаемого потока присмотрели себе боевую пару. Кроме Вас и него. Вас просто боятся, а Ингмар тоже не самый лучший напарник, хотя по абсолютно другим причинам.
Ну да, ну да, бабник каких поискать. И лентяй. И трепло редкостное.
– Вы не знаете еще одной подробности. Он племянник Настоятеля храма Высшей Силы, Миола Актеона.
– И зачем же дядя так рвется подставить племянника, родную кровиночку, навязывая в напарники меня? Он не боится, что я на этом фазане общипанном отыграюсь, после того, как его дядя пытался сделать из меня вечную рабыню?
– А кто говорит о подставе? Настоятеля Актеона как раз очень устраиваете именно Вы в качестве напарника для своего племяша. Вы не полезете к нему в койку и не попроситесь замуж. Вы жесткая и расчетливая личность и сумеете удержать напарника от необдуманных решений. Вы достаточно хладнокровны и дадите ему возможность более-менее достойно продержаться год совместной работы, а потом мальчик уйдет на некую… мм… приличную должность. Что-то там у дядюшки явно есть в рукаве…
– То есть этот год я проведу в качестве няньки?!
– Элвнисс, подумайте о том, что и у Вас, в свою очередь, появится возможность сменить сферу деятельности после его ухода. Предлог-то будет более чем благовидный… мол, партнер удрал. И Настоятель ничего сказать не посмеет. Тем более, что появится возможность получить разрешение на работу в качестве сущностника. Вы ведь этого хотели?
Хм… А это мысль. Но целый год партнерствовать с Ларссоном, да лучше б мне в напарники кобру дали, толку было бы больше.
– Кстати, с учетом сделанных Вами успехов на этом поприще… Вы ведь практически дошли до второго уровня?
А то ты не знаешь. Кто там нашей «музыкальной» группе неоднократно давал разрешение на выездные занятия, что-то я запамятовала. И чтоб твой дружбан Лутим Ли, который нас протащил через самые ненормальные проверки дара не поставил тебя в известность, что второй уровень сущностника ближайшего выпуска «укоренился» только у меня – да ни в жисть не поверю!
– Так вот, с учетом сделанных Вами успехов на этом поприще, возможно, что подобное предложение Вам сделают именно представители власти. Например, Служба порядка в лице господина Ли.
Что ж, работа на государство – всегда работа с гарантией занятости и стандартных выплат. А уж за счастье больше не видеть этого озабоченного павиана даже приплатить не грех.
– Кроме того, Ваш случай может заинтересовать и другие силовые структуры. Понимаете, попаданцы к нам чего только с собой не прихватывали в смертный час: и оружие, и специальное снаряжение, и амулеты, и книги, и продукты. А Вы – единственная, кто прихватил музыкальный инструмент. В сочетании со способностями сущностника это дает право предполагать, что Ваша связь с этим инструментом более глубокая, чем кажется на первый взгляд.
– А кстати, колонель Гролан, дело прошлое, но мне просто интересно, Вы и господин Лутим так бы и дали спокойно Настоятелю Актеону меня в вечное рабство загнать? Насколько я знаю, примерно половина попаданцев имеет именно бессрочный договор.
– Текст договора без указания срока – это проверка. На хладнокровие, на наличие мозгов, на характер. Если попаданец хоть что-то соображает, он не кинется очертя голову подписывать неизвестно что, пусть даже и после спасения своей жизни. Если прибывший «чистый» антирад, никто помогать ему не будет. Строго говоря, в этом и заключается его работа на всю оставшуюся жизнь в нашем мире – бороться с темными сущностями. А вот ни одного сущностника, даже если он не заметил подвоха, мы не бросили, дав нужную подсказку. Всем честно сохранили шанс сменить вид деятельности. В вашей «музыкальной» группе какие договора?
А ведь точно, вся наша группа сущностников с короткими контрактами. Ну, хитрецы, ну, жуки. То есть, настоятелю – пожизненных рабов, себе – рабов с двойным потенциалом. Благодарных по гроб жизни за возможность сменить работу.
– Подведем итоги: сумеете найти другого добровольного напарника за ближайшую десятидневку – милости прошу с новостями ко мне. Не сумеете – Ваши фамилии уйдут «в приказ».
Ну, и естественно, через десять дней приказ с парой Zaughym-Ларссон появился на доске объявлений.
С каким отсутствием настроения я плелась к начальству, лучше не вспоминать. Помнила я этого Ларссона, чего ж не помнить. Если местные обитатели попадали в Школу к началу учебного года, то попаданцы могли «угодить» в любой момент. Именно из-за них и была введена система «модульных» предметов. Сможешь сдать дисциплину Х – да хоть в первый день ее объявления. Не сможешь – будешь посещать все два года. Не успеешь – налетишь на денежный щтраф или отработку в каменоломнях. Так я с ходу хороших предметов пять смогу назвать, куда я приходила после него, и где он продолжал заниматься после моего ухода. Яркий представитель породы «белокурая бестия». Знает, бывают такие интересные особи, которые по жизни вообще ничем не занимаются, только по койкам скачут? Вот и этот такой же. Жизнелюб, ага, Ллос его залюби. Успел прокрутить романы с половиной наших студенток, ну, из тех, кто «мордой вышли». Сами понимаете, толку с такого напарничка-недоучки, мягко говоря, маловато. Мало того, что все мозги повернуты не на работу, а на секс, да еще и при осуществлении работы неизвестно как дело пойдет: либо рунный расклад перепутает, либо заклинание не с той стороны прочтет. И схарчат мое молодое и красивое тело темные сущности. Почему только моё? А потому, что насколько я его знаю, сам он успеет удрать, бросив меня расхлебывать неприятности.
Картанг Гролан ждал нас в своем рабочем кабинете в главном корпусе. Выглядел он почему-то не лучшим образом, не иначе, неприятности какие стряслись. Впрочем, поведения это, как всегда, не коснулось: поклон безупречен, речь учтива. Я доложилась о прибытии и была приглашена сесть. Я-то прибыла, а будущий напарник соизволил опоздать. Минут через десять ожидания я рискнула аккуратно намекнуть, что с таким же успехом могу на практику и одна отбыть, глядишь, пользы будет больше. Колонель Гролан вздохнул и ответил, что он, в общем, догадывается, только вот сделать с обычаем компоновать боевые «двойки» ничего не может.
Ну, и когда, наконец, взошло наше солнце ясное, в лице Ингмара Ларссона, настроение у нас обоих медленно, но верно опустилось до отметки ниже ноля. Прискакал, лось кудрявый и даже не извинился. Вот он я, любуйтесь.
Колонель Гролан представил нас друг другу в таких высокопарных и хвалебных выражениях, что я чуть не начала оглядываться в поисках летописцев. Такими словами только к главной награде станы представлять, не иначе. Как только мы окончательно прониклись пафосом момента, дражайший колонель перешел ко второму пункту программы: регламентации наших отношений. Тут я сразу ушками повела, информация крайне интересная. Поведав нам, что на ближайший год (а может, и дольше) напарник – это наше всё, в смысле – отец и мать, брат и сестра, щит и меч, надежда и опора, единственный защитник и даже жилетка в которую всегда можно поплакать, колонель сурово вопросил, знакомы ли нам неписаные правила напарников.
Знакомая с афоризмами Суворова еще со школы, я сразу «выдала»: «Сам погибай, а товарища выручай!»
Судя по выражению лиц, данная идея оказалась не ко двору. Колонель Гролан неприятным голосом напомнил, что на предмете «Безопасность боевого подразделения» одна из лекций как раз и была посвящена принципам рационального состава атакованной группы. А там ясно говорилось о тех случаях, когда потери не просто вероятны, а прямо-таки неизбежны.
Вот поганец. Не менее неприятным голосом я ответила, что данную дисциплину сдала на высший балл и данную лекцию прекрасно помню. Но лекция – это написанный текст, а разговор шел о неписанных правилах, поэтому у меня и возникло столь нестандартное предположение. Но раз я неправа, буду знать, что в случае опасности следует спасать не напарника, а собственную шкуру. Съели?
Смешно мужики задумываются. Вот как им в этаком случае поступить: сказать «ты была права, надо выручать», или сказать «да брось его нафиг, туда ему и дорога»? При этом Гролан пытался изобразить отрицательный жест, а Ларссон – положительный. Так и не определившись окончательно, начальство озвучило правила.
1)
Знать своего напарника
. Пока все правильно, знаешь, чего от него ждать, не требуешь невозможного.
2)
Жестко распределить обязанности
. Опять верно: каждый должен отвечать за свою часть обязанностей.
3)
Соблюдать правила общежития.
А вот с этого места поподробнее. Я с этим озабоченным вместе жить не буду! Пусть соблюдает дистанцию! И стандарты общения наших рас!
4)
Выработайте свои правила общения и уделите особое внимание «рабочему стилю» общения.
Никаких возражений.
5)
Напарники всегда придерживаются одной точки зрения.
В смысле «
никогда не спорь и не выясняй отношения с напарником при посторонних. И один не имеет права принимать решение за другого
». Поддерживаю всеми лапками.
6)
Напарник – только твой напарник. Его личная жизнь тебя не касается.
Вот-вот.
Странно только, почему эти правила называются неписанными. Я бы их на мраморе выбила и повесила в самом людном месте.
На вопрос поняли ли мы правила, мы с Ларссоном так дружно рявкнули «Да!», что удивился не только колонель Гролан, но и мы сами.
– Вопросы?
– Никак нет!
Четко развернувшись на левой пятке, я уже собралась покинуть кабинет, когда будущий напарник позволил себе лишнее. Затрещина, и он на полу, а колонель Гролан пытается отобрать у меня стилет.
Наша торговля над тушкой Ларссона свелась к моим попыткам умертвить мерзавца, чему колонель Гролан всячески препятствовал и уговаривал только слегка покалечить. Мнение самого Ларссона нас интересовало меньше всего. Мы оба хорошо понимали, что я должна сделать, ибо подобные оскорбления спускать нельзя.
Аргументом, к которому я все же прислушалась, стали слова о том, что в случае смерти Ларссона Настоятель Актеон постарается испортить мне ближайший ритуал продления «привязки» и, таким образом, просто убьет. «Тогда хотя бы покалечить», – рыкнула я, на что колонель Гролан немедленно согласился. И даже убрал руки и отошел подальше. Я отрезала этому хаму левую мочку и попробовала на вкус. На зайчатину похоже, пожалуй. Не обращая внимания на визг Ларссона, встала и доела. Нет, в голодный год и напарник сгодится, хотя чуть прожаренное мясо лучше. Напарник пытался что-то проорать, но находчивый колонель Гролан одной рукой прижал к его кровоточащему уху носовой платок, а другой перекрыл ротовой отверстие. Мне он рявкнул «Свободны!» и я покинула кабинет.
Покинула, ага, чтоб тут же выскочить из здания, пробежать до угла, свернуть и прижаться к стене под окном кабинета, открытым по причине жары настежь. Надо же знать, что там колонель Гролан думает. А то ведь вернуться и правильно закончить нашу беседу никогда не поздно.
Для начала стало понятно, что думает на мой счет Ларссон. Естественно, ничем цензурным там и не пахло. Закончив с определениями, он перешел к моему будущему. Нет, пожалуй, надо вернуться, ибо описывает он что-то совсем незавидно-эротическое. А колонель Гролан молодец. Взял и открытым текстом объяснил, что этому уроду повезло. Поскольку из-за нанесения оскорбления второго рода Дому дроу согласно вызубренным и подписанным самим же Ларссоном правилам поведения с представителями других рас в Школе я не просто могла, а должна была его убить. И он, колонель Гролан, обязан был бы свидетельствовать в мою пользу, поскольку меня явно спровоцировали. И ничего бы мне не было, ну, разве что другого напарника пришлось бы подыскивать. Поумнее.
– Но она же мне ухо отрезала!
– Во-первых, только мочку, а, например, не глаз выколола. Заживет. Будешь еще девкам заливать, как геройски пострадал в борьбе с нечистью.
– Она ее съела! Да мой дядя ее…
– Тоже кстати стимул не злить дроу, а то пойдешь вторым блюдом на обед. И дядя не поможет, твоя ценность как бойца намного ниже, чем ее.
– То есть какая-то баба…
– Ингмар! В последний раз для особо понятливых. Она – не баба, она воин. Воин самой жестокой и нечеловеческой расы нашего мира. Для нее жажда убийства так же нормальна и естественна, как для тебя желание пить, есть и женский пол радовать. Ты спасибо скажи, что она согласилась тебя только покалечить и то не сильно. И заруби себе на гениталиях – еще хотя бы один намек на фамильярность, и ты труп, а она в своем праве. Чтоб завтра нашел ее, принес извинения и начинайте тренировки в паре. Ты меня понял?!
Вот-вот. Ибо не фиг всяким грязным хумансам хватать матрону Дома Детей Забытого пути за задницу. Ныне, присно и во веки веков, аминь.
Эпизод 9
Значит, рядом с тобой чужой,
Ты его не брани – гони:
Вверх таких не берут и тут
Про таких не поют.
Владимир Высоцкий. Песня о друге
А наутро у нас начались совместные тренировки. Это только звучит так мирно, а вы сами попробуйте наладить общие действия двух бойцов с принципиально разным оружием и манерой боя. Инг в свое время выбрал фламберг, и не прогадал. Мало того, что искривленные клинки обладают бóльшей поражающей способностью, нежели прямой меч того же веса, но ими можно наносить не только рубящие, но и колющие удары. Правильно, при его росте и весе он вполне способен им сражаться. А для левой руки он привык использовать дагу, но не стандартную, а состоящую из основного и двух боковых клинков, которые разводятся в стороны при нажатии на скрытую пружину.
Наши фехт-мастера долго бились прежде чем сумели «поставить» нам шахматный стиль сражения, при котором мы не просто атаковали противника попеременно, но и постоянно меняли манеру ведения боя.
А сколько сил пришлось потратить на то, чтоб заставить нерадивого напарничка вызубрить нужные заклинания, я даже вспоминать не хочу. Не знаю, как уж он там воздействовал на преподавателей, чтоб они ему предметы зачли, но провалы в знаниях у него обнаружились просто чудовищные.
А уж процедура деления обязанностей с Ингмаром Ларссоном больше всего напоминала оживленный торг на одесском привозе. Взяв на себя общение с клиентами, как-то: поиск заказов с последующим выбиванием гонорара, Инг полагал, что больше от него ничего не требуется, а изгонять ратов исключительно моя святая обязанность. «Ой, и зачем мине учить ту рунную запись, если она почти никогда не применяется? Таки начерти сама ритуальный круг, шоб я не переживал, шо ты не при делах. Ой, не расчесывай мне нервы, все мы успеем». Нет, до нужного акцента он, разумеется не дотягивал, но интонации были, можно сказать, родными и узнаваемыми.
А жалкие попытки предупредить его, чтоб он хоть иногда был осмотрительнее, бегая по бабам? Это было все равно что пытаться привить ветку шиповника к клейстокактусу. Я, наивная, думала, что ливенская история хоть немного ему мозги вправит – а теперь точно знаю – надеялась зря!
В Ливене у нас действительно приключилось веселье. Город славится своими шелковыми изделиями и бóльшую часть населения составляют работницы иглы и наперстка: швеи и вышивальщицы. Когда Инг понесся на поиски приключений, я, грешным дело решила, что белошвеек много, мужиков мало, погуляет и вернется без скандалов. Ошиблась. Именно в городе, переполненном свободными дамами и девицами Инг решил явить свои прелести замужней женщине. И пока он читал ей куртуазные стихи в районе спальни, начала открываться входная дверь. Эротика сменилась анекдотом. «Кто это?» «Муж». «А муж у нас кто?» «Волшебник». А муж оказался местный кузнец. Муж увидел происходящее и несколько не обрадовался. Прямо хоть Лозу вспоминай «Не одобрит муж, а муж – кузнец Илья у моей зазнобы». Согласитесь, мужа можно понять. Пришел он такой уставший домой, намереваясь поесть и отдохнуть в обществе любимой жены, а она, голубица нежная, трепещет крыльями в обнаженном виде, в компании постороннего не менее обнаженного голубца. Муж немедленно решил нарушить идиллию этих пернатых и схватился за тесак. Анекдот начал медленно перерастать в трагедию. Ясен пень, собираясь к своей даме, Инг оружия не взял, полагаясь только на то, которое всегда при себе от природы, потому и очутился в несколько неудобном положении. Ибо если природное оружие неотразимо действовало на женский пол, то кузнец остался к прелестям Инга равнодушен, если не сказать больше: ему явно показалось, что лучше всего данные прелести будут смотреться отдельно от их носителя. И постарался тесаком внести коррективы во внешность и анатомическое устройство моего напарника. Инга подобная перспектива ни разу не устроила, и он вступил с кузнецом в отчаянный и неравный бой: выпрыгнул в окно и побежал. Теперь трагедия превратилась в «черную» комедию: впереди несется Инг в одной случайно прихваченной оконной занавеске, а за ним здоровенный кузнец с тесаком. Если бы в этом средневековье существовали телефоны с камерами – быть Ингу звездой Ютюба. А так они только сорвали аплодисменты прохожих по всей дороге от дома кузнеца до нашей гостиницы. Причем добрая половина прохожих сочувствовала Ингу и орала что-то типа давай быстрее. А злобная половина сочувствовала кузнецу и даже пыталась нашему Аполлону подножки ставить. Добежав до гостиницы, напарник попытался укрыться за моей широкой спиной и именно мне пришлось общаться с разъяренным кузнецом. Комедия переросла в жанр боевика. Нет, я его, разумеется, остановила, у меня-то катана завсегда при мне, да еще и вышибала помог, ибо незачем превращать обеденное помещение в поле боя, но удовольствие получили все. Или почти все, потому что лично меня общение с кузнецом не порадовало. Кто ж любит отвечать за чужие грехи? А Ингу магистрат еще и штраф влепил за неподобающее поведение. А не бегай в голом виде, не смущай девичьи неокрепшие умы.
Из Ливена мы, понятно, быстро удрали и отныне появляться там зареклись, но сёл и городов много, а бабья, падкого на нордическую внешность Инга еще больше, так что веселья меньше не стало. Я, грешным делом, уже подсчитывала сколько мне времени осталось с ним маяться, потому что терпение явно было на исходе.
А уж до какой степени часто напарник порывался заключить договор на оказание услуг, которые нам не по зубам, я даже вспоминать не хочу. Цитата «один не имеет права принимать решение за другого» у меня уже в зубах навязла. Я понимаю, что позиция очень удобная, мол, я тут стараюсь, выбиваю для нас золото, а ты даже потрудиться не хочешь. А ничего так, что мы физически не сможем обеспечить выполнение очередного задания? Правда была в этом и положительная сторона. Практику по «проявлению» темных сущностей я получила в полном объеме. Даже некие закономерности начали вырисовываться, как именно подбирать музыкальный ряд, чтоб «обнажить» эту самую сущность. Именно музыкальный, а не прежняя какофония, ибо уши жалко. И ладно бы чужие, а то ведь в первую очередь страдают собственные. Я сначала пыталась экспериментировать с мелодиями исполнителей в жанре «хэви металл», а действительность в очередной раз преподнесла сюрприз. Оказывается, отнюдь не низкие, а высокие звуки «проявляют» суть вещей и живых организмов.
В процессе экспериментов мне пришло в голову, что надо попробовать сыграть в присутствии профессионалов. Вот есть, например, врач и больной. Если при осмотре «проявить» организм больного, врачу будет легче назначить лечение. Идея богатая, только кому ее предложить? Представляете, дроу, дроу, ни во что не ставящая чью бы то ни было жизнь, предлагает метод диагностики болезни. Если окружающие сразу со смеху не помрут, то скончаются чуть позже от колик. Другая идея была менее бредовой. Если попробовать «проявить» слабые места некого строения, можно будет понять, где необходим ремонт. Или обнаружить истончившиеся места в плотине и дать шанс провести работы по их укреплению, пока все не обрушилось. Но опять же, кому интересны эти идеи? А ведь Вилатор шел именно этим путем. Правда, он шагнул дальше, умудрившись исправить некие огрехи, но начинал-то он с их обнаружения.
С другой стороны, пока Инг за бабами бегает, я тоже иногда выхожу на охоту. Темные сущности, конечно, заслуживают уничтожения, но для представителя народа илитиири это мелкая добыча. Люди… хумансы… пригодные лишь для жертвоприношения. Но иногда удавалось отыскать и достойную добычу. Почти в каждом более-менее крупном городе была традиция устраивать как рыцарские турниры, так и бои без правил. И если на турнирах мне делать было явно нечего, то бои представляли более интересную возможность… развлечься. Правила там есть. Но касаются они только вооружения, с которым выходит боец. Можно драться голыми руками, можно заранее выбранным оружием. Ну, действительно, не выпускать же дварфа с топором против хуманса с копьем. Поэтому устроители и старались подбирать пары противников с примерно равными возможностями. За все время я только дважды рискнула принять участие в этих боях, поскольку чаще было опасно. Опасно не в смысле для меня, какие они мне противники, смешно, опасно в том плане, что меня могли вычислить, несмотря на маскировку, а это абсолютно лишнее. Инкогнито мы, инкогнито. Замаскировать можно почти все, если правильно это делать. Перчатки и шлем скрыли цвет кожи и глаз, поддоспешник замаскировал грудь, труднее всего оказалось сменить стиль боя и перейти на рапиру. В первом же бою мне попался гориллообразный орк с двуручным мечом. Мы «протанцевали» всего несколько минут, а потом стало понятно, что кроме ставки на грубую силу, говорить не о чем. Пришлось его быстренько заколоть. А не пренебрегай противником.
